Наталья Бондарчук — о спектакле «Иные», в котором дети-аутисты играют наравне со здоровыми сверстниками и взрослыми именитыми актерами. Как можно помочь. Ну, как же я без пальца буду жить
ФОТО Владислав Кобец
«У меня зловещий смех, я буду смеяться потише». «Не надо, вы испортите рисунок роли. Мы просто уберем эхо. И вообще решения тут принимаю я!» Помощник режиссера немного озабочен, и его можно понять. Адаптация спектакля для детей с аутизмом, многие из которых никогда еще не были в театре, здесь происходит впервые. Расстройство аутистического спектра (РАС), при котором люди оказываются не способны к социальному взаимодействию, неизбежно обрекает их на жизнь в четырех стенах. Кроме того, люди с аутизмом часто страдают той или иной формой сенсорной зависимости – кто-то не переносит яркого света, кто-то полной темноты, кому-то трудно воспринимать резкие звуки или движения – а значит, представление предстоит несколько изменить с учетом потребностей публики.
Опыт уже есть. Ровно год назад компания Disney и фонд «Выход» впервые адаптировали для детей с РАС мюзикл «Красавица и чудовище», а позже, в течение года, – в разных кинотеатрах страны прошли адаптированные показы фильмов «Золушка» и «Головоломка». Фонд «Выход» разработал специальную программу «Аутизм. Дружелюбная среда», которая помогает приспосабливать общественные места для людей с РАС.
Первый этап подготовки – так называемая «социальная история». Это пошаговое описание того, что человека ждет на мероприятии и как себя на нем вести. Обычные (нейротипичные) люди, даже если они впервые попали в театр, понимают, что во время спектакля нужно смотреть на сцену и соблюдать тишину. Для аутичного зрителя это совсем не очевидно, ему нужна подготовка.
Важное условие комфорта – подсказки в виде картинок. Многие из присутствующих ориентируются только по ним. Буфет, туалет, мытье рук, гардероб – для всего есть принятые схематичные изображения, которые называются «визуальным расписанием».
Следующий этап – приспособить представление для людей с гиперчувствительностью: понизить громкость звука, не гасить полностью свет и не закрывать двери, чтобы можно было выходить из зала, а потом возвращаться. Мало кто из зрителей способен высидеть весь спектакль. Для некоторых даже 15 минут – достижение.
1 / 1
Наконец, рядом со зрительным залом должна быть оборудована зона сенсорной разгрузки с мягкими креслами-мешками, на которых удобно валяться, сухим бассейном и палаткой, где можно уединиться и отдохнуть до, после и во время спектакля.
В санкт-петербургском Театре музыкальной комедии такая зона оборудована в Ореховом зале с его темно-зелеными стенами, резным потолком, массивным деревянным камином и зеркалом в пышной позолоченной раме. Благодаря разноцветным мячам и мягким матам благородный интерьер смотрится весело и несколько странно – как и Золотое фойе, украшенное перевитыми гирляндами шаров ярко-синего цвета.
Однако главное в адаптации – не красивое помещение, а сам спектакль. Свет и звук уже отрегулировали, но во время прогона актеры все равно волнуются. Им только что подробно объяснили, что такое аутизм, в чем он проявляется, как на него правильно реагировать. Они восприняли услышанное близко к сердцу и теперь не решаются на сцене кричать или делать резкие движения. Вот стражник бросает Аладдина в темницу и приковывает цепями.
«А ты разве не должен еще меня ударить?» – уточняет исполнитель роли Аладдина. «Это лишнее, – отвечает стражник, – дети испугаются». Помреж в диалог не вмешивается – видимо, он тоже решил, что лучше никого не бить, тем более что главный трюк впереди: Аладдин похищает свою принцессу, они на секунду исчезают со сцены, а потом вдруг срываются с верхнего яруса и летят над головами у публики, то опускаясь совсем низко, то взмывая под потолок на эффектно подсвеченной платформе, изображающей ковер-самолет. После консультаций с представителем фонда эпизод с ковром решают оставить без изменений, жалко отказываться от такого зрелища.
Ближе к 16.00 собираются зрители. Это и дети, и взрослые – подопечные центра творчества, обучения и социальной абилитации для людей с аутизмом «Антон тут рядом». Поведение многих посетителей может показаться странным: кто-то из маленьких кружится на месте, взмахивает руками и кричит. Один мальчик ложится на пол и ни за что не хочет вставать, как мама и бабушка ни уговаривают. Высокий парень в круглых очках подходит ко всем подряд с вопросом: «Сегодня праздник, да? Сегодня большой праздник?» Повсюду стоят волонтеры в синих майках с надписью Disney, они специально проинструктированы так, чтобы прийти на помощь во всех сложных, незапланированных ситуациях. Их, впрочем, не наблюдается. На спектакль все реагируют хорошо, не мешает даже множество людей с фото- и видеокамерами, которые стоят в проходах. Во время сцены с ковром-самолетом дети кричат «ура!» и машут из зала актерам, летающим у них над головами.
А со служебного входа тем временем начинают заносить синие бумажные пакеты с игрушками, раскрасками и безглютеновыми сладостями. Подарков множество («для всех и с запасом», как сказали организаторы из компании Disney), некоторые дети берут по два. И все-таки многие из них плачут и не хотят уходить.
После спектакля сотрудники центра «Антон тут рядом» собрали отзывы зрителей.
- Ирина Хорохорина: «Я сама в прошлом театральный критик, и всегда было много возможностей сходить с дочкой в театр, но никак не решалась, было страшновато. Так что это был первый шаг для нас и Ани. Были созданы отличные, даже можно сказать, идеальные условия для детей. Дочке очень все понравилось. Никаких проблем в театре не возникало. Проблемы начались «за бортом» – очень не хотела уходить, до крика».
- Анастасия Абдулазизова: «Темные залы в кинотеатре для ребенка всегда были проблемой, и очень здорово, что тут все было адаптировано. Хорошо, что звук был приглушен. И угощения, от которых у детей сразу же разбежались глаза! Это был первый театр для Платона, все посмотрел полностью, от начала до конца, не вставал».
- Наргиз Заманова: «Я под большим впечатлением, хотелось бы почаще попадать на такие мероприятия. Особенно сыну интересно было, когда на сцене были знакомые ему объекты, такие как попугай или мотоцикл, – он сразу концентрировал внимание. Это был праздник не только для детей, но и для родителей, я сама отдохнула, раньше никуда не решалась с ним ходить. Однажды попробовали в цирк, но сын там шумел, и зрители, конечно же, косо на нас смотрели. Зато на «Аладдине» я чувствовала себя спокойно, не ограничивала сына, не одергивала его, как всегда, – и он тоже чувствовал себя свободно и спокойно».
- Анна Ермолаева: «Мой шестилетний сын не хотел выходить из зала, хотя и мало что понимал в спектакле. Зато никто не заставлял его сидеть ровно на стуле, и он мог, когда хотел, подойти к сцене и вблизи увидеть, как там поют и танцуют. Ему никто не мешал получать удовольствие так, как ему хотелось».
- Юлия Немерад: «Моему сыну 17, и мы уже очень давно не были в театре, сложно выбрать спектакль и комфортные условия, а здесь ему все понравилось. Он был счастлив».
Ольга Томашевская
В Минске есть уникальный семейный театр, в котором вместе с обычными детьми на сцену выходят дети с аутизмом. «Такого нет нигде в мире», - говорит голландский режиссер Ханс Салеминк, который работает с детьми, у которых аутизм, с начала 1990-х. Но если в мире спонсоры выстраиваются в очередь, чтобы помочь такому театру развиваться, то в Беларуси деньги ищет отчаянный многодетный отец и продюсер Леонид Динерштейн. Ему 56, он ничего не понимает в краудфандинге и сборах средств, он никогда не сталкивался прежде с больными детьми. Но когда Динерштейн увидел, как в театре меняются дети с аутизмом и после долгих лет молчания начинают не только говорить, но и выходить на сцену в главных ролях, он застрял в этом проекте.
«Имена» встретились с Динерштейном, чтобы узнать, почему театр, который реально помогает детям с аутизмом и который все называют крутым проектом, каждый день на грани выживания.
- Леня, обычно подобными проектами занимаются люди, у которых есть больные дети. Но, как я понимаю, у тебя нет личной истории, связанной с аутизмом?
Я с этой проблемой при своих четырех детях, слава Богу, не был знаком до театра. Но получилась такая вещь. У меня есть коллега, Ира Пушкарева , у нее своя студия, где детей обучают хореографии, музыке, актерскому мастерству. Пять лет назад к ней привели детей с психологическими проблемами и разными поведенческими реакциями. Так появился семейный инклюзив-театр «i». Ира тихонечко занималась. Хорошие педагогические руки дали результаты. В конце концов к Пушкаревой обратилась общественная организация «Дети. Аутизм. Родители». Они привели на репетицию спонсора, который согласился профинансировать мюзикл для большой сцены. С одним условием - премьера нужна через два с половиной месяца, ко Дню зашиты детей. Это невероятные сроки. Ира позвала меня. А дальше все понеслось со скоростью света.
Все могло закончиться одним спектаклем, но в процессе репетиций мне попалась на глаза мировая статистика. Я, конечно, офигел. Каждая сто вторая девочка, каждый пятьдесят восьмой пацан в мире - с аутизмом. Перекладываю на белорусскую демографию - получается 22 000 детей. Зарегистрированных детей с аутизмом у нас - 1 200. А где еще 20 000?
- И где же они?
Не знаю. Часто родители не ставят диагноз. Представляешь, как жить с такой записью? Когда ребенок вырастает, запись «аутизм» часто меняют на «шизофрения», куда ему с этим потом?
У нас в театре есть Мишка, родители принципиально не ставят ему диагноз, и он учится в обычной школе. Парню везет на учителей: ему позволяли сидеть под партой всю начальную школу, теперь он отлично учится, ездит по олимпиадам.
А вот Кастусь Жибуль, сын очень мудрых филологов, учится фактически дома, в школе у него пока все слишком сложно.
Есть еще Макс Лагун - великолепный художник, фантастический. Парень рисует в художественной студии, один на один с педагогом и мольбертом. А у нас, попав в шум, гам и суету, сначала сидел в углу. И только репетиции на пятой Макс пришел к детям. Мы специально для него ввели роль Бессловесного Зайца. И еще он нарисовал принты к костюмам.
- И дети с аутизмом не побоялись большой сцены?
Нет. Все сыграли в первом же спектакле, это была «Флейта-Чарадзейка» в филармонии. Большой зал, аншлаг, приставные стулья. Дети сыграли фантастически. Илья, например, в финале спел. На сцене сделал то, что должен был. На репетициях это ему ни разу полностью не удалось.
- И после этого спектакля вы решили продолжить проект?
Когда тебе уже за полтинник, ты соображаешь, что есть знаки, и надо их слышать. После премьеры я предложил Velcom провезти спектакль по пяти городам и сделать пять брифингов. Показать, что аутизм - не смертельный номер, что выход есть. И они согласились.
Когда мы вышли, Ира говорит: «Слушай, а как мы их повезем?». И тут только я соображаю, что денег на дополнительный транспорт нет, в одном автобусе поедут все - и с аутизмом, и без. Автобус, замкнутое пространство, где у детей с аутизмом нет возможности уединиться, побыть в своей скорлупе. Четыре с половиной часа туда, там пообедали, поиграли - и четыре с половиной часа назад.
Но в итоге для всех детей это был настоящий праздник, а для детей с аутизмом - вообще сумасшедший рывок. Они все это время развивались, понимаешь? Именно потому, что попали в здоровый коллектив, неагрессивный. В среду, открытую к инклюзии, где они на равных.
Наш театр - это чуть ли не единственное место, где они могут на равных работать. Дети с аутизмом и дети с синдромом Дауна - две категории, для которых нет другого пути социализации, кроме как полноценное вливание в здоровую среду. Для них это единственный способ понять, как работает этот мир. А для других, обычных детей, это становится сумасшедшей прививкой толерантности, терпимости и понимания, что есть особенные дети. У нас в театре получился баланс, идеальный для социализации - 85% здоровых детей (50 человек) и 15% детей с аутизмом (13 детей).
На репетициях детям с аутизмом никаких поблажек нет. Ханс Салеминк, наш голландский коллега, который работает с аутистами с начала 1990-х, у нас на репетициях обалдел. Сам он делает спектакль год, и последние три месяца ничего не меняет, потому что эти дети сложно адаптируются к изменениям. Ханс работает только с аутистами, его труппа не инклюзивная, в ней нет здоровых детей. Я видел его труппу - это люди восемнадцати-двадцати шести лет, с которыми он занимается с детского возраста. Если бы он мне не сказал ничего про аутизм, я бы видел хорошо подобранную труппу третьего или второго курса театрального института.
Макс почти не разговаривал - в быту, по крайней мере. А через полгода у нас он говорил скороговорки на сцене
Так вот когда Ханс увидел, что мы здесь делаем, сказал: «Ребята, вы вообще единственные. То, что делаю я, не делает практически никто, но то, что делаете вы, точно никто не делает. Я аналогов не знаю». Так что мы влезли в зону абсолютного ноу-хау.
Дети с аутизмом раскрываются постепенно. Тот же Макс, который сначала был Молчаливый Заяц. Он почти не разговаривал - в быту, по крайней мере. А через полгода у нас он говорил скороговорки на сцене. Нам все вокруг кричали: «Два тьютора за спину, не дай Бог что-нибудь случится». У Макса мама была рядом, и наша психолог рядом была все время. Но это было настоящее, это была не игра, он пошел в живой коллектив, и работал там полноценно. В нашем втором спектакле, «Чыгунка», половина декораций его. И он вышел с говорящей ролью.
Да, Кастусь Жибуль. Мы сохранили в пьесе все его ходы. Да, помогли с развитием драматургии, но при этом четко удержали логику человека с аутизмом. И он сыграл главную роль!
- Что это за логика?
Логика у них такая: он может как бы идти в одном направлении, а потом резко, внезапно - раз! - и уйти вбок. У него может начаться паническая атака, непонятно от чего, у каждого по-своему. Один из персонажей у Кастуся - Кот-наадаварот - это его сущность.
Процесс был очень сложный, конечно, потому что из тридцати детей, которые там в итоге действовали, семеро были с аутизмом.
- Все-таки как получилось, что придя в этот проект случайно, ты решил не просто остаться в нем, но и развивать его дальше?
Сейчас объясню. Вот смотри. Появляется у нас пацан - большой такой, грузный даже. Родился нормальный, а потом перестал разговаривать. У детей с аутизмом так бывает. Пацана гнобили во всех школах. Он пришел к нам такой запуганный, но на первом буквально занятии смотрю - его прям распирает, так хочется всего. И в итоге мама мне звонит: «Слушайте, что вы с ребенком сделали? Он первый раз пришел счастливый». В итоге он получил одну из главных ролей. Я не удивлюсь, если этот парень через три года в театралку поступит. Вот такие штуки происходят на глазах.
Девочка Влада, которая пришла в 14 лет. Красивая девчонка, хочет стать актрисой, но вначале она почти не говорила. Бабушка ее понимала, а мы почти нет. За полгода она дошла до этюда. Да, она боится резких движений, не выдерживает два часа, боится крика. Но это уже совсем не те боязни, с которыми она пришла полгода назад.
Меня зацепило, когда я увидел, как эти дети развиваются. Вот почему я застрял. Как из такого выйти? У меня есть еще лет двадцать, наверное. Может, мне хватит здоровья. Мне хочется создать территорию свободного творчества, которая ни с кем не борется, в которой растут нормальные свободные личности. Пускай потом каждый из них строит свою территорию вокруг себя.
- А откуда деньги на инклюзив-театр?
Ищу, где могу. Занимаюсь в свои пятьдесят шесть фандрайзингом. Тем, что у меня королевски получалось в начале девяностых, когда мы с коллегами «замутили» в Минске Альтернативный театр. Тогда друзья-бизнесмены давали на него деньги. Сейчас кто-то из старых друзей чуть-чуть помогает. Вот Velcom профинансировал спектакль. Но это разовая помощь. Для процесса нужна пусть не очень большая, но постоянно действующая финансовая поддержка. Нам репетиционная база нужна, помещение, метров двести пятьдесят, в котором есть зал метров девяносто для занятий - со станком, зеркалом, покрытием. Складик рядом, чтобы хранить какие-то вещи, пару раздевалок, комната, где что-то может происходить. Такая мастерская нужна бы была года на два, а за это время, надо строить или искать зал. Нужно, чтобы детям было, куда приходить.
Нам нужен постоянный видеомониторинг. Потому что это готовый методический материал. Методики, которые мы у себя создаем, можно тиражировать куда угодно, в Гродно, в Гомель, в Калининград - туда, где появляются люди, готовые с этим работать.
Одна из следующих задач - это изменение общественного мнения в отношении аутизма. Когда мы говорили обществу полтора года назад слово «аутизм» - общество пугалось и отстранялось. Сейчас я вижу, что реакция уже другая. Мы прошли большой путь.
- Государство ничем не может помочь?
Нам хотелось бы помощи от государства. Но на самом деле мы понимаем, что ни у какого государства нет сил на то, чтобы полностью реализовать такой проект, как инклюзивный театр. Возьми любую страну - там будет то же самое. Однако в Европе открыт путь для частного финансирования, есть льготы для спонсоров. За такими организациями, как наша, в европейских странах деньги сами ходят. У нас все наоборот.
Чем вы можете помочь?
«Имена» собирают деньги на поддержку проекта «Театр для детей с аутизмом». Они нужны на оплату работы педагогов по актерскому мастерству и психолога, аренду помещения и продвижение проекта. Всего на год работы необходимо собрать 53 100 рублей. Пока на счету 1 719 рублей.
Сегодня в семейном инклюзив-театре занимается 63 ребенка, из них 13 детей с аутизмом. Часть затрат театра покрывают семьи, которые платят за занятия в театральной студии. Но этих денег на развитие проекта катастрофически не хватает. Ваши пожертвования позволят взять на обучение 30 детей с аутизмом. А если у театра будет собственное помещение, заниматься смогут 60 детей с аутизмом. Для проекта важен каждый рубль.
«Имена» работают на деньги читателей. Вы присылаете 5, 10, 20 рублей, а мы делаем новые истории и помогаем еще большему количеству людей. «Имена» - для читателей, читатели - для «Имен». Нажимайте сюда и выбирайте удобный способ для перевода !
Истории
Моя главная роль. Как театральная сцена помогает детям с аутизмом чувствовать вкус жизни
Полина Шандрак
Кастусь, Ильюша, Макс - это мальчишки, которые с виду не отличаются от других таких же мальчишек. Но они все же отличаются: яркий свет, громкий звук и даже обычные прикосновения могут приносить им боль. У этих ребят аутизм. Диагноз, про который много говорят, но мало кто знает, как он проявляется и что с ним делать. Таким детям сложно в обществе, потому что мы с вами вместе со своими правилами жизни им непонятны. Для них все правила - это заморочки. В Беларуси такие дети, как правило, большую часть жизни проводят дома с родителями, потому что мало кому удается добиться того, чтобы просто ходить в школу или в детский сад. И пока мы прятались от дождя в эти неприветливые дождливые выходные, дети с аутизмом вместе с родителями очень старались узнать, что же такое на вкус - интересная жизнь. Их родители наконец добились того, чтобы в Беларуси появился инклюзивный театр, где дети с аутизмом могут играть свои роли наравне с другими детьми. И в субботу у них состоялся первый гастрольный выезд.
Семейный инклюзив-театр «i» появился в апреле 2016 года в центре белорусской столицы и уже дебютировали на большой сцене со спектаклем « Флейта-чарадзейка ». 8 октября театр отправился в турне по городам Беларуси. Накануне гастролей журналист Полина Шандрак решила заглянуть за кулисы театра, чтобы понять, как занятие творчеством помогает детям с аутизмом бороться за нормальную жизнь.
Детям с аутизмом тяжело завязать общение. Они больше уходят в себя, с трудом переключаются с одной игрушки на другую, с одного человека на другого и т. д. Такие дети более восприимчивы к звукам, ощущениям, переживаниям. Несмотря на это, творческие и интеллектуальные способности у них точно такие же, как и у обычного человека, говорит Татьяна Яковлева , мама ребенка с аутизмом - Ильи . Татьяна - глава организации «Дети. Аутизм. Родители» и инициатор появления в Беларуси семейного инклюзив-театра «і». Дети с аутизмом, по ее словам, могут быть отличными музыкантами, поэтами и актерами. А для этого им необходимо много работать. Без помощи специалистов, увы, никак не получится раскрыть особенных детей. И театр - отличный способ это сделать.
Я вижу, что спектакль детей увлекает, а это очень важно. Тогда не приходится их заставлять работать, - признается Татьяна накануне репетиции.
Репетиции проходят в стенах минского дворца культуры ветеранов. Дети и их мамы расположились в креслах. Мальчики и девочки переодеваются, разговаривают с родителями, примеряют сценические костюмы. С ходу трудно сказать, кто из них дети с аутизмом. Никакого непривычного поведения и стереотипов из масскульта. Так что сходу можно было представить, что тебя занесло на обычную репетицию детского спектакля.
А чьи это пальчики? - вдруг подбежал ко мне мальчишка, и я узнала в нем Кастуся Жибуля , про которого «Имена» уже рассказывали в одной из своих статей.
У Кастусика аутизм, мальчик пришел на репетицию с мамой. Сегодня он и еще 9 детей с аутизмом будут играть в постановке детектива на белорусском языке « Флейта-чарадзейка ».
- Мои пальчики , - ответила я.
А можно я себе какой-нибудь возьму? - спросил Костя.
- Ну, как же я без пальца буду жить?
Ну, а какой не жалко?
- Мне всех жалко.
Ну ладно, - Костик дотронулся до моего ногтя, улыбнулся и убежал готовиться к выходу на сцену, где его уже заждались другие маленькие актеры.
Удовольствие от творчества
Рядом с Костей во время репетиции все время находится его мама - известная белорусская поэтесса, перформер и переводчица Вера Жибуль , которая одновременно является и одним из сценаристов спектакля. Она давала наставления своему сыну и настраивала его на игру. Но десятилетнему Кастусику подниматься на сцену не впервой. Белорусскоязычный мальчишка пишет стихи и рассказы на матчынай мове и с малых лет выступает на литературных фестивалях и арт-тусовках вместе со своими творческими родителями - Верой и Виктором. Поэтому, поднявшись на сцену, мальчик быстро освоился и стал громко говорить и я ярко жестикулировать.
Во время репетиций Кастуся нельзя направить и просить делать что-то одно, потому что он делает только то, что сам хочет, - объясняет Вера особенность поведения юных актеров с аутизмом на сцене. - Мне это и нравится. Любой художник делает только то, что ему вздумается. Творчество - это огромная концентрация энергии, которую сложно обуздать. В искусстве все зависит от таланта творца, и я в Кастусике этого творца очень уважаю. Скажу по правде, что мне совсем не хочется его направлять и давать указания во время репетиций, чтобы не испортить ему удовольствие от творческого процесса.
«Смотришь на то, как поменялись ребята, и радуешься»
Дети поднимаются на сцену, и я пытаюсь угадать, кто из них отличается, как это называют медики, «расстройствами аутистического спектра». Помогает в этом разобраться художественный руководитель театра «і» Ирина Пушкарева . Она отрабатывает с ребятами каждую сцену и признается, что на репетиции приходит с радостью, хотя ей и понадобилось время, чтобы найти к детям подход. Ирина показывает нам особенных деток и рассказывает их истории.
Когда мы с Кастусем только познакомились, то сначала вместе рисовали, чтобы привыкнуть к помещению, - говорит Ирина Пушкарева. - Помню, что в первый день знакомства Кастусь рассказал о своем рисунке целую сказку, которую сочинил самостоятельно. Он удивительный ребенок: очень творческий, и, что приятно, разговаривает на белорусском языке. А мальчик с аутизмом Максим Лагун очень хорошо рисует. У него самый настоящий талант: свой стиль письма и необычный взгляд на мир. Сын Татьяны, Илюша Яковлев, еще в прошлом учебном году не мог спокойно сходить с мамой в ресторан, кафе и места большого скопления людей. А сейчас все поменялось. Он и в кафе прекрасно может посидеть, и на репетиции. Смотришь на то, как поменялись ребята, и радуешься. Ведь наш театр тоже на них повлиял.
В семейном инклюзив-театре «i» играют не только ребята с аутизмом, но и их обычные сверстники. Родители таких детей видят в театре терапию для детей с аутизмом и возможность понять и принять другой мир. А минские школьники и школьницы учатся воспринимать «особенных» детей как равных.
Я считаю, что участие в инклюзивном театре - это прекрасная возможность взаимодействия, - говорит Мария , мама одной из учениц студии. - Оказавшись здесь, мы поняли, что дети с аутизмом - совершенно замечательные. Они учатся чему-то новому у наших детей, а наши дети учатся у них. Все участники спектакля прекрасно взаимодействуют на сцене. Это по-настоящему уникальный театр для Беларуси.
Устал
Репетиция в самом разгаре. Вдруг мальчик в наушниках, Илья Яковлев, начинает сильно плакать. Он тянет маму за руку, просит ее уйти. Все выглядит так, словно это банальная сцена детского каприза, которую можно зачастую наблюдать в публичных местах. Однако поведение Илюши все же отличается от рядовой сцены детского непослушания. Для детей с аутизмом такое поведение - совершенно обычная реакция на переутомление, а не какие-то капризы.
Во время репетиций могут меняться участники, а в самый последний момент перед спектаклем актер с аутизмом откажется выходить на сцену или захочет играть абсолютно иную роль.
Когда мы вошли в зал, здесь бегали детки и пищали, - рассказывает Татьяна Яковлева, - а у Илюши повышенная чувствительность к громким звукам. Вот поэтому он и приустал. От этих особенностей никуда не денешься.
Минуты старательных уговоров, и Татьяне удается успокоить ее сына. Илья поднимается на сцену вместе с мамой, зажав игрушечную машинку в руке. Татьяна Яковлева - не только директор МБ ОО «Дети. Аутизм. Родители» , но также педагог, и музыкант, у которой тоже есть своя роль в спектакле. Она начинает петь, а ее сын внимательно смотрит в зрительный зал. Неожиданно оказывается, что Илья решил внести коррективы в спектакль.
Илья решает, что на сцене слишком мало людей, и полотно спектакля меняется на глазах. Особенность инклюзивного театра заключается в том, что это « театр-наоборот ». Да, в нем есть сценарий, но в этом сценарии нет никакой устойчивости. Поведение детей с аутизмом непредсказуемое, поэтому главные спутники театра - экспромт и импровизация. Например, во время репетиций могут меняться участники, а в самый последний момент перед спектаклем актер с аутизмом откажется выходить на сцену или захочет играть абсолютно иную роль. Ко всему этому нужно быть готовым и относиться с пониманием. Ведь если задуматься, то театр людей с аутизмом - идеальный по своей природе. Он всегда нов, потому что один и тот же спектакль никогда не бывает одинаковым и звучит по-разному.
Вот и сейчас появившийся на сцене Илья Яковлев решает перекроить спектакль. Ему не хочется стоять на сцене только с одной мамой, душа требует массовки. Рядом с Татьяной на сцене появляются две девочки, которые берут Илью за руки и прогуливаются с ним вместе. Так, с легкой руки Ильи, в сценарий были моментально внесены изменения. Режиссер-постановщик и художественный руководитель театра решили, что правкам мальчика место быть. Ведь главное в инклюзивном театре - это то, чтобы дети с аутизмом чувствовали себя комфортно и не закрывались в ракушке своего внутреннего мира.
Режиссер-постановщик и художественный руководитель театра решили, что правкам мальчика место быть.
«А где не сцене были дети с аутизмом?»
Ребенок с аутизмом не может самостоятельно адаптироваться в жизни без помощи специалиста - тьютора. Дети испытывают трудности не только в социальной коммуникации, но и в повседневных делах. Поэтому неслучайно, что в инклюзивном театре есть не только режиссер и хореограф, но и специальный друг особенных детей - тьютор Антонина Недвецкая .
Главная задача тьютора - разговорить детей и узнать особенности и увлечения каждого из них. Тьютор - проводник между ребенком с аутизмом и обычными людьми. Благодаря Антонине, в театре выстраивается полноценный творческий процесс, и спектакли не оказываются на грани срыва.
Изначально я обращаюсь к родителям, чтобы узнать, какой сегодня был день у ребенка, - рассказывает о своей работе Антонина Недвецкая. - Важно понять, какие моменты пережил ребенок: радостные или не очень, не устал ли он. На основе всей этой информации я и подготавливаю театр к работе с ребенком. Если понимаю, что мальчик или девочка устали, то прошу режиссера прогнать сцену пораньше. Вообще дети с аутизмом более выносливые, чем обычные дети. Мне было безумного приятно услышать, когда после премьеры нашего спектакля подходили зрители и спрашивали: «А где не сцене были дети с аутизмом?».
«Сабачая чыгунка»
Конечно, это не обычный театр. В нем нет привычного порядка, выстроенной очередности действия и предсказуемости. Неизвестно, что сказал бы о нем Станиславский, живи он в начале 21 века. Изрек бы он свое классическое «не верю»? С другой стороны, родители детей с аутизмом точно верят в то, что инклюзивный театр помогает их детям адаптироваться в социуме и коммуницировать на равных с другими детьми. А отныне это будет делать еще легче. Ведь 5 октября на базе дворца культуры ветеранов состоялось официальное открытые Центра сопровождения, который будет оказывать постоянную психологическую помощь не только актерам театра с аутизмом, но и их родителям. В центре будут работать психологи, педагоги и тьюторы.
На обучение тьюторов нужна финансовая помощь, - говорит руководитель организации «Дети. Аутизм. Родители» Татьяна Яновлева. - Без них наши дети не могут обойтись, и никакие процессы инклюзии не работают. Если мы обучим своих специалистов для подготовки тьюторов - это будет большой прорыв для Беларуси.
Режиссер-постановщик и сценарист Игорь Сидорчик считает, что детям с аутизмом важно быть в коллективе, а театр дает возможность для общения и для самовыражения.
Главная наша задача - помочь детям с аутизмом адаптироваться, - отмечает режиссер-постановищик. - Иногда им нужно больше объяснить, показать, но результат меня просто поражает. Я вижу, как спектакль помог детям. Театр помогает им жить и чувствовать себя полноценными, гениальными и способными. Они у нас и поют, и танцуют. И иногда делают это не хуже остальных, а даже лучше.
Актеры с аутизмом уже отправились в турне по Беларуси. 8 октября они покорили Гомель, а впереди у них концерты в других областных городах: 12 ноября - Могилев 26 ноября - Гродно, конец января - первая неделя февраля - Витебск и Брест. Зрителей в будущем ждет новая постановка от необычного театра.
Я хочу предложить театру произведение под названием «Сабачая чыгунка», - поделилась с «Именами» секретом сценарист Вера Жибуль. - Замысел принадлежит моему сыну - Кастусику. Это сказка о том, как собачки, жившие возле железной дороги, спасали животных, которые там же пострадали. Думаю, что на основе этой сказки можно поставить отличный музыкальный спектакль и развернуть отличный сюжет.
Как можно помочь
Для того, чтобы не обрекать таких детей, как Костик, Ильюша и Макс на пожизненное одиночество, им, особенным детям, нужно помогать. И вообще-то не только театром. Нужно сопровождать их в школе, учить простым правилам общения. А для этого нужно собрать деньги - на обучение тьютора. Без тьютора эти дети не смогут учиться в одном классе с другими детьми. Нужен специалист, который будет наблюдать за поведением ребенка и помогать ему понимать одноклассников. Тьюторов нужно не один, а много. И чтобы у каждого ребенка с аутизмом в Беларуси был такой тьютор, родителям нужно влезть в громадные долги.
Подготовкой специалистов международного уровня сегодня занимаются сами родители. Тьютор каждому ребенку с аутизмом государством не предоставляется.
Три года назад наиболее активные родители создали общественную организацию «Дети. Аутизм. Родители» и договорились с Министерством образования о том, что будут готовить тьюторов за свой счет - дистанционно. С ними будет работать специалист из США. Обучение одного такого специалиста стоит около 16 000 рублей (8 тысяч долларов). В дальнейшем этот белорусский специалист с международным сертификатом сможет обучать тьюторов внутри страны.
565 из 16 000 рублей уже собрали. Если оставшуюся сумму разделить на 9,4 млн. населения страны, то получится примерно по 1 рублю 65 копеек с каждого человека. Эта ровно 3 жетона на метро. И всего-то - для такого большого дела.
Материал создан в рамках совместной инициативы Офиса европейской экспертизы и коммуникаций, онлайн-журнала «Имена» , краудплатформы Talaka.by , CityDog.by и 34mag.net
Ставит спектакль Семейный инклюзив-театр «і» при поддержке компании velcom. Ключевую роль в новом спектакле исполнит Влада Зеневич - 13-летняя девочка, которая благодаря театру буквально за год заговорила.
«Профессор сказал: «Дайте ребенку шанс»
Вечер понедельника. Сегодня у «театральных» детей занятие по хореографии. Одна из учениц, высокая красивая девочка, танцует, в отличие от остальных, не самостоятельно, а в сопровождении тьютора, которая подсказывает движения. Высокая девочка - это Влада Зеневич, у нее аутизм. А ее «помощница» - Екатерина Кураксина, психолог инклюзивного театра. Выходить на сцену без куратора пока Влада не отваживается.
С мамой Влады мы сидим в зрительном зале, и пока беседуем, она практически не отрывает глаз от танцующей дочери: говорит, девочка совершенно преобразилась за то время, что ходит в театр. Еще год назад Влада практически не говорила, а сейчас общается с детьми и мечтает стать актрисой.
До 2,5 лет она развивалась абсолютно нормально, разговаривала обычными детскими предложениями из трех слов. Утром вставала с кровати, бежала ко мне: «Мама!». А однажды внезапно замолчала, неделю просидела тихо. Мы пошли к логопеду, тот отправил нас в психоневрологический диспансер, но что с ней, врачи долго не могли понять, - вспоминает Виктория. - В пять лет Владе поставили диагноз «аутизм». У нее, скорее, элементы аутизма, но это единственный диагноз, под который она «подходит».
В три года Влада пошла в обычный детский сад, где оставалась на два часа в день. Но уже через неделю от этой идеи пришлось отказаться: девочке там не понравилось.
В последний день я ее забирала с такими слезами, что больше мы в сад не пошли. Она после этого боялась заходить со мной в магазин и нигде не снимала одежду. Месяца два просидела дома. Потом ее посмотрел профессор из психоневрологического диспансера и сказал: «Дайте ребенку шанс», - рассказывает Виктория.
Так Влада снова оказалась в детском саду, но уже вместе с мамой: Виктория устроилась туда нянечкой, а позже стала воспитателем. Два года девочка проходила в логопедическую группу. Все шло очень хорошо: чуткие воспитатели, отзывчивые дети. А потом Влада попала в специальную группу, где кроме нее обучались 15 человек с разными диагнозами.
Единственный плюс - там был хороший музыкальный работник, которая опекала Владу. И еще там научили ходить строем и всем вместе есть за столом, - говорит Виктория.
«С интеллектом никаких проблем»
В семь лет Влада стала школьницей. Из трех вариантов - отдать ее в интернат, речевую школу или организовать надомно-комбинированное обучение - Виктория выбрала последний:
Конечно, я побывала везде. В интернате семиклассники учились нажимать на кнопочки, а Влада подобное давно освоила, потому что с интеллектом проблем у нее нет. В речевую школу ее готовы были взять только при условии, что речевой диагноз стоит на первом месте, но он у нее вторичный. Оставалось надомное обучение.
Предполагалось, что в школу она будет ходить на такие предметы, как рисование и труд, а остальные будет преподавать дефектолог на дому. На практике оказалось, что никто не знал, что такое комбинированное обучение. Целый год Виктория писала заявления с просьбой разрешить дочери посещать уроки пения и физкультуры.
«У нас с ней поделена территория»
У Виктории два образования - конструирование и моделирование швейных изделий и психология. Второе она получила, когда поняла, что ее ребенок развивается не так, как остальные дети. Но сейчас женщина не работает, потому что нужна дочери.
Никаких проблем с ней дома нет. У нас поделена территория: я практически живу на кухне, а комната принадлежит ей. Конечно, я могу туда зайти, если мне надо, но это ее личное пространство, которое очень важно для аутистов. У нее свои увлечения - любит журналы, планшет, причем читает там что-то на английском. Могу спокойно оставить ее часа на два, если нужно, например, в магазин. Она абсолютно адаптирована, и на кухне найдет, что нужно, - говорит Виктория. - А вот на улицу одну отпустить не могу. На даче - да. А в городе возле дома дороги, машины. Хотя с ориентацией у нее все хорошо. Она знает все станции метро, и кто из родственников на какой живет.
Влада спокойно ходит в гости и сама принимает гостей. Но не любит праздного времяпрепровождения.
У нее все четко: день рождения - это платье, торт, пицца, люди, подарки. С утра ждет гостей, встретила, съели праздничный обед, а дальше все - всем пора уходить. Она не понимает, почему люди сидят, если все пункты программы уже выполнены, - смеется Виктория. - Так же и с Новым годом: ждет Деда Мороза с подарками, но уже на следующий день елку можно убирать.
Папа Влады уже давно живет отдельно, но постоянно навещает дочь.
Он ее любит, покупает игрушки - планшет, к примеру, - это его подарок. Раз в неделю стабильно приходит. Если я с ней больше уроки делаю, то он играет. Могут и по полу покататься. Она его ждет. Но и для папы у нее есть лимит: наигралась - все, пора уходить, - говорит Виктория.
Влада и мама живут на два пособия и пенсию. Кроме того, деньги дает отец Влады.
Мы с ней не шикуем, но и не бедствуем. Думаю, если бы я ходила на работу, вряд ли бы получала больше, - говорит Виктория.
«Счастье, что мы сюда попали»
Об инклюзивном театре, созданном при поддержке velcom, она узнала от знакомых и сразу повела дочь на прослушивание. Влада начала заниматься в январе 2017 года, и театр стал спасительной соломинкой: ведь со времен первого класса школы Влада не общалась с детьми. За год, отмечают и мама, и педагоги, у девочки невероятный прогресс в социализации и развитии речи. И самое главное, ей очень нравится играть.
Такой довольной я ее не видела никогда. Ее спросить, кем Влада хочет стать, она ответит: «Влада хочет стать актрисой». Раньше она боялась толпы и шума, когда бывали в школе, во время звонка закрывала уши руками. Сейчас совершенно нормально воспринимает громкую музыку. Сначала мы ходили раз в неделю только на актерское мастерство, а сейчас еще и на хореографию. Влада очень дисциплинированная. Например, на актерском им ставят артикуляцию. Обычные дети могут воспринимать это как игру или баловство, а она - всерьез. Сказали делать - она будет добросовестно делать, не отвлекаясь. Она очень выросла в речевом плане. Через полгода она уже выступала в спектакле. Я переживала ужасно, а она вышла на сцену и расцвела. Светилась так, что я не могла глаз от нее отвести. Я поняла, что ей нужна публика, - говорит Виктория.
Влада уже дважды выступала на большой сцене. В постановке «Дерево сказок» у нее важная роль - роль дерева.
Поначалу ей было сложно повторять движения, а сейчас гораздо лучше. Смотрите, она уже минут сорок на сцене, и пока не устала. Для меня это просто праздник, - признается мама. - Здесь впервые в жизни дети на нее не показывали пальцем. Наоборот, все помогают, берут за руку, показывают, объясняют, куда-то ведут. Счастье, что мы сюда попали, что ее приняли и ей нравится. Здесь - общение и перспективы.
«Влада - готовый художник-аниматор»
Виктория очень надеется, что дочь найдет свою дорогу в жизни, и театр стал одной из возможностей. А еще Влада прекрасно рисует - раз в неделю мама водит ее в арт-студию.
Я считаю, что она готовый аниматор. Берет ручку и за пару минут, не отрывая руки от листа, рисует зайца из «Ну, погоди!», причем очень похоже. Может нарисовать целю сказку и по картинкам сочинить историю, - говорит мама. - Хочу, чтобы Влада больше занималась физкультурой, но особо негде. Нашли зал ЛФК, но там дети постарше и не только аутисты, а с разными диагнозами. Поэтому пока занимается со мной дома - у меня своя программа, тренажер. Ну и хореография - это тоже физическая нагрузка.
Психолог Екатерина сопровождает Владу на сцене с самого начала и тоже видит прогресс.
Она контактирует с детьми, очень открытая. Начинали мы с занятий в 1-5 минут, постепенно увеличивая время. Сначала индивидуально, потом решили, что пора в общую группу. Бывает, некоторые движения не удаются, тогда я их перерабатываю, чтобы ей было проще. Влада очень хорошо проявляет себя в миниатюрах, ее любимое - артикуляционные упражнения. Она привыкала к работе, для нее это не развлечение, а труд. Но главное в нашем театре, чтобы ребенок был счастлив и уходил с занятий с улыбкой, - говорит Екатерина.
Премьера спектакля «Дерево сказок» пройдет 2 апреля в Республиканском дворце культуры ветеранов при поддержке телеком-оператора velcom. Начало в 19.30.
Совместный проект Творческого объединения мастерских Голомазова и Театра на Малой Бронной - благотворительный спектакль о людях с особенностями развития «Особые люди» открыл Малую сцену Театра на Малой Бронной.
«Особые люди» - первый и единственный в своем роде спектакль, рассказывающий о родителях детей с особенностями развития. Он был создан для привлечения внимания к социальным проблемам детей с нарушениями психологического и речевого развития и впервые показан в 2014 году. Авторами идеи стали актеры Театра на Малой Бронной Екатерина Дубакина и Артемий Николаев , а в качестве режиссера выступил художественный руководитель Театра на Малой Бронной Сергей Голомазов .
Спектакль поставлен по мотивам одноименной пьесы Александра Игнашова , которая основана на историях семей, в которых растут дети с ограниченными возможностями, и тех текстах, которые написаны самими родителями.
«Мне кажется, эта тема выбрала нас сама, и это большая честь и ответственность. Наша история началась с того дня, когда мы в первый раз приехали в Центр лечебной педагогики и ближе познакомились с особыми семьями и их особым умением любить. Наша постановка – это в том числе и признание в любви этим удивительным людям. Мы хотим, чтобы наш спектакль помог всем перестать бояться различий и быть чуткими друг к другу. Мы не артисты в этом спектакле, мы - люди, которые говорят о том, что в нас болит. «Человеку нужен человек» - это для меня главный смысл в нашей работе», - уверена автор проекта Екатерина Дубакина.
Действие спектакля происходит прямо перед зрителем на небольшой сцене, практически лишенной декораций, и даже без участия самих детей с аутизмом - их заменяют воздушные шарики на веревочках и три актера, которые не произнесут за весь спектакль ни слова.
Дети с аутизмом часто ведут себя так, будто находятся на какой-то особенной волне: не проявляют интереса к играм других детей, отказываются от участия в общих играх, не улыбаются и не реагируют даже на родителей, не понимающих, в чем же дело. Они, ставшие в одночасье просто «родителями ребенка с особенностями развития», просят вылечить своих детей.
Но «аутизм не аппендикс, а способ существования. Он определяет все, каждое событие. Его невозможно вылечить. И когда вы говорите, что хотите, чтобы аутизма не было, я слышу – «не было ребенка», – подчеркивает председатель фонда, которую играет заслуженная артистка Армении Вера Бабичева .
Часто родители решаются отдать ребенка в иностранные семьи, которые хотят взять маленького ребенка или даже подростка с аутизмом. На подобный шаг их толкает непонимание государства и близких: герои спектакля оббивают пороги чиновников и теряют поддержку близких людей.
В России не существует взрослых людей с аутизмом: по достижении 18 лет им ставят диагноз – шизофрения и, как правило, всю оставшуюся жизнь они проводят в психоневрологическом интернате. Но все эти люди меняют мир, и никто не знает, на что они способны - раз за разом повторяют актеры спектакля. «Я не встречала ни одного ребенка даже среди самых глубоких аутистов, который не хотел бы общаться. Они просто не могут строить общение по нашим правилам. Каждый из нас делает выбор: остаться там, внутри в безопасности, но одному, или выбраться наружу. Но как правило человек решается выйти из укрытия, если знает, что там, за стенами этого укрытия, его кто-то ждет» , - объясняет героям спектакля и всем зрителям героиня Екатерины Дубакиной - волонтер фонда.
Эта девушка-волонтер сама стала «мамой ребенка с особенностями развития», но не отчаялась. «Знаешь, почему я выбрала эту профессию? - обращается она к партнеру по сцене, - это чувство, как будто ты стоишь в центре, а вокруг тебя волны эмоций <…> Я сначала работала с глухими, а потом с аутистами. Там все жестче, но и волны сильнее. Когда ты в этом центре, ты чувствуешь себя живым, ты чувствуешь, что вокруг тебя люди. Это как лекарство принять: ты как будто выпиваешь чашку неразбавленной жизни. Это очень хорошо проясняет взгляд», - объясняет героиня.
Этот спектакль – еще одна попытка призвать общество понять особых людей и отнестись к ним с заботой, уважением и пониманием.
«Эти дети не приходят к нам случайно: у Господа не бывает программных ошибок. Они лучше, они чище нас, - обращается к зрителям председатель фонда. - И они рождаются с мудростью в сердце. С той мудростью, которая к нам приходится иногда только в конце жизни, когда мы уже все потеряли, когда нас обманули и когда мы уже обманули. А они рождаются с этой мудростью в сердце и просто учат нас любить. Просто любить, без условий, без амбиций. И нас они принимают такими, какие мы есть. И этому надо научится очень многим людям в нашем мире».
Зрители отмечают, что спектакль действительно этому учит и не только доставляет эстетическое удовольствие, но и приносит пищу для размышлений: «Очень хорошо подобрана музыка, очень здорово сыграно - нет ни одного лишнего движения, все очень сдержанно, но, тем не менее, это попадание в десятку. Эта проблема становится все более и более ярко выраженной, потому что людей с аутизмом с каждым годом все больше и больше, и никто не знает, почему это происходит. Может быть это значит, что в нашем мире что-то идет не так?»
В декабре 2015 года по приглашению Ассоциации помощи людям с особенностями развития и ментальной инвалидностью состоялись гастроли спектакля в Екатеринбурге, а сейчас постановка будет показываться два раза в месяц на сцене московского театра. Средства, собранные с помощью спектакля, перечисляются в Центр лечебной педагогики, который является партнером проекта.
«Мы верим, что театр способен изменить мир – хотя бы чуть-чуть. В наших силах привлечь внимание общества к тем, кто в этом действительно нуждается. Появление проекта «Особые люди» на обновленной Малой сцене театра – приглашение к разговору на волнующие темы, который, мы надеемся, будут интересны зрителям», - отмечают в Театре на Малой Бронной.
Малая сцена Театра на Малой Бронной открылась в год 70-летия театра.
Театр «Творческое объединение мастерских (ТОМ) Голомазова» – это московский молодежный театр, созданный на основе четырех выпусков Мастерской заслуженного деятеля искусств РФ, художественного руководителя Театра на Малой Бронной, профессора Сергея Голомазова в РУТИ-ГИТИС (выпуски 2002, 2006, 2010 и 2014. Выпуск 2014 года - совместно с народным артистом РФ, художественным руководителем Театра имени Моссовета, профессором П.О. Хомским).