Архаический период греческой литературы. Ярхо В.Н. Истоки древнегреческой литературы. I глава. Архаический период

Студент(ка) ОЮИ: Якубович В.И.

Открытый юридический институт

Москва 2007

Введение

Античной литературой принято называть литературу Древней Греции и Древнего Рима. Античной (от латинского слова antiquus – древний) называли итальянские гуманисты эпохи Возрождения греко-римскую культуру, как самую раннюю из известных им. Это название сохранилось за ней и поныне, хотя с тех пор открыты и более древние культуры. Оно сохранилось как синоним классической древности, т.е. того мира, который лег в основу при формировании всей европейской цивилизации.

Хронологические рамки античной литературы отхватывают период от IX-VIII вв до н.э. до V в н.э. включительно. Древние греки населяли Балканский полуостров, острова Эгейского моря, западное побережье Малой Азии, Сицилию и южную часть Аппенинского полуострова. Римляне первоначально жили в Лации – области находившейся на территории Аппенинского полуострова, однако в результате войн римская держава постепенно разрослась, и к концу I в до н. э. она занимала не только Аппенинский полуостров, но и значительную часть территории Европы, включая Грецию, часть передней Азии, Северную Африку, Египет.

Греческая литература старше римской, которая начала развиваться в то время, когда греческая уже вступила в период относительного упадка.

Античная литература неразрывно вязана и мифологией. Авторы произведений литературы и изобразительного искусства черпали свои сюжеты в основном из мифов - произведений устного народного творчества, в которых отражаются наивные, фантастические представления людей об окружающем мире – о его происхождении, о природе. Греческие мифы содержат рассказы о богах, созданных по образу и подобию людей; на богов и героев греки перенесли все черты их собственной земной жизни. Поэтому для изучения античной литературы особое значение приобретает знакомство с греческой мифологией.

Историческое значение античной литературы состоит в первую очередь в огромной влиянии, которое она оказала на развитие культур других европейских народов: настоящее познание этих литератур невозможно без знакомства с античной литературой.

В V в. н. э. общий упадок культуры, деспотизм, породивший полное равнодушие населения к судьбе страны подорвали изнутри Римскую империю, она не смогла противостоять варварам (германским племенам). Римская империя пала. В эту пору погибла огромная часть текстов античной литературы: одни авторы вызывали неудовольствие, другие просто не вызывали интереса и не переписывались, а между тем папирус, на котором были записаны литературные тексты, - недолговечен, и те тексты, которые не были переписаны в средние века на пергамен обречены были на исчезновение. Тщательно переписывались и сохранялись произведения, в которых были заложены мысли, импонирующие христианству (например, сочинения Платона, Сенеки и др.).

Античная книга представляла собой папирусный свиток, который при чтении разворачивался. Объем такой книги мог составлять до сорока страниц в привычном для нас типографском исполнении. Каждая из гомеровских поэм была записана на 24 свитках (книгах); отдельный свиток составляла каждая книга «Анналов» Тацита или «Записок о Галльской войне» Цезаря.

Лишь с III в н. э. папирусный свиток начинает вытесняться кодексом – книгой привычного для нас вида, изготовленной из пергамена.

Античная литература оказалась близка эпохе Ренессанса, потому что она воплощала свободу человеческой мысли и человеческих чувств. Культурные деятели этой эпохи стали отыскивать и издавать произведения античных авторов, бережно переписанные и сохраненные просвещенными монахами в эпоху средних веков.

В эпоху Возрождения писатели использовали для своих произведений латинский язык, античные темы; художественным произведениям старались придать максимальное сходство с античными, в которых видели эталоны прекрасного.

Непосредственно за эпохой Возрождения наступила эпоха классицизма. Само название говорит о том, что оно было направлено на античность, на классическую древность. Классицизм в основном ориентировался на римскую литературу.

Влияние античной литературы было сильно и в XIX в. сохранилось оно и до сегодняшнего дня.

Литература Древней Греции

История древнегреческой литературы органично связана с жизнью Эллады, ее культурой, религией, традициями, в ней по-своему отражаются перемены в социально-экономической, политических областях. Современной наукой выделяются четыре периода истории древнегреческой литературы:

Архаический, который охватывает время до начала V в. до н. э. Это эпоха «ранней Греции», когда происходит медленный распад патриархально-родового строя и переход к рабовладельческому государству. Предмет нашего внимания – сохранившиеся памятники фольклора, мифология, прославленные поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», дидактический эпос Гесиода, а так же лирика.

Аттический (или классический) охватывает V-IV вв. до н. э., когда греческие полисы и, в первую очередь Афины, переживают расцвет, а затем кризис, теряют независимость, оказавшись под властью Македонии. Это время замечательного взлета во всех художественных сферах. Это греческий театр, драматургия Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана; аттическая проза: историография (Геродот, Фукидид), ораторское искусство (Лисий, Демосфен), философия (Платон, Аристотель).

Эллинистический охватывает время с конца IV в. до н. э. до конца I в. н. э. Предмет внимания – александрийская поэзия и новоаттическая комедия (Менандр).

Римский, т.е. время, когда Греция становится провинцией Римской империи. Главные темы: греческий роман, творчество Плутарха и Лукиана.

I глава. Архаический период

1.1. Мифология

Миф в переводе с греческого означает «повествование, предание». Понятие «миф» могло включать в себя всю поэтическую деятельность, художественные творения, рожденные в архаический период, именно мифология послужила фундаментом для последующего развития науки и культуры. Образы и сюжеты мифологии вдохновляли творчество гениев поэзии от Данте до Гете, Шиллера, Байрона, Пушкина, Лермонтова и других.

Мифы создавались в дописьменную эпоху, а поэтому эти сказания, легенды в течение долгого времени бытовали в устном исполнении, нередко трансформируясь и меняясь. Они никогда не были записаны как единая книга, а воспроизводились, пересказывались уже позднее разными поэтами, драматургами, историками: это греки Гомер, Гесиод, Эсхил, Софокл, Еврипид, римляне Вергилий, Овидий, представивший поистине сокровищницу мифов в своей книге «Метаморфозы».

Мифы бытовали в самых разных частях европейской континентальной Греции, в Аттике, Биотии, Фессалии, Македонии и других областях, на островах Эгейского моря, на Крите, на побережье Малой Азии. В этих регионах складывались отдельные циклы мифов, которые позднее стали сливаться в единую общегреческую систему.

Главными персонажами греческой мифологии были боги и герои. Созданные по человеческому подобию, боги были красивы, могли принимать любой облик, но главное - отличались бессмертием. Подобно людям, они могли быть великодушны, щедры, но так же коварны, беспощадны. Боги могли соперничать, завидовать, ревновать, хитрить. Боги совершали подвиги, но им были знакомы неудачи и горе. Гибнет возлюбленный Афродиты Адонис. У Деметры бог смерти Аид похищает дочь Персефону.

Греческие боги составляли как бы несколько категорий с точки зрения значимости. Двенадцать главных верховных богов «олимпийцев» обитали на заснеженной горе Олимп, самой высокой в Греции. Там же находился дворец верховного бога Зевса, жилища других богов.

Зевс, отец богов и людей. Его считали сыном Крона, богом времени и земледелия. Его матерью была Рея. Зевс разделил со своими братьями власть над миром: он получил в удел небо, Посейдон – море, а Аид – подземное царство.

От первой супруги Метиды Зевс родил Афину. Были у него и другие многочисленные дети от богинь и смертных. Супруга Зевса Гера была верховной греческой богиней, царицей богов. Она покровительствовала браку, супружеской любви и родам.

Брат Зевса Посейдон был богом моря, всех источников и вод, а также владельцем земных недр и их богатств. В морской пучине находился его дворец, сам Посейдон повелевал волнами и морями. Если Посейдон взмахивал трезубцем, начиналась буря. Он мог также вызвать землетрясение.

Богом подземного мира и царства смерти являлся Аид, брат Зевса, глубоко под землей он владел царством, он сидел на золотом троне вместе со своей женой Персефоной, дочерью богини плодородия Деметры. Персефона была похищена Аидом, стала его женой и владычицей подземного царства.

Один из древних богов – Аполлон, сын Зевса и богини Латоны, брат Артемиды, был богом света и искусств, метким стрелком из лука. Аполлон получил от Гермеса изобретенную им лиру и сделался богом муз. Музами были девять сестер – дочери Зевса и богини памяти Мнемосины. Они были богинями искусства, поэзии и наук: Каллиопа – муза эпической поэзии; Евтерпа – муза лирической поэзии; Эрато - муза любовной поэзии; Талия – муза комедии; Мельпомена – муза трагедии; Терпсихора – муза танца; Клио – муза истории; Урания – муза астрономии; Полигимния – муза гимнической (от гимна) поэзии и музыки. Аполлон был почитаем как покровитель, вдохновитель поэзии и музыки; таким его запечатлело мировое искусство.

Сестрой златокудрого Аполлона была дочь Зевса Артемида, охотница, покровительница животных, богиня плодородия. Она обычно изображалась с луком, которым искусно владела, охотясь в лесах и полях. В различных областях Греции существовал ее культ, а в городе Эфесе был возведен прекрасный храм Артемиды.

Богиня Афина наиболее из почитаемых в Греции, была рождена самим Зевсом, появилась у него из головы в полном военном облачении. Богиня мудрости и справедливости, она покровительствовала городам и государствам как в период войны, так и в мирное время, определяла развитие наук, ремесел, земледелия. В ее честь был назван главный город в Греции – Афины.

План
Введение
1 Архаический период
2 Классический период
3 Эллинистический период
4 Римский период

Древнегреческая литература

Введение

Древнегреческая литература - совокупность литературных произведений античных авторов, включающая в себя всё творчество древнегреческих поэтов, историков, философов, ораторов и др. вплоть до конца истории Древней Греции.

Из огромного множества произведений древнегреческой литературы до нас дошли лишь весьма немногие; немало писателей и их сочинений известны нам только по именам; почти нет ни одного древнегреческого писателя, от которого дошло бы к нам все его литературное достояние. Ко всему этому присоединяется порча первоначальных текстов по вине времени, по невежеству переписчиков и иным обстоятельствам. Понятно, почему до настоящего времени не существует такого обозрения Греческой литературы, которое изображало бы все последовательное её развитие, без пробелов или произвольных теоретических построений. Однако вековыми усилиями западноевропейских учёных достигнуто многое в смысле восстановления древних текстов и разностороннего выяснения литературных произведений.

Отличавшая древнего эллина способность живо воспринимать окружающее и быстро отзываться на него, проникать глубоко в основные мотивы явлений и улавливать их типические, существенные черты, пластичность греч. речи, позволявшая эллину выражать легко и точно каждую свою мысль и настроение со всеми их оттенками, сообщили древнегреч. литературе гуманистический характер и обеспечили за нею общечеловеческий интерес. В основных свойствах эллинского гения кроется разгадка несравненной оригинальности его научного и художественного творчества, долговечности множества выработанных им идей, образов и целых систем мировоззрения; этим же обусловливается то громадное влияние, какое имела древнеэллинская литература на все позднейшие, начиная с римской, и на европейскую образованность вообще.

Всестороннему развитию природных дарований благоприятствовали особенности политического общежития, поощрявшие высокое напряжение умственных сил и допускавшие широкую свободу мысли и слова. Успехи драмы, красноречия и изучения форм политического общежития находились в ближайшей зависимости от демократического строя городских республик. Вовсе не случайно то обстоятельство, что по степени и качеству умственной производительности в древней Греции первое место принадлежало афинской демократии, где и политические учреждения, и нравы, и вкусы общества наиболее содействовали свободному развитию и упражнению всех способностей гражданина, потребных для деятельного сознательного участия в делах общины.

Крайними пределами истории древнегреческой литературы следует признавать XI в. до н. э., когда сложились многочисленные сказания о героях Троянской войны, и первую половину VI в. н. э., когда по распоряжению императора Юстиниана (529) закрыты были философские школы в Афинах.

В этом промежутке времени различаются два отдела:

· один - от начала литературы до III в. до н. э., по преимуществу творческий;

· другой - от начала александрийской учёности до Юстиниана, по преимуществу время изучения прежней литературы и усвоения древнегреческой образованности другими народностями.

В творческой эпохе Г. литературы различаются два периода:

· развитие эпоса, лирики, возникновение драмы и всех видов прозы - приблизительно до 480 г. до н. э.,

· другой период, аттический, пора высшего процветания драмы, красноречия, философии, историографии с переходом к точным наукам.

В первом периоде руководящая роль принадлежала колониям, во втором неоспоримо господствовали Афины.

1. Архаический период

Главное литературное явление первого периода - так называемые гомеровские поэмы, представляющие собою завершение длинного ряда меньших опытов легендарной поэзии, а также религиозного и бытового песнотворчества. Задолго до появления на свет Илиады и Одиссеи, древнейших памятников Г. литературы, сложились образы главных эллинских божеств и героев троянского и дотроянского времени, установились типические черты богов и полубогов, их генеалогии, образовались эпитеты, выработана была стихотворная форма, пригодная для повествования и т. д. Илиада и Одиссея вмещали в себе лишь небольшую часть сюжетов и эпизодов, обработанных раньше многими поколениями рассказчиков и певцов. К этой древнейшей поэзии греков, не исключая и гомеровских поэм, нельзя относиться так, как мы относимся обыкновенно к произведениям сознательно поэтическим. Воображать себе, будто древний поэт, полный веры в священную старину, руководствовался в своем творчестве только требованиями поэзии и именно особого вида её, в данном случае эпоса, что он только в силу этих требований изменял одно в своем материале, устранял другое, добавлял третье - значит наши собственные понятия переносить на такие времена и бытовые условия, когда они вовсе не могли иметь места. Каждый последующий певец, продолжая дело предшественников, брал от них то, что казалось ему наиболее согласным с природою божества или с характером героя; иногда певец довольствовался сопоставлением нескольких вариантов, мало смущаясь разногласиями между ними и даже не всегда их замечая. Только твердо памятуя эту историческую точку зрения, можно уберечь себя от субъективных построений и увлечений в разъяснении древнейших памятников греч. поэзии - тех увлечений, какими преисполнен так называемый гомеровский вопрос (см. Гомер).

Колыбелью греческой поэзии была богато одаренная от природы северо-восточная область Фессалии, Пиерия, или Фракия, родина муз, место деятельности мифических поэтов: Орфея, Мусея, Евмолпа, Памфоса, Фамириса. Отсюда поклонение музам распространилось к югу, на Фокиду, Беотию, Аттику. Занятие поэзией находилось здесь в связи преимущественно с культами Зевса, Диониса и Деметры. Другая группа певцов, с Оленом во главе, соединялась около Аполлона в Ликии, на Крите и в Дельфах. Кажется, служителями этого божества был изобретен героический стих, или дактилический гекзаметр.

Музыка, именно игра на форминге или кифаре, лире, поставлена в теснейшую связь с поэзией. Этот же подготовительный период характеризуется влиянием малоазийских народов, родственных эллинам, - главным образом фригийцев и ликиян. Рядом с песней, преимущественно религиозного характера, существовали с незапамятных времен более или менее занимательные рассказы о громких подвигах отдельных личностей - богатырей, вождей, правителей - и целых общин; подобные рассказы, умножаясь в числе по мере совершения новых подвигов, соединяли в себе разнородные элементы мифа и действительности, изображали богов и людей в постоянных отношениях и взаимодействии, людей наделяли сверхчеловеческими свойствами, богов низводили до уровня смертных. Если события близкие, только что совершившиеся, понимались и изображались поэтами не иначе, как в виде необычайных деяний богов или при непосредственном их участии, то давность события открывала тем больший простор для вымысла и чудесного: без этого современность и история представлялись бы древнему эллину столь же мало вразумительными и интересными, как нам подобное изображение кажется неправдоподобным и произвольным.

Гераклы, Тезеи, Язоны, Персеи, Мелеагры, Амфиараи и многие другие упоминаются в гомеровских поэмах как хорошо известные представители давнего, грандиозного прошлого, отодвинутого вдаль воспоминаниями ближайших событий, различными эпизодами ахейско-троянской войны и приключениями её героев. Троянская война как первое славное дело всей Эллады, совершившееся до так назыв. возвращения Гераклидов в Пелопоннес и до основания малоазийских колоний, стала надолго излюбленнейшим предметом рассказов и песнопений, образчиками коих могут служить песни Фемия и Демодока в Одиссее. Многочисленные, первоначально короткие песни троянского цикла вызвали в X-IX вв. до н. э. гениальную попытку создать цельные поэмы с центральным героем и событием в каждой, с небывалою дотоле обрисовкою характеров, с чрезвычайным разнообразием положений, объединяемых моральными воззрениями автора; получились древнейшие бессмертные памятники греческой и вообще европейской литературы, до наших дней неразрывно связанные с именем Гомера. Мы из Одиссеи знаем, что древний эллин любил новые песни о недавних событиях, и потому начатки троянского эпоса необходимо приурочивать ещё к собственной Элладе, более всего к Фессалии и Арголиде, родным местам первенствующих ахейских героев, и относить появление их ко времени самой войны и к непосредственно за войною следовавшему. Полного расцвета эпическая поэзия достигла, однако, лишь на малоазийском побережье, в колониях, преимущественно ионийских, хотя ионические поэты только продолжали и совершенствовали дело эолян.

Древние поэты были вместе и исполнителями своих и чужих песен, певцами (аэды), которые при исполнении пользовались аккомпанементом на форминге. На торжествах народа или правителей и вождей подобные певцы-поэты были желаннейшими и почетнейшими гостями. Удаляясь под Трою, Агамемнон доверил супругу свою домашнему певцу. Аэды были ближайшими хранителями и распространителями гомеровских поэм и иных песен. За аэдами следовали декламаторы-рапсоды, на общественных собраниях произносившие чужие песни без музыкального аккомпанемента, зато драматизировавшие свое исполнение при помощи мимики и костюмов. С первой половины VIII и до половины VI в. до н. э. ряд поэтов задавался мыслью изложить в стихотворной форме, по образцам гомеровским, весь по возможности цикл троянских сказаний. Это - поэты-циклики: Арктин, Стасин, Лесхес, Агий, Евгаммон, не обладавшие ни дарованием, ни искренним воодушевлением родоначальников эпоса. Рядом с троянским существовали и обрабатывались подобными же поэтами циклы сказаний фивских (Фиваида, Эпигоны), геракловых. Циклические поэмы, по объёму иногда превосходившие Одиссею, имели для позднейших поэтов, историков, философов, антиквариев значение и интерес сборников мифов и сказаний, пригодных для поэтических или моралистических целей.

В тесной связи с именем Гомера находятся ещё так называемые Гомеровские гимны, дошедшие до нас в виде 34 песен, неодинаковых по достоинству и объёму и разновременных по происхождению. Время образования этих песен, служивших на религиозных празднествах вступлениями к декламации гомеровских песен - VIII-V вв. до н. э. Составлялись они в кружках рапсодов. Гомеру ещё Аристотель приписывал древнейшую юмористическую поэму Маргит (глуповатый всезнайка), а Илиада вызвала на свет в сравнительно позднее время пародию под именем Война мышей и лягушек. Уже в гомеровских поэмах можно наблюдать присутствие элементов наставительного эпоса, выражение недовольства существующими отношениями и желание большей правды в людских делах. В результате такого настроения явилась поэма Работа и дни. С другой стороны, рано чувствовалась потребность в связных систематических представлениях о богах, о первоначальной истории мира и человеческих обществ, о взаимных отношениях между божествами, героями и простыми смертными. Ответом на эти запросы служила Теогония. Обе поэмы, религиозно-наставительного характера, вышли из беотийской школы певцов и принадлежали уроженцу Аскры Гесиоду. Гомер и Гезиод (Гесиод) почитались у древних греков творцами теогонии и теологии; имена их обыкновенно употреблялись рядом, нераздельно, хотя гезиодовы поэмы сложились лет сто спустя после гомеровских.

По мере того, как общественная и личная жизнь становилась разнообразнее и сложнее, особенно в богатеющих торговых колониях, нарождались и новые формы поэтического творчества. В политическом общежитии наследственная монархия уступила место олигархическому или демократическому правлению или вышедшей из борьбы партий и вначале опиравшейся на народ тирании. Поэзия много потеряла в торжественности, но не меньше выиграла в практическом, житейском значении; из вдохновенных глашатаев муз или Аполлона поэты обратились в простых смертных, выдававшихся над толпою большею отзывчивостью, мудростью практических советов или меткостью и язвительностью критики. Достаточно напомнить, что в рядах поэтов того времени почетнейшее место принадлежало великому афинскому законодателю Солону; что другой афинский гражданин, Тиртей, добывал своими песнями победы спартанцам; что Феогнид пользовался стихотворной формой для беспощадного преследования политических противников, и проч. Самая форма стихотворений - элегическое двустишие из гекзаметра и пентаметра - отличалась в сравнении с эпическим стихом краткостью и выразительностью, а ямбический размер сатирических стихотворений ещё больше сближал поэтическую речь с обыденной, разговорной. Злоба дня в её бесконечном разнообразии и волновавшие наблюдателя чувства были предметом поэтического выражения в элегиях и ямбах в течение VII и VI вв.; выработанными тогда стихотворными формами охотно пользовались, впрочем, и впоследствии. Древние элегии исполнялись под аккомпанемент флейты. Из числа элегических и ямбических поэтов Каллин, Симонид, Мимнерм, Фокилид, Ксенофан, Гиппопакт, Архилох принадлежали малоазийским городам и островам; Солон, Феогнид, Тиртей были уроженцы Аттики и Мегары. Хотя эпос и элегия развивались и не без связи с музыкою, но первое время музыка была довольно проста и монотонна; стихотворные тексты декламировались и совершенствовались независимо от музыкального аккомпанемента.

Не так было с поэзией собственно лирической, или песенной (мелической), успехи которой были подготовлены развитием музыки и которая отдельно от музыки не существовала; иногда к музыке присоединялись и ритмические движения, орхестика. Начатки лирики содержались в древнейших народных песнях, но сознательная разработка её в связи с музыкой начинается с Терпандра, лесбийца родом, который в VII веке до н. э. на карнейских и пифийских собраниях в Спарте и Дельфах выступил (с семиструнной лирой вместо первобытной четырёхструнной) как исполнитель религиозных песнопений, номов, с усовершенствованным музыкальным аккомпанементом. Он открыл гамму звуков, установил основные гармонии, лады греческой музыки и вообще положил начало систематическому музыкальному искусству. Греческая лирика делилась на собственно песню и хоровое пение (энкомии, эпиникии, пеаны, дифирамбы и проч.) и развивалась в одно время с элегией и ямбом: Терпандр предшествовал Архилоху, а в одно время с Солоном жили главные представители обоих видов лирики: Алкей, Сафо (Сапфо), Стесихор. Элегия и ямбы примыкали по языку к ионийскому эпосу, лирическая поэзия, по самой своей природе более индивидуальная, представляла бесконечное разнообразие наречий и местных говоров в теснейшей зависимости каждого поэта от его родины и места деятельности. Ионийские, эолийские, дорийские говоры были равноправны в лирике. Не меньшим разнообразием отличалось стихосложение лирических песен в зависимости от личности поэта и от тончайших оттенков выражаемого в песне настроения. Если номы и просодии Терпандра и Клонаса, исполнявшиеся под аккомпанемент кифары или флейты, пользовались размерами, ранее их вошедшими в употребление, - гекзаметром, ямбом и элегическим двустишием, то последующие лирики обнаруживали в этом отношении необычайную изобретательность и свободу творчества. Впрочем, и раньше уже, главным образом гением Архилоха, введены были в обращение, кроме гекзаметра и пентаметра, ямбы, трохеи, анапесты. Из выдающихся лириков чуть не каждый или прибавлял новые стихотворные формы, навсегда удерживавшие за собою имена творцов своих, или налагал печать собственной индивидуальности на формы уже существующие, изменяя и совершенствуя их. В отношении изобретательности всех лириков превзошёл спартанский поэт половины VII в. до н. э., Алкман, у которого впервые находим размеры ионийские и логахдические; он же первый употреблял размер, оказавшийся весьма пригодным для хвалебных стихотворений. Начинания Алкмана нашли себе продолжателя в Стесихоре из Гимеры.

В среде лириков вошло в обычай расчленение стихотворения на строфы, начало чему дано было уже элегическим двустишием: это - объединённые в своих частях группы стихов, или правильно чередующиеся, или меняющиеся в своем построении. Вообще в древнегреч. лирике различаются направления эолийское и ионийское, с одной стороны, и дорийское, с другой. Главные представители первого - Алкей, Сафо, Анакреон, второго - Алкман, Стесихор, Ибик, Симонид из Кеоса, Арион, Вакхилид, Пиндар. Только первые поэты - лирики в нашем смысле слова, выражавшие в своих произведениях личные душевные состояния; вторые, собственно греческие лирики, занимавшие в греческой жизни более почетное место, назначали свои песни прежде всего для украшения празднества прославления богов и т. п., вследствие чего содержание их произведений было более общего, нежели личного характера; не страстность, но торжественность были отличительною чертою этой дорийской поэзии. Одни песни назначались для исполнения одним голосом, в частной жизни отдельных граждан; другие были хоровые и имели значение преимущественно религиозно-общественное, исполнялись в публичных местах. Строение песен первой категории было несравненно проще; здесь допускалось непрерывное чередование отдельных стихов, или же строфы одинакового строения следовали одна за другою. Несравненно большим разнообразием отличалось строфическое строение хоровых песен, особенно со времени Стесихора, который ввёл в стихосложение чередование тройных групп - строфы, антистрофы и эпода, - соответственно движениям хора вправо, обратному влево и заключительному нахождению на месте. Хоровые песни были значительнее и по объёму. Победные песни Пиндара - на эпическом наречии, с сильною примесью доризмов, - составленные во славу победителей на четырёх общеэллинских празднествах и дошедшие до нас в числе 44, являются единственными и великолепнейшими образчиками хоровой греч. лирики. Одна из форм этой же лирики, дифирамб, послужила источником трагедии, а из шуточных хоровых песен, тоже в честь Диониса или Вакха, вышла комедия. Исконные начатки драмы, содержавшиеся в самой жизни древнего грека и особенно в культе Диониса, развились быстро до классических образцов драматической поэзии благодаря достигнутым раньше успехам лирики, в частности - дифирамба. Дифирамбическому хору дал правильную организацию Арион из Коринфа, а знаменитейшие лирики распространили дифирамбическую песню с Диониса и на другие мифические личности. Уже при Солоне, в начале VI в. до н. э., в Афинах можно было видеть первые опыты драматизирования дифирамба при помощи одного актёра, которым был сам виновник нововведения, икариец Феспид. Драматические представления (прежде трагедия, потом и комедия) заняли место наряду с дифирамбом в чествовании Диониса, и так как это были народные празднества по преимуществу, так как при важнейших из них присутствовали в большом числе и иноземцы, то государство было заинтересовано в возможно более великолепном и привлекательном исполнении их, и драматические писатели находили достаточное для себя удовлетворение и поощрение в горячем сочувствии и понимании многотысячной публики. Сооружение в Афинах каменного театра около 500 г. до н. э. было внешним выражением того, что драматические представления стали предметом государственной заботливости. Феспид, Херил, Пратина, Фриних - немногие предшественники отца трагедии, Эсхила. Глубина и разнообразие психологических наблюдений, напряженный интерес к чисто человеческим сторонам мифических и легендарных героев, старательная мотивировка их решений и столкновений, законосообразная комбинация внешних обстоятельств и душевных состояний действующих лиц - таковы черты аттической драмы, обеспечившие за нею на многие века просветительное значение. Изумительно быстрому росту драмы благоприятствовали также успехи гражданственности в Афинской республике и высокое общее развитие массы афинских граждан. Только при наличности свободных демократических учреждений стала возможною в Афинах древняя политическая комедия, вышедшая из фаллических песен и первоначально сложившаяся в дорийских Мегарах. Нравоописательная комедия, в первой поре развития также принадлежавшая дорянам, начала слагаться среди сицилийцев в VII в. до н. э.; это - старшая сестра средней и новой аттической комедии. Тому же периоду новых политических образований принадлежат первые опыты прозы историко-географической и философской, по своему содержанию тесно примыкающие к эпической поэзии и народной мифологии. Греческая историография началась с переложения в прозу поэтических сказаний в порядке хронологической последовательности и с записи достопримечательностей отдельных городов и народов. Кадм, Дионисий, Гекагей милетский, Ксанф из Лидии, Харов из Лампсака, Гелланик из Митилены и др. были древнейшими историческими писателями. Представителями древнейшей Г. философии являются Фалес, Анаксимен, Анаксимандр (см. Греческая философия). В конце первого периода истории Г. литературы все части эллинского мира были охвачены политическим и умственным движением, а накопление богатств торговлею и промыслами и получение из Египта папируса - сравнительно дешевого писчего материала - облегчали литературную производительность городских республик и содействовали их умственному сближению. Весьма характерными выразителями той эпохи возбуждения и повсеместной напряженной деятельности были так называемые семь мудрецов (Биант, Хилон, Клеобул, Периандр, Питтак, Фалес, Солон) - рассеянные по разным городам практические деятели и учителя, которые в стихотворной, сжатой форме предлагали уроки житейской мудрости.

2. Классический период

Началом следующего периода можно считать 478 год, когда образовался так называемый афинско-делийский союз и Афины на долгое время стали общепризнанным гегемоном значительной части Эллады. Искони в народной поэзии существовавшие зачатки драмы были обработаны в Афинах до уровня долговечнейших образцов драматического творчества. Хотя наличность высоко развитых форм эпоса и лирики сильно облегчала развитие аттической драмы, тем не менее и трагедия, и комедия были оригинальным созданием афинян, больше всего обязанным совокупности политических и культурных условий в Афинах. Из двух видов драмы трагедия по своим сюжетам тесно примыкала к народным сказаниям и мифам, а комедия черпала содержание из наблюдений над современными политическими деятелями, текущими общественными событиями, нравами и т. п. Поднимаясь над частными практическими интересами, трагедия вводила зрителей в круг интересов и понятий общего характера, религиозных, этических и общественных, воплощая их в типические образы, каждому близкие и понятные. Со стороны содержания произведения афинских трагиков были, по-видимому, только прямым продолжением Гомера и цикликов: те же освященные верою имена и взаимные отношения божеств и героев, то же почтительное обращение с мифом, та же, до Еврипида по крайней мере, искренность веры. Тем знаменательнее были новые способы обработки народных сказаний, более гармонировавшие с светским настроением общества и с успехами обобщения в сфере мысли и чувства. Уже начиная с Эсхила, господствующим предметом изображения в трагедиях, а следовательно - и симпатий зрителя, стала душевная жизнь человека с её надеждами, опасениями, страстями. Мифическая старина сохранялась только как удобная, всеми признаваемая форма, под которой слышалось биение живой действительности; легендарные личности являлись истолкователями или выразителями того, чем жили современники трагика. Никогда раньше афинская публика не подходила так близко при посредстве поэтических изображений к естественной связи причин и последствий; никогда ещё не возвещалось ей в художественных образах столько правил религии и морали. Это была философия для народа. Необычайная популярность аттической трагедии явствует, между прочим, из того, что в течение V в. до н. э. написано было для афинского театра не меньше 1000 трагедий. К сожалению, из этого громадного числа трагедий до нас дошли всего 31 - по семи от Эсхила и Софокла и 17 от Еврипида, а также одна сатирическая драма Еврипида, Циклоп. На афинском театре держался до IV в. обычай ставить трагедии группами, так называемыми тетралогиями, при чём представление трёх трагедий заключалось шаловливой пьесой наподобие нашего водевиля; хоры этих пьес состояли из сатиров, постоянных спутников Диониса, откуда и самое название сатирической драмы. От огромного числа афинских трагиков сохранились немногие имена и незначительные отрывки (классическое издание отрывков А. К. Наука совместно с П. В. Никитиным: «Fragmenta tragicor. graecorum», Лейпциг, 1889). Кроме Эсхила, Софокла и Еврипида, затмивших собою не только современных им трагиков, но и последующих, более известны Ион, Агафон, Ахей, Крития, Евфорион, Еврипид младший.

Параллельно с трагедией развивалась в Афинах комедия, перенесенная сюда из Мегар и только здесь достигшая высокой степени совершенства и огромного влияния на окружающее. Магнет, Кратин, Евполид, Кратет и др. подготовили полный расцвет аттической комедии в V в., в произведениях Аристофана, из 64 пьес которого дошли до нас 11. Наиболее характерною особенностью аристофановской комедии была парабаза, разрывавшая представление на две части. Это - песня, которую исполнял весь хор или корифей его и в которой от лица автора высказывались зрителям советы, предостережения, жалобы на литературных соперников и политическ. врагов автора, суждения о современных событиях и лицах и т. п. Политическая свобода, высокое умственное развитие граждан, а равно гений Аристофана и его предшественников преобразили грубый фарс, каким была комедия первоначально и осталась навсегда в других частях Эллады, в оригинальнейший вид драмы, совмещавший в себе черты беспощадной сатиры и памфлета, с одной стороны, истинно художественного создания - с другой. Конечно, критика аттической комедии, касалась ли она политики (Клеон), литературы (Еврипид) или философии (Сократ), была односторонняя и имела в виду вернуть доброе старое время марафономахов, вооружить общественное мнение против новаторов; поэтому значение древней комедии как источника для политической истории весьма относительное. Однако смех Аристофана не останавливался ни перед чем, проникая все сферы жизни и на самом деле подрывая традиционные начала. Блудливый Зевс, обжорливый и жадный до золота Гермес, Опора и Феория в виде гетер - таковы божества в комедии Мир. Поместившееся между небом и землею птичье царство грозит отнять у богов и жертвенный дым, и любовные наслаждения (Птицы). В Дедале Зевс изображен вором и обманщиком и т. п. Рядом с Еврипидом и Агафоном упрекам Аристофана подвергался и торжественный, богобоязненный Эсхил. Последствия комедии получались далеко не те, каких, может быть, желал сам комик: не ослабляла, а скорее усиливала аттическая комедия дух сомнения и критики в современном обществе. Вопросы политические, частные и общие, социальные, литературные, педагогические, философские находили себе место в древней комедии, как можно видеть и по уцелевшим пьесам Аристофана, и обсуждались вкривь и вкось с не виданною ни раньше, ни позже свободою. Уже в числе комедий Аристофана есть несколько свободных от личных нападок (Птицы, Мир, Лисистрата, Богатство, Осы, Женское народное собрание) ; личная критика является в них лишь мимоходом, в виде намеков, уступая главное место сатире на целые направления в литературе и общественной жизни, а также на целые классы граждан. Так наз. средняя и новая комедия (от восстановления афинской демократии в 403 г. до александрийского периода), внешним образом отличавшаяся от аристофановской отсутствием хора, представляет собою только более постоянное и последовательное развитие тех элементов пародии на мифологические личности и на трагиков, а равно сатиры на общественные и домашние нравы, которые содержались в изобилии в самых зародышах аттической и вообще греческой комедии и в произведениях Аристофана; с другой стороны, не совсем были изгнаны из этих позднейших видов комедии и личные нападки на политических деятелей. Новая аттическая комедия нам известна почти исключительно по римским подражаниям Плавта и Теренция; у греков главный представитель её - Менандр.

Диалектика и красноречие всех видов входили существенными частями в поэтическую речь трагедии и комедии. Старание убедить противника, доказать виновность его и свою правоту составляют главную задачу драматических диалогов и многих монологов. Для житейских отношений в афинской демократии нужна была тщательно обработанная ораторская речь прозаическая. Свободное убедительное слово было сильнейшим рычагом успеха в афинской республике и даже больше: оно было одним из действительнейших средств самозащиты в делах политических и частных. Там, где в силу закона каждый гражданин обязан был свою тяжбу вести самолично и все судопроизводство было устное, публичное, состязательное, там, где общественное значение отдельной личности и активное участие в делах родины определялись прежде всего личными дарованиями, уменьем убедить полновластное собрание народа в выгодности предлагаемых мер, - там искусство ораторской речи и возможность научиться ему становились одним из предметов первой необходимости. Афинская республика в короткий сравнительно период времени произвела на свет большое число ораторов и учителей красноречия, не превзойденных в последующие времена: Антифон, Андокид, Лисия, Исократ, Исей, Ликург, Гиперид, Демосфен и мн. др. Афинская школа красноречия была создана софистами и учителями теории красноречия, уроженцами Сицилии. В произведениях знаменитых ораторов аттическая проза впервые достигла окончательного развития и с половины IV в. до н. э. поднялась на высоту литературного языка всех эллинов. Впрочем, древнейшим из уцелевших образцов аттической прозы должно считать приписываемый Ксенофонту трактат Об афинском государственном устройстве (425 до н. э.). Антифон, Лисия, Исократ дали образцы слога высокого, среднего и низкого, причём настоящим творцом эллинской литературной прозы был Исократ. Число учеников его было весьма велико; к ним принадлежали и историки-риторы IV века до н. э., Феопомп и Эфор. Но величайшим оратором Афин был Демосфен, учившийся у Исея. Вся жизнь Демосфена служит ярким свидетельством того, какою силою обладало общественное мнение в Афинах, а с другой стороны - и того, какого влияния достигал в Афинской республике гражданин, отдававшийся служению родине и достойным образом подготовивший себя к общественной деятельности.

Драматическому диалогу в поэзии соответствовала разговорная литературная проза в применении к предметам философии. Творцом её должен почитаться Сократ, а несравненным выразителем в литературе - Платон, автор многочисленных диалогов, помимо философского значения отличавшихся высокими достоинствами как произведения литературные. Отвлеченные мысли Платон нередко воплощает в художественные образы и картины. Часто разговор прерывается вдохновенным повествованием, возносящим читателя в мир высших понятий, надежд и желаний. Замечательнейшим учеником Платона был Аристотель, творец научной прозы. Продолжателем Аристотеля явился Феофраст. В IV в. до н. э. возникли наряду с прежними новые направления философской мысли - эпикуреизм и стоицизм (см. Греческая философия). Дальше от практической жизни стояла историография, которая тоже в Афинах или под афинскими влияниями обрела себе таких представителей, как Геродот, Фукидид, Ксенофонт. Первый из них (см.), уроженец дорийско-ионийского Галикарнаса, писавший ионийскою прозою, был истым афинянином по своим политическим симпатиям и личным отношениям, по основной мысли всего повествования, согласно которой спасителями Эллады от ига варваров были афиняне. Идеей непрестанного вмешательства карающего и смиряющего божества объединяется у историка разнороднейший материал, часто лишь внешним образом относящийся к главному предмету повествования - эллино-варварской борьбе. Легенде и басням отводится ещё много места. Одному только событию, притом современному, посвящен исторический труд Фукидида о Пелопоннесской войне. Уровень критики здесь несравненно выше, чем у Геродота, но место религиозной тенденции заступает художественная. Выразительнейшим признаком такой перемены служит обилие речей в Фукидидовском сочинении, которые отвечают понятию художественной правды, но не документальной, исторической. Главным фактором исторических событий и катастроф Фукидид почитает не богов, но самого человека с его характером и умом, его расчетами и ошибками. Историку приходилось бороться с несовершенствами тогдашней прозы, которыми обусловлена относительная трудность изложения. Глубокомыслием и точностью выражений искупаются стилистические недостатки. Идеал государственного деятеля для Фукидида - Перикл. Важнейший исторический труд Ксенофонта, История Эллады, посвящен главным образом времени гегемонии Спарты и Фив после Пелопонесской войны, окончившейся разорением и политическим упадком Афин. Ксенофонт как писатель принадлежит Афинам по происхождению, образованию и языку (на котором заметно влияние Исократа), но не по общественному настроению и не по личным симпатиям. Почтительный ученик Сократа, он в то же время был горячим поклонником спартанца Агесилая и идеализировал Кира (Агесилай, Киропедия). По степени достоверности и беспристрастия, по верности понимания событий он далеко уступает Фукидиду, но настолько же превосходит его как интересный рассказчик о разнороднейших предметах домашнего быта и общественных отношений, воспитания, морали и т. п. Решительно порвав узы городского, даже эллинского патриотизма, Ксенофонт охотнее шёл на службу к персидскому царевичу или спартанскому царю, чем оставался на родине, где не все отвечало его политическим идеалам и правилам поведения. В его «Киропедии» мы находим древнейший образчик романического рассказа в европейской литературе. Его «Отступление десяти тысяч» изобилует картинами и описаниями нравов полудиких народов, между прочим, некоторых частей нынешней Азиатской России.

С водворением македонского господства были закреплены и получили новую силу условия греческой образованности и литературы, слагавшиеся в этому времени под влиянием внутренних отношений в самом эллинском мире. Потребность в политич. организации более удовлетворительной и целесообразной чувствовалась и сознавалась задолго до появления на исторической сцене Филиппа и Александра. Узы городского патриотизма были разрушены успехами философской мысли и художественного творчества, торговыми и промышленными отношениями. По словам Исократа, «афиняне достигли того, что имя эллина стало даваться не за принадлежность к эллинской расе, но за умственное развитие, и должно прилагаться скорее к тем людям, которые причастны к нашей образованности, нежели к тем, которые одного с нами происхождения». Сократ учил, что человек - гражданин всего мира. Практическое влияние подобных идей и такого настроения, хотя и одностороннее, можно уже наблюдать на Ксенофонте. Чувствовалась потребность в такой политической организации, которая совместила бы в себе выгоды самой широкой областной автономии и силу национального единства. Завоеватели Эллады, как македоняне, так потом и римляне, не удовлетворили, однако, этой потребности; многое они разрушили, остальное приспособили к своим национальным интересам. Вот почему обращение Эллады в состояние, зависимое от македонских царей, от римского народа или римских императоров, не сопровождалось творческим движением в области искусства или философии, хотя все-таки эллинский гений не иссяк и в новых, менее благоприятных условиях; он утратил только прежнюю яркость и оригинальность, и производительность его ослабела. Как в македонском, так и долгое время в римском периоде произведения эллинского искусства и науки оставались главным фактором просвещения древнего мира.

3. Эллинистический период

Состояние политической зависимости от Македонии и возникновение новых центров эллинской образованности совпадают в литературе с так наз. александрийским периодом, продолжающимся приблизительно до основания Римской империи (300-30 до н. э.). Участие Лагидов в литературе, начиная с Птолемея I, основание в Александрии Музея и двух библиотек - все это определяло характер и содержание новой литературной деятельности и сменило собою те стимулы художественного и научного творчества, которые содержались в органической связи между деятельным гражданством и выразителями его нужд и стремлений. Целые отрасли литературы перестали существовать, как, наприм., политическое красноречие, политическая комедия, также трагедия; другие получили новое направление, преимущественно риторическое и стилистическое (историография, некоторые виды поэзии); третьи возникли и установились впервые, как, напр., многие научные специальные дисциплины, а в поэзии - идиллия и эротическая лирика. Умственная жизнь выражалась главным образом в собирании, классификации и изучении материала. Больше всего александрийским учёным Европа обязана тем, что сохранилось от греческой древности; вся римская наука и средневековая были не чем иным, как усвоением того, к чему в своих изысканиях пришли александрийские учёные; некоторые из нынешних научных дисциплин восходят к тому же периоду. Насколько важен этот период для европейской науки, явствует из того, например, что продолжателем Архимеда в научной механике был Галилей. Элементы Евклида представляют до настоящего времени образец руководства по геометрии, нынешняя филологическая критика многим обязана тогдашним грамматикам и проч.

В ряду научных дисциплин того времени первое место занимала филология или литературная критика. Каллимаху, Зенодоту, Аристофану, Аристарху, Дидиму принадлежат громадные заслуги по восстановлению, сохранению и объяснению древних текстов. Основателями научной географии и хронологии были Эратосфен, Аполлодор, Тимей. Историография развивалась в двояком направлении: с одной стороны, не было недостатка в попытках построить универсальную, всеобщую историю (Полибий), с другой - многочисленны были изыскания в области истории отдельных городов и стран (Филохор, Мегасфен, Манефон и др.). В риторике господствовали три школы: афинская, азиатская, родосская. Развивались и науки естественноисторические, математические, медицина. В поэзии преимущественное внимание обращалось на тщательнейшую разработку и отделку существующих форм, на внесение в область стихотворного изложения новых тем и сюжетов, дидактических, мифологических, эротических, шутливых (Каллимах, Риан, Апаллоний). Удаление поэзии от политики как бы возмещено было идиллическими картинками пастушеской и вообще простонародной жизни, исполненными художественной правды, искреннего чувства в стихотворениях Феокрита, Биона, Мосха. Кроме Александрии, важным центром литературного и вообще умственного движения была резиденция Атталидов, Пергам. Ср. Couat, «Poésie Alexandrine sous les trois premiers Ptolémées» (1882); Susemihl, «Gesch. d. gr. Litteratur in der Alexandrinerzeit» (I-II, 1891-92); Деревицкий, «О начале историко-литературных занятий в древней Греции» (Харьков, 1891).

4. Римский период

Наиболее характеристическую принадлежность римского периода Г. литературы составляет софистика, со стороны формы представлявшая собою возрождение классической литературы. Она была подготовлена усилиями стилистов-теоретиков Августова века воскресить для литературы аттицизм во всей классической чистоте его. Поэтому предшественниками блестящего периода софистики должно почитать Дионисия из Галикарнаса и Цецилия из Калакты. Однако софисты не довольствовались изучением и усвоением аттических писателей; они щеголяли друг перед другом и перед публикой изысканностью слов и оборотов, которые они находили в забытых литературных памятниках. II и III вв. н. э. были благодаря софистам настоящим торжеством эллинского языка и образованности, праздником остроумия, изобретательности и изящества речи, на который стекались любопытные отовсюду и которым неослабно поддерживался интерес к древнеэллинской культуре. Адриан и Антонины, Юлиан и его преемники представляют два периода этой позднейшей софистики; каждый из них имел и своего историка, Филострата и Евнапия. Успех софистики немало содействовал распространению греческого языка и литературы в отдаленных частях римского мира; греческие школы в этом периоде процветали не только в Афинах или Александрии, в Пергаме или на Родосе, но также в Антиохии, Тарсе, Византии, Массилии. Причастными к Г. литературе являются, кроме греков, иудеи, сирияне, египтяне. Политическое подчинение Риму признавалось и в эллинской среде явлением неизбежным и благодетельным (Полибий, Страбон, Диодор, Дионисий). Пока не приобрела силу софистика, направление александрийской школы оставалось господствующим и после обращения Египта в римскую провинцию. Космополитическая и вместе нравоучительная тенденция проявляется ярко в историографии: Диодор, Дионисий, Николай Дамаскин, Плутарх, более поздние Арриан, Дион Кассий, Аппиан и др. Из географов и периэгетов наиболее прославились Страбон, Павсаний, Птолемей, система мироздания которого держалась нерушимо до Коперника, образцами софистического красноречия могут служить речи Диона Хризостома конца I века, Элия Аристида, Фемистия и др. II и III вв. Отцы Церкви Григорий Назианский, Василий Великий, Иоанн Златоуст почитались учениками известных софистов-язычников. Замечательнейшею личностью в литературе II в. является сириец по происхождению, весьма плодовитый и остроумный писатель, Лукиан из Самосаты. Блестящим представителем сатирического направления софистики в IV в. был имп. Юлиан. Теория красноречия разрабатывалась также с большим старанием: не говоря о более ранних писателях, отметим в этой области Гермогена во II в. и Лонгина в III-м. В философии преобладали стоицизм (Епиктет, М. Аврелий) и неоплатонизм (Плотин, Порфирий, Прокл). Занятия грамматикой, изучение наречий, составление словарей продолжались и в этом периоде. Через весь римский период проходит в постепенном развитии вид прозаической литературы, всего ближе отвечающий нашему понятию романа. Составные элементы его - эротический, чудесный, описательный - существовали в Г. литературе искони; в александрийской школе поэтов и прозаиков они в отдельном виде разрабатывались не без успеха то в эротических стихотворениях, то в описаниях путешествий по странам далеким и чудесным. Однако систематическое сочетание всех необходимых для романа элементов воедино, в прозаические рассказы о влюбленных, с подробными описаниями картин природы, с перечислением разного рода препятствий и приключений принадлежит римскому периоду (Антоний Диоген, Ямблих, Ксенофонт из Ефеса, Гелиодор, Мусей и др.); христианские писатели состязались с языческими в составлении подобных «драм». Развитию романа много помогла софистика, не останавливавшаяся ни перед каким вымыслом и создавшая пригодный для таких целей прозаический стиль (Rohde, "Der gr. Roman und seine Vorläufer, 1876). Пятый век нашей эры ознаменовался подобием возрождения античных видов творчества, преимущественно эпоса и гимнов (Квинт из Смирны, Нонн из Египта).

Многочисленные причины упадка литературной производительности эллинов, действовавшие с большею или меньшею силою со времен Аристотеля до закрытия философских школ Юстинианом, сводились к ослаблению связи между действительною жизнью народа и литературными произведениями, между массою населения и избранным меньшинством мыслителей, поэтов, учёных, художников. Завоевание Эллады сначала македонским, потом римским оружием, сопровождавшееся сокращением населения в эллинских землях и их обеднением и разорением, привело к созданию литературы, которая все меньше и меньше отвечала потребностям и чувствам народа, приобретая вместе с тем космополитический характер. Благополучие литературы стало в прямую зависимость от вкусов и щедрот всесильных владык. Рознь между народными массами и литературными деятелями усилена была христианством, религией масс по преимуществу, тем более, что христианство быстро вошло в народные нравы эллинов и их исконные общественные учреждения оказались весьма пригодными для первоначальных религиозных корпораций. Официально возвещенное в половине IV века отождествление христианства с государством нанесло непоправимый ущерб языческой литературе: классические произведения эллинского гения подвергались запрещению и истреблению. В начале VI веке политические и административные мероприятия Юстиниана довершили экономическое разорение Греции и упадок городской жизни, уничтожили чуть не последние следы былой высокой образованности. Эдикт 529 г. о закрытии школы неоплатоников в Афинах прекратил лишь призрачное существование жалкого убежища античной философии.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890-1907).

Историческое и художественное значение античной литературы.

Понятие "античной литературы" объединяет три крупных литературных эпохи, три стадии единого литературного процесса, из которых каждая имеет свою собственную специфику и отличается от двух смежных. Это эпоха греческой, эллинистической и римской литературы. Ни одна из них не монолитна; в каждой, под натиском классовой борьбы, отражается перестановка классовых сил и изменение классового сознания.

Греческая литература начинается с образования античного общества; эллинистическая, датируясь от монархии Александра Македонского, зарождается там, где кончается греческая литература; параллельно эллинистической возникает римская литература, которая ее опережает.

Античная литература – первая ступень в культурном развитии мира, поэтому она и влияет на всю мировую культуру. Это заметно даже в быту. Античные слова становятся для нас обыденными, например слова «аудитория», «лектор». Сам тип лекции является классическим – так читались лекции еще в Древней Греции. Многие предметы также называются античными словами, например, бачок с краном для нагревания воды называется «Титан». Большая часть архитектуры так или иначе несет в себе элементы античности, названия античных героев часто используются для названий кораблей.

Образы античной литературы входят в современную литературу, в ним скрывается глубокий смысл. Иногда они входят в крылатые выражения. Античные мифологические сюжеты часто перерабатываются и опять используются.

Античная литература, литература древних греков и римлян, также представляет собою специфическое единство, образуя особую ступень в развитии мировой литературы. К примеру, с более древними литературами Востока греки стали ближе знакомы лишь тогда, когда расцвет их собственной литературы лежал уже далеко позади. По своему богатству и разнообразию, по своей художественной значительности она далеко опередила восточные литературы.

В греческой и родственной ей римской литературе уже имелись налицо почти все европейские жанры; большая часть их и поныне сохранила свои античные, главным образом греческие названия: эпическая поэма и идиллия, трагедия и комедия, ода, элегия, сатира (латинское слово) и эпиграмма, различные виды исторического повествования и ораторской речи, диалог и литературное письмо, - все это жанры, которые успели достигнуть значительного развития в античной литературе; в ней представлены и такие жанры, как новелла и роман, хотя и в менее развитых, более зачаточных формах. Античность положила также начало теории стиля и художественной литературы («риторика» и «поэтика»).

Историческое значение античной литературы заключается в неоднократных возвращениях европейской литературы к античности, как к творческому источнику, из которого черпались темы и принципы их художественной обработки. Творческое соприкосновение средневековой и новой Европы с античной литературой, вообще говоря, никогда не прекращалось. Следует отметить три периода в истории европейской культуры, когда это соприкосновение было особенно значительным, когда ориентация на античность являлась как бы знаменем для ведущего литературного направления.

1.Эпоха Возрождения (Ренессанс);

2.Классицизм 17-18 вв;

3.Классицизм коца 18-начала 19вв.

В русской лит-ре наибольшее значение имел классицизм 17-18 вв, а самым ярким представителем нового понимания античности был Белинский.

Периодизация древнегреческой литературы

История древнегреческой литературы органично связана с жизнью Эллады, ее культурой, религией, традициями, в ней по-своему отражаются перемены в социально-экономической, политической областях. Современной наукой выделяются четыре периода истории древнегреческой литературы.

1. Архаический, который охватывает время до начала V в. до н.э. Это эпоха «ранней Греции», когда происходит медленное разложение патриархально- родового строя и переход к рабовладельческому государству. Предмет нашего внимания – сохранившиеся памятники фольклора, мифология, прославленные поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», дидактический эпос Гесиода, а также лирика, созвездие поэтов, творивших в VII-VI вв. до н.э.

2. Аттический (или классический) охватывает V-IV вв. до н.э., когда греческие полисы и, впервую очередь, Афины, это «око Эллады», переживают расцвет, а затем – кризис, теряют независимость, оказавшись под властью Македонии. Это время замечательного взлета во всех художественных сферах. Это, прежде всего, греческий театр, драматургия Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана; аттическая проза: историография (Геродот, Фукидид), ораторское искусство (Лисий, Демосфен), философия (Платон, Аристотель).

3. Эллинистический охватывает время с конца IV в. до н.э. до конца I в. н.э. Предмет внимания – александрийская поэзия и новоаттическая комедия (Менандр).

4. Римский, т.е. время, когда Греция становится провинцией Римской империи. Главные темы: греческий роман, творчество Плутарха и Лукиана.

Архаический период

Архаический период- один из значительнейших для формирования древнегреческой культуры этапов, когда создаются принципиально важные направления, философские системы, эстетические принципы. Это не только время гомера, но и многих других крупных представителей древнегреческой литературы, в частности эпического поэта, родоначальника этики гесиода. О жизни и личности гомера известно крайне мало, да и то, что известно, носит полулегендарный характер. Гесиод же - реально живший человек, земледелец по изначальному роду деятельности. Сохранились две его большие поэмы: “теогония ”, целиком основанная на материале мифов, и “труды и дни ”. Именно эта поэма и считается первым в истории культуры произведением по бытовой этике и правилам поведения. Гесиод убежден в том, что люди отличаются от животных знанием добра и зла. “труды и дни” стали для древних греков сокровищницей моральных поучений и полезных советов и пользовались в элладе неизменной популярностью.

В vii - vi вв. До н.э. Формируется новое течение в греческой литературе. Внимание начинают привлекать не только героические деяния прошлого, но и темы сегодняшнего дня. Поэты описывают свои личные переживания, что ранее считалось совершенно недопустимым. Такого рода поэтические произведения получают название “лирических” (название происходит от “лиры”, популярного в греции музыкального инструмента, под аккомпанемент которого поэты декламировали свои стихи). Конечно,лирика - один из трех родов литературы, произведения которого отражают внутренний мир автора, его переживания и чувства - существовала и ранее, в литературах шумера и египта, но только в греции лирическое творчество стало нормой и традицией, тонко зафиксированной в произведениях лирических поэтовархилоха, солона, алкея, феогнида, анакреонта и легендарной поэтессы сафо.

Появление и развитие лирической поэзии обычно связывают с именем архилоха - величайшего из стихотворцев эллады (нач. Vii в. До н.э.). Он вводит в поэзию целый ряд новых стихотворных размеров, заимствованных из народных песен. Для ф.ницше гомер и архилох -“праотцы и священноносцы греческой поэзии”: “гомер, погруженный в себя престарелый сновидец, тип аполлонического, наивного художника, с изумлением взирает на страстное чело дико носящегося в вихре жизни, воинственного служителя муз - архилоха”, - пишет ницше в уже упоминавшемся ранее произведении “рождение трагедии из духа музыки”.

Гомеровский вопрос

Проблема возникновения и создания гомеровских поэм

Жил в «семи городах», приписывавших себе честь быть родиной

Время жизни - различные датировки, начиная с XII и кончая VII вв. до н. э.

Имя «Гомер» = «слепец», изображался слепым

Собирательный хар-р имени – Г. приписывались многие произведения и эпич и стихотворные. С V до н. э., с зарождением исторической критики, начинают отделять «подлинного» Г.

В более позднее время отдельные античные ученые Г. приписывали только «И». А «О»-другой автор, но большинство: обе Г. Различие в стиле – Г. составил «И» в молодости, а «О» на склоне лет.

Текст гомеровских поэм прошел три этапа: целостный и законченный в устах самого Г.> искажения со стороны рапсодов > редакция Писистрата восстановила целостность, не имея уже возможности устранить противоречия между отдельными песнями.

До XVI в «И» и «О» были образцом и нормой художественного творчества, предметом «подражания» и «соревнования» для позднейших поэтов.

В эпоху классицизма развилось отрицательное отношение. Критика искала недостатки, главное – невыполнения «правил» эпической композиции классицизма – нет единого плана, героя, повторения и противоречия. Аббат д`Обиньяк доказывал, что «И» - соединение самостоятельных песен об осаде Трои, что Г. не было, а было много слепых певцов, исполнявших эти песни. Современники не поддержали.

1-я научная постановка «гомеровского вопроса» - Вольф, 1795 «Приложение к Гомеру». «И» - свод разных песен, сочиненных в разные времена и разными поэтами.

Немец Гердер к XVIII считал Г. народным поэтом, песни которого были записаны из уст позднейших певцов. Доказывает:

1. сравнительно позднее развитие письменности у греков, VII - VI вв. до н. э.

2. один человек не может в памяти столько удержать

3. отдельные вставки и противоречия в поэмах

Считали, что единство и целостность поэм лежит в самом материале, в мифе, и не требует единого автора. Большинство песен принадлежит Г., позднее – просто добавляли.

1796 немец Шлегель, развивая положения Гердера и Вольфа, сделал вывод: худож. целостность поэм связана не с творческим замыслом индивидуального автора, а с единством «творящего народа». > результат коллективного творчества народных поэтов.

После появления труда Вольфа исследователи «гомеровского вопроса» разделились на два лагеря – вольфианцев (= аналитики), считавших, что отдельные части гомеровских поэм сложены различными певцами и искали эти отдельные части, и унитариев (Гете) («единый» Г.).

Позднее было доказано, что письменность была уже в VIII в.

Последователи Вольфа: Лахман, Кирхгофф.

Несомненно:

1. в «И» и «О» имеются наслоения различного времени в пестром смешении.

2. несомненны элементы единства: построение сюжета, обрисовка действующих лиц.

3. неувязки, противоречий в движении сюжета, не доведенных до конца мотивов и т. л.

4. Песенная теория ошибочна, эпическое творчество поднимается на более высокую ступень по сравнению с песней, и она не может возникнуть из механического объединения песен. Создаваясь на основе песенного материала, поэма представляет собой творческую переработку этого материала в соответствии с более высоким культурным уровнем и более сложными эстетическими запросами.

5. Конкретная история сложения гомеровского эпоса остается, таким образом, спорной.

В основе поэм лежат циклы мифов. Это скорее мифологические поэмы, чем исторические. Со временем мифы все больше вытесняют факты.

Похожая информация.

РАЗДЕЛ I. АРХАИЧЕСКИЙ ПЕРИОД ГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ГЛАВА I. ДОЛИТЕРАТУРНЫЙ ПЕРИОД

1. Греческий фольклор

Древнейшими письменными памятниками греческой литературы являются поэмы «Илиада» и «Одиссея», приписывающиеся Гомеру (стр. 30). Эти большие эпопеи с развитым искусством-повествования, с установившимися уже приемами эпического стиля должны рассматриваться как результат длительного развития, предшествующие стадии которого не оставили письменных следов и, быть может, вообще еще не находили письменного закрепления. Античные ученые (например Аристотель в «Поэтике») не сомневались в том, что «до Гомера» были поэты, но исторических сведений об этом периоде не было уже в самой древности. Об этом времени ходили только рассказы мифологического характера: образчиком их может служить оказание о фракийском певце Орфее, сыне Музы Каллиопы, пение которого зачаровывало диких зверей, останавливало текучие воды и заставляло леса двигаться вслед за певцом. Современная наука имеет возможность в известной мере восполнить этот пробел и, несмотря на отсутствие прямой исторической традиции, нарисовать в общих чертах картину греческой устной словесности «до Гомера». С этой целью античное литературоведение привлекает, помимо тех сведений, которые можно почерпнуть непосредственно из греческой письменности, также и материал, доставляемый другими, смежными научными дисциплинами. «Илиада» и «Одиссея» оформились уже на последнем этапе развития родового общества, в конце «высшей ступени варварства» и на рубеже эпохи «цивилизации» (по терминологии Моргана, принятой Энгельсом в «Происхождении семьи»). Характер словесного творчества, свойственного более ранним стадиям доклассового общества, хорошо известен по этнографическим наблюдениям над первобытными народами и по пережиткам этого творчества в фольклоре цивилизованных народов. От греческого фольклора сохранилось очень немного текстов и притом в сравнительно поздних записях: однако и этот незначительный материал показывает, что в основе греческой литературы лежат те же виды устной словесности, какие обычно имеют место на стадии родового общества: мифы и сказки, заклинания, песни, пословицы, загадки и т. д. Этнографические данные были мастерски использованы Марксом и Энгельсом для освещения ранних периодов античной истории. «Сквозь греческий род, - писал Маркс, - явственно проглядывает дикарь (например, ирокез)». Не меньшую роль играют эти данные и при изучении античной литературы, помогая обнаружению в ней следов более ранних стадий словесного творчества. Классические исследования в области первобытной поэзии принадлежат великому русскому литературоведу, академику Александру Веселовскому (1838 - 1906); его работы по «исторической поэтике» представляют огромную ценность также и для истории античной литературы, позволяют ввести греческий фольклор и развитие греческой поэзии в широкую историческую связь, уясняют их место в общем процессе литературного развития. Одна из важнейших особенностей первобытной поэзии состоит в том, что это - поэзия коллектива, из которого личность еще не выделилась; основным содержанием ее служат поэтому чувства и представления коллектива, а не отдельной личности. Другая особенность - характерный для древнейшей поэзии синкретизм (термин Веселовского), т. е «сочетание ритмованных, орхестических движений с песней - музыкой и элементами слова». На этих более ранних ступенях стиховое слово выступает не самостоятельно, а в сочетании с пением и с ритмическими телодвижениями. Ритм трудовых операций сопровождается музыкальным словом, песней в такт производственному процессу. Рабочая песенка трудового коллектива, занятого в порядке простой кооперации выполнением одного и того же трудового действия, представляет собой один из наиболее простых видов песенного творчества. Античные источники сообщают о песнях, исполнявшихся при жатве, выжимании винограда, размалывании зерна, печении хлеба, при пряже и тканье, черпанье воды, гребле. Дошедшие до нас тексты относятся уже м сравнительно позднему времени. В комедии Аристофана «Мир» приводится (вероятно, в литературной обработке) песня грузчиков, которые должны вытащить на канате из глубокой ямы богиню мира; она содержит призывы к одновременному напряжению сил и сопровождается междометием «эйя», в виде припева. «О эйя, эйя, эйя, вот! О эйя, эйя, эйя все!» (ср. бурлацкое «ухнем»). Сохранился и подлинный образец рабочей песенки, песня мукомолок, сложенная в начале VI в. на о Лесбосе: «Мели, мельница, мели. Ведь и Питтак молол, властвуя в великой Митилене». Это «мели, мельница, мели» поется в Греции и поныне, но в современном греческом фольклоре о «Питтаке» уже не упоминается, и вместо него введен более новый социальный материал. Песня сопровождает и ту обрядовую игру, которая совершается перед каждым важным актом в жизни первобытного коллектива. Зависимость человека этого времени от непонятных для него природных и общественных сил, его бессилие перед ними находили свое выражение в фантастических, мифологических представлениях о природе и о способах воздействия на нее (ср ниже, стр. 22 и cл.). «Всякая мифология преодолевает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и при помощи воображения». Одним из наиболее верных средств достигнуть успеха в каком-либо действии служит, по первобытным представлениям, волшебство (магия), состоящее в том, чтобы предварительно разыграть это действие с желательным результатом. Охотничьи коллективы перед отправлением на охоту, рыбную ловлю, войну и т. д. воспроизводят в подражательной пляске те моменты, которые считаются необходимыми для успешного завершения предпринятого дела. Земледельческие племена создают сложную систему обрядов, чтобы обеспечить урожай. Материалом для игрового воспроизведения служат при этом и мифологические представления, связанные с изображаемым процессом: так, при наступлении теплого времени разыгрывают с целью его «закрепления» борьбу лета и зимы, оканчивающуюся, разумеется, победой лета, и «умерщвляют» зиму, т. е. топят или сжигают чучело, изображающее зиму. Обрядовая игра воспроизводит в этом случае природный процесс, смену времен года, но воспроизводит его в мифологическом осмыслении, как борьбу двух враждебных сил, представляющихся самостоятельными существами. Переход из одного состояния в другое часто представляется в образах «смести» и нового «рождения» (или «воскресения»). Сюда относятся, например, широко распространенные в первобытном обществе обряды «посвящения юношей». Еще на очень ранней, дородовой стадии установилось разделение общества на группы по признакам пола и возраста («половозрастная коммуна»), и переход из «возрастного класса» юношей в «класс» взрослых обычно состоит в церемонии, при которой юноша «умирает», а затем «возрождается» как взрослый (церемония этого типа сохранилась в христианском обряде пострижения в монахи). Смерть и воскресение бога плодородия играют огромную роль в религии многих древних средиземноморских народов - египтян, вавилонян, греков. Место «смерти» и «воскресения» могут занимать другие образы: «исчезновение» и «появление», «похищение» и «нахождение». Так, в греческом мифе бог подземного царства «похищает» Кору (Персефону), дочь Деметры, богини земледелия; однако Кора проводит под землей только треть года, холодное время; весной она «является» на землю, и вместе с ней появляется первая весенняя растительность. Не менее важным моментом в аграрной обрядности является «оплодотворение»: в Афинах ежегодно разыгрывался священный «брак» бога Диониса с женой архонта-царя, религиозного главы города. Из сочетания подобных обрядов создается обрядовое действо, «драма», предтеча литературной драмы. Обрядовая игра сопровождается песней, и песня имеет при этом то же значение, что и обрядовая пляска, рассматривается как средство воздействия на природу, как помощь тому процессу, ради которого совершается обряд. Поскольку в обряде принимает участие община в составе своих различных групп, обрядовая песня, как и трудовая, исполняется коллективно, хором. Хор по своему составу отражает при этом половозрастное расслоение первобытного общества; так, греческий обрядовый хор состоит обычно из лиц одного пола и одинакового возрастного деления; хоры девушек, женщин, мальчиков, мужей, старцев и т. п. участвуют в обрядах, раздельно или совместно, но как самостоятельные хоровые единицы, иногда вступающие меж собою в борьбу, «состязание» (по-гречески - «агон»). На спартанских праздниках плясали три хора. Хор старцев начинал: Мы были молодцами прежде сильными. Хор мужчин средних лет продолжал: А мы теперь: кто хочет, пусть попробует. Хор мальчиков отвечал: А мы гораздо крепче станем в будущем. Некоторые из сохранившихся образцов обрядовых песен связаны с земледельческим календарем. На о. Родосе дети ходили из дома в дом, возвещая прилет ласточки, которая «приносит хорошее время года и хороший год», и просили «открыть дверь ласточке» и подать что-либо - сластей, вина, сыру. В других местах после жатвы дети носили «иресионы», обвитые шерстью масличные или лавровые ветки, на которых висели различные плоды; вешая эти ветки у дверей дома, детский хор сулил хозяевам обилие запасов и всяческое благополучие и просил что-либо подать. Характер весенних поисков первых цветов имеет, по-видимому, пляска, исполнявшаяся, вероятно, двумя хорами: Где же розы, где же фиалки, где же красавица петрушка?
Вот где розы, вот где фиалки, вот где красавица петрушка. Разгульный характер имели весенние празднества плодородия. Изображая победу светлых сил жизни над темными силами смерти, земледельцы рассчитывали на богатый урожай, на плодородие скота. На праздниках этого типа за трауром, постом, воздержанием следовало воспроизведение животворящих сил в форме разгула, обжорства, половой разнузданности. Смех, перебранка, сквернословие представлялись средствами, магически обеспечивающими победу жизни, и обычные с течение года правила приличия снимались на время этих праздников. Там звучали насмешливые и позорящие песни, «ямбы», направленные против отдельных лиц или целых групп (ср. стр. 75). Эти песни могли быть средством обличения, общественного порицания; впоследствии, в эпоху классового расслоения, обрядовая вольность позорящей песни стала одним из орудий классовой борьбы и политической агитации (афинская политическая комедия V в.). На свадьбе раздавались песни, сопровождавшиеся возгласом «о Гименей» (брачное божество). Свадебная процессия описывается в «Илиаде»: Там невест из чертогов, светильников ярких при блеске, Брачных песней при кликах, по стогнам градским провожают, Юноши хорами в плясках кружатся; меж них раздаются Лир и свирелей веселые звуки. «Илиада», кн. 18, ст. 492 - 495. Из свадебной обрядовой песни впоследствии развился особый жанр греческой лирики (а позже и ораторской свадебной речи), гименей или эпиталамий, сохранивший ряд фольклорных мотивов, вроде прощания с девичеством или величания жениха и невесты. Таков, например, отрывок из эпиталамия поэтессы Сапфо (около 600 г.). Эй, потолок поднимайте, - о, Гименей! Выше, плотники, выше! о, Гименей! Входит жених, подобный Арею, Выше самых высоких мужей. Или: - Невинность моя, невинность моя, куда от меня уходишь? - «Теперь никогда, теперь никогда к тебе не вернусь обратно». Другим видом обрядовой песни является плач (threnos), причитание над умершим. В «Илиаде» изображается картина плача, при котором запевалами являются специалисты-певцы, а в ответ им плачут хором женщины: ... На пышно устроенном ложе Тело они положили; певцов, начинателей плача Подле него поместили, которые с голосом мрачным Песни плачевные пели; а жены им вторили стоном. «Илиада», кн. 24, ст. 719 - 722. После этого выступают с причитаниями вдова, мать и невестка умершего. В той же «Илиаде» мы находим еще одну стилизацию причитания вдовы: она плачет о своей несчастной доле, о горестях, ожидающих сироту-сына. Труд беспрерывный его, бесконечное горе в грядущем Ждут беспокровного: чуждый захватит сиротские нивы. С днем сиротства сирота и товарищей детства теряет; Бродит один, с головою пониклой, с заплаканным взором. «Илиада», кн. 22, ст. 488 - 491. В контексте «Илиады» этот плач казался позднейшей античной критике неуместным, так как сирота, о котором идет речь, царский внук. Эта мнимая неуместность объясняется тем, что «Илиада» еще близка к народной поэзии и сохранила мотивы традиционного обрядового причитания. «Плач» был по преимуществу женским делом: существовали даже профессиональные «плакальщицы», приглашавшиеся на похоронный обряд за плату. Не обходился без песни и пир, совместная трапеза мужчин. На ранних стадиях греческого общества пир также имел обрядовый характер, и пирующие обычно были связаны между собой участием в каком-либо родовом или возрастном объединении. Тематика и способ исполнения застольных песен были разнообразны. Песни бывали любовные, шутливые, сатирические, но также и серьезного содержания - сентенции или эпические песни на мифологические и исторические темы. В Афинах V в. до н. э. мы встречаемся с обычаем поочередного исполнения и даже импровизирования песен участниками пира, которые передавали при этом друг другу в определенном «кривом» порядке миртовую ветку (песня так и называлась: «сколий», т. е. «кривое»). В «Одиссее», где изображаются пиры родовой знати, необходимой принадлежностью пира является а э д, т. е. певец-профессионал, услаждающий собравшихся своими песнями о деяниях мужей и богов. Такие эпические песни уже не были прикреплены к определенному обряду: герой «Илиады» Ахилл в бездействии сам себя «услаждает лирою звонкой», воспевая «славу мужей». К долитературному периоду относится, наконец, возникновение различных видов культовой песни, гимнов, молитв и т. п. Эти песни получали в древности разные наименования в зависимости от того, к какому божеству они были обращены (например пеан и ном в культе Аполлона, дифирамб в культе Диониса), от состава хора (например парфений - песня хора девушек), способа исполнения (процессия, пляска и т. г), но общим термином для всех культовых песен было слово «гимн». Греческий гимн представляет собой обычно молитву, обращенную к тому или иному богу, но в своей структуре сохраняет пережитки более ранней стадии развития религии, когда человек стремился связать волшебной силой ритмического слова того демона, помощь которого казалась нужной, заставить демона исполнить человеческую волю. Типическим образцом может служить молитва жреца Хриса к богу Аполлону в «Илиаде»: Бог сребролукий, внемли мне, о ты, что, хранящий, обходишь Хризу, священную Киллу и мощно царишь в Тенедосе, - Сминфей! Если когда я храм твой священный украсил, Если когда пред тобой возжигал я тучные бедра Коз и тельцов, - услышь и исполни одно мне желанье: Слезы мои отомсти аргивянам стрелами твоими. «Илиада», кн. 1, ст. 37 - 42. В этой короткой молитве соблюдены все правила античного обращения к божеству. Бог назван по имени (Сминфей - одно из ритуальных прозвищ Аполлона), вместе с эпитетом «сребролукий», - после чего он обязан явиться на зов. Указывается его мощь, - это делается для того, чтобы бог ре мог отговориться, будто он не в силах исполнить просьбу молящего. Затем упоминается о почестях, которые были оказаны богу и наложили на него обязательство отплатить услугой за услугу, и излагается содержание просьбы. Такая структура гимна будет много раз встречаться в античной литературе. Особенно много возможностей для художественной разработки дает мотив описания мощи божества, так как в связи с этим могут рассказываться мифы о различных его «деяниях». Мифологическим материалом сказаний о богах и героях пронизаны все жанры греческого фольклора. «....мифология, - по словам Маркса, - составляла не только арсенал греческого искусства но и его почву». Возникновение мифологических представлений относится к очень ранней ступени развития человеческого общества. У народов, находящихся на стадии охотничьего и собирательного хозяйства, мифы в огромном большинстве случаев представляют собой рассказы о происхождении тех или иных предметов, явлений природы, обрядов, установлении, наличие которых играет значительную роль в общественной жизни. Первобытный охотник особенно заинтересован в животных, и каждое племя имеет много рассказов о том, как и откуда пришли разные виды животных и как они получили свойственные им внешний вид и окраску. Рассказ строится по аналогии человеческих переживаний. Для австралийцев красные пятна на перьях черного какаду и ястреба происходят от сильных ожогов, дыхательное отверстие кита от удара копьем, который он некогда, еще будучи человеком, получил в затылок. Аналогичные рассказы имеются и о возникновении окал, озер, рек; извивы реки при этом связываются с движением какой-либо рыбы или змеи. Всюду распространены сказания о происхождении огня, причем огонь обычно оказывается где-либо спрятанным и затем похищенным для людей (на охотничьей стадии люди гораздо чаще находят вещи, чем делают их). Предметом мифа являются и небесные светила, солнце, луна, созвездия; миф повествует об их приходе на небо и о том, как создавалась их форма, направление движения, фазы и т. д. Значительную роль во всех этих рассказах играют животные и мотивы превращения. Вместе с тем каждое племя, каждая группа имеют мифы о своем возникновении, определяющие их взаимоотношения между собой, мифы о том, как были установлены всевозможные магические обряды и заклинания. Миф никогда не рассматривается как вымысел, и первобытные народы строго отличают выдумки, служащие лишь для развлечения, или рассказы о подлинных событиях в родном племени и у чужих народов, от мифов, которые также мыслятся как подлинная история, но история особо ценная, устанавливающая нормы на будущее. Социальная функция мифа - быть идеологическим оправданием и залогом сохранения существующего порядка в природе и в обществе. Оправдание достигается тем, что возникновение соответствующих предметов и отношений переносится в прошлое, когда особо почитаемые существа установили некоторый миропорядок; рассказывание мифа имеет целью вселить уверенность в прочности этого порядка, а иногда и самый процесс рассказа рассматривается как магическое средство воздействовать на сохранение этого порядка и нередко сопровождается соответствующими магическими действиями или является составной частью культовой церемонии. Миф - «священная история» племени, и хранителями его являются общественные группы, которые призваны блюсти нерушимость существующих обычаев, - старики, на более поздних стадиях - шаманы, колдуны и т. п., в зависимости от форм социального расслоения. «Священное» представляется прообразом, нормой и движущей силой обыденного. Одной из важнейших предпосылок мифообразования является приписывание свойств человеческой психики предметам окружающей среды. Все живое, а также движущееся и таким образом кажущееся живым - звери, растения, море, небесные светила и т. п., - мыслятся как личные силы, совершающие те или иные действия по тем же мотивам, что и люди. Причину всякой вещи усматривают з том, что кто-либо ее однажды сделал или нашел. Другая, не менее важная предпосылка мифообразования состоит в недостаточной дифференцированности представлений о вещах, в неумении отличать существенные стороны вещи от несущественных; так, имя предмета представляется его неотъемлемой частью. Первобытный человек считает возможным «магически» воздействовать на вещь, совершая какие-либо действия над частью вещи, над ее именем, изображением или сходным предметом. Первобытное мышление «метафорично»: оно допускает, что часть вещи, или ее свойство, или сходный предмет, рассказ о вещи, ее изображение или плясовое воспроизведение могут «заместить» самую вещь. Эти особенности первобытного мышления ставят перед наукой сложный вопрос об истории мышления, о стадиях, через которые оно прошло. Французский ученый Леви-Брюль создал теорию о «дологическом мышлении», из которого он выводит происхождение мифов. В СССР проблема стадиального развития мышления поставлена творцом нового учения о языке, академиком Н. Я. Марром, и его школой. Следует, однако, остерегаться идеалистического истолкования мифологического мышления, представления, будто первобытное сознание не отражает объективной действительности. Особенности мышления первобытных людей коренятся в малом развитии абстрактных форм мысли, в недостаточном осознании свойств объекта, обусловленном низким уровнем развития производительных сил, недостаточным умением активно изменять природу. Мифотворчество не является простой игрой фантазии; это - стадия в процессе освоения мира, через которую прошли все народы. «...низкое экономическое развитие предисторического периода имело в качестве своего дополнения, а порой даже в качестве условия и даже в качестве причины, ложные представления о природе». Познавательный корень этой фантазии получает разъяснение у Ленина: «Раздвоение познания человека и возможность идеализма (= религии) даны уже в первой элементарной абстракции «дом» вообще и отдельные домы. Подход ума (человека) к отдельной вещи» снятие слепка (= понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни; мало того: возможность превращения (и притом незаметного, несознаваемого человеком превращения) абстрактного понятия, идеи в фантазию (в последнем счете = бога). Ибо и в самом простом обобщении, в элементарнейшей общей идее («стол» вообще) есть известный кусочек фантазии». Низкий уровень производительных сил, недостаточное господство над природой открывают в первобытном обществе широкий простор для фантастических представлений о действительности, а впоследствии, с развитием социального неравенства и с образованием классов, фантастические религиозные представления закрепляются в интересах господствующих слоев. Богато разработанная мифологическая система является одной из важнейших составных частей того наследия, которое греческая литература получила от предшествующих стадий культурного развития, и мифотворчество прошло много этапов, прежде чем отлилось в формы, известные нам из греческой мифологии. В ней обнаружено большое количество напластований, отлагавшихся в разные эпохи, и «минувшая действительность находит свое отражение в фантастических творениях мифологии». Греческие мифы содержат многочисленные отзвуки группового брака, матриархата, но вместе с тем отражают и исторические судьбы греческих племен в более поздние времена. Как основная форма идеологического творчества в доклассовом обществе, мифология является той почвой, на которой впоследствии вырастают и науки и искусства. Эти формы идеологии еще не дифференцированы, они сливаются в мифе, который представляет собой фантастическое осмысление природы и общественных отношений и, вместе с тем, их «бессознательную художественную обработку в народной фантазии» (Маркс), бессознательную именно в том отношении, что художественный момент еще не выделен и не осознан. Мы видели, что мифологическая фантазия, в отличие от позднейшей художественной фантазии, воспринимает свои образы как действительность и притом как особую, «священную», действительность, отличную от обыденной действительности. Греческие мифы повествуют о происхождении явлений природы и предметов материальной культуры, общественных установлении, религиозных обрядов, о происхождении мира (космогония) и о происхождении богов (теогония). В мифологических сказаниях греков находят отражение те представления о природе, о которых упоминалось выше в связи с различными формами обрядовой игры. Борьба доброй и злой силы, смерть и воскресение, нисхождение в царство мертвых и благополучное возвращение оттуда, похищение и возврат похищенного - все это обычные сюжеты греческого мифа, широко распространенные и у других народов. Как показывают наблюдения над словесным творчеством первобытных народов, такие повествования чаще всего облекаются в форму прозаического сказа и многими чертами напоминают современную фольклорную сказку. От греческой народной сказки образцов не сохранилось: в развитом античном обществе образованные слои с презрением относились к «старушечьим рассказам» для детей или на женской половине дома, и сказок не собирали. До нас дошла только одна литературная обработка античной сказки, полностью сохраняющая ее стилистические формы, но она относится уже к позднему времени: это - сказка об «Амуре и Психее» в романе римского писателя II в. н. э. Апулея «Метаморфозы» (стр. 475 - 476). Имеется, однако, целый ряд косвенных данных о греческой сказке, и материал «сказочного» типа использован во многих памятниках античной литературы («Одиссея», комедии). Среди мифов о греческих «героях» встречаются сюжеты, очень близкие к сказке. Таков, например, миф о Персее. Царь Аргоса Акрисий получил предсказание оракула, что он будет убит внуком, который родится от его дочери Устрашенный оракулом, он запер свою дочь, девушку Данаю, в подземный медный чертог. К Данае проник, однако, бог Зевс, превратившийся для этого в золотой дождь, и Даная родила от Зевса сына Персея. Тогда Акрисий уложил Данаю с ее ребенком в ящик и бросил в море. Ящик прибило волнами к о. Серифу, где его подобрали и выпустили заключенных в нем на волю. Когда Персей вырос, он получил поручение от царя острова добыть голову Медузы, одной из трех чудовищных Горгон, вид которой превращал в камень всякого, кто бы на нее ни посмотрел. У Горгон были головы, покрытые чешуей драконов, зубы величиной со свинью, медные руки и золотые крылья. С помощью богов Гермеса и Афины Персей прибыл к сестрам Горгон, трем Форкидам, старухам от рождения, которые имели втроем один глаз и один зуб и попеременно ими пользовались. Завладев глазом и зубом Форкид, Персей заставил их показать ему дорогу к нимфам, которые снабдили его крылатыми сандалиями, шапкой-невидимкой и волшебной сумкой. С помощью этих чудесных предметов, а также стального серпа, подаренного Гермесом, Персей выполнил поручение. На сандалиях он полетел за океан к Горгонам, обезглавил спящую Медузу серпом, глядя не прямо на нее, а на ее отражение в медном щите, спрятал ее голову в сумку и, благодаря шапке-невидимке, спасся от преследования других Горгон. На обратном пути он освободил эфиопскую царевну Андромеду, отданную во власть морского чудовища, и взял ее себе в жены. Затем вернулся с матерью и женой в Аргос; испуганный Акрисий поспешил покинуть свое царство, но Персей впоследствии нечаянно убил его во время гимнастических состязаний. Однако то богатство «сказочными» элементами, какое мы встречаем в мифе о Персее, является для греческой мифологии уже в значительной мере пройденным этапом. В эпоху, непосредственно предшествующую древнейшим литературным памятникам, в греческой мифологии наблюдается стремление устранять или, по крайней мере, смягчать грубо-чудесные элементы преданий. Фигуры греческого мифа почти полностью очеловечены В мифологических системах многих народов значительную роль играют животные; это имеет место, например, в мифологии египтян или германцев, не»говоря уже о более первобытных народах. Греки тоже прошли через эту стадию, но от нее остались лишь незначительные пережитки. Для греков характерны две основные категории мифологических образов: «бессмертные» боги, которым приписывается человеческий облик и человеческие добродетели и пороки, и затем смертные люди, «герои», которые мыслятся как старинные родоплеменные вожди, предки исторически существующих родовых объединений, основатели городов и т. д. Греческое мифотворчество рассматриваемого времени развивается главным образом в форме сказаний о героях; богам отведена центральная роль лишь в некоторых специальных видах мифов - в космогониях, в культовых легендах. Другая особенность греческой мифологии состоит в том, что мифы в очень малой мере отягощены метафизическим мудрствованием, которое имеет место во многих восточных системах, оформлявшихся в классовом обществе при идеологическом господстве замкнутой касты жрецов. «Египетская мифология», - замечает Маркс в уже цитированном месте из введения «К критике политической экономии», - «никогда не могла бы быть почвой или материнским лоном греческого искусства». «Почвой греческого искусства» была мифология в ее наиболее очеловеченном виде, однако и более примитивные формы мифологических представлений не умирали, облекаясь в фольклорные жанры сказки или басни. Следует упомянуть, наконец, и о малых фольклорных формах, правилах народной мудрости, пословицах, из которых многие получили широкое распространение у народов Европы («начало половина целого», «одна ласточка не делает весны», «рука руку моет» и т. д.), загадках, заклинаниях и т. п.

Развитие древнегреческой словесности, доступной нам в пределах известных литературных памятников, охватывает приблизительно VIII в. до н.э. – IV в. н.э. Однако всегда необходимо помнить о богатейшем фольклорном наследии греков, творческий потенциал которого обозначит ее основную специфику. Это учитывается в предлагаемой периодизации:

1. Архаический период:

а) долитературный этап (древнейшие времена – IХ в. до н.э.);

б) раннелитературный этап (VIII–VI вв. до н.э.).

2. Аттический (классический) период (V–IV вв. до н.э.).

3. Эллинистический период (III–II вв. до н.э.).

4. Период римского владычества (I в. до н.э. – IV в. н.э.).

Архаический период

Долитературный этап . Мифология. Мифотворчество как спонтанно проявившаяся потребность человека поверх рутины обыденности выстраивать в слове интуитивно-образную вселенную идеальных богов и героев, хоть и в разной мере, присуще всем народам. Однако немногим, как древним грекам, удалось не только сотворить разветвленную мифологию, но и наполнить ее остающимся доныне востребованным литературно-художественным потенциалом. Создававший мифы человек непосредственно жил в них как и в естественно-природном окружении, поскольку еще не научился различать материально-физические и духовно-психические явления. Мир мифов не знает сомнений, он строится на абсолютных истинах богов и рока. Поэтому мифология развивалась вместе с языческим религиозным культом, выступая гарантом обеспечения милости богов.

Древнейшее поколение богов, где правили Уран (небо) и Гея (земля), внушало только боязнь. Оно рождено воображением человека, еще совершенно беспомощного перед силами природы, в любой момент грозящими страданиями и гибелью. Детьми Урана и Геи были страшные гиганты и чудовища. Один из титанов – Крон (время) сверг своего отца и стал править вместе с сестрой-женой Реей (один из эпитетов земли). Это второе поколение богов, как и первое, остается враждебным людям и пугающим их. Третье поколение – боги Олимпа (Зевс, Гера, Афина, Посейдон, Деметра, Аполлон, Артемида, Гермес, Афродита, Арес, Гефест, Гестия) и другие, главный из которых, – Зевс (то, через что все существует), так же силой отнимает власть у своего отца Крона и женится на сестре Гере (охранительница, госпожа). Оформление мифологического пантеона этих богов, заметно более милостивых к людям, историки относят к середине XVI в. до н.э., когда эллины утвердились на основных греческих территориях. К этому времени первобытному человеку удалось заметно продвинуться в освоении окружающего мира, понимании собственной природы. Олимпийцы уже привлекают смертных участвовать в битвах с ужасными порождениями Хаоса, содействовать утверждению Космоса.

Так появляются первые люди-герои, кровно родственные богу и человеку, могущественные, но смертные, наряду с бессмертными получившие право быть действующими лицами мифологических повествований. Виртуально продолжается многовековое движение от хаоса к порядку, от уродства к красоте, от богов к человеку. Однако здесь важно помнить: в рамкахсобственно мифосознания нет и не может быть приравнивания обычных землян к богам и героям. На данном этапе пределом дерзости человека было представить их антропоморфными. Реальный земной обитатель, живая фантазия которого нарисовала цельную картину управляющих им сил, еще не готов был увидеть себя за пределами повседневной изнуряющей борьбы за существование, оценить уже давно проявившийся в нем дар свободного, родственного божественному созидания. Граница между небесным и земным со стороны людей оставалась непроницаемой: богам – возвышенное, людям – суетное.

Устный эпос. Рубеж XII–XI вв. до н.э. открывает новые перспективы материального и этно-культурного развития на греческих территориях. Вооруженных бронзовыми мечами и копьями ахейцев побеждают освоившие железное оружие доряне. Более прочный и легкий металл начинает активно внедряться во все сферы жизнедеятельности. Заметно возрастает роль частной собственности, сельскохозяйственного и ремесленнического производства, люди увереннее и основательнее обустраивают свой быт, смелее противостоят стихиям природы. Через слияние мелких поселений образуются ранние города-государства (у греков получившие название полисов), где, преодолевая сопротивление племенных вождей,к власти приходит родовая аристократия и где впоследствии разворачиваются основные события античности. Общинный уклад постепенно разрушается наступающей рабовладельческой формацией.

Нарастание осознанности, целенаправленности коллективных действий, расширение круга выдвинувшихся из общей массы индивидуумов – формирующейся родовой знати, активизация языкового присутствия в обустройстве жизни подталкивают человека, скажем так, открывать самого себя, внимательнее присматриваться не только к небесным, но и собственным повседневным делам. Наряду с запредельной мифологической далью народная фантазия торжественным слогом рисует пусть еще отнесенные в далекое идеализированное прошлое, но уже повернутые к современности как необходимый образец для подражания, масштабные картины подвигов великих предков. Эпический герой, как и мифологический, не принадлежит себе, он так же замкнут в своей роковой предопределенности, однако мотивация, востребованность его героики уже обусловлены земным. Отсюда, если мифический образ герметичен и равен значению, то смысл эпического определяется господствующими в данном сообществе идеалами. Обращение к милости богов в эпосе не ограничивается их восхвалением и вымаливанием менее жестокого обхождения с человеком. То и дело здесь на первый план выступает пожелание реально содействовать разрешению его насущных проблем. Современника, обычного смертного, еще нет среди действующих лиц, но таким образом косвенно заявляет о себе его нарождающаяся претензия на свободу воли. Разумеется, в эпосе, где о событиях рассказывается как о чем-то отдельном от повествователя, а герой равен своему предназначению, любое волеизъявление объективируется и не выходит за пределы общепринятых норм.

Устный эпос создавался как в стихотворном, так и в прозаическом выражении. Особенно разветвленными оказались повествования героического пафоса, возвеличивающие славную эпоху единства племен, могущественных праотцев, великих войн и нескончаемой родовой мести. Множественные сказания, легенды, предания постепенно образуют большие повествовательные циклы, важнейшие из которых – троянский, фиванский, об аргонавтах, о подвигах Геракла. Им в первую очередь суждено будет стать благодатным материалом для литературного героического эпоса и трагедии. Достаточно распространенным был и другой тип устного эпоса – дидактический , в виде неписаных правил народной мудрости сконцентрировавший как наставления, так и наблюдения над людьми и природой. Это заповеди, трудовой опыт, афоризмы, приметы народного календаря и повседневного быта. Наиболее популярными были малые формы: пословицы, загадки, заклинания.

Песенный фольклор . Если о масштабном эпосе, как и о мифологии, приходится судить преимущественно по их литературным переработкам, то с песней и в поздние времена можно было знакомиться в ее устном бытовании. Возможно поэтому, а также из-за востребованности буквально всеми сферами жизнедеятельности человека, наблюдается ее особое видовое богатство. Трудовые песни исполнялись при жатве, выжимании винограда, размалывании зерна, выпечке хлеба, при прядении и тканье, черпании воды, гребле. Разнообразны воинские , любовные , детские , обрядовые (особенно свадебные эпиталамии и похоронные заплачки) песни. Мифо-эпическое начало просматривается в культовых песнях, гимнах, молитвах, исполнявшихся и на пирах знати, и на народных собраниях как принадлежность праздничного обряда и как элемент свободного времяпровождения. Широкая тематика у застольных песен, где особенно часто серьезное содержание переплеталось с шутливым, даже сатирическим, и насмешливые, позорящие «ямбы» были направлены как против отдельных лиц, так и целых групп.

Как видим, последующее становление письменной литературы было основательно подготовлено разноплановой долитературной традицией.

Раннелитературный этап . Первейшим признаком, указывающим на отделение литературного творчества от фольклорного, обычно считается появление зафиксированных в письменном виде, и следовательно, стабильных по объему и содержанию произведений, у которых имеется конкретный автор. В глубине же за этим стоит коренной перелом в миросозерцании людей, окончательно осознавших не только раздельное существование сферы фантазий и сферы реалий, воображаемого и действительного, намерений и поступков, но и их сложнейшую взаимоувязанность. Рушится представлявшийся в мифологии совершенным и завершенным божественный Космос, начинает полярно меняться система отсчета ценностей: не человек для мира, а мир для человека. Наряду с неписаными, само собой разумеющимися традиционными истинами заявляют о себе все новые и новые, писанные конкретными людьми и не всем кажущиеся безусловными. Областью литературы и будет этот стык, зона соотношений, человеческих контрастов (выход на проблему проблемности человека, взявшегося по своему пониманию обустраивать вселенную). Необыкновенная емкость, многовекторность формирующегося художественного мира скажется в том, что с самых начал в древнегреческой литературе будут складываться все три основных рода: эпос, лирика, драма.

Эпос. Произведения литературного эпоса, единые в своей ориентации на объективный (сверхиндивидуальный, общеустановленный) подход, на создание высоких образцов для подражания, на демонстрацию возрастающей способности человеческого сообщества достойно разделять с высшими силами ответственность за миропорядок, могут серьезно различаться по сюжетно-тематическому материалу и формам смыслообразования. Поэтому мы будем говорить о героическом эпосе, дидактическом эпосе, ироикомических и киклических поэмах, литературной прозе.

Основным материалом для героического эпоса являлись хронологически удаленные ключевые моменты легендарно-мифологического прошлого (например, к событиям под Троей, падение которой относят к рубежу ХIII–ХII вв. до н.э., литература обратится лишь через четыреста лет). Эта дистанция во времени – важное художественное открытие эпоса. Автору предоставляются дополнительные возможности идеализации героев, смещения акцентов с внешней конкретики быта и поступков (они как бы остаются атрибутом прошлого) на внутренний мир персонажей, их духовное величие, истинно героическую самоотверженность. Древнейшими сохранившимися памятниками греческой литературы являются героические поэмы «Илиада» и «Одиссея», в основу которых положены сюжеты из троянского мифо-легендарного цикла. По мнению большинства ученых, они написаны в VIII в. до н.э. слепым аэдом Гомером, однако существуют и другие точки зрения. Спор об их авторстве даже породил пресловутый «гомеровский вопрос», где столкнулись также разные мнения о происхождении поэм, вариантах их создания. Выделяются три основные позиции: теория малых песен, унитарная теория (или теория единства), теория основного зерна. Мы будем придерживаться унитарной теории, отстаивающей гомеровское авторство и художественную цельность его произведений.

Для программного чтения рекомендуется поэма «Илиада» , однако желательно знакомство и с «Одиссеей». При изучении необходимо проследить сюжетное единство каждой из них («Илиада» – поэма о гневе Ахилла, «Одиссея» – о возвращении Одиссея на родину). Также важно прийти к пониманию особенностей эпического стиля (постоянные эпитеты, повторы, застывшие формулы, развернутые сравнения, гиперболы), композиции и центрального конфликта. Ведь для автора главным является уже не мифологическое столкновение греков и троянцев, а категорические расхождения в понимании героями наилучшего исполнения ими рокового предназначения и долга. Этим обусловлено и привлекающее внимание разнообразие характеров (в «Илиаде» – Ахилл, Агамемнон, Гектор, Парис, Менелай, Патрокл, Елена, Андромаха, Нестор, Приам, Диомед, Одиссей, Аякс, боги и богини; в «Одиссее» – Пенелопа, Одиссей, Телемах, Алкиной, Навсикая, Эвмей, Эвриклея, Нестор, Елена, Менелай, Кирка, «женихи», различные чудовища, боги и богини). В конечном итоге героическое у Гомера слагается как из воспетых в легендах и мифах качеств, так и из проявленных его персонажами волевых и физических усилий по преодолению собственных заблуждений и гордыни, бесконечной череды внутренних и внешних препятствий на пути к исполнению ими роковых предопределений и общественного долга. Через героические поэмы также следует познакомиться с основами древнегреческого стихосложения, с таким стихотворным размером, как гекзаметр.

К концу VIII – началу VII в. до н.э. получает развитие дидактический (наставительный) эпос , примером которого является поэма Гесиода «Труды и дни». В ней мы впервые видим личность автора (поэт говорит от своего имени, приводит конкретные биографические сведения), ряд иных художественных решений, позволяющих говорить о существенном отличии, как по тематике, так и по смысловой направленности, эпоса дидактического от героического. Поэма становится выражением мировосприятия свободных, уже вне общины живущих сельчан, на свой страх и риск обеспечивающих собственное благосостояние. В ней отражена вековечная крестьянская мудрость, помогающая земледельцу прокормиться с небольшого клочка земли, на который не прочь еще посягнуть и другие. Отсюда весьма критическое отношение к существующим порядкам, протест против несправедливости «царей» и судей. Точнее понять художественный замысел Гесиода помогают включенные в поэму знаменитые легенды о пяти веках (где древнейший был «золотым» и справедливым, а современный – железный и бесчестный), о Пандоре, басня о соловье и ястребе. В конечном итоге все дидактические установки поэмы замыкаются на прославлении труда как источника материального благосостояния, морального равновесия, взаимоуважения человека к человеку.

В киклических поэмах масштабность, цельная сосредоточенность на возвышенных идеалах героического и дидактического эпоса сменяется фрагментарностью, разнонаправленностью повествования. В них детализируются не самые героические эпизоды из жизни богов и героев, много внимания уделяется повседневному быту. Авторы как бы нанизывают цепочки небольших поэм на стержни традиционных сюжетов, по-своему разрабатывая известные циклы (по-гречески – киклы): троянский, фиванский, о золотом руне, о подвигах Геракла. Таковы «Киприи» Стасина с Кипра, «Эфиопида» и «Разрушение Илиона» Арктина Милетского, «Малая Илиада» Лесхеса из Пирры и множество других. Теряя в эпической монументальности, киклические поэмы гораздо смелее шли навстречу многообразию действительности, ориентированной, что поделаешь, не только на высокое.

Наиболее кардинально наметившиеся изменения эпоса проявились в ироикомических поэмах , художественные принципы которых могут быть соотнесены с менипповой сатирой, трагикомедией, бурлеском, травестией. Это своего рода выражение тоски по утраченному раю, сожаление о героике, так часто низводимой до фарса. Обращаем особое внимание: осмеянию подвергается этот умышленный или неумышленный фарс, но вовсе не сама героика. Напомним поэму «Маргит» (говорящее имя – дурачок), о герое которой сказано, что он много знал, но все плохо. Умеющий считать лишь до пяти, он намерен исчислить количество морских волн, раскрыть тайну зачатия человека и вообще с энтузиазмом хватается за дела, о которых имеет весьма приблизительное представление. Конечно, все и получается шиворот-навыворот, даже в первую брачную ночь. Широко известна «Война мышей и лягушек» («Батрахомиомахия»), где в духе, явно напоминающем «Илиаду», действуют уже не славные герои, а мыши и лягушки. Иронично подается причина конфликта, смешно выглядит по-мифологически помпезно представленное их вооружение, описание боя с использованием традиционных эпических формул. Мыши начинают побеждать, и даже всесильные перуны Зевса не могут помочь лягушкам. Тогда им на помощь бог посылает раков, мыши обращаются в бегство, празднуется конец «однодневной войны».

Наконец, это время становления литературной прозы , в которой мифологическая тематика уступает исторической и бытовой. По сюжету и стилю она во многом наследует прозаические формы фольклора, в частности, сказку. Заслуживают внимания такие прозаические жанры, как басня, бытовой и исторический рассказ, ранние произведения историографического, философского, риторического характера. К VI в. до н.э. относят творчество легендарного баснописца Эзопа, который в прозаической форме умел сочинять краткие, ироничные, понятные простому человеку сюжеты, где развлекательность сопутствовала основанной на житейском опыте дидактической морали. В дальнейшем уже преимущественно стихотворные басни будут наследовать его сюжеты и образы вплоть до наших дней.

Лирика. Раннелитературная лирика опирается как на фольклорные традиции, так и на предваряющие ее эпические наработки, особенно в языке и технике стихосложения. Для нас рассмотрение ее становления в Древней Греции – это и начальные подходы к постижению закономерностей самого лирического рода литературы, непростого соотнесения в нем субъективного и объективного начал. Прежде всего в том, что вычлененность, акцентированность единственности переживания лирического субъекта вовсе не свидетельствуют о его изолированности от общезначимых для эпохи, народа, других людей явлений. В чем-то стадный принцип интеграции первобытнообщинной массы уже оказывался неэффективным в рабовладельческом полисе. Нужна была новая, гражданская организованность сообщества, где общие задачи реализуются через сформулированные законы, осознанную причастность каждого к их исполнению. Все более активно для нужной ориентации, сплочения людей используются не только трудовые и воинские обязанности, но и время досуга.

Древнейшие официальные празднества вначале были ритуальными и только для верхушки общества. Берущие отсчет с VIII в. до н.э. Олимпийские игры в честь бога Зевса на первых порах также были религиозно-культовыми. Позже ввели спортивные и музыкальные состязания, хотя победы присуждались лишь атлетам. Подобного порядка придерживались и на Италийских играх в честь бога Посейдона. А в Элевсинских мистериях, где славилась богиня Деметра, могли участвовать лишь посвященные – мисты. Однако развитие полисной демократии, необходимость управления все большим количеством людей потребовали иного типа государственных праздников, которые начинают посвящаться прежде не особо именитым богам. Самыми значимыми и массовыми становятся относящиеся к культу Диониса: ленеи, антестерии, дионисии. Во время Великих Леней (конец января – начало февраля) и Великих Дионисий (конец марта – начало апреля) начинают определяться победители и в музыкально-поэтических соревнованиях лириков, затем драматургов.

Необходимо помнить, что сам термин «лирика» возник лишь в эпоху эллинизма, когда основным инструментом музыкального сопровождения стала лира. На данном этапе таковыми были флейта и кифара. Известнейшими видами ранней лирики были элегия, ямб и мелика.

Элегия. Простотой и наглядностью образов, выразительностью стиха отличаются элегии Тиртея (VII в. до н.э.). Они преследуют прежде всего практические цели, призывают спартанцев мужественно защищать родину, прославляют отважных воинов и укоряют трусов. Сходная тематика у его современника Каллина Эфесского. Афинский законодатель Солон (634–559 гг. до н.э.) использует форму элегии для пропаганды своих политических и морально-философских взглядов. Политическая и социальная борьба эпохи составляет главное содержание элегий поэта-аристократа Феогнида (VI в. до н.э.). Родоначальником любовной элегии считается Мимнерм (VII в. до н.э.): он прославляет радость жизни и любви, сожалеет об уходящей молодости, страшится старости и смерти. По имени его возлюбленной-флейтистки называется сборник «Нанно», положивший начало эротической поэзии и оказавший влияние на многих последующих поэтов.

Ямб. Среди авторов ямбических стихотворений наиболее известен Архилох (VII в. до н.э.) – одна из первых в истории античной литературы яркая поэтическая человеческая индивидуальность. В его стихах, поэме «О кораблекрушении» окончательно оформляются характерные жанровые особенности ямбической поэзии – насмешливо-обличительное, сатирическое содержание, резкие выпады против недругов, склонность к самоиронии и в то же время утверждение «бодрого духа». Семонид Самосский (VII в. до н.э.) в своих «женских ямбах» сравнивал женщин с животными (свиньей, лисой, собакой, ослом, горностаем, лошадью, обезьяной), с пчелой, землей, морем, отдавая предпочтение трудолюбивой пчеле. Гиппонакт Клазоменский (VI в. до н.э.) изобрел «хромой ямб» (холиямб), с помощью которого писал реалистические, остроумно-грубоватые, дерзкие, хулительные и просительные стихи.

Мелика (песенная поэзия) подразделялась на сольную (монодическую) и хоровую. Как следует из названия, произведения сольной мелики предназначались для исполнения одним человеком, воспринимались как наиболее искреннее выражение душевных переживаний поэта. Знаменитая поэтесса Сапфо (VII–VI вв. до н.э.) сделала главной любовную тематику, она организовала целую «школу», в которой обучала девушек искусству жить, любить и умению быть настоящими женщинами. Вместе с культом Афродиты поэтесса восславляла природу: звездную ночь, луну, ветер, – которые вместе помогают достижению идеала красоты. Ее земляк и современник Алкей много внимания уделял политическим междоусобицам на родном острове Лесбос (цикл «Песни борьбы»), прославлению олимпийских богов. Известны его сатирические циклы, а также песни, прославляющие радости жизни, любви, вина и дружеского застолья. Анакреонт (VI в. до н.э.) воспевание мирских наслаждений, вина, пиров поставил в центр своей поэзии, которая впоследствии под названием «анакреонтической» знаменита подражаниями и переделками. Вместе с тем, он известен и как сатирик, и как зачинатель философской лирики.

Хоровая мелика предназначалась для торжественного исполнения в музыкальном и хореографическом сопровождении. Ее основными видами были:

дифирамб – гимн в честь бога Диониса;

пеан – первоначально гимн в честь бога Аполлона, а впоследствии в честь других богов и даже людей;

эпиникий – прославление победителей в войне или спортивных состязаниях;

энкомий – хвалебная песня в честь богов или людей, исполнявшаяся во время праздничных шествий;

парфений – гимн девического хора во славу женщин.

Самым признанным автором хоровых песен был Пиндар (VI–V вв. до н.э.), особенно выделившийся своими эпиникиями, написанными усложненным, возвышенным слогом. Прославление победителя спортивных соревнований обязательно включало восхваление не только достоинств его самого, но и рода, общины. Также обязательными были мифологическая слагаемая, наставительные размышления. Более легкими для восприятия были эпиникии Вакхилида (VI–V вв. до н.э.), склонного к пессимистическому взгляду на мир. Боги у него дают счастье очень немногим, и так редко встречается в этом мире жизнь без тревог и волнений. Дифирамбы Вакхилида остро драматизированы, что указывает на их увязанность с возникающим драматическим искусством. Из других авторов хоровой мелики следует назвать Симонида Кеосского, Ариона, Алкмана, Стесихора.

Драма и театр. Хотя драматическое искусство античности было достаточно многожанровым, мы обратим внимание лишь на трагедию и комедию . Утверждение культа бога Диониса делает центральными празднества и гимны в его честь – дифирамбы. Особого блеска этот жанр хоровой мелики достигает в середине VI в. до н.э. в творчестве Ариона, дифирамбы которого исполнял хор, одетый в костюмы сатиров (вероятно, отсюда появится название трагедии). Поэт Феспид первым использовал наряду с хором, в состав которого входил и его руководитель – корифей, еще и отдельного актера-декламатора – эксархонта, введя таким образом диалог. Официально одобренная постановка Феспидом именно такого усложненного дифирамба в 534 г. до н.э. на Великих Дионисиях считается и временем рождения трагедии. Следовательно, изначально трагедия представлялась хором из 12 человек и одним актером. Самые ранние трагедии до нас не дошли, а из названий известно лишь «Взятие Милета» Фриниха.

На праздники дионисий вне святилищ устраивались вольные обрядовые игры. Эти народные увеселения включали шествия хоров с танцами и шуточными песнями, представления ряженых, потешные перебранки в подгулявшей толпе (называлась комос, откуда и слово комедия). С самого зарождения комедия отличалась сочетанием серьезной, гражданской проблематики с вымыслом, фантастикой, сказочными и фарсовыми элементами. В ней достаточно долго для усиления сатирической, гротескной, буффонадной атмосферы массовых гуляний остается большой по численности хор – 24 человека, разделенные на два полухория. Древнейшими комедиографами считаются Эпихарм, Кратин, Евполид. Официальное признание комедия получит значительно позже трагедии, ее авторы смогут претендовать на победу в поэтических соревнованиях лишь с 486 г. до н.э. на Великих Дионисиях и с 442 г. до н.э. на Великих Ленеях.

Театральные постановки проходили на открытом воздухе, актеры одевались в длинные мантии, использовали особую обувь на высоких деревянных или кожаных подошвах (котурны). Они обряжались в маски и парики, в рот маски был вставлен специальный рупор для усиления голоса. За каждой ролью закреплялась отдельная маска. Все роли – и мужские и женские – исполнялись мужчинами. Хоревты были без масок, а их одеяние определялось отведенным для хора в данной драме образом.