Варламов алексей николаевич биография. Путь от рассказов к романам и повестям. Алексей николаевич варламов: интервью

У Алексея Варламова не совсем понятная (с моей точки зрения) писательская судьба. Его много хвалили за те вещи, которые я люблю меньше, почти не заметили тех текстов, которые мне очень полюбились; все очень обрадовались, какие замечательные биографии начал выдавать Варламов в «Молодой гвардии» (легендарная серия ЖЗЛ), но теперь ни критики, ни сам писатель не могут разобраться: к добру ли случился уход отличного мастера художественной прозы в нон-фикшн, или не к добру.

На мой вкус, Алексей Варламов, со всем своим уже отменным литературным багажом (десяток вполне объемных книг и почти столько же премий), является одним из... да нет, пожалуй, самым разносторонним автором в современной прозе. Он многое умеет и не боится ошибаться.

Варламов такой, как мне кажется, трудяга. Да и в биографиях, сделанных Варламовым (хоть Пришвина, хоть Алексея Толстого), нет-нет, но вдруг и почувствуется, что тут Алексей хоть и о классиках писал, но при этом немножко и «про себя».

Про себя - неутомимого работника, про себя - по-хорошему любопытствующего и интересующегося жизнью человека, про себя - литератора, вовсе не чуждающегося славы, но старающегося избегать искушений... Ну и так далее. Если подряд или вперемежку читать прозу Варламова, а потом его книжки о писателях из серии «ЖЗЛ» - и сами всё это заметите.

- Алексей, расскажи о себе. Где родился, как учился, родители, жены, дети, пути-дорожки – вплоть до первой книжки, которая вышла у тебя, если мне память не врет, в 1990 году, когда было Алексею Варламову 27 лет…

Родился в 1963 году в Москве, в роддоме на Крестьянской заставе. Детство и отрочество прошло в Пролетарском районе. А родители были интеллигентами своего времени: папа работал цензором в газете «Правда», мама – учительницей русского языка и литературы в средней школе. Жена у меня вопреки совету, который писатель Алексей Толстой дал писателю Михаилу Булгакову, жениться не менее трех раз - одна, детей двое. Учился сначала в английской спецшколе, которую тихо ненавидел за то, что там меня «подавляли» как личность, а потом поступил в МГУ на филологический факультет, к которому привязан по сей день, хотя иногда жалею, что не стал биологом или географом. Но университет дал мне очень много, и не будь его, ничего бы из меня не вышло. Напечатался я первый раз 20 лет назад, в декабрьском номере журнала «Октябрь» за 1987 год в рубрике «новые имена». Первая книжка действительно была опубликована в 1990-м, очень тоненькая, на плохой бумаге, но зато тиражом, который мне с тех пор и не снился – 75000.

- Если я не ошибаюсь, у тебя вышло несколько сборников рассказов и повестей, пять романов и на подходе четвертая книга в серии ЖЗЛ. Думаю, что собрание сочинение Алексея Варламова уже десяток томов наберет. Ты ощущаешь себя плодовитым автором? Вообще тебе легко работается? Есть такое понятие – вдохновение? Или его придумали бездельники?

У меня вышло пять книг прозы и четыре книги в серии «ЖЗЛ». Две книги прозы появятся в скором будущем, еще одна выйдет в «ЖЗЛ» - о Михаиле Булгакове. Действительно может показаться, что это много. Но… а что еще в жизни делать, если не писать? Мне тоскливо живется, когда нет никакой вещи в работе. А пишешь, и в жизни появляется содержание, смысл, оправдание, наконец. Что до вдохновения, то для меня это такой момент, когда начинаешь понимать, что не ты книгу пишешь, а она сама себя пишет. Ну как будто попадаешь на ту территорию, где тебя берут за руку и ведут. Так что вдохновения не надо ждать, а надо - хочешь-не хочешь - садиться за стол, нудить себя, заставлять, и тогда в награду это ощущение легкости, стремительности, когда рука не поспевает за мыслью, придет. Правда, часто случается, что наутро перечтешь это свое «вдохновение» и за голову схватишься, но ничего… садись, пиши опять.

- Давай расскажем, как ты расцениваешь каждый свой роман – что там удалось, что нет. Осмысленно ли менял ты жанровые рамки, стилистику? Будут ли новые романы?

Я стараюсь не оглядываться назад и не привык себя оценивать. Но если задуматься над каждым из моих романов… Первым был «Лох», он многим моим читателям нравится, и я его выделяю для себя особо. Я писал его в трудные годы, когда дома буквально нечего было есть, долго не мог нигде пристроить, а потом получил за него премию от «Октября». Там же, в «Октябре», напечатал еще два романа - «Затонувший ковчег» и «Купол», и вместе с «Лохом» они в моем понимании образовали некую трилогию 90-х о русской жизни, о ее вирусах, уязвимых местах. Иногда, впрочем, мне кажется, что у меня не совсем романное мышление, дыхание, а скорее – «повестное», «рассказовое». И быть может я лучше высказал себя в повестях «Здравствуй, князь!», «Рождение», «Дом в деревне». Но когда я писал романы, мне было интересно. Потом был еще роман «Купавна», опубликованный в 2000-м году в «Новом мире», очень личный, автобиографический, не слишком стройный, неровный, композиционно рыхлый, и если б я имел привычку переделывать свои вещи, я бы там сейчас кое-что подправил, но эта река уже утекла. И, наконец, последним на сегодняшний день стал роман «Одиннадцатое сентября» (он вышел в журнале «Москва» в 2003 году, а затем отдельным изданием в питерской «Астрели») с напряженным, острым сюжетом, который многие ругали и, наверное, за дело, но мне важно было эту книгу написать. В этом смысле я вообще полагаю, что писатель пишет не то, что он хочет, а то, что ему положено. Так что и новый роман, если суждено, напишу. А нет, значит, нет.

- По поводу ЖЗЛ. Во-первых, критик Владимир Бондаренко уже как-то шутил (с очевидной долей серьезности), что «Молодая гвардия» уворовала у русской литературы отличного реалиста, настоящего художника. Ты сам что об этом думаешь? И отчего именно такой выбор – Пришвин, Алексей Толстой, Михаил Булгаков? Можешь кратко сформулировать своё отношение к этим писателям? Какие задачи ты ставил перед собой, берясь за их жизнеописания? Кого бы ты еще хотел написать? И кого уже написали до тебя - а ты, к примеру, видишь чью-то написанную биографию иначе, и хотел бы своё видение дать.

Я полагаю, что насчет «уворовала», Бондаренко вовсе не шутил. И для меня это, конечно, тоже было предметом определенных раздумий. Но помимо уже высказанного соображения «о чем писать, на то не наша воля», сочинение книг для серии «ЖЗЛ» оказалось увлекательным делом. Этот жанр позволяет искать и иногда находить ответ на вопрос, который меня как писателя и как человека чрезвычайно занимает: отчего так, а не иначе складываются человеческие судьбы? Как соотносятся Божий Промысел, предопределение и судьба? Где проходит реальная граница свободы человека и насколько он властен в своем жизненном выборе? Что он может противопоставить силе обстоятельств, истории, времени? Выбор героев при этом не так важен – интересна любая жизнь, каждая замечательна и достойна описания – это еще Лермонтов в предисловии к «Герою нашего времени» заметил. Но жизнь писателей особенно наглядна и неслучайна.

Пришвин меня поразил своим дневником. Такого глубокого, вдумчивого, подробного анализа русской жизни, такого изображения истории в лицах и повседневных событиях я не встречал ни у кого из его современников. Даже у Бунина. Александр Грин, Алексей Толстой и Михаил Булгаков были предложены мне издательством, этот ряд может показаться случайным, но как бы ни были различны судьбы всех моих героев, их объединяет одна важная черта: они были современниками, и через их жизненные пути, их книги, их поступки, можно понять, что же произошло с Россией в самый трагический момент ее истории. А с точки зрения истории литературы – все это Серебряный век, опрокинутый в советское время. Бросили и сказали: выживай. Вот о том, как они жили до и после революции, я и написал.

Что касается моего отношения к ним. Пришвин был умница и счастливчик, его жизнь - изумительный пример жизнетворчества, ему удалось то, чего не удалось в Серебряном веке никому. О жизнетворчестве много толковали, но никто не сумел воплотить эту установку так, как он. Грин, напротив, фигура очень трагическая и несчастная. Жизнетворчество наоборот. Странный росток на русской почве, человек, свою жизнь сознательно сжегший, но так, что многие погрелись и греются у этого огня. Алексей Толстой – русский Рет Батлер и Скарлетт О’Хара в одном лице. «Никогда моя семья не будет голодать», и – не голодала. Пример поразительной живучести русского человека, национальная идея нашей истории во плоти. И, наконец, Булгаков – как закалялась… только не сталь, нет, а какое-то другое вещество, некий чудесный сплав. История о том, что нужно сделать с человеком, через какие соблазны, искушения, испытания заставить его пройти, чтобы он написал свои книги. Вот мои писатели, в которых было щедро намешано и дурное и хорошее.

Написал я также о Григории Распутине, без уяснения роли которого непонятна, на мой взгляд, русская смута нового времени и те люди, которые были в эту смуту вовлечены. Получилось не столько о Распутине, сколько лексикон того времени, справочник эпохи.

А о ком бы я еще хотел написать? Об Иоанне Кронштадтском. Но не житие, а жизнь, и не только его жизнь, но и ту, что кипела вокруг него. Что же касается жэзээловских книг уже написанных и не совсем меня удовлетворивших… В «ЖЗЛ» за последние несколько лет вышли два «Бунина» - Рощина и Бабореки. Оба по-своему замечательны, но я бы хотел прочитать и третьего, потому что Бунин – тема неисчерпаемая. Очень хотелось бы иметь глубокую, а не поверхностную, не облегченную книгу о Розанове. К сожалению, до сих пор не написан ни в «ЖЗЛ», ни в какой другой биографической серии самый великий русский писатель ХХ века - Андрей Платонов. Нет у нас пока биографии Леонида Леонова.

- Как, кстати, ты оцениваешь «Пастернака» от Быкова и «Горького» от Басинского?

Быков написал книгу местами блестящую, местами довольно скучную. Первого, к счастью, больше. Но я бы ее все-таки подсократил, хотя в целом она, конечно, хороша, и я думаю, Пастернак остался бы своей биографией доволен. А вот «Горький» при всех своих несомненных достоинствах (а это очень умная, точная, интонационно выдержанная книга) наоборот оставляет ощущение некой неполноты, незавершенности, недосказанности. Это хорошо для романа, но для биографии не очень. Басинский мог бы чуть более подробно написать и про личную жизнь своего героя, и про советское время, однако он сам не захотел это делать. Что ж, его право. В целом, что говорить, эти две книги и плюс я прибавил бы к ним предельно маленькую, сухую, но очень дельную, отлично сработанную биографию Мандельштама Олега Лекманова – на мой взгляд, лучшее, что появилось в серии «ЖЗЛ» в рейтинге писательских биографий за последние годы. И заметь, все три очень разные.

- Вот помянутый Басинский писал о тебе, мол, Варламов, «пишет осторожно, сдержанно, как будто «на пробу». Есть в его прозе неистребимая черта ученичества». Как ты расцениваешь его оценку? Или она уже устарела? Или изначально была неверна?

Павел Валерьевич Басинский - человек много читающий и гораздо более осведомленный о тайнах писательской жизни, чем я. Про неистребимое ученичество свое, о котором он, впрочем, написал много лет назад, ничего определенного сказать не могу, но точно знаю, что никогда не занимался ниспровержением авторитетов и старался писать аккуратно. Может быть, это кажется со стороны осторожностью и сдержанностью, но скорее идет от человеческой натуры, а не от писательского расчета.

- Критика есть в современной литературе? У тебя как взаимоотношения с критиками? Мешают, помогают?

Мои взаимоотношения с критикой складывались очень по-разному. И ругали, и хвалили. Но в любом случае я уверен, что оценка писателем писателя, важнее, чем оценка писателя критиком. Свои лучше понимают и точнее, зачастую жестче, но толковее определяют. Главное же, что я вынес из наблюдений за литературной жизнью: не бойся критика, тебя ругающего. Бойся того, кто хвалит. Бойся вообще этого положения дел, когда тебя обласкали. Сядешь на эту иглу - потом с нее не слезешь.

- Как ты воспринимаешь свой – назовем это пышно - литературный путь, литературную судьбу. Что удалось, что не удалось. Почему удалось и почему нет?

Написать свои «Сто лет одиночества» не удалось. Но здесь вопрос не только к автору, но и к его судьбе. Книгу надо сначала прожить, как прожил я, например, прежде чем написал, «Рождение» или «Дом в деревне». Но одно могу сказать: я старался никогда не халтурить. Получалось по-разному, но ведь слабую вещь иногда труднее написать. А только не было бы неудачной, не было бы и удачной.

- Как ты оцениваешь роль толстых журналов в современном литпроцессе?

Мне не хочется этого произносить, но очень боюсь, что они медленно сходят на нет и утраченные позиции едва ли вернут. Это грустно. С журналами связана большая часть моей литературной жизни. Я печатался в самых разных, сознательно пренебрегая идеологическими концептами – в «Новом мире», «Знамени», «Октябре», «Дружбе народов», «Роман-газете», «Гранях», «Москве», «Литературной учебе», «Смене»… Я с большим уважением к ним всем отношусь, но что поделать, если публика не хочет или не может подписываться так, как прежде. Только журналы все равно, я верю, нужны, и мы сами не понимаем, что теряем, с чем спокойно примиряемся, перекочевывая на книжный рынок.

- Знаю, что ты получил премию Лейпцигского литературного клуба Lege Artis «За лучший русский рассказ» - «Партизан Марыч и Великая Степь». Солидарен с теми людьми, что премию тебе вручали – рассказ просто замечательный. Ты сам тоже считаешь его удачей? Есть у тебя вещи, которые критика, как тебе кажется, просмотрела? И как оцениваешь премиальные процессы – раз уж о них речь зашла. Они адекватны? Они влияют на литературные дела, на судьбу писателя?

Спасибо на добром слове. Про удачу говорить ничего не стану. А насчет вещей, которые критика просмотрела? Думаю, что большинство моих текстов в «нулевые годы» - повествование в рассказах «Падчевары», рассказы «Присяга», «Все люди умеют плавать», повесть «Вальдес» в «Новом мире», подборка рассказов в «Октябре», - тут именно, что просмотрели: похвалить похвалили, поругать поругали, но разбираться, что там, о чем они, почему и зачем, всерьез никто не захотел. Может быть потому, что малая проза у нас вообще на обочине. А что касается премий, то в моей жизни они, конечно, сыграли свою роль. И «Антибукер» в 1995-м за «Рождение», и эта немецкая премия, и журнальные – «Смены», «Октября», «Роман-газеты», «Московского железнодорожника», наконец – Солженицынская. Я стараюсь относиться к ним трезво и не преувеличивать ни их значения в своей судьбе, ни своего в истории этих премий. А вообще с точки зрения интересов литературы премия как способ привлечь внимание общества к книге в наше телевизионное время – важна.

- О твоей литературной генеалогии. Откуда, на какой почве ты возрос? Любимые, в конце концов, книги.

Возрос я на русской почве, и сколько себя помню в сознательном возрасте, всегда считал себя почвенником. Мне дорога русская идея, но, во-первых, без любых попыток соединить ее с идеей коммунистической, без какой-либо «ностальгии по СССР», периоду, который я считаю в целом враждебным по отношению к истории моего народа, а во-вторых, без истерического антисемитизма и поиска везде и всюду масонских заговоров и действия злонамеренных сил. Любимые книги… Если их начать перечислять, то это вся русская классика, но особенно Пушкин, Достоевский и Чехов, а в ХХ веке – Бунин, Платонов, Казаков, Шукшин, Домбровский, Астафьев, Венедикт Ерофеев. Из поэтов - прежде всего Рубцов. Но и западную литературу ставлю очень высоко. Вообще люблю книги как факт человеческого бытия.

- О современниках будем говорить, о старших учителях? Кто, на твой вкус, останется в литературе, кто исчезнет? Солженицын, Распутин, Искандер? Бондарев, Бакланов, Борис Васильев? Екимов, Личутин, Крупин? Битов, Маканин, Есин? Улицкая, Толстая, Петрушевская? Лимонов, Проханов, Поляков? Или у тебя иные ряды? Какие имена из перечисленных мной ты бы не назвал? Чьи я, быть может (наверняка), забыл назвать?

Если я вдруг вздумаю сказать, что исчезнут Бондарев или Бакланов, Борис Васильев или Татьяна Толстая, во-первых, я их обижу. Во-вторых, откуда я знаю, что на самом деле произойдет? Лучше признаем очевидное: в литературе не исчезает никто. Как и в истории. У каждого свое место и своя роль, только не надо садиться на чужой стул. Среди тех, кого ты назвал, есть писатели мне более близкие (Распутин, например), есть более от меня далекие (Улицкая), но нет неписателей, и я думаю, за их читательское будущее опасаться не стоит.

Мне особенно дорог Солженицын, и даже не потому, что я получил от него премию, а потому, что в свое время его книги меня поразили. Не в советское, тогда я их не читал, негде мне было взять. А вот в перестройку, когда я прочел «Матренин двор», «Бодался теленок с дубом», эти вещи помогали в чрезвычайно мутную годину понять цену истинной литературе и подлинному авторскому слову. Очень люблю Бориса Петровича Екимова, полагаю, что из современных, активно, постоянно пишущих авторов – это лучший писатель, причем, что важно, он, пожалуй, единственный в твоем списке, кто все время, фактически безвылазно живет не в Москве, и знает, а потому пишет нынешнюю русскую жизнь из глубины. А вообще расставлять писателя по рядам мне не по душе. Это товар штучный и здесь ценнее различия особенно между теми, кто на первый взгляд близок. Например, Екимов или не названный тобою Белов (очень его люблю) – скорее антиподы, притом, что оба числятся по ведомству деревенской прозы. Кого ты еще не назвал и кого я очень уважаю и как писателя, и как человека – это Леонида Ивановича Бородина.

- Безусловно, и Бородин, и Белов - это замечательные писатели, не спорю, не спорю. И литературой и судьбой своей, они всегда вызывали моё восхищенье...

А у тебя чувства, что ты принадлежишь к какому-то литературному поколению? Что-то роднит вас – родившихся «неподалеку» (во времени, за одну «пятилетку») – Пелевина (62-й год), Варламова (63-ий год), Дмитрия Новикова (66-й), Дмитрия Быкова (67-ой год), Антона Уткина (тот же 67-й). Видишь, какие разные имена, да? Ничего общего – или что-то, всё-таки, можно найти? (Помимо того, что, на мой вкус, это именно тот ряд имен, что во многом определял литературный процесс в последнее десятилетие).

Я свое поколение определяю так – Антон Уткин, Павел Басинский, Олег Павлов, Михаил Тарковский, Владислав Отрошенко, Борис Евсеев, Александр Яковлев, Светлана Василенко, Александр Кузнецов-Тулянин (автор замечательного романа «Язычник»), Андрей Волос. Пелевин для меня человек все же очень чужой. Дмитрий Быков во многом восхищает, но это тоже не совсем мой круг и образ жизни. Дмитрия Новикова, к сожалению, пока не читал.

- Можно ещё, к слову, вспомнить Андрея Геласимова вспомнить (65-ый) и Гришковца (опять 67-й год). Или это самое раздробленное поколение? Или ты другой бы ряд поколенческий выстроил?

Геласимова и Гришковца тоже не читал, хотя с первым из них познакомился на книжном салоне в Женеве, а о Гришковце очень много хорошего слышал. Но что делать, физически не успеваю все читать. Правда, Прилепина прочел. Но в писательские поколения, равно как и в группы, союзы, объединения, партии – не слишком верю.

- Ты был визитинг-профессором в Айовском университете. Как тебе американские студенты? Что они знают о русской литературе? Чьи имена не знают вообще? Знают ли хоть одно современное имя?

А в Америке я был не визитинг-профессором (это у Сергея Ивановича Чупринина в его словаре ошибка, там их, к сожалению, вообще много), а «writer-in-residence», писателем при университете, что куда интереснее.

Выглядело это так. Я жил с семьей в самом интеллигентном американском городе Айова-сити, у меня был кабинет в старинном офисе викторианского стиля, где мне рекомендовали всегда держать открытой дверь, но я ее закрывал, чтоб не мешали, и писал роман «Купол», в котором предугадал еще до событий в Югославии, как американцы будут бомбить непокорные им страны. А раз в неделю или две мне давали карту штата, автомобиль и показывали то место, куда я должен ехать, чтобы встретиться с американскими колхозниками и поговорить с ними за жизнь.

По отличным дорогам самого серединного штата американского континента я ехал меж кукурузных полей и нетронутой степи в те края, где никогда не ступала нога русского человека, и встречался с людьми, которые никогда русских не видели. Это были вовсе не те американцы, которых можно найти в колледжах или университетах. Эти были настоящие, почвенники, свои люди. Мое общение с ними было как встреча двух цивилизаций. Разумеется, никаких современных русских писателей они не знали, да и зачем им? На том английском, какому научили меня в незабвенной спецшколе № 15 Пролетарского района, я рассказывал им о своей стране, о том, как в детстве меня пугали Америкой, что думаю про нее сейчас, они слушали внимательно, и я видел в их глазах одно – работающий детектор лжи. Им важно было понять, вру я или говорю правду, искренен с ними или нет. Все остальное не имело значения.

- Политические взгляды есть у тебя? Каковы они? Менялись ли они в 90-е, в последние годы?

Я не занимаюсь политикой, не участвую ни в каких митингах и манифестациях, не состою в и не люблю ни одну из наших партий и вообще полагаю, что партийность в России – это большое зло с той поры, как сто с лишком лет назад она появилась. Но политические взгляды у меня, конечно, есть. Мне дорога государственная идея, но не сама по себе, а потому, что только сильное государство с ответственной властью обеспечит нам достойную жизнь. К сожалению, этого в России нет. Ни адекватной власти, ни тем более достойной жизни. Только надо быть реалистом и не ждать никакого чуда. Вот все ругают Горбачева и Ельцина. Но откуда в стране, которой последовательно управляли Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, возьмется свой Рузвельт или генерал де Голль? Мы, кажется, еще до сих пор до конца не осознаем, сколь ужасную рану нашему историческому бытию, нашему генофонду нанесла советская власть. Что до Путина, то у меня к нему отношение ровное и спокойное, не разделяю ни того массового обожания, ни той штучной ненависти, каковую к нему испытывают демос, охлос и различные элиты. Он, несомненно, на голову выше своих предшественников, за него не так стыдно, когда он куда-нибудь едет, он хороший профессионал, но, мне кажется, что за семь лет своего правления Путин много красиво и афористично говорил и гораздо меньше сделал именно как государственный деятель. Я не знаю всех подробностей, может быть, он был чем-то связан, я говорю о тех результатах, которые есть сегодня. Они скромны, хотя и все время раздуваются пропагандой, как кремлевской со знаком «плюс», так и оппозиционной со знаком «минус».

- Прогнозы есть: что с Россией будет, суждено ли ей выжить?

Все в руце Божьей. Для меня несомненно, что все произошедшее с нашей страной в ХХ веке глубоко промыслительно, как, впрочем, и вся русская история, весь наш путь. Но Бога мы и наши отцы и деды прогневили куда сильнее, чем наши предки в 16 веке, посадившие на трон Бориса Годунова. Нашему народу надо просить у Неба не справедливости, а милосердия.

- Нужно ли политикам слушать журналистов и писателей?

Журналистов – нет, писателей – да (хотя в конце 80-х лучше б и их не слушали).

- Мечта?

Написать свои «Сто лет одиночества». А вообще главное, чтоб все было с детьми хорошо.

Беседовал Захар Прилепин

Жанр: Современная проза, Язык: ru Аннотация: В чем чудо веры? Как воплощается Иисус Христос в каждом из нас? Новая книга известного писателя Алексея Варламова не дает прямых ответов. Варламов пишет об обыкновенных людях, которых мы встречаем каждый день, и вместе с тем судьба каждого такого человека уникальна, как и его вера в …

Жанр: Историческая проза, Язык: ru Аннотация: Алексей Варламов - прозаик, лауреат литературной премии Александра Солженицына (2006), Национальной литературной премии «Большая книга» (2007), Патриаршей литературной премии. Роман называется «Мысленный волк». Это словосочетание восходит к одной из древних православных молитв, где есть поражающие своей таинственностью слова: «от мысленного волка звероуловлен буду». Вот от этого …

Жанр: Современная проза, Язык: ru Аннотация: На первый взгляд Алексей Варламов человек счастливый. Известный писатель, профессор МГУ, автор нескольких книг прозы, практически каждая из которых была удостоена престижных премий. Вспомнить хотя бы «Антибукер», премию Александра Солженицына, национальную литературную премию «Большая книга». Но в каждом его произведении боль – за происходящее в мире, …

Жанр: Современная проза, Язык: ru Аннотация: Алексей Варламов стал классиком уже при жизни, и его повести вместили жизнь целого поколения. Они отстаивают «устаревшие» в эпоху креативности и мобильности понятия чести, сердечности и открытости, справедливости и любви. И обаяние этой тягучей медовой прозы непреодолимо. В книгу вошли известные произведения «Рождение», «Дом в деревне» …

Жанр: Современная проза, Язык: ru Аннотация: Дыхание современности, внимание к внутреннему миру человека с его мятущейся и страстной душой, глубокое сочувствие к его проблемам – вот что отличает тонкую и проникновенную прозу Алексея Варламова. В новой книге писателя представлены рассказы, каждый из которых – это целая жизнь, прожитая рядом и вместе с …

Жанр: Современная проза, Язык: ru Аннотация: Рассказы-притчи, рассказы-исповеди, рассказы с мистической подоплекой, с элементами фантастики, заставляющие вспомнить о гоголевской традиции, - все эти произведения, такие разные, роднит стремление автора показать героя в необычных, часто экстремальных обстоятельствах, в которых проявляются главные качества человека. Мир автора полифоничен, объемен. Он охватывает разные эпохи и судьбы, жизнь …

Скачать книгу (размер 4878Kb , формат fb2) Жанр: Биографии и Мемуары, Язык: ru Аннотация: Андрей Платонов (1899–1951), самый таинственный и неправильный русский писатель XX столетия, прошел почти незамеченным мимо блестящих литературных зеркал эпохи. Однако ни в одной писательской судьбе национальная жизнь России не проявилась так остро и ни в чьем другом творчестве …

Скачать книгу (размер 6166Kb , формат fb2) Жанр: Биографии и Мемуары, Язык: ru Аннотация: Книга известного писателя Алексея Варламова «Григорий Распутин-Новый» посвящена не просто одной из самых загадочных и скандальных фигур русской истории. Распутин – ключ к пониманию того, что произошло с Россией в начале XX века. Какие силы стояли за Распутиным …

Жанр: Историческая проза, Язык: ru Аннотация: В русской литературе есть писатели, судьбой владеющие и судьбой владеемые. Михаил Булгаков – из числа вторых. Все его бытие было непрерывным, осмысленным, обреченным на поражение в жизни и на блистательную победу в литературе поединком с Судьбой. Что надо сделать с человеком, каким наградить его даром, через …

Жанр: Биографии и Мемуары, Язык: ru Аннотация: Имя Александра Грина, создателя целого мира, называемого Гринландия, известно сегодня всем, хотя творчество этого удивительного писателя хорошо знают лишь немногие. Его фантастические герои, умеющие летать, ходить по волнам, мечтать и видеть свои мечты сбывшимися, всегда зачаровывали читателей, в любых обстоятельствах наделяли их надеждой. Но была …

Алексей Варламов.

Варламов Алексей Николаевич - прозаик.

Отец - сотрудник Главлита, мать - учительница русского языка. Среди предков писателя были дворяне (прапрадед - сенатор Н.Н.Мясоедов) и крестьяне Калужской губ. С детства Варламов увлекался чтением, путешествиями, рыбной ловлей, что нашло отражение в автобиографическом романе «Купавна» (2000). Много ездил по стране и миру - по Средней полосе России, Кавказу, Русскому Северу, Уралу, Сибири, был на озере Байкал, на Дальнем Востоке, в Карпатах, в США, Китае, странах Европы.

В 1985 Варламов окончил филологический факультет МГУ, где слушал лекции А.А.Тахо-Годи, М.В.Панова, В.В.Кускова, Н.И.Толстого, В.А.Белошапковой, А.В.Карельского. Занятиям лингвистикой писатель отводит значительное место в профессиональном становлении.

Первые литературные опыты относятся к раннему детству. В. вспоминает, что всегда любил выдумывать истории и записывать их. Первая публикация - рассказ «Тараканы» (Октябрь. 1987. №12). Уже в ранних произведениях видна ориентация Варламова на русскую классическую литературу. Немалое влияние на творчество писателя оказала проза А.С.Пушкина, А.П.Чехова, И.А.Бунина, а также А.П.Платонова и Ю.П.Казакова.

Переломные 1990-е в России заставили писателя обратиться к вопросам о настоящем и будущем страны, к национальным особенностям. «Фольклорные экспедиции, деревня, поворот к осознанию своей русскости. Политические потрясения, пришедшиеся на молодость. Стремление во всем разобраться, понять свое отношение и найти свой путь. В более поздние годы покупка деревенского дома на севере Вологодской области (недалеко от беловской Тимонихи). Об этом - повесть «Дом в деревне», которую, кстати, Белов прочел и вернул мне с многочисленными пометками, но в целом резолюция его была положительной и очень для меня дорогой» (Автобиография. Отдел новейшей литературы ИРЛИ). Интерес к русскому характеру и русской жизни заметен во многих его произведениях.

В литературном творчестве путь писателя лежит от рассказов к повестям и романам. Рассказы «Покров» и «Таинство» были опубликованы в 1991 в «Знамени» (№ 6), «Сочельник» и «Галаша» - в «Новом мире» в 1992 (№6). Далее последовали повести «Гора», «Здравствуй, князь!», а в 1995 - первый роман «Лох» (Октябрь. №2). Одновременно создавались очерки, критические эссе, публицистические и литературоведческие статьи. В это же время написаны 2 пьесы, одна из которых была поставлена на фестивале молодой драматургии и получила высокую оценку М.Рощина.

Все написанное сам автор условно делит на «вымышленное», хотя бы и имеющее реальную основу, и «документальное». К «вымышленному» он относит рассказы «Сплав», «Партизан Марыч и Великая Степь», «Ангел», «Выход в эфир», «Таинство», «Тутаев», «Вхождение», «Каль-вария» и др., повести «Здравствуй, князь!», «Гора», романы «Лох», «Затонувший ковчег», «Купол». Последние три романа автор определяет как «своего рода трилогию о вирусах, которыми поражено наше национальное сознание»: в «Лохе» - это апокалиптицизм (параллельно с написанием этого романа автором была защищена кандидатская диссертация на тему «Апокалиптические мотивы в русской прозе конца XX века»), в «Затонувшем ковчеге» - сектантство, в «Куполе» - утопизм. При этом во всех трех на первое место выходит мотив бегства от реальности. Герои романов - современные люди, мятущиеся, неустоявшиеся, сомневающиеся, часто никчемные, но пытающиеся найти себя.

Произведения автобиографические или документальные связаны с судьбами близких писателю людей: рассказы «Галаша», «Паломники», «Старое», «Погост», «Заступница», «Ночь славянских фильмов», повести «Дом в деревне» (Новый мир. 1997. №9), «Падчевары» (Новый мир. 2002. №2) и автобиографический роман «Купавна» (Новый мир. 2000. №10-11).

Рассказы «Покров», «Сочельник», «Присяга» и повести «Рождение» и «Звездочка» сочетают фактический материал и художественный вымысел. Заметны в его произведениях элементы путевых очерков.

В литературе Варламов получил известность после публикации повести «Рождение» (Новый мир. 1995. №7), в которой жизнь семейной пары сопоставлена с историческими перипетиями в России. Прием соположения будет использован автором не раз. Трудная беременность, тяжелые роды, а потом болезнь новорожденного показаны на фоне расстрела «Белого дома» в Москве в окт. 1993. Финал повести благополучен: начинается новая жизнь семьи, что дает возможность толковать оптимистично прогнозы автора относительно новой жизни России. В.Я.Курбатов замечает: «И в конце мы прозревшим сердцем догадываемся, что герои отодвигают стену Апокалипсиса тем, что сами становятся семьей, малой церковью, которая удержится зерном веры и подтвердит правоту евангельской истины, что такого зерна довольно, чтобы отодвинуть смерть» (Курбатов В.Я. Отражение небесной битвы // Варламов А.Н. Затонувший ковчег. М., 2003. С.11).

Тема России продолжена в романе «Лох» (1995), который построен по канонам русской народной сказки об Иванушке-дурачке. Главный герой Александр Тезкин - непутевый третий сын, родившийся в благополучной московской семье. Время действия охватывает почти 30 лет (1963-93). Географическое пространство романа - Москва, Мюнхен - дополняется пространством духовным - земным и небесным. В романе использован традиционный для русской литературы мотив странничества героя, названный здесь «страстью к звездному небу». Земной мир герой «уподоблял кем-то хорошо и строго охраняемой зоне, а мир небесный - свободе, куда рвется человеческая душа». История жизни и любви Тезкина дана на фоне истории России, переживающей - по мысли героя - последние времена перед концом света. Имя главного героя проясняет авторский замысел: он, как и его «порфирородный тезка» Парис, получает любовь «самой красивой женщины», названной в романе Екатериной-Козеттой. Эта девушка, готовая принести в жертву свою честь и доброе имя ради спасения больного туберкулезом героя, сохраняет чистоту, самоотверженную любовь. Ключевые образы романа - наивный мальчик, которого обманывают и называют «лохом»; космические снимки, которые как будто сделаны Самим Господом; мойры, которые прядут пряжу человеческой жизни; видения апокалиптического толка в финале романа. Эти образы позволяют толковать смысл романа широко, в масштабах судьбы всего мира, находящегося на грани конца света: «На пространстве национального материка Варламов рассказал и историю краха некогда великой Империи, и историю гибели человечества» (Михайлова Г.).

Эти темы получают дальнейшее развитие в романе «Затонувший ковчег» (Октябрь. 1997. №3-4). В центре повествования - жизнь и гибель секты скопцов в глухом уголке Севера. В основе сюжета - мистерии с нисхождением героев в бездну греха, а затем их восхождением. Значимые имена актуализируют христианский пласт произведения. Илья Петрович, влюбленный в свою ученицу Машу, пророчествует о будущем России, он оказывается «крепостью Господней» (так переводится его имя). Люппо, изображающий мессию, оказывается «волком (в переводе с латинского) в овечьей шкуре», оборотнем. Героиня с христианским именем Мария оказывается той «праведницей», без которой, по поверью, «не стоит ни город, ни вся земля».

Роман «Купол» (Октябрь. 1999. №3-4) завершает трилогию. События охватывают 35 лет - с 1965 по 2000. Жанр - исповедь главного героя, дальтоника, мечтающего увидеть мир в цвете. События носят фантастический характер, что в реалистическом романе объясняется болезнью героя. Явно прослеживается связь с прозой А.Платонова и философией Н.Федорова. Чагодай, название которого напоминает одновременно и «Чевенгур» А.Платонова, и его же Назара Чагатаева из «Джана» и вводит мотивы рыбной ловли (от глагола «чагать», т.е. ловить рыбу) и неволи (от «чага» - невольница), как будто вмещает в себя всю Россию. Роман о России перестроечной и постперестроечной, когда над Чагодаем (то есть над Россией) возникает аномальное природное явление - непроницаемый купол из затвердевшего тумана. Многозначность слова «купол» позволяет видеть в Чагодае и человеческий муравейник, который всегда имеет форму купола, и купол храма, который имеет символическое значение благодати Божьей, разлитой над миром. Купол имеет и защитную функцию, препятствует военному вторжению с Запада. Вопрос автора - в чем смысл вечной изоляции России?

Повесть «Теплые острова в холодном море» (2000) - о путешествии на Русский Север двух друзей. Острова в холодном Белом и одновременно житейском морях теплятся молитвами братии в монастырях за Россию.

В прозе Варламов сильно лирическое начало. Ведущие темы - воспоминания детства, человек и природа, путь воцерковления. Значимы имена героев и топонимы, они «поднимают» пласты литературной традиции и культуры, часто имеют религиозное толкование. Очевидна связь с натурфилософской прозой И.С.Тургенева, С.Т.Аксакова, М.М.Пришвина.

П.Басинский называет имя Варламова в ряду «деревенской прозы» вслед за именами В.Белова, В.Астафьева и В.Шукшина, одновременно отмечая, что Варламов - «самый непонятный» из «молодых» писателей (Басинский П.- С.15). Эта мысль перекликается со словами Е.Щегловой о том, что Варламов - «писатель очень непростой при всей хрустальной ясности его слога», критик отмечает «тесное соприкосновение» Варламова с классикой, «тут нет вторичности и преднамеренной сентиментальной стилизации», от классики он «"заряжается" нравственным максимализмом, чистотой, верой» (Щеглова Е.- С.85). Ю.Минералов называет творчество Варламова «символическим реализмом» (Минералов Ю.- С.62).

Кроме прозы, Варламов пишет и публикует статьи о современной литературе: «Убийство» (Дружба народов. 2000. №11), «Оставлены на второй век» (Литературная газета. 2001. №52. Дек.), «Наваждение Леонида Леонова» (о романе «Пирамида») (Москва. 1997. №4). Плоды научного исследования прозы М.М.Пришвина - статьи литературоведческого характера (Вопросы литературы. 2001. №2,6; Новый журнал. 2001. №224, 225; Октябрь. 2002. №1,2), книга о М.М.Пришвине в серии «ЖЗЛ» (М., 2003) и докторская диссертация «Жизнь как творчество в Дневнике и художественной прозе М.М.Пришвина» (2003).

С сент. 2002 ведет публицистическую колонку в «Литературной газете». Писательскую деятельность совмещает с преподавательской работой и научными исследованиями на филологическом факультете МГУ. Произведения переведены на немецкий, китайский, японский, литовский, армянский языки.

Член Союза российских писателей с 1993 и общественного совета журнала «Октябрь» с 1998, «Роман-газета.» с 1999. Член Русского Пен-центра с 2003. Лауреат премий журнала «Смена» (1991), журнала «Октябрь» (1995,1997), «Антибукер» (1995), Lege Artis за лучший рассказ (Германия, 1995), газеты «Московский железнодорожник» (1997), «Роман-газеты.» (1998), журнала «Литературная учеба» (2001). Живет в Москве.

Е.Р.Боровская

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 332-335.

Далее читайте:

Татьяна ЛИЧМАНОВА . Образ ребенка в творчестве А. Н. Варламова . 11.07.2011

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Дом в Остожье. М., 1990;

Здравствуй, князь! М., 1993;

Купавна // Новый мир. 2000. №10-11;

Ночь славянских фильмов. М., 2001;

Пришвин. М., 2003.

Литература:

Мокроусов А. Бунин, Трифонов, Варламов... // Огонек. 1993. №36;

Щеглова Е. Мелодия человечности // Вопросы литературы. 1995. №3;

Басинский Л. Проза современного русского реализма // литература. 1996. №5;

Михайлова Г. «...и покажу тебе, чему надлежит быть после сего» // Русская литература и культура рубежа веков. Вильнюс, 1997;

Славецкий Вл. Элизиум теней // Новый мир. 1998. №11;

Касаткина Т. Подростковый период // Новый мир. 1999. №11;

Сердюченко В. Русская проза на рубеже третьего тысячелетия // Вопросы литературы. 2000. Июль-авг;

Минералов Ю.И. Символический реализм // Минералов Ю. И. История русской литературы. 90-е годы XX века. М., 2002.

Алексей Варламов – русский писатель, филолог, историк. С 2011 года возглавляет журнал «Литературная учеба». Главная тема в книгах Алексея Варламова – роль веры в жизни человека.

Детство

Алексей Николаевич Варламов родился в 1963 году. Детские воспоминания писателя связаны с поселком, расположенным в Ногинском районе Московской области. Недалеко от станции Купавна, название которой он вынес в заглавие одного из своих романов, проживала его бабушка. «Она стала ключевым персонажем в моей литературной судьбе», – однажды сказал Варламов.

Это была удивительная женщина. Она оказала сильное влияние на формирование личности своего внука, но была абсолютно не верующей, ничего не имела общего с хрестоматийными героинями русской литературы. Бабушка Алексея училась в классической гимназии, в годы Революции потеряла родственников. Будучи представительницей богатого купеческого рода, она пережила немало невзгод.

Родители будущего писателя были приверженцами коммунистического образа мыслей. Но как уже было сказано, именно бабушка сыграла важную роль в формировании мировоззрения Алексея. Именно она поведала ему истории, которые впоследствии он перенес на страницы своих произведений. Люди, о которых рассказала своему внуку дочь богатого московского купца, стали героями таких книг, как «Ева и Мясоедов», «Покров», «Случай на Узловой станции», «Купавна».

Бабушка писала стихи, но никогда не издавалась. У нее были более важные дела – воспитание детей. Варламов утверждает, что, занимаясь литературным творчеством, он в какой-то мере выполняет ее поручения.

Начало творчества

Писать Алексей Варламов начал рано, еще в детстве. Однажды, будучи мальчиком, он отправился на рыбалку и едва не поймал крупного карпа. В последний момент леска порвалась. Алексею стало обидно, ведь никто не поверит в то, что ему почти удалось поймать крупную рыбу. Чуть позже он написал рассказ «Как ловить удочкой». Герою этого произведения удалось выловить карпа. Алексей Варламов говорит: «Преимущества писательства в том, что оно позволяет вытащить рыбу, которая сорвалась в реальной жизни».

Вера

Герои книг Алексея Николаевича Варламова оказываются в сложных ситуациях, из которых выбраться им позволяет чудо. А оно невозможно без веры. Алексей Варламов был воспитан в атеистическом духе. Его родные не посещали церковь. Но вопросами веры он впервые заинтересовался еще в детском возрасте.

Однажды, когда Алексей ехал с родителями в Купавну, он обратил внимание на несколько разрушенных церквей. Взрослые объяснили мальчику, что туда ходят только необразованные, темные люди. Это его заинтриговало. Первая церковь, которую посетил Варламов, расположена в Пскове. Как вспоминает писатель, он зашел в храм, попал на литургию. И остался. Алексей отстоял всю службу. В тот день он, как зачарованный, следил за церковными обрядами.

Сильнейшее впечатление на Алексея Варламова как на читателя произвел роман «Преступление и наказание». Писатель утверждает: главная мысль книги Достоевского заключается в том, что без Бога жить невозможно. Крестился Варламов уже после окончания университета.

Филология

После школы Алексей Варламов поступил на филологический факультет МГУ. Окончил, защитил кандидатскую, затем докторскую, посвященную творчеству Пришвина. В 1993 году Варламов стал членом Союза российских писателей. Он работал в таких изданиях, как «Литературная газета», «Накануне», «Роман-газета», «Октябрь». В конце 90-х Алексей Варламов читал лекции в университетах США и Европы.

Литературное творчество

Первое произведение писатель Алексей Варламов опубликовал в 1987 году. Это был рассказ «Тараканы». Известность ему принесли романы «Рождение» и «Лох». Алексей Варламов – лауреат нескольких литературных премий. В 1999 году он получил стипендию Московского литературного фонда за книгу «Купавна». Спустя семь лет – премию Александра Солженицына. Другие книги Алексея Варламова: «Дом в деревне», «Затонувший ковчег», «Купол», «Время высокой травы». Он автор биографий Алексея Толстого, Михаила Булгакова, Андрея Платонова.

"Рождение"

Роман впервые был опубликован в 1995 году, в журнале «Новый мир». Это произведение принесло автору победу в конкурсе «Антибукер». Во многих книгах Алексея Варламова изображен непростой период в истории России, а именно девяностые годы прошлого века. К таким произведениям относится «Рождение», в котором главные события разворачиваются на фоне распада СССР и беспорядков, происходивших в Москве с августа по декабрь.

Главная героиня – тридцатипятилетняя женщина, давно переставшая мечтать о материнстве. Но происходит чудо. Легкое недомогание оказывается не чем иным, как беременностью. Женщина сообщает новость мужу, к которому давно уже ничего не испытывает. Автор не наделил своих героев именами – просто Он и Она. Им придется пережить тяжелое испытание – рождение ребенка со страшным диагнозом. Только вера помогает героям Варламова.

Писатель не пропагандирует идеи православной церкви. Но в его книгах, а особенно в «Рождении», присутствуют мысли о любви, взаимопонимании между близкими, вере.

Алексей Варламов - известный русский прозаик. Он родился 23 июня 1963 года в Москве в семье сотрудника Главлита и учительницы русского языка. Варламов Алексей Николаевич с детства увлекался чтением, рыбной ловлей, путешествиями. Это нашло отражение в созданном в 2000 году автобиографическом романе "Купавна". Алексей Николаевич много ездил по миру и России - побывал в средней полосе нашей страны, на Кавказе, в Сибири, на Урале, на Байкале, в Карпатах, на Дальнем Востоке, в США, в странах Европы и в Китае.

Первые литературные опыты

А. Варламов, биография которого нас интересует, в 1985 году окончил МГУ (филологический факультет). Еще к раннему детству относятся его первые литературные опыты. Писатель вспоминает, что ему всегда нравилось выдумывать различные истории и записывать их. В 1987 году в журнале "Октябрь" (№12) было опубликовано первое его произведение (рассказ "Тараканы"). Уже в раннем творчестве этого писателя видна его ориентация на классическую русскую литературу. На произведения Варламова немалое влияние оказала проза Чехова, Пушкина, Бунина, а также и А.П. Платонова.

Путь от рассказов к романам и повестям

Алексей Варламов - писатель, путь которого в литературном творчестве лежит от рассказов к более объемным жанрам - романам и повестям. В 1991 году были опубликованы в "Знамени" рассказы "Таинство" и "Покров", в 1992 году в "Новом мире" - "Галаша" и "Сочельник". Затем последовали повести "Здравствуй, князь!", "Гора". В 1995 году появился первый роман Варламова "Лох". Одновременно писались очерки, литературоведческие и публицистические статьи, критические эссе. К этому же времени относится написание двух пьес. Одна из них заслужила высокую оценку М. Рощина и была поставлена на сцене на фестивале молодой драматургии.

Повесть "Рождение"

Варламов получил известность в литературе после того, как была опубликована повесть "Рождение" (в 1995 году в "Новом мире"). В ней жизнь одной семейной пары сопоставляется с перипетиями истории России. Автором не раз будет использован прием соположения. Трудная беременность, последовавшие за ней тяжелые роды, а затем болезнь новорожденного представлены на фоне расстрела в октябре 1993 года Белого дома в Москве. Благополучен финал повести: в семье начинается новая жизнь. Это дает возможность оптимистично толковать авторские прогнозы насчет новой жизни нашей страны.

Роман "Лох"

В романе "Лох", написанном в 1995 году, продолжена тема России. Произведение строится по канонам известной народной сказки, главный герой которой - Иванушка-дурачок. В романе это Александр Тезкин - третий сын, который родился в благополучной семье из Москвы. Почти 30 лет охватывает время действия (с 1963 по 1993 год). Географическое пространство произведения (Москва, Мюнхен) в нем дополняется духовным пространством - земным и небесным. В этом романе использован мотив странничества, традиционный для отечественной литературы. Герой уподоблял земной мир хорошо охраняемой зоне, а небесный - свободе, к которой рвется душа человека. История жизни и любви Александра Тезкина дана на фоне истории нашей страны, которая переживает, по мысли Тезкина, последние дни перед концом света. Г. Михайлова отметила, что Варламов рассказал на пространстве материка национального историю краха великой когда-то империи и гибели всего человечества.

"Затонувший ковчег"

Эти темы развиваются в дальнейших произведениях. В 1997 году был опубликован роман "Затонувший ковчег". В центре повествования в нем находятся жизнь и гибель одной секты скопцов, живущей в глухом уголке Севера. Илья Петрович влюблен в Машу, свою ученицу. Он пророчествует о том, что ждет Россию, и оказывается в произведении "крепостью Господней" (именно так переводится имя этого героя). Люппо изображает мессию. Он оказывается волком в неким оборотнем. "Люппо" в переводе с латыни - "волк". Мария - героиня, носящая христианское имя, праведница, без которой ни один город, как известно, не стоит.

"Купол"

Трилогию завершает роман "Купол". Он был опубликован в 1999 году в журнале "Октябрь". 35 лет охватывают события - с 1965 по 2000 г. "Купол" - это исповедь дальтоника, который жаждет увидеть мир в цвете. Его болезнью объясняются события, носящие в произведении фантастический характер. Это роман о России времен перестройки и последующих лет, когда над страной возникает уникальное природное явление - купол из тумана. Купол - символ изоляции России.

"Теплые острова в холодном море"

В 2000 году появилась повесть под названием "Теплые острова в холодном море". Тема ее - путешествие двух друзей на Русский Север. Острова, находящиеся в холодном Белом море, теплятся молитвами монахов за Россию.

"Мысленный волк" Алексея Варламова

Это последний роман писателя на сегодняшний день, который был опубликован в 2014 году. Действие произведения "Мысленный волк" Алексея Варламова начинается 100 лет назад и длится 4 года. Писателя интересует Серебряный век - "богатое", "насыщенное", "мутное", "увлекательное время". Алексей Варламов анализирует Первую мировую войну и последовавшую за ней революцию.

Главные герои произведения - Василий Комиссаров (мелкий инженер) и Павел Легкобытов (писатель). Они стремятся выстоять и поохотиться на волка. Нежная и чуткая дочь Василия Уля и его жена охвачены беспокойством, пытаются сбежать от хищника. Однако от него невозможно ни скрыться, ни победить его: по Варламову, "мысленный волк" - диагноз Серебряного века. Это его ментальная эпидемия. Мысленный волк - заглавная метафора произведения. Это олицетворение помысла, дающего начало всякому греху. Этот образ был взят из древних православных молитв, в которых выражается желание быть звероуловленным от "мысленного волка". И герои Варламова, реально существовавшие и вымышленные, сражаются с мысленным волком, довлеющим над всей страной, яростно, но тщетно.

Алексей Варламов. Наши дни

С 1993 года Варламов входит в Союз писателей России. Он живет в Москве. Сегодня Алексей Варламов является доктором филологии, профессором, постоянным автором серии ЖЗЛ, лауреатом премий Солженицына, "Большая книга", "Антибукер" и др. Представляя Союз писателей России в качестве секретаря, он выступает на различных мероприятиях и фестивалях.

Творчество его хорошо известно не только в нашей стране, но и за рубежом. Произведения Алексея Николаевича Варламова переведены на несколько иностранных языков. В составе официальных делегаций он представляет нашу страну на международных книжных салонах и ярмарках. В 1997 году Алексей Николаевич участвовал в американской международной писательской программе. Он выступил с лекциями в Стэндфордском, Нью-Йоркском, Йельском, Бостонском и др. ведущих университетах США. Варламов преподавал также в университетах Германии, Бельгии, Словакии, Франции и др.