Дикая утка ибсен краткое. Дикая утка

Произведение И.А. Бунина "Ворон" - это небольшой рассказ, повествующий о том, что отец и сын влюбляются в одну девушку. Но любовь их отличается: если у молодого человека это восторженное, в какой-то степени пылкое чувство, то у другого, наоборот, это чувство скрытое, неявное, с небольшими нотками покровительства. Несмотря на то что рассказ небольшой, его сюжет интересен и позволяет задуматься о том, правильно ли поступили герои. Ниже представлено краткое содержание "Ворона" Бунина.

Главные герои

Рассказчик - это молодой человек (его имя в тексте не упоминается), сын богатого чиновника. Впечатлителен, импульсивен. Влюблен в няню своей младшей сестры - Елену.

Отец рассказчика - чиновник, занимающий видный пост в губернском городе. По внешности и характеру напоминает своему сыну ворона: угрюмый, строгий, тяжелый. Неравнодушен к молодой девушке Елене.

Елена Николаевна - молоденькая девушка, ровесница рассказчику. Работает няней у важного чиновника. Скромная, тихая, отвечает взаимностью молодому человеку.

Знакомство с "вороном"

Повествование ведется от лица молодого человека, рассказывавшего об истории, из-за которой его отношения с отцом разладились. Краткое содержание "Ворона" Бунина нужно начать с того, что молодой человек объясняет, почему его отец напоминает ему эту птицу. Такое сравнение пришло ему еще в детстве.

Отец был важным чиновником в их губернском городе, и это общественное положение только усилило такие его черты, как угрюмость, трудности в общении, некую холодность в движениях, действиях. Да и внешность у него была не самая привлекательная: невысокого роста, сутулый, с черными волосами, вытянутым лицом и большим носом, он действительно напоминал ворона.

Богатый чиновник был вдовцом, кроме сына и дочери у него больше никого не было. Но и по отношению к своим детям он не проявлял теплоты, привязанности. Их квартира была большой, чистой, но неуютной, холодной. Сын проводил большую часть времени в Москве, что его особенно радовало. Но в один из его приездов он заметил перемены, которые повлияют на его отношения с отцом.

Новая няня для Лили

В кратком содержании "Ворона" Бунина рассказывается о том, что молодой человек заметил изменения по приезду из Москвы. Словно солнце поселилось в их квартире, и свет исходил от одной юной особы, сменившей старую няню его младшей сестры Лили. Эта девушка была ровесницей молодого человека, ее отец был подчиненным у "ворона", но семья жила бедно. Поэтому юная особа очень обрадовалась тому, что оказалась на таком хорошем месте после окончания гимназии.

Девушку звали Елена, "ворон" же всегда обращался к ней по имени-отчеству - Лена была пуглива, робка, всегда неловко себя чувствовала за чинными обедами этого семейства. Но рассказчик заметил, что даже не только сам дом изменился, но и некоторые повадки его отца. Он стал терпимее к слугам, стал немного больше разговаривать. Когда он обращался к молодой няне, она смущалась и краснела. Но еще Лена старалась не смотреть в сторону его сына.

Это не укрылось от взора сурового "ворона": чем сильнее девушка старалась не поднимать глаз на рассказчика, тем холоднее относился отец к своему сыну. Все понимали, что эта робость от страха того, что она чувствует себя счастливой рядом с молодым человеком. Однажды за чаем строгий хозяин сказал, что Елене Николаевне подойдут пунцовое платье и рубиновый крестик, но об этом ей можно только лишь мечтать. Однако мечты могут и сбыться. Тогда еще ни его сын, ни юная девушка не знали о чувствах "ворона".

Развитие отношений девушки и юноши

Кульминационным моментом в рассказе и кратком содержании "Ворона" Бунина является тот эпизод, когда однажды вечером случился пожар из-за грозы, Елена и молодой человек поцеловались. Это было их объяснением. С того момента не проходило и дня, чтобы они не встретились в какой-либо из комнат и не поцеловались.

Но такое положение не устраивало молодую девушку. Однажды, когда Лиля заболела, Елена спросила у возлюбленного, когда он скажет своему отцу, что они любят друг друга. Юноша ее поцеловал, и в этот момент зашел его отец.

Молодая жена чиновника

В конце краткого содержания "Ворона" нужно сказать о том, как сложилась дальнейшая судьба героев этой истории. После эпизода с поцелуем отец велел сыну уехать, а потом пойти на службу в Петербурге. И пригрозил ему тем, что если он его ослушается, то не получит наследства. Также он сказал, что больше сын с Еленой не увидится.

Позднее молодой человек по протекции отца устроился на хорошее место. Он написал ему, что отказывается от наследства и дальнейшей его помощи. Рассказчик узнает, что его отец оставил службу и приехал в Петербург с молодой женой. В театре он увидел, что избранницей отца стала Елена. Теперь она уже не выглядела скромной, боязливой девушкой, теперь она стала светской женщиной. А на шее у нее был рубиновый крестик.

Рассказ "Ворон" Бунина затрагивает не только тему первого робкого чувства, но и семейные взаимоотношения. Возможно, его отец выбрал тихую робкую Елену потому, что ему хотелось направлять ее, сделать такой, какой он хотел бы ее видеть. Поэтому делается акцент на украшении у девушки. Автор не говорит о том, счастлива ли Елена, что почувствовал рассказчик, когда их увидел. Это позволяет читателю более вдумчиво отнестить к прочтению и составить собственное мнение.

Энциклопедией любовных драм можно назвать “Темные аллеи” – книгу рассказов о любви, созданную в годы второй мировой войны (1937-1944).
В годы тяжких испытаний, в годы жестокости и страданий, которые принес человечеству фашизм, Бунин напоминал людям о любви, о самом прекрасном, значительном и высоком, что есть в жизни.
Писатель показывает нам не только светлые, но и темные стороны любви, что символизирует и само название сборника.
Рассказ “Ворон”… Главные герои: отец, сын, восьмилетняя сестра Лиля и бедная девушка, дочь одного из мелких подчиненных отца…
Нет, совсем не бедная… Она столько богатства привнесла в казенную квартиру видного чиновника. “ Точно солнце засияло вдруг в нашей прежде столь мертвой квартире,- всю ее озаряло присутствие юной, легконогой девушки”, - отмечает молодой человек (сын), прибывший на каникулы. Да и отец за обедами неузнаваем стал, вместо тяжелого, угрюмого, молчаливого, холодно-жестокого, грубо-черноволосого, большеносого, совершенного ворона, стал шутить, усмехаться при виде за обедом любезной Елены Николаевны.
Молодая же девушка была бесконечно счастлива тем, что так хорошо устроилась тотчас после гимназии, появлением в доме сверстника.
Вскоре молодые люди полюбили, друг друга и не было, не единого дня без ежечасных встреч то в гостиной, то в зале, то в коридоре, даже в кабинете отца – этих коротких встреч и отчаянно-долгих, ненасытных и уже нестерпимых в своей неразрешимости поцелуев…
Отец, естественно, взаимное влечение сына и служанки почувствовал. Он тоже влюблен в это худенькое, белокурое сокровище. Он уже намекал за обедом, что Леночке весьма бы шло к лицу платье черного атласу с зубчатым, стоячим воротом, унизанным мелкими брильянтами… или шубка темно-синего бархату и венецианский берет. А сыну в то же время пророчил лишение наследства.
И впрямь “ворон”. Что тут скажешь?
Трагический намек…
Но в молодости любящим ничто не помеха. Об этом свидетельствует страстное признание Елены Николаевны: “Боже мой, когда ж это кончится! Скажи же, наконец, ему, что ты любишь меня, что все равно ничто в мире не разлучит нас”.
“Я прижал ее всю к себе, потянул к дивану,- мог ли я что-нибудь соображать, помнить в ту минуту?”
Но на пороге кабинета стоял отец и глядел на пылких влюбленных.
Радоваться бы надо счастью сына!
Да не тут-то было.
Срочный вызов в кабинет и высылка в деревню по этапу с предупреждением: “Видеть ее до отъезда никак не надейся. Все, любезный мой, иди”.
Пришлось подчиниться воле отца…
А любовь?
Всякая настоящая любовь – великое счастье, даже если она завершается разлукой.
Молодой человек не опустился, а осенью поступил в Петербург в министерство иностранных дел и написал отцу, что навсегда отказывается не только от его наследства, но и от всякой помощи.
Казалось бы, вот и счастью пора состояться. Наш герой умен, независим, любим – да вот отец родной помеха: во фраке, сутулясь, вороном с прелестной молоденькой женой, на шейке у нее огнем сверкал рубиновый крестик… и в платье из пунцового бархата…
Своровал, как черный ворон добычу, отец счастье у сына, да и у молоденькой Елены Николаевны.
Вот они “темные”, мрачные и жестокие бунинские аллеи.
Теперь так о любви не пишут. В современных книгах, по телевизору, в кино все примитивно, грубо. И никакой любви, никакого счастливого замирания сердец…
Читая Бунина, осознаешь, что даже несчастная любовь есть величайшее счастье. Ведь счастлив же наш герой, увидев ее, свою любовь, в партере Мариинского театра…

"Темные аллеи - Ворон"

Отец мой похож был на ворона. Мне пришло это в голову, когда я был еще мальчиком: увидал однажды в "Ниве" картинку, какую-то скалу и на ней Наполеона с его белым брюшком и лосинами, в черных коротких сапожках, и вдруг засмеялся от радости, вспомнив картинки в "Полярных путешествиях" Богданова, - так похож показался мне Наполеон на пингвина, - а потом грустно подумал: а папа похож на ворона...

Отец занимал в нашем губернском городе очень видный служебный пост, и это еще более испортило его; думаю, что даже в том чиновном обществе, к которому принадлежал он, не было человека более тяжелого, более угрюмого, молчаливого, холодно-жестокого в медлительных словах и поступках. Невысокий, плотный, немного сутулый, грубо-черноволосый, темный, с длинным бритым лицом, большеносый, был он и впрямь совершенный ворон - особенно когда бывал в черном фраке на благотворительных вечерах нашей губернаторши, сутуло и крепко стоял возле какого-нибудь киоска в виде русской избушки, поводил своей большой вороньей головой, косясь блестящими вороньими глазами на танцующих, на подходящих к киоску, да и на ту боярыню, которая с чарующей улыбкой подавала из киоска плоские фужеры желтого дешевого шампанского крупной рукой в бриллиантах, - рослую даму в парче и кокошнике, с носом настолько розово-белым от пудры, что он казался искусственным. Был отец давно вдов, нас, детей, было у него лишь двое, - я да маленькая сестра моя Лиля, - и холодно, пусто блистала своими огромными, зеркально-чистыми комнатами наша просторная казенная квартира во втором этаже одного из казенных домов, выходивших фасадами на бульвар в тополях между собором и главной улицей. К счастью, я больше полугода жил в Москве, учился в Катковском лицее, приезжал домой лишь на святки и летние каникулы. В том году встретило меня, однако, дома нечто совсем неожиданное.

Весной того года я кончил лицей и, приехав из Москвы, просто поражен был: точно солнце засияло вдруг в нашей прежде столь мертвой квартире, - всю ее озаряло присутствие той юной, легконогой, что только что сменила няньку восьмилетней Лили, длинную, плоскую старуху, похожую на средневековую деревянную статую какой-нибудь святой. Бедная девушка, дочь одного из мелких подчиненных отца, была она в те дни бесконечно счастлива тем, что так хорошо устроилась тотчас после гимназии, а потом и моим приездом, появлением в доме сверстника. Но уж до чего была пуглива, как робела при отце за нашими чинными обедами, каждую минуту с тревогой следя за черноглазой, тоже молчаливой, но резкой не только в каждом своем движении, но даже и в молчаливости Лилей, будто постоянно ждавшей чего-то и все как-то вызывающе вертевшей своей черной головкой! Отец за обедами неузнаваем стал: не кидал тяжких взглядов на старика Гурия, в вязаных перчатках подносившего ему кушанья, то и дело что-нибудь говорил, - медлительно, но говорил, - обращаясь, конечно, только к ней, церемонно называя ее по имени-отчеству, - "любезная Елена Николаевна", - даже пытался шутить, усмехаться. А она так смущалась, что отвечала лишь жалкой улыбкой, пятнисто алела тонким и нежным лицом - лицом худенькой белокурой девушки в легкой белой блузке с темными от горячего юного пота подмышками, под которой едва означались маленькие груди. На меня она за обедом и глаз поднять не смела: тут я был для нее еще страшнее отца. Но чем больше старалась она не видеть меня, тем холоднее косился отец в мою сторону: не только он, но и я понимал, чувствовал, что за этим мучительным старанием не видеть меня, а слушать отца и следить за злой, непоседливой, хотя и молчаливой Лилей, скрыт был совсем иной страх, - радостный страх нашего общего счастья быть возле друг друга. По вечерам отец всегда пил чай среди своих занятий, и прежде ему подавали его большую чашку с золотыми краями на письменный стол в кабинете; теперь он пил чай с нами, в столовой, и за самоваром сидела она - Лиля в этот час уже спала. Он выходил из кабинета в длинной и широкой тужурке на красной подкладке, усаживался в свое кресло и протягивал ей свою чашку. Она наливала ее до краев, как он любил, передавала ему дрожащей рукой, наливала мне и себе и, опустив ресницы, занималась каким-нибудь рукоделием, а он не спеша говорил - нечто очень странное:

Белокурым, любезная Елена Николаевна, идет или черное, или пунсовое... Вот бы весьма шло к вашему лицу платье черного атласу с зубчатым, стоячим воротом а ля Мария Стюарт, унизанным мелкими брильянтами... или средневековое платье пунсового бархату с небольшим декольте и рубиновым крестиком... Шубка темно-синего лионского бархату и венецианский берет тоже пошли бы к вам... Все это, конечно, мечты, - говорил он, усмехаясь. - Ваш отец получает у нас всего семьдесят пять рублей месячных, а детей у него, кроме вас, еще пять человек, мал мала меньше, - значит, вам скорей всего придется всю жизнь прожить в бедности. Но и то сказать: какая же беда в мечтах? Они оживляют, дают силы, надежды. А потом, разве не бывает так, что некоторые мечты вдруг сбываются?.. Редко, разумеется, весьма редко, а сбываются... Ведь вот выиграл же недавно по выигрышному билету повар на вокзале в Курске двести тысяч, - простой повар!

Она пыталась делать вид, что принимает все это за милые шутки, заставляла себя взглядывать на него, улыбаться, а я, будто и не слыша ничего, раскладывал пасьянс "Наполеон". Он же пошел однажды еще дальше, - вдруг молвил, кивнув в мою сторону:

Вот этот молодой человек тоже, верно, мечтает: мол, помрет в некий срок папенька и будут у него куры не клевать золота! А куры-то и впрямь не будут клевать, потому что клевать будет нечего. У папеньки, разумеется, кое-что есть, - например, именьице в тысячу десятин чернозему в Самарской губернии, - только навряд оно сынку достанется, не очень-то он папеньку своей любовью жалует, и, насколько понимаю, выйдет из него мот первой степени...

Был этот последний разговор вечером под Петров день, - очень мне памятный. Утром того дня отец уехал в собор, из собора - на завтрак к имениннику-губернатору. Он и без того никогда не завтракал в будни дома, так что и в тот день мы завтракали втроем, и под конец завтрака Лиля, когда подали вместо ее любимых хворостиков вишневый кисель, стала пронзительно кричать на Гурия, стуча кулачками по столу, сошвырнула на пол тарелку, затрясла головой, захлебнулась от злых рыданий. Мы кое-как дотащили ее в ее комнату, - она брыкалась, кусала нам руки, - умолили ее успокоиться, наобещали жестоко наказать повара, и она стихла наконец и заснула. Сколько трепетной нежности было для нас даже в одном этом - в совместных усилиях тащить ее, то и дело касаясь рук друг друга! На дворе шумел дождь, в темнеющих комнатах сверкала иногда молния и содрогались стекла от грома.

Это на нее так гроза подействовала, - радостно сказала она шепотом, когда мы вышли в коридор, и вдруг насторожилась:

О, где-то пожар!

Мы пробежали в столовую, распахнули окно - мимо пас, вдоль бульвара, с грохотом неслась пожарная команда. На тополи лился быстрый ливень, - гроза уже прошла, точно он потушил ее, - в грохоте длинных несущихся дрог с медными касками стоящих на них пожарных, со шлангами и лестницами, в звоне поддужных колокольцов над гривами черных битюгов, с треском подков мчавших галопом эти дроги по булыжной мостовой, нежно, бесовски игриво, предостерегающе пел рожок горниста... Потом часто, часто забил набат на колокольне Ивана Воина на Лавах... Мы рядом, близко друг к другу, стояли у окна, в которое свежо пахло водой и городской мокрой пылью, и, казалось, только смотрели и слушали с пристальным волнением. Потом мелькнули последние дроги с каким-то громадным красным баком на них, сердце у меня забилось сильнее, лоб стянуло - я взял ее безжизненно висевшую вдоль бедра руку, умоляюще глядя ей в щеку, и она стала бледнеть, приоткрыла губы, подняла вздохом грудь и тоже как бы умоляюще повернула ко мне светлые, полные слез глаза, а я охватил ее плечо и впервые в жизни сомлел в нежном холоде девичьих губ... Не было после того ни единого дня без наших ежечасных, будто бы случайных встреч то в гостиной, то в зале, то в коридоре, даже в кабинете отца, приезжавшего домой только к вечеру, - этих коротких встреч и отчаянно долгих, ненасытных и уже нестерпимых в своей неразрешимости поцелуев. И отец, что-то чуя, опять перестал выходить к вечернему чаю в столовую, стал опять молчалив и угрюм. Но мы уже не обращали на него внимания, и она стала спокойнее и серьезнее за обедами.

В начале июля Лиля заболела, объевшись малиной, лежала, медленно поправляясь, в своей комнате и все рисовала цветными карандашами на больших листах бумаги, пришпиленных к доске, какие-то сказочные города, а она поневоле не отходила от ее кровати, сидела и вышивала себе малороссийскую рубашечку, - отойти было нельзя: Лиля поминутно что-нибудь требовала. А я погибал в пустом, тихом доме от непрестанного, мучительного желания видеть, целовать и прижимать к себе ее, сидел в кабинете отца, что попало беря из его библиотечных шкапов и силясь читать. Так сидел я и в тот раз, уже перед вечером. И вот вдруг послышались ее легкие и быстрые шаги. Я бросил книгу и вскочил:

Что, заснула?

Она махнула рукой.

Ах, нет! Ты не знаешь - она может по двое суток не спать и ей все ничего, как всем сумасшедшим! Прогнала меня искать у отца какие-то желтые и оранжевые карандаши...

И, заплакав, подошла, и уронила мне на грудь голову:

Боже мой, когда же это кончится! Скажи же наконец ему, что ты любишь меня, что все равно ничто в мире не разлучит нас!

И, подняв мокрое от слез лицо, порывисто обняла меня, задохнулась в поцелуе. Я прижал ее всю к себе, потянул к дивану, - мог ли я что-нибудь соображать, помнить в ту минуту? Но на пороге кабинета уже слышалось легкое покашливание: я взглянул через ее плечо - отец стоял и глядел на нас. Потом повернулся и, горбясь, удалился.

К обеду никто из нас не вышел. Вечером ко мне постучался Гурий: "Папаша просят вас пожаловать к ним". Я вошел в кабинет. Он сидел в кресле перед письменным столом и, не оборачиваясь, стал говорить:

Завтра ты на все лето уедешь в мою самарскую деревню. Осенью ступай в Москву или Петербург искать себе службу. Если осмелишься ослушаться, навеки лишу тебя наследства. Но мало того: завтра же попрошу губернатора немедленно выслать тебя в деревню по этапу. Теперь ступай и больше на глаза мне не показывайся. Деньги на проезд и некоторые карманные получишь завтра утром через человека. К осени напишу в деревенскую контору мою, дабы тебе выдали некоторую сумму на первое прожитие в столицах. Видеть ее до отъезда никак не надейся. Все, любезный мой. Иди.

В ту же ночь я уехал в Ярославскую губернию, в деревню к одному из моих лицейских товарищей, прожил у него до осени. Осенью, по протекции его отца, поступил в Петербург в министерство иностранных дел и написал отцу, что навсегда отказываюсь не только от его наследства, но и от всякой помощи. Зимой узнал, что он, оставив службу, тоже переехал в Петербург - "с прелестной молоденькой женой", как сказали мне. И, входя однажды вечером в партер в Мариинском театре за несколько минут до поднятия занавеса, вдруг увидал и его и ее. Они сидели в ложе возле сцены, у самого барьера, на котором лежал маленький перламутровый бинокль. Он, во фраке, сутулясь, вороном, внимательно читал, прищурив один глаз, программу. Она, держась легко и стройно, в высокой прическе белокурых волос, оживленно озиралась кругом - на теплый, сверкающий люстрами, мягко шумящий, наполняющийся партер, на вечерние платья, фраки и мундиры входящих в ложи. На шейке у нее темным огнем сверкал рубиновый крестик, тонкие, но уже округлившиеся руки были обнажены, род пеплума из пунцового бархата был схвачен на левом плече рубиновым аграфом...

Иван Бунин - Темные аллеи - Ворон , читать текст

См. также Бунин Иван - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :

Темные аллеи - В Париже
Когда он был в шляпе, - шел по улице или стоял в вагоне метро, - и не...

Темные аллеи - Второй кофейник
Она и натурщица его, и любовница, и хозяйка - живет с ним в его мастер...

Книга "Темные аллеи" особенно похожа на книгу стихов. Стихотворений и малых поэм, баллад. Тридцать восемь стихотворений и размер, самый хороший для сборника. И тематическое содержание, единство идеально соблюдено: любовь и смерть - только об этом.
Таинственны, необычайно новы все подряд рассказы, все одинаково наполнены печалью воспоминаний, глубокой тоскою обо всем, что здесь говорится,- о каждом женском образе, каждой истории, рассказанной с полной искренностью и беспримерной, жарко-плотской откровенностью.

«Отец мой был похож на ворона. Мне пришло это в голову, когда я был еще мальчиком: увидал однажды в «Ниве» картинку, какую-то скалу и на ней Наполеона с его белым брюшком и лосинами, в черных коротких сапожках, и вдруг засмеялся от радости, вспомнив картинки в «Полярных путешествиях» Богданова, – так похож показался мне Наполеон на пингвина, – а потом грустно подумал: а папа похож на ворона…»

Читает А.Демидова
Демидова Алла Сергеевна - актриса, народная артистка РСФСР (1984), лауреат Государственной премии СССР (1977), лауреат премии Президента России (2001). Лауреат премии имени К.С.Станиславского (1993), а также ряда других премий в области кино- и театрального искусства.

Биография И.А. Бунина
Русский писатель: прозаик, поэт, публицист. Иван Алексеевич Бунин родился 22 октября (по старому стилю - 10 октября) 1870 года в Воронеже, в семье обедневшего дворянина, принадлежавшего к старинному дворянскому роду.
Литературная известность к Ивану Бунину пришла в 1900 году после выхода в свет рассказа "Антоновские яблоки". В 1901 году в издательстве символистов "Скорпион" вышел сборник стихотворений "Листопад". За этот сборник и за перевод поэмы американского поэта-романтика Г. Лонгфелло "Песнь о Гайавате" (1898 год, в некоторых источниках указан 1896) Российской Академией наук Ивану Алексеевичу Бунину была присуждена Пушкинская премия. В 1902 году в издательстве "Знание" вышел первый том сочинений И.А. Бунина. В 1905 году Бунин, живший в гостинице "Националь", стал свидетелем Декабрьского вооруженного восстания.

Последние годы писателя прошли в нищете. Умер Иван Алексеевич Бунин в Париже. В ночь с 7 на 8 ноября 1953 года, через два часа после полуночи его не стало: он умер тихо и спокойно, во сне. На его постели лежал роман Л.Н. Толстого "Воскресение". Похоронен Иван Алексеевич Бунин на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, под Парижем.