Основные категории культуры пространство и время. «время больше пространства…» историческое и мифологическое время в культурном ландшафте. Концепция ментальных программ

Культурное пространство и время.

Важно заметить, что для социальной коммуникации характерен социальный хронотоп, а не материальное трехмерное пространство и астрономическое время. <…> В случае если бы речь шла о технической коммуникации, т. е. о передаче сообщений, сигналов, текстов, вообще - объектов, имеющих материально предъявленную форму, обращение к многомерным хронотопам было бы неуместно. Смыслы же принадлежат не материальной, а идеальной реальности, в связи с этим их движение нельзя проследить в земной атмосфере или измерить сверхточным хронометром. Его нужно фиксировать идеальными, а не материальными инструментами. Такими "идеальными инструментами" служат понятия социальное пространство и социальное время.

ПРОСТРАНСТВО культуры - важнейший аспект модели мира, характеристика протяженности, структурности, сосуществования, взаимодействия, координации элементов отдельной культуры и соответствующих отношений между культурами, а также смысловой наполненности для человека структурной организации культур.
Размещено на реф.рф
Среди них главные: зрительные образы и моторные ощущения, которые дают представления о Пространстве и Времени культуры.

Социальное пространство - это интуитивно ощущаемая людьми система социальных отношений между ними. Социальные отношения многочисленны и разнообразны - родственные, служебные, соседские, случайные знакомства и т. д., в связи с этим социальное пространство должно быть многомерным. Когда говорят, что человек "пошел вверх" или "опустился на дно жизни", имеется в виду социальное пространство.

По мере рационализации представлений о Пространстве выделяются такие всеобщие свойства, как связь со временем и трехмерность. Специфическими свойствамми Пространства являются его однородность или неоднородность, изотропность или анизотропность, симметрия или асимметрия. Интересный феномен анизотропного пространства в сказках и мифах: долгие испытания по пути к цели и быстрое возвращение в родные края.

Уже на ранних стадиях человеческой истории формируются особые пространственные сферы жизнедеятельности, значимые для человека. Функционально выделены из окружающей среды пространство непосредственного обитания (жилище и поселения), территория вокруг него, включающая особые зоны хозяйственных циклов. У племен, ведущих охотничье-собирательский образ жизни эти зоны образуются исходя из циклов восстановления лесных растений и животных в той экосистеме, в которую включено племя. С возникновением древних земледельческих обществ особое значение приобретают зоны плодоносных земель. К примеру, для жителей Древнего Египта зона по берегам Нила была особым пространством, имевшим решающее значение для судеб этой цивилизации.

Специфические черты и характеристики социального пространства отражаются, хотя и не всегда адекватно, в мировоззрении человека соответствующей исторической эпохи. К примеру, в древних мифах ясно прослеживается представление о качественном различии частей пространства, противопоставление упорядоченного пространства человеческого бытия остальному пространству, в котором действуют недобрые и непонятные человеку силы. В этих представлениях в фантастической форме отражалось реальное различие между ʼʼочеловеченнымʼʼ пространством и пространством природы, остающимся вне сферы человеческой деятельности.

Средневековому мышлению было свойственно рассматривать пространство как некоторую систему разнокачественных мест. Каждое из них наделялось определенным символическим значением. Различался земной греховный мир и мир небесный - мир ʼʼчистых сущностейʼʼ. Следует отметить, что зачатки такого разделения обнаруживаются уже в первых мифологических попытках объяснения мира (Явь, Навь у славян).

Культура имеет региональный и хронологический аспект.

Учитывая зависимость отпонимания культуры, пространство культуры также может обозначаться различно,e.g.:

Культура как отдельная этническая общность → пространство – регион проживания, обитания;

Культура / варварство → пространство редуцируется до ʼʼздесьʼʼ, ʼʼу насʼʼ, ʼʼмыʼʼ / ʼʼониʼʼ, ʼʼтамʼʼ, ʼʼне здесьʼʼ; ᴛ.ᴇ. опять же ареал обитания, но с учетом того, чья это культура ʼʼздесьʼʼ;

Культура как совокупность норм и ценностей → субъективизация культурного пространства;

Культура как искусство → музеи, галереи;

Культура как совокупность материальных объектов, созданных человеком → объективизация и материализация культурного пространства etc.

Пространственные структуры, характеризующие общественную жизнь, не сводятся ни к пространству неживой природы, ни к биологическому пространству. Здесь возникает и исторически развивается особый тип пространственных отношений, в котором развивается человек как общественное существо. Социальное пространство, вписанное в пространство биосферы и космоса, обладает особым человеческим смыслом. Оно функционально расчленено на ряд подпространств, характер которых и взаимосвязь исторически меняются по мере развития обществ.

ВРЕМЯ КУЛЬТУРЫ - важнейший аспект модели мира, характеристика длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека.

Социальное время - это интуитивное ощущение течения социальной жизни, переживаемое современниками. Это ощущение зависит от интенсивности социальных изменений. В случае если в обществе изменений мало, социальное время течет медленно; если изменений много, время ускоряет свой ход. Согласно "социальным часам", десятилетия застоя равны году революционной перестройки.

Социальное время является мерой изменчивости общественных процессов, исторически возникающих преобразований в жизни людей. На ранних стадиях общественного развития ритмы социальных процессов были замедленными. Родоплеменные общества и пришедшие им на смену первые цивилизации древнего мира воспроизводили на протяжении многих столетий существующие социальные отношения. Социальное время в этих обществах носило квазициклический характер.
Размещено на реф.рф
Ориентиром общественной практики было повторение уже накопленного опыта͵ воспроизводство действий и поступков прошлого, которые выступали в форме священных традиций. Отсюда особая ценность прошлого времени в жизнедеятельности традиционных обществ. Человек древнейших цивилизаций жил, как бы оглядываясь в прошлое, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ представлялось ему золотым веком. Не случайно в традиционных обществах понятия ʼʼдревнийʼʼ и ʼʼхорошийʼʼ, ʼʼдобрыйʼʼ были почти синонимами.

Авангардные отрасли общественной и культурной деятельности формируют два вида информации:

Необходимую (для обеспечения процесса производства);

Прибавочную (заимствованную другими социальными группами).

Реальное пространство-время отличается от суммарного. Речь идет о результатах эффекта незапланированного взаиомодействия.

Центральная дихотомия – линейного и циклического типов времени.

Впервые западная цивилизация вышла из цикла в кумулятивный линейный тип. Восток сохраняет циклический тип времени.

Организуя во времени протекание событий, сохраняя их в памяти общества, культура обеспечивает как поддержание информации, крайне важно й для выживания и развития общества, так и передачу ее во времени - на длительные отрезки.

Время может измеряться по-разному: по естественным или искусственным циклам, иметь линейную длительность, но во всех случаях культура обеспечивает сохранение крайне важно го прошлого и определенное проникновение в будущее.

Классификация культур производится не только по уровням или типам общностей, но и по периодам. Хотя эти периоды во многом не совпадают в разных обществах, принято устанавливать некоторые общие типологии культур в зависимости от принятой периодизации: ʼʼкультура древнего мираʼʼ, ʼʼсредневековьеʼʼ, ʼʼновое времяʼʼ, ʼʼкультура эпохи Танʼʼ.

В каждом обществе время подвергается институциональному и социальному структурированию. В средние века его держала под своим контролем церковь или государство, в связи с этим время измерялось либо от уникальных ʼʼоткровенийʼʼ, либо по династическим периодам. Длительное время город и деревня жили ʼʼпо разным часамʼʼ, по своим временным циклам жили разные цивилизации. В индустриальном обществе время становится условием эффективного производства и подлежит единому точному (большей частью механическому) расчету - по часам и календарю и приспособлено к принципам крупного производства. И только в постиндустриальном обществе оно распадается на разные ритмы в соответствии с устойчивым плюрализмом социальной жизнедеятельности и разнообразием культурной жизни.

До появления человека время не существовало?

Социально-историческое время течет неравномерно. Оно как бы уплотняется и ускоряется по мере общественного прогресса. Причем само ускорение социально-исторического времени происходит неравномерно. В эпоху революционных преобразований это ускорение, своеобразное спрессовывание исторического времени, его насыщение социально значимыми историческими событиями, происходит в значительно большей степени, чем в периоды относительно спокойного развития.

Наиболее динамичное время – время политических преобразований, медленнее всего осуществляется время социокультурных процессов.

Существует соперничество различных социальных групп за распределение социального и культурного пространства и времени (молодежь и пенсионеры).

Специфика Пространства и Времени культуры состоит в том, что они, в отличие от материальных предметов, не бывают восприняты с помощью органов чувств, а потому их образы соединены с определёнными метафорами и обусловлены ими. Среди них главные - зрительные образы и моторные ощущения, которые дают представления о Пространстве и Времени культуры. Эта особенность присуща восприятию всех без исключения явлений и процессов, недоступных органам чувств. Все сущее обладает временными и пространственными характеристиками, что делает невозможной дефиницию и времени и пространства в ее классическом понимании. Время – категория - не должна быть отнесено ни к какому “роду”, а потому все его определения тавтологичны и используют связанные с ним самим ассоциации либо стремятся выразить его суть с помощью свойств, присущих пространству. Связь с пространством принадлежит к числу наиболее существенных, всеобщих свойств времени. По мере рационализации представлений о времени у него выделяются также такие всеобщие свойства, как одномерность, асимметричность и необратимость. Но именно связь времени с пространством послужила исходным пунктом последующих рационализаций временных характеристик всего сущего. Время и пространство - необходимые компоненты всего содержания человеческого восприятия, будучи способами различения предметов. При этом пространство есть восприятие сосуществующих в поле восприятия чувств, впечатлений, а время - чередование накопленных чувств, впечатлений, ᴛ.ᴇ. определённое взаимоотношение между непосредственными и полученными ранее восприятиями.

Социальные смыслы (знания, эмоции, стимулы) обладают свойством старения, т. е. утрачивают ценность со временем. Но только не с календарно-астрономическим временем, измеряемым сутками, годами, веками, а с социальным временем, измеряемым скоростью общественных преобразований. Смыслы устаревают потому, что появляются новые, более актуальные смыслы, завладевающие вниманием общества. По этой причине одни смыслы, к примеру математические теоремы, сохраняют свою ценность веками, а другие, к примеру прогнозы погоды на завтра, послезавтра, никого не интересуют. Движение смыслов в социальном времени - это длительность сохранения смыслами своей ценности.

Историческая справка и итоги:

СПВ - это не просто форма существования общества, но само общество. Как утверждает М.Кастельс, социальное пространство не есть отражение, фотокопия общества, "оно и есть общество".

То же самое можно утверждать и относительно социального времени. Конструирование СПВ есть одновременно моделирование социального мира на всех уровнях от миросистемного до микроиндивидуального.

Один из первых социологов, поставивших вопрос социального пространства и времени - Г.Зиммель (1858-1918). Он сводил общество к взаимодействию индивидов, а взаимодействие - к пространству и времени как чистым "социальным формам" кантианского толка. Чистота этих форм означает то, что они являются лишь необходимыми условиями, но вовсе не действующими факторами взаимодействий. По этой причине, отрывая "форму пространства и времени" от социального содержания, Зиммель, по сути, свел ее к физической характеристике и лишь поставил вопрос действительно социального пространства и времени. Хотя в ряде случаев он придает пространственным явлениям специфический социальный характер.
Размещено на реф.рф
К примеру, рассматривая межгосударственные и межобщинные границы, он определял их как "социологические факты, имеющие пространственное оформление".

И.Валлерстайн констатирует, что традиционная культура социологии Дюркгейма, Маркса и Вебера не знала проблемы социального времени и пространства, исходила из его вечной данности, как в механике Ньютона, или из простой последовательности событий. Эта культура признавала, с одной стороны, вечное время, а с другой - эпизодическое. Но ни то, ни другое не является социальным временем, ᴛ.ᴇ. временем, обусловленным и построенным обществом. Фундаментальный вызов этой культуре представляет концепция Броделя, у которого социальная действительность происходит в двух видах социального времени: в структурном времени, длинном, но не вечном, и среднем циклическом времени в пределах структур.
Размещено на реф.рф
Оба вида времени строятся на базе системного анализа общества. Οʜᴎ являются социальными фактами. Бродель - один из первых создателей социальной конструкции времени. Такое время фактически игнорировалось историками и социологами. Концепция Броделя есть протест против игнорирования социального времени.

Наверное, впервые специфически социальное время в социокультурной форме было рассмотрено П.Сорокиным и Р.Мертоном. Οʜᴎ сформулировали фундаментальную зависимость социального времени от социальных структур: "система времени варьирует вместе с социальной структурой", а точки отсчета социального времени определяются социально значимыми событиями. Социальное время у них имеет социальные истоки и наполнено культурным содержанием.

П.Сорокин внес большой вклад и в теорию социального пространства. Он отличал его от геометрического пространства и сводил его к народонаселению Земли, к системе социальных отношений индивидов, групп, популяций, составляющих его координаты. В случае если евклидово пространство трехмерно, то социальное - многомерно, ᴛ.ᴇ. имеет больше трех измерений. Он различал его горизонтальные и вертикальные (стратификационные) параметры.

П.Бурдье создает одну из фундаментальных конструкций социального пространства. Общество рассматривается им как многомерное пространство, а "социология представляет собой социальную топологию". В ней "социальный мир можно изобразить в форме многомерного пространства". Структуру социального пространства составляет "ансамбль" четырех "полей" практик: экономической, социальной, культурной, политической, определяющих его многомерность и связанных "габитусом". Борьба за социальное пространство, за власть над ним сосредотачивается вокруг соответствующих четырех ресурсов как "капиталов": экономического, социального, культурного, политического или "символического". "Структура социального пространства определяется … структурой распределения капитала и прибыли, специфических для каждого отдельного поля".

П.Штомпка утверждает, что "время, как и пространство, являются универсальным контекстом социальной жизни". Время рассматривается в качестве конституирующего фактора любого социального изменения. Различаются два времени: "количественное" - часы, календари, ᴛ.ᴇ. физическое и "качественное", социальное, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ регулируется обществом. Выделяются шесть функций социального времени, определяемых активностью общества. Время имеет форму ресурса, который можно потреблять, экономить, распределять.

Потребность в специфически социальном пространственно-временном обобщении наиболее полно выражается в концепции сетевого/информационного общества М.Кастельса. В ней общество, отождествляемое с социальной структурой, сводится к трем самым общим компонентам: пространству, времени, технологии. Пространство нового общества построено на потоках капиталов, информации, технологий, организационных взаимодействий, образующих сеть. Пространство ресурсных потоков есть господствующая пространственная форма сетевого общества, которая надстраивается над физическим пространством мест

Сетевое общество создает новую темпоральность, которую Кастельс называет "вневременное время", порождаемое попытками информационных сетей аннигилировать время. Пространство потоков придает новую форму времени. "Вневременное время, как я назвал господствующую темпоральность нашего общества, возникает, когда характеристики сетевого общества порождают систематическую пертурбацию в порядке следований явлений… Устранение очередности создает недифференцированное время, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ равнозначно вечности… Секундные трансакции капитала, гибкое предпринимательство, варьируемое рабочее время жизни, размывание жизненного цикла… суть фундаментальные явления, характерные для сетевого общества… Фактически, большинство людей и большинство мест в нашем мире живут в другой темпоральности". При этом, при всех своих достоинствах, концепция времени Кастельса страдает, во-первых, определенной фантастичностью и утопичностью, а во-вторых, отсутствием конструктивных параметров социального пространства-времени сетевого общества.

Социальное пространство-время (СПВ) - это не просто физическое место и не просто последовательность событий в вечном времени. СПВ - это фундаментальные социальные факты, параметры, измерения, компоненты общества, конституирующие его в целом, дополняющие физическое пространство-время, включающие его и включенные в него.

Кулътура как система

Культурное пространство и время. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Культурное пространство и время." 2017, 2018.

Время и пространство в культурах народов отличается своим многообразием и многоаспектностью. В первую очередь, пространство и время являются неотъемлемыми параметрами существования Вселенной, природы, человечества и созданной им культуры. Пространство в виде географического положения, климата и ландшафта влияет на материальную и духовную культуру общества, которое изменяется со временем в определенных рамках. В свою очередь, особенности человеческого восприятия влияют на осознание реального пространства и времени, его интерпретацию в человеческой культуре (например, в рамках жилища, поселения), создание новых вымышленных, «виртуальных» пространств прошлого и настоящего (мифология, религия, социальные сети и т.д.).

Культура отражает уровень бытия, образ мышления, чувствования, поведения человека. Она проявляется в понимании пространства и времени, формировании иерархии ценностей, отношении человека к устройству мироздания, вопросам жизни и смерти, самоопределения. Отношение к пространству и времени является одним из основополагающих в формировании мировоззрения человека, влияет на его отношение к природе и обществу как к территориям его реального существования. Представления о пространстве и времени являются основными составляющими менталитета и коллективного сознания, определяют формы существования человеческого бытия.

Представления человека об окружающем мире основаны на видении им окружающего пространства и времени. В отличие от животных, воспринимающих пространство лишь чувственно и не имеющих представлений о времени, человек наполняет пространство и время огромным количеством смыслов. Картина мира включает в себя большое количество компонентов (природно-климатические, ландшафтные, временные характеристики) и определяет видение человеком собственного места, места собственного народа и других этнических групп в мире.

Категория пространство включает: 1) визуальное пространство, воспринимаемое органами чувств; 2) воображаемое пространство, существующее в сознании человека. К основным свойствам пространства относят протяженность, однородность, неизменность и трехмерность, а основными характеристиками времени являются длительность, одномерность, необратимость и однородность. Пространство – это система координат сосуществующих предметов, процессов и явлений, а время ‑ система координат сменяющихся предметов, процессов и явлений. Под пространством можно понимать 1) географическое пространство, которое ограничивается природными и государственными границами и 2) социальное (социокультурное) пространство в широком смысле, куда входят экономические, политические, правовые, культурно-национальные пространства. Социокультурное пространство ‑ это освоенное обществом пространство распространения конкретного ареала культуры.

Выделяют термины «пространство культуры» и «культурное пространство». Пространство культуры ‑ это ландшафт, в котором находится и самообеспечивается культура. Это пространство определяет социальную структуру, хозяйственный уклад, традиции и обычаи, которые закрепляются в виде культурных ценностей. Культурное пространство ‑ это сфера взаимодействия культурных ценностей и систем в духовном мире социума и личности. Культурные ценности материализуются в архитектуре, скульптуре, музыке, литературе и т.д., неравномерно группируясь в пространстве по принципу «центр-периферия» (например, в крупных столичных городах культура представлена интенсивнее, чем в сельской местности). Культурное пространство создает историческую преемственность, определяет настоящее народа, проявляется в стилях городской и сельской застроек, в быту, обычаях и ритуалах, общении, моделях поведения, ценностях и т.д.

Культурное пространство ‑ это поле, порождаемое взаимодействиями и воздействиями ценностей культуры и их систем. Ценности культуры воплощаются в различных носителях и создают особую духовную атмосферу, которая, в свою очередь, воздействует на людей (к примеру, архитектура города). Несмотря на то, что культура может распространяться повсеместно, она все же локализуется в так называемых центрах культуры. Существует множество примеров такой исторической локализации: Древний Египет, Древняя Греция и др. Места локализации культуры меняются в течении истории. Кроме того, в каждом регионе может быть свой центр культуры. К примеру, роль китайской цивилизации в истории Японии, Вьетнама и других стран Восточной и Юго-Восточной Азии.

Культурное пространство отличается динамизмом. В нем возникают волны культурных контактов, исходящие из внешних или внутренних регионов. Например, византийская, татаро-монгольская, французская, германская, американская, турецкая, китайская, японская и иные волны влияний оставили заметный след в культурном пространстве России (одежда, техника, товары потребления, продукты и т.д.). Вторжение иных культур всегда сопровождается целым комплексом перемен, то более кратковременных, то более длительных. Со временем некоторые заимствования начинают восприниматься как часть традиционной культуры. Разновидностями культурного пространства являются: геопространство (абстрактное геометрическое пространство либо организованное на основе религиозных представлений о профанном (мирском, обыденном) и сакральном (священном) – например, пространство храма); социальное пространство (система общественных отношений, характеризующаяся групповой иерархией, формальными и неформальными связями); поведенческое пространство (модели и правила поведения индивидуального и группового характера); психологическое пространство; информационное пространство; воображаемое пространство.

Культурное пространство включает в себя четыре элемента: пространство, время, смысл, коммуникация. Все перечисленные элементы взаимодействуют между собой. Важным значением обладает категория «кластер пространства» ‑ культурно конструируемые пространственные смыслы и ситуации. Кластер пространства является не материальной константой, а пространственной организацией, существующей в историко-временном режиме, возникая и исчезая по мере смены поколений. К примеру, в рамках жилища может содержаться множество кластеров пространства. В свою очередь, архитектура жилища может изменяться, а смыслы пространства сохраняться, и наоборот. Пространственная и временная организации часто неразделимы и иногда могут замещать друг друга (так, обычай избегания в родственных либо межполовых отношениях может быть реализован либо через временные ограничения, либо через пространственное разделение – например, разделение дома на мужскую и женскую половины).

Пространство и время отражается в психологии отдельных индивидов и общества в целом. Психологическое время связано с переживанием человеком времени и пространства в социальном окружении. В ходе жизнедеятельности формируется социальное время , которое определяется характером доминирующих общественных отношений и представляет собой отрезок времени, на протяжении которого существует то или иное социальное образование. Выделяют перцептуальное время , которое отличается от физического тем, что способно ускоряться или замедляться в зависимости от ожиданий и ощущений человека в конкретных ситуациях. Время и пространство могут иметь различные субъективные оценки: «лучшие годы», «страшное время», «красивые места» и т.д.

Исторически сложившиеся традиции и особенности восприятия пространства играют важную роль в формировании народной культуры. Одновременно в процессе саморазвития культуры происходят постоянные столкновения с другими культурными структурами. Народы меняют место своего проживания, вступают в территориальные конфликты с соседями. Освоение территории предполагало установление границ, определение расстояний. До установления единых мер измерения пространства расстояние измерялось различными способами (в локтях, шагах, при помощи полета стрелы, копья, исходя из смены времени суток и т.д.). О точности, единообразии и абсолютизации пространственных критериев люди не задумывались, так как не было потребности. Интересно, что субъективное восприятие могло отражаться и в измерении расстояния. Так, деревня, в которой проживают родственники, всегда кажется ближе, чем деревня чужаков. Свое пространство, свое село или город воспринимаются как центр Вселенной. Другим было и восприятие времени, которое также не имело универсальных единиц измерения. В качестве меры времени использовались время суток, лунные фазы, сезоны, инициации и поколения. Поскольку средняя продолжительность жизни в древние времена была низкой (30-35 лет), то память о предках редко распространялась дальше третьего поколения, а более ранние события рассматривались как древние предания.

Восприятие пространства и времени всегда зависит от уровня развития человека и общества. На восприятие сильно влияет образ жизни, который, в свою очередь, формируется вследствие природно-климатических условий, но может изменяться по мере появления новых технологий. Например, отношение к природным ресурсам может определяться размерами и богатством территории. Для больших стран характерно небрежное, расточительное отношение, в то время народы, проживающие в небольших странах, склонны к бережному распоряжению природными ресурсами. В целом, на пространственно-временное восприятие человека влияют следующие факторы:

1) природные (ландшафтно-климатические, экологические, биологические, демографические и др.);

2) социальные (сословная, профессиональная, национальная, конфессиональная и др. принадлежность);

3) культурные (уровень развития культуры личности и общества, социальные нормы, ценности и др.).

Время в культуре представляет собой формирующуюся на основе психологического и социального времени характеристику длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека. Человек воспринимает все изменения в окружающем мире через время. При этом в субъективном восприятии человека время может растягиваться и сжиматься. Например, в детском возрасте время тянется медленно, а в пожилом возрасте время течет быстрее. Ощущение времени способно обостряться при сильной эмоциональной нагрузке (например, когда человек чем-либо увлечен, время проходит быстрее, а когда человек находится в опасности или ожидает чего-либо, оно замедляется).

По мере выделения человеческого общества из природы, социум приобретает собственное время развития ‑социальное время . Это время синхронной деятельности больших групп людей, которое вначале приспособляется к естественному времени, но в дальнейшем все более обособляется от него. Деятельность человека имеет для социального времени главное значение. При этом социальное время следует отличать от календарного. Например, календарный XIX в. начался в 1801 г. и закончился в 1900 г., однако согласно социальному времени он начинается с Великой французской революции (1789 г.) и заканчивается лишь с началом Первой мировой войны в 1914 г.

Социальное время человека тесно связано с обрядами инициации . Инициация является характерным для первобытных культур институтом социализации, основной задачей которого было формирование новой социальной идентичности подростков (в качестве полноправных членов племени, рода или мужского союза). При этом мужская инициация более разнообразна, чем женская, так как женщины, в отличие от мужчин, в большинстве культур не допускались к управлению жизнью общности, к участию в религиозных церемониях, поэтому их «обучение» для вступления в новый этап жизни не было первоочередным. Мужские инициации могут проводиться в форме праздников, церемоний с преодолением опасностей, физическими лишениями, ритуальной хирургией (полирование зубов, шрамирование, нанесение татуировок, обрезание и др.). В процесс инициации входит три этапа: 1) ритуал отлучения от статуса ребенка, 2) переходный период подготовки подростка к новому статусу, 3) ритуал приема в общество взрослых (своеобразное «воскрешение»). У австралийских аборигенов инициация проводилась в форме систематического поэтапного обучения в течение нескольких лет, в ходе которого мальчик овладевал навыками изготовления оружия, искусством охоты. Затем в 20-25 лет юноша получал новое имя и переходил в статус «младшего мужчины». По мере исторического развития общества инициации в их первоначальной форме исчезают и процесс взросления в современной «западной» культуре становится серией социальных переходов (гражданское совершеннолетие, начало трудовой деятельности, вступление в брак, карьерные достижения, выход на пенсию). Обрядами инициации теперь оформляются лишь отдельные этапы жизни (крещение, поступление в вуз, призыв в армию и др.).

Первые представления о времени формируются в период палеолита, когда человек пытался осмыслить процессы движения и изменения. В дальнейшем переход от первобытного стада к роду потребовал создания социального времени, которое бы позволило группе заниматься совместной и согласованной деятельностью. Таким образом, время социума отделяется от окружающей природы. Первые ритуалы создавали единый ритм с использованием голоса человека, хлопков, топота, подручных предметов, совместных телодвижений (ритуальные танцы). Все это формировало образ циклического времени, в котором прошлое, настоящее и будущее четко не различаются. Время наделялось душой, было качественно разнородным («плохое-хорошее», «счастливое-несчастливое»), создавалось событиями и существовало с ними в тесной связи. Пришедшие на смену рода ранние цивилизации столкнулись с проблемой организации жизнедеятельности людей на больших расстояниях. Соответственно, необходимо было выработать новые ритмы жизни. Так, первые оседлые культуры установили связь между циклами разлива рек, игравших ирригационную роль в их сельском хозяйстве, и циклами обращения небесных светил. Эти представления также являлись циклическими и носили локальный характер.

Идея единого линейного времени культуры появляется много позднее. Так, римские историки и в дальнейшем императоры (начиная с Клавдия, I в. н.э.) использовали летоисчисление со дня основания Рима (753 г. до н.э.), Ab Urbe condita (лат. «от основания города»). Однако линейное исчисление стало наиболее распространенным благодаря христианству. Христианское время представляет собой единое культурное время, в основе которого лежит особое событие ‑рождение Иисуса Христа. Интересно, что христианство не только задало новый ритм времени, но и превратило его в средство объединения человечества. В настоящее время христианское летоисчисление, утратив свою тесную связь с церковью, объединяет людей вне зависимости от территории и вероисповедания.

До изобретения железных дорог и телеграфа, даже в Европе различные страны и регионы, соседние города имели собственные представления о течении времени. Это продолжалось вплоть до конца XIX в. Современные представления о времени тесно связаны с протестантизмом, ставшего одним из факторов промышленной революции и капиталистических отношений. Отношение ко времени изменилось, предпринимательская активность заставляла ценить каждое мгновение, не откладывать дела, стремиться обойти конкурентов, что выразилось во фразе «время ‑ деньги». Однако подобное отношение ко времени в определенной степени ведет к обессмысливанию мира, потери ценностей и кризису мировосприятия у многих людей.

В настоящее время отношение к времени изменяется. Время становится индивидуальным, а развитие современных технологий (компьютеризация, роботизация, дистанционная работа и т.д.) позволяет людям реструктуризировать свое время, приспособить его к собственным ритмам. Механическая синхронизация, свойственная индустриальной эпохе, уступает место индивидуальной синхронизации в постиндустриальном, информационном обществе. Появился гибкий рабочий график, позволяющий работнику самому выбирать время труда и отдыха.

В условиях современной глобализации, когда происходит распространение культур (особенно «европейской», «западной» культуры) на другие территории, появляется новая культурная идентичность, образуется общее восприятие времени, чем способствуют интернет и телевидение. СМИ стали полностью независимы от природного, календарного, географического и социального времени, позволяя просматривать события в записи или в реальном времени. Конечно, восприятие времени до сих пор имеет свои особенности в разных культурах, однако оно все больше становится универсальным, общим, особенно для молодого поколения.

С компьютеризацией общества возникает новое пространство ‑ виртуальное. Понятие «виртуальная реальность» имеет ряд значений ‑ это особая сфера информационной деятельности; способ расширения диапазона познания, средство моделирования возможных ситуаций; сфера общения и межличностных контактов, диалог культур и способ включения в мировое культурное пространство. Информационное общество, век электронных технологий, глобальная информационная сеть Интернет, виртуальная реальность, «цифровая революция» создают новые контуры культуры.

Киберпространство включает ареалы распространения языков общения, средства передачи информации и трансляции культурного наследия на основе компьютерных технологий и сети Интернет. Под влиянием компьютеризации меняются личные предпочтения и интересы, ценностные ориентации и жизненные позиции, настроения и взгляды. Новая среда обитания в виртуальном пространстве, расширение сферы коммуникаций, изменение интеллектуальных и эмоциональных ресурсов личности оказывают влияние на процесс возникновения новой формы ментальности, человека современной цивилизации.

Хронотоп культуры. Понятие «хронотоп», введенное в культурологию и философию советским ученым М.М. Бахтиным (1895-1975), обозначает комплекс особенностей мироощущения, присущего людям определенной эпохи и цивилизационного единства. Пространство и время ‑ это обязательные координаты любых культурных явлений и событий, которые всегда происходят в определенном месте и в определенное время. Пространство и время невозможно разделить. Свой хронотоп в виде единого пространственно-временного континуума, представлений и восприятия имеет каждый человек, общество, событие и эпоха. Хронотопы свидетельствуют о духе и направлении доминирующих в культуре ценностных ориентаций. В этом случае пространство и время рассматриваются как абстракции, при помощи которых возможно построение картины мира данной культуры, воспринимаемой как унифицированный космос, особая вселенная. Например, пространственно-временное мышление первобытных людей предметно-чувственно и находится вне времени. Культурный хронотоп Древнего Востока и античности основывается на мифе, в котором время циклично, а пространство одушевленно. Хронотоп европейского Средневековья находился под сильным влиянием христианства и складывался из линейного необратимого времени и иерархического символичного пространства, центральным символом которого является церковь. Хронотоп эпохи Возрождения переносит акцент на человека. В современной культуре сочетаются множество хронотопов, самым распространенным из которых является образ сжатого пространства и утекающего времени.

Восприятие пространства отличается в зависимости от способа жизнеобеспечения. Например, у охотников и собирателей практически не существовало территориальных границ. Четкое очерчивание пространственных пределов является признаком земледельческих культур, имеющих властные структуры. Однако в то же время охотники и собиратели стремились контролировать именно определенные участки территории, отмечая места, имеющие характерные природные признаки или обладающие выраженной ресурсной ценностью. Жизненное же пространство индивида не ограничивалось местом пребывания его родственников. Человек, особенно мужчина, мог выходить за пределы родной территории и осваивать гигантские пространства. Поэтому географический кругозор древнего охотника в действительности был достаточно широким (например, эвенки выражали это словами: «старики ездили везде»). При земледелии сформировался концентрический, круговой способ восприятия пространства. Земледельцы воспринимали мир по принципу «центр-периферия», где родная деревня ‑ это центр, поля и выгоны ‑ ближайший концентр, лесные угодья общины ‑ второй концентр, дальние пространства ‑ третий концентр. В сельской местности такое восприятие встречается и сегодня.

Общими (универсальными) принципами хронотопа традиционной культуры являются не только разделение пространства на природное (неосвоенное) и культурное, но и совмещение этой дихотомии с другой по принципу «свое-чужое». Время при этом организуется в связи с собственной деятельностью. Повторяемость видов этой деятельности, обусловленная цикличностью природных явлений, делает восприятие времени цикличным.

Региональные особенности хронотопа определяются физической средой и социальными факторами ее окультуривания. Региональными факторами, выделенными в синтезе природных и социальных качеств и влиявшими на построение хронотопа, являются хозяйство и бытовой уклад. Хронотоп традиционной культуры включает несколько уровней. Первый уровень ‑ антропологический, соответствующий общечеловеческим характеристикам организации бытия и жизнедеятельности, условиями-признаками которого являются создание концептуального пространства и времени, а также способность преобразовывать природные объекты в предметы культуры, осваивая для своих нужд окружающее пространство и создавая время. Этому же уровню соответствует способность создавать ментальные аналоги (ментальные картины) физических пространства и времени, способность придавать им особое значение.

Второй уровень включает явления, относящиеся к традиционной культуре и традиционному менталитету. Условием-признаком на данном уровне является признание структурированным (а в крайней форме, единственно существующим) пространством только освоенной членами собственной общественной группы территории. Пространству предлагаются границы, включающие различные отрезки перехода от освоенного (своего) к неосвоенному (чужому). Самой важной границей считаются домашние стены, а элементы вертикальной конструкции жилища становятся Axis Mundi. В пространственно-временном континууме культуры оставляются зоны, не поддающиеся измерению. Время состоит из отдельных циклов, их повторяемость вызывается не только постоянством условий существования людей, но и представлениями о том, что во временных циклах есть начало и конец. В результате выделяются моменты времени, когда время снова начинается, а его отдельные периоды по-разному наполняются действием и бездействием. Особое условие-признак ‑ существование хронотопа культуры в пограничье с ее мифологической конструкцией, что выражается в сакральных объяснениях пространственно-временных структур.

Третий уровень состоит в том, что традиционная культура обладает собственным механизмом структурирования пространственно-временного континуума, отличающегося от современного и воплощенного в приемах и принципах традиционной метрологии. Имеющиеся в культуре явлений (вещей и процессов) используются для их сопоставления с отрезками пространства и времени. Пространство и время постигаются действием. При адаптации пространства большая роль отводится движению, при оценке природного времени используются временные отрезки продолжительности какой-либо деятельности.

Четвертый уровень включает историко-этнографическую специфику народа в целом. Здесь важную роль играют природно-ландшафтные, хозяйственно-культурные, социально-исторические условия. Пятый уровень заключает в себе этнокультурную специфику отдельных частей конкретной историко-этнографической общности. Например, локальная специфика проявляется в вариациях восприятия пространства и времени в пределах одного народа.

В этнопсихологии выделяется пространство коммуникации. Пространственная организация общения именуется проксемикой . Пространство партнеров по общению структурируется определенным образом под влиянием множества факторов, в том числе культуры. Межличностное пространство у народов организуется в соответствии с определенными правилами, которые могут существенно различаться друг от друга. Например, Э. Холл выделил четыре дистанции в межличностном пространстве американской культуре: 1) интимная дистанция (0-45 см, при общении близких людей); 2) персональная дистанция (45-120 см, при общении со знакомыми людьми); социальная дистанция (120-400 см, при общении с чужими людьми, в официальном общении); публичная дистанция (400-750 см, при публичных выступлениях, беседах с группой). В русской культуре зона социального общения примерно равна длине двух рук, а зона персонального общения ‑ длине двух согнутых в локтях рук, хотя указанные зоны не стабильны и разброс расстояний может составлять от 30-55 до 125-840 см.

Малая дистанция характерна для культур Латинской Америки, арабских стран и Южной Европы, высокая ‑ для Дальнего Востока, Центральной и Юго-Восточной Азии и Северной Европы. Представители различных культур могут испытывать неловкость, отчужденность или раздражение при конфликте между традициями общения. Люди выбирают дистанцию общения неосознанно, при этом нарушение свойственных культурам дистанций воспринимается негативно и люди пытаются его изменить. При этом в любой культуре коммуникативная дистанции зависит от возраста, пола, социального статуса собеседников, межличностных отношений. Например, в традиционных культурах дистанция увеличивается при общении с уважаемыми людьми.

В коммуникативном пространстве важное значение имеют ориентация и угол общения. Ориентация выражается в расположении партнеров по отношению друг к другу и может варьироваться от положения лицом к лицу до положения спиной друг к другу. Например, арабы, жители Южной Европы и Латинской Америки чаще общаются под небольшим углом друг к другу, а у индийцев, японцев и жителей Северной Европы угол общения больше. Стоять спиной друг к другу во многих культурах считается грубостью. Так, на Кавказе выходить из комнаты, где сидят старшие по возрасту или по положению, следовало пятясь, не показывая свою спину. Гость, покидая дом, садился на коня, голову которого он поворачивал в направлении жилища.

У каждого человека имеется личное (персональное) пространство, в рамках которого человек чувствует себя комфортно. Персональное пространство различается в зависимости от культуры. Пространство может структурироваться при помощи многочисленных табу, обычаев почитания старших, гостеприимства, избегания и др. Например, у многих традиционных патриархальных культур запрещено «вступать» в личное пространство старших по возрасту и женщин (арабы, народы Кавказа и др.). Максимум включения младшего в пространство старшего заключается в ритуале приветствия, например, рукопожатия. У некоторых народов Кавказа женщина, идущая по улице, увидев мужчин, должна была обойти их на расстоянии 1-1,5 м. В свою очередь, мужчина на лошади, сталкивавшийся с женщинами в дороге, должен был свернуть с дороги. В ряде мусульманских стран обычай избегания выражается в пространстве жилища (разделение на мужскую и женскую половины), порицании участия женщин в общественных мероприятиях, разделении общественного транспорта на «мужской» и «женский». Арабы, придерживающиеся мусульманских канонов, не показывают гостям своих жен. Если гость с супругой, то пребывание в доме хозяина также будет раздельным ‑ гость и хозяин дома располагаются в мужской половине дома, а женщины ‑ на женской.

В культурах многих народов есть понятие «почетного места» ‑ особого высокостатусного пространства. У большинства народов почетной признается правая сторона, а левая сторона в традиционных культурах считается местом младших по возрасту и женщин. К примеру, у кабардинцев передвижение по правой стороне дороги считается привилегией старших. Наоборот, левая сторона считается почетной у китайцев как «восточная» сторона. Часто почетным считается место впереди от остальных. Такое отношение к передним местам сохраняется в современной урбанизированной культуре России в целом ‑ в театрах, во время публичных мероприятий, в общественном транспорте. Однако заднее место также может рассматриваться как почетное ‑ например, место позади от личного водителя в автомобиле представительского класса, либо место в «царской ложе», которое в театре находится сзади, но по центру и выше нижних рядов.

В европейских культурах старшие часто занимают почетное место в центре. У адыгов самым почетным является место, наиболее удаленное от двери, а самые младшие размещаются ближе к двери. Оппозиция «выше-ниже» может варьироваться. При появлении старших по возрасту или по должности, во многих культурах младшим принято вставать и стоять в их присутствии. В прошлом лица с более низким статусом должны были падать ниц, склонять голову, приседать и т.д. Подобное сохраняется в традиционных обществах или институтах (например, в монархических странах, в религиозных институтах и т.д.).

Изучение восприятия и оценки времени индивидами и народами называют «хронемикой ». Значение времени велико в невербальной коммуникации. Как уже упоминалось, все культуры можно подразделить на монохронные и полихронные. При монохронной коммуникации человек сосредотачивает свое внимание на одном событии, работе или общении с одним человеком или группой людей, стараясь выполнить каждую задачу наиболее быстро и вовремя («когнитивный обмен»). Появление монохронного восприятия связано с промышленной революцией XVIII-XIX вв. Наиболее типичными странами являются США, Германия, Швейцария, Великобритания, Канада, Япония, Южная Корея, страны Скандинавии. Особой пунктуальностью от других отличаются японцы. Так, задержкой поезда в Японии считается опоздание на 1 минуту, тогда как в остальных странах опоздание даже на 15 минут считается прибытием вовремя. Монохронному восприятию времени соответствует строгое линейное время, когда время рассматривается как постоянно «утекающее», исчезающее явление, тратить которое попусту недопустимо.

При полихронной коммуникации внимание человека сосредотачивается на нескольких действиях: общении с несколькими людьми, выполнении нескольких работ сразу и т.д., когда сроки выполнения действия часто отступают на второй план в ходе «эмоционального обмена». К таким культурам относят страны Латинской Америки, Африки, Азии, Ближнего Востока (Мексика, Пакистан, Индия, сельские районы Китая, Филиппины, Египет, Саудовская Аравия, Турция). Промежуточное положение занимают страны с вариативным монохронным восприятием: Россия, Южная и Восточная Европа. При полихронном восприятии время также может рассматриваться как линейное, однако отношение к его течению более спокойное, ближе к традиционному, циклическому времени культур прошлого. Переживание каждого мгновения в настоящем играет большую роль, чем планирование будущего.

В настоящее время в рамках одной культуры могут встречаться люди как с монохронной, так и полихронной коммуникацией. Например, в России представители бизнеса придают времени больше значения, чем рядовые сотрудники какого-либо государственного учреждения. В США латиноамериканцы различают «английское время» (реальное время по часам) и «мексиканское время» (более свободное время, зависящее от обстоятельств). Гавайцы также выделяют время «хаоле» (американское время) и менее точное, «расслабленное» гавайское время.

Тем не менее, стереотипы сохраняются. Так, немцев и американцев считают крайне серьезно относящимися к времени, тогда как русским, испанцам и арабам приписывают привычку опаздывать. В США опоздание рассматривается как оскорбление, так как считается, что опаздывающий человек не уважает ждущего, придавая своему времени больше значения. Наоборот, в Испании или Латинской Америке опоздание не воспринимается большинством как дурной поступок.

Преимуществом полихронного восприятия времени является гибкость, когда возможность изменения заранее запланированных дел по просьбе родственника или друга может служить укреплению долговременных отношений, тогда как при монохронной коммуникации краткосрочные связи имеют преимущество. Таким образом, традиционные полихронные культуры отличаются большим коллективизмом, чем монохронные, приветствующие индивидуализм.

Ориентация во времени также различается. Американцы считаются больше ориентированными на будущее, тогда как французы живут настоящим, а англичане, китайцы и индусы ‑ прошлым. В то же время японцы сочетают в себе жизнь в прошлом с устремлением в будущее, что делает их отношение ко времени даже более серьезным, чем у американцев. У некоторых культур ориентация во времени отсутствует. Племя пираха в Амазонии имеет крайне ограниченный язык, включающий только свист (на охоте), пение, крик, мычание (во время еды). У них нет чисел и букв, слов для обозначения цветов, религиозных представлений, мифов. В языке племени нет прошедшего и будущего времени. Как только объект исчезает из их поля зрения, он считается несуществующим. Соответственно, у пираха отсутствует концепция времени, какие-либо представления о нем. Они живут только в настоящем. Племя хопи в Аризоне (США) не имеет в языке временных глаголов. Единственными словами для обозначения времени являются «скоро» и «позднее», что не позволяет сформировать линейные представления о времени и отражается на циклической мифологии племени.

Восприятие пространства и времени в различных культурах может одновременно иметь сходства и различия. Например, у русских, казахов и китайцев время представлено как объективное время, физическое время, социальное время, время поколения, время истории, а категория времени раскрывается через переживаемые события (перцептивное время). При этом казахам свойственна преимущественно образная символика времени, китайцы раскрывают время через органические процессы и индивидуальное восприятие (биологическое время), русские воспринимают время на уровне метафорических представлений как форму жизненного цикла. Для русских, китайцев и казахов одинаково характерно метафорическое видение категорий пространство, однако русские раскрывают пространство через объекты окружающего человека мира, тогда как китайцы и казахи пространство и время преимущественно представлено через конкретные физические характеристики.

Культурные особенности могут отражаться на зрительном восприятии окружающего мира. В 1966 г. М. Сегалл, Д. Кэмпбелл и М. Херсковиц, изучая восприятие длины линий представителями разных народов, пришли к следующим выводам: 1) люди, выросшие в западном мире, окруженные множеством прямоугольных по форме предметов «мира плотников» (мебель, здания и многое другое), в большей мере подвержены иллюзии Мюллера-Лайера (оптическая иллюзия, которая состоит в том, что отрезок, обрамленный «остриями», кажется короче отрезка, обрамленного «хвостовыми» стрелками), чем люди традиционных культур, вокруг которых больше предметов, над которыми не трудился человек («плотник»), соответственно, более привычные к округлым и неправильным геометрическим формам; 2) горизонтально-вертикальная иллюзия («перспективная живопись») слабее проявляется у людей, редко наблюдающих горизонт и смотрящих вдаль (например, в джунглях Амазонии), и сильнее у людей, живущих на открытых пространствах. Таким образом, восприимчивость к зрительным иллюзиям зависит от культуры и окружающей природной среды.

ВРЕМЯ КУЛЬТУРЫ

важнейший аспект модели мира, характеристика длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека. Для культурологич. исследования существенны как субъективные формы восприятия времени, так и объективированные с помощью образных, словесно-знаковых, символич., понятийных средств представления о временных характеристиках бытия. Однако субъективное восприятие времени и объективированные представления о нем тесно взаимосвязаны, что проявляется не только в объективации субъективных образов времени, но и в воздействии значимых для нек-рой культуры теорий о сущности В.к. на его восприятие людьми, принадлежащими к данной культуре. Эта взаимосвязь довольно своеобразна, поскольку, скажем, учение об атомах никак не изменило восприятие вещества отдельными людьми, а теория времени Ньютона существенно определяет не только его мысленный образ, но и его понимание по типу геометрической линии. Специфика В.к. состоит в том, что оно, в отличие от материальных предметов, не может быть воспринято с помощью органов чувств, а потому его образ переплетен с опр. метафорами и обусловлен ими. Эта особенность присуща восприятию всех без исключения явлений и процессов, недоступных органам чувств. В результате, сверхчувственное заменяется чем-то наглядным, что, собственно, и позволяет сделать метафора. В. к. , принципиально не будучи дано чувственному восприятию, конституируется каждой культурой по-своему, и это не есть тривиальная “разметка” нек-рого объективно существующего В.к., а опр. рационализация процессов становления и изменения, которые только и даны органам чувств. В этом смысле научное представление о В.к. точно такая же его рационализация (возведенная на уровень теор. обобщения) , как и совр. обыденные, а также исторически зафиксированные образы В.к., присущие различным культурам. В.к., выражающее самые глубинные особенности миропонимания, - одна из категорий культуры. Поэтому же и абстрактное время математич. естествознания, и конкр. время повседневности и истории обладают опр. , хотя и разл. смысловой наполненностью для человека, и у первого нет никакого “права первородства” по отношению ко второму. Речь идет о разл. целях и уровнях осмысления феномена В.к. В соответствии с этим говорится о биол., психол., физич., геогр. и т.д. времени. Более того “абстрактное” время не предшествует “конкретному”, а, напротив, “надстраивается” над соответствующими образами и без них не может существовать. Все сущее обладает временными характеристиками, что делает невозможной дефиницию времени в ее классич. понимании как отнесение к нек-рому роду и перечисление видовых признаков. Время не может быть отнесено ни к какому “роду”, а потому все его определения тавтологичны и используют связанные с ним самим ассоциации либо стремятся выразить его суть с помощью свойств, присущих пространству. Последнее далеко не случайно, и связь с пространством принадлежит к числу наиболее существ, всеобщих свойств времени. По мере рационализации представлений о времени у него выделяются также такие всеобщие свойства, как одномерность, асимметричность и необратимость. Но именно связь времени с пространством послужила исходным пунктом последующих рационализаций временных характеристик всего сущего. Время и пространство - необходимые компоненты всего содержания человеч. восприятия (поля восприятия) , будучи способами различения предметов. При этом пространство есть восприятие сосуществующих в поле восприятия чувств, впечатлений, а время - чередование накопленных чувств, впечатлений, т.е. опр. взаимоотношение между непосредственными и полученными ранее восприятиями.

Формирование первых представлений о времени начинается, вероятнее всего, уже в палеолите на основе попыток осмысления процессов движения и изменения. Но это не могло быть проявлением простой любознательности. Переход от первобытного стада к первой форме человеч. общности, роду, как переход от “природы” к “культуре”, требовал замены биол., естественных связей, объединявших особи в стаде, надбиол., искусственными. Эти последние связи, как и все “культурное”, т.е. искусственное, не возникает само собой, т.е. “по природе”. Для этого требуется опр. человеч. усилие, и в данном случае оно было направлено на создание совместного времени. Находиться в совместном В.к. значит, прежде всего, жить в едином ритме. В противном случае невозможна никакая совместная, т.е. согласованная деятельность. Первые ритуалы должны были создавать именно единый ритм, и для этого использовались все подручные средства - голосовые связки человека, хлопки, притоптывания, извлечение звука из всего, что только может звучать, а также ограниченные рамками ритуала совместные телесные движения (ритуальные танцы) . Цель всего этого заключалась в подготовке к будущему действию за пределами ритуала, в повседневной жизни, и эмоционально, и путем выработки опр. навыков. На этой основе формируется образ циклического В.к., в к-ром нет движения “вперед”, к чему-то “новому”. Происходит повторение того, что уже было, нет четкого различения между прошлым, настоящим и будущим, к-рые слиты в конкр. опыте человека. Если нет переживания В.к., то нет и времени как такового, оно воспринимается как своего рода собственность, к-рой человек владеет вместе с др. членами данного коллектива. Представление о В.к. как о чем-то объективном, существующем независимо от людей, отсутствует. В.к. считается чем-то одухотворенным, качественно разнородным (например, “счастливое” и “несчастливое”) , не предшествующим межчело-веч. отношениям, событиям, вещам, а создаваемым ими и не способным существовать в отрыве от них. Пространство - непременная характеристика временных отношений, и всегда подразумевается единство временных и пространственных свойств происходящего. Постепенно складывается представление о “правремени”, в к-ром было создано настоящее состояние мира и к-рое именно поэтому становится сакральным. Иными словами, сакрализации подвергается прошлое.

Все последующие способы конституирования В.к. решают ту же задачу - создание совместного В.к. в качестве экзистенциального условия человеч. сооб-ва. Для преодоления ограниченности родовой жизни нужно было найти такой эталон ритма, к-рый позволил бы согласовать жизнедеятельность людей на больших расстояниях и создать саму “территорию”. Первые оседлые культуры делали это, устанавливая связь циклов разлива рек, в долинах к-рых они селились, с циклами обращения небесных светил. Если члены рода для конституирования своего В.к. слушали “голос предка”, звучащий сквозь маску шамана, то первые оседлые культуры смотрят в небо, ритм к-рого позволяет “синхронизировать” жизнь на земле на огромной площади и создать гигантский, по сравнению с родом, цикл В.к. Этот принцип конституирования совместного В.к. требовал сложных ритуальных механизмов и особых сооружений, важнейшее из к-рых - храм в качестве того места, где небо моделируется на земле. И хотя первые оседлые культуры переносят центр тяжести с прошлого на настоящее, то общее, что объединяет их с миром родов, - это циклич.характер В.к.

Чтобы разорвать этот цикл, нужно было постулировать возможность остановки, после к-рой В.к. могло бы начать свое течение заново. Это было сделано в древнеевр. культуре благодаря субботе, к-рая, будучи точкой абсолютного разрыва В.к., обеспечивала возможность такой остановки и, следовательно, освобождение от власти и прошлого, и настоящего. Доминирующим становится будущее. Происходящая из будущего “тяга” конституирует уже не циклич., а линейное В.к., что означает понимание В.к. в качестве истории, в качестве пророческого слова, становящегося плотью. Т.о., история - это не постепенное выявление того, что уже пребывало в готовом виде в к.-л. моменте цикла В.к., а именно исполнение обетованного, творение как появление нового, к-рое не повторяет старое, непредсказуемо, однократно и открывается в качестве обетования Бога. Иначе говоря, истор. В.к. становится ареной божеств. откровения, и только Бог может вывести человека из безостановочного круговоротного движения и даровать ему покой - субботу. Тогда появляется возможность посмотреть на все из конца В.к. как состояния полноты творения, и это делает все частные верования и привязанности относительными. Конец В.к. выявляет смертность этих верований и привязанностей, неизбежно заставлявшую конституировать В.к. в качестве цикла (иначе они не могли бы сохраняться как самотождественные) . Мифы “вечного возвращения”, обходящие смерть и устраняющие ее от конституирования В.к., скрывают все, предшествовавшее начальному моменту. Тем самым, на деле создавая частное отношение, они маскируют его принципиальную фрагментарность. В условиях конституирования В.к. как циклического не может быть никакой истории, а только множество “историй”, ход к-рых направлен от “золотого века” по нисходящей линии вплоть до момента восстановления первонач. “полноты”. Время истории, напротив, начинается не с частных привязанностей (напр., смерть культурного героя или основание Рима) , а находится “по ту сторону” всякого частного прошлого, начинаясь с сотворения Адама, а его внутр. напряжение создается деятельностью пророков и ожиданием Мессии. Т.о., В.к. впервые признается потенциально общим для всего человеч. рода. Для того чтобы оно стало действительно общим, нужно было выйти за пределы того отд. народа, жизнь к-рого впервые начала протекать в истор. В.к. В противном случае истор.В.к. оказывается все же частным, локальным, а не общечеловеческим. Но за пределами такого В.к. находились не только роды и первые оседлые культуры, устроенные по типу восточных деспотий. Уникальная культура Древней Греции создала еще один, четвертый и последний способ конституирования локального В.к., к-рый должен был обеспечивать общегреч. единство, т.е. согласованную жизнь на “очаговой территории” (полисы и острова) . Древние греки впервые попытались устранить принудительность В.к., введя в его состав “свободное время”, или “досуг”. Принудительность В.к. означает необходимость служения людям, духам или богам. Ритуальные танцы рода - не досуг, а обязанность, и такими же обязанностями являются -храмовое богослужение вост. деспотий, евр. суббота и даже ожидание Мессии. Напротив, свободное время - это время, в течение к-рого человек свободен от любых обязательств не только перед конкр. людьми, но и перед своим “делом”, и, следовательно, не зависит от божеств, и человеч. принуждения. Досуг - это время, к-рым “обладает” сам человек, тогда как за его пределами В.к. “владеет” им, постоянно выдвигая перед ним разл. императивы. Тем самым в культуру вводится элемент игры, а время игры обратимо, изолировано от серьезности и опасностей жизненной борьбы. Игра, в свою очередь, составляет сущность др.-греч. школы, позволявшей путем обучения вводить учеников в чужеродные общности и культуры, и создает особый тип совместного В.к. Время игры обеспечивает как самотожцественность греч. культуры, так и колонизацию, но это абстрактное время, несовместимое с историей, ее однократностью и конкретностью. Совместность В.к. покупается именно ценой превращения его в абстрактное и потому обратимое.

Единое совместное В.к. могло быть создано только путем введения всех культур в истор. В.к. Но для этого нужно было включить смыслообразующую функцию конца времени в настоящее. Др.-евр. культуру интересовали только начало времени и его конец, но следовало установить непосредств. отношение каждого момента к конечному смыслу В.к., т.е. сделать каждый момент встречей прошлого и будущего. Чтобы все локальные, частные формы В.к. открылись навстречу друг другу, нужно было показать, что смерть является точно таким же императивом будущего, как и жизнь. Христианство создает единое В.к. с помощью особых механизмов, опирающихся на смерть Иисуса Христа. Именно это событие релятивирует все предшествующие календарные системы, обеспечивая возможность свободного перемещения от одного ритма совместной жизни к другому: “...Суббота для человека, а не человек для субботы” (Мк. 2:27) . А это означает разрушение непроницаемых границ между культурами, и именно поэтому апостол Павел называет Иисуса Христа “царем веков” (1Тим. 1:17) . “Век” (эон) - это и есть ритм совместной жизни, присущий отдельной локальной культуре, а учение об эонах становится необходимым элементом христ. концепции В.к. Но эон - конечный и потому преходящий отрезок времени. Христ. летоисчисление основано не на перечислении отд. моментов В.к., а складывается из эпох, периодов, эонов, единство и осмысленность к-рых определяется, исходя из единого В.к, С др. стороны, время можно расчленять, только имея его предварительно в качестве чего-то целого, и лишь при этом условии множество эонов образуют полноту времени. Это дает ориентацию во времени, поскольку теперь все зоны открываются навстречу друг другу и подчиняются объемлющему их “зону эонов”. В рез-те, во-первых, возникает возможность свободного изменения и людей, и мира, а во-вторых, при всех изменениях сохраняется единство смысла В.к. Поэтому концепции истории Шпенглера и Тойнби, открыто противостоящие христ. концепции времени, имеют ее в качестве своего предварит, условия: анализ отд. культур, объявляемых геометрически замкнутыми, был бы невозможен без “зона эонов” в качестве полноты времени. Ведь именно принадлежность к нему неявно приписывается историку, только благодаря этому и видящему ничем не замутненный смысл каждой локальной культуры. Именно поэтому же эволюция представлений о В.к. может стать предметом детального культурологич. анализа, основанного на междисциплинарном подходе.

Однако сама христ. концепция времени, как и все элементы культуры, требует усилий для ее поддержания. Поэтому неудивительно, что сопутствующим эффектом общего процесса секуляризации стало оживление концепций циклич. В.к. - как традиционных, так и искусственно конструированных в контексте нетрадиц. религ. и квазирелиг. движений. Другой особенностью совр. представлений о времени является отождествление истории с физикалистскими моделями времени, что лежит в русле натуралистич. видения человека и его мира в качестве онтологически автономных. Лишенное божеств, и человеч. смысла время является характерным проявлением нигилизма.

Лит.: Ахундов М.Д. Концепции пространства и времени: Истоки, эволюция, перспективы. М., 1982; Гуревич А.Я. Категории ср.-век. культуры. М., 1984; Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по истор. поэтике // Бахтин М.М. Литературно-критич. статьи. М., 1986; Трубников Н.Н. Время человеческого бытия. М., 1987; Элиаде М. Космос и история. М., 1987; Он же. Священное и мирское. М., 1994; Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991; Булгаков С. И. Апокалиптика и социализм // Булгаков С.Н. Соч. в 2 т. Т. 2. М., 1993; Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993; Бердяев Н.А. Опыт эсхатологической метафизики // Бердяев Н.А. Царство Духа и Царство Кесаря. М., 1995; Он же. Смысл истории. М., 1990;

Cassirer E. Philosophic der symbolischen Fonnen. Bd. 1-3. В., 1923-29; LoweR. Kosmos und Aion. Gutersloh, 1935; Tau-bes J. Abendlandische Eschatologie. Bern, 1947; Rosenstock-Huessy E. Soziologie. Bd. 2. Die Vollzahl der Zeiten. Stutt., 1958; Bultmann R. History and Eschatology. Edinburgh, 1957; Sorabji R. Time, Creation and the Continuum: Theories in Antiquity and the Early Middle Ages. Ithaca (N.Y.), 1983; Eliade М. Histoire des croyances et des idees religieuses. T. 1-3. P., 1976-84.

А. И. Пигалев

Культурология. XX век. Энциклопедия . 1998 .

Время культуры

важнейший аспект модели мира, характеристика длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека. Для культурологич. исследования существенны как субъективные формы восприятия времени, так и объективированные с помощью образных, словесно-знаковых, символич., понятийных средств представления о временных характеристиках бытия. Однако субъективное восприятие времени и объективированные представления о нем тесно взаимосвязаны, что проявляется не только в объективации субъективных образов времени, но и в воздействии значимых для нек-рой культуры теорий о сущности В.к. на его восприятие людьми, принадлежащими к данной культуре. Эта взаимосвязь довольно своеобразна, поскольку, скажем, учение об атомах никак не изменило восприятие вещества отдельными людьми, а теория времени Ньютона существенно определяет не только его мысленный образ, но и его понимание по типу геометрической линии. Специфика В.к. состоит в том, что оно, в отличие от материальных предметов, не может быть воспринято с помощью органов чувств, а потому его образ переплетен с опр. метафорами и обусловлен ими. Эта особенность присуща восприятию всех без исключения явлений и процессов, недоступных органам чувств. В результате, сверхчувственное заменяется чем-то наглядным, что, собственно, и позволяет сделать метафора. В. к., принципиально не будучи дано чувственному восприятию, конституируется каждой культурой по-своему, и это не есть тривиальная “разметка” нек-рого объективно существующего В.к., а опр. рационализация процессов становления и изменения, которые только и даны органам чувств. В этом смысле научное представление о В.к. точно такая же его рационализация (возведенная на уровень теор. обобщения), как и совр. обыденные, а также исторически зафиксированные образы В.к., присущие различным культурам. В.к., выражающее самые глубинные особенности миропонимания, - одна из категорий культуры. Поэтому же и абстрактное время математич. естествознания, и конкр. время повседневности и истории обладают опр., хотя и разл. смысловой наполненностью для человека, и у первого нет никакого “права первородства” по отношению ко второму. Речь идет о разл. целях и уровнях осмысления феномена В.к. В соответствии с этим говорится о биол., психол., физич., геогр. и т.д. времени. Более того “абстрактное” время не предшествует “конкретному”, а, напротив, “надстраивается” над соответствующими образами и без них не может существовать. Все сущее обладает временными характеристиками, что делает невозможной дефиницию времени в ее классич. понимании как отнесение к нек-рому роду и перечисление видовых признаков. Время не может быть отнесено ни к какому “роду”, а потому все его определения тавтологичны и используют связанные с ним самим ассоциации либо стремятся выразить его суть с помощью свойств, присущих пространству. Последнее далеко не случайно, и связь с пространством принадлежит к числу наиболее существ. всеобщих свойств времени. По мере рационализации представлений о времени у него выделяются также такие всеобщие свойства, как одномерность, асимметричность и необратимость. Но именно связь времени с пространством послужила исходным пунктом последующих рационализаций временных характеристик всего сущего. Время и пространство - необходимые компоненты всего содержания человеч. восприятия (поля восприятия), будучи способами различения предметов. При этом пространство есть восприятие сосуществующих в поле восприятия чувств. впечатлений, а время - чередование накопленных чувств. впечатлений, т.е. опр. взаимоотношение между непосредственными и полученными ранее восприятиями.

Формирование первых представлений о времени начинается, вероятнее всего, уже в палеолите на основе попыток осмысления процессов движения и изменения. Но это не могло быть проявлением простой любознательности. Переход от первобытного стада к первой форме человеч. общности, роду, как переход от “природы” к “культуре”, требовал замены биол., естественных связей, объединявших особи в стаде, надбиол., искусственными. Эти последние связи, как и все “культурное”, т.е. искусственное, не возникает само собой, т.е. “по природе”. Для этого требуется опр. человеч. усилие, и в данном случае оно было направлено на создание совместного времени. Находиться в совместном В.к. значит, прежде всего, жить в едином ритме. В противном случае невозможна никакая совместная, т.е. согласованная деятельность. Первые ритуалы должны были создавать именно единый ритм, и для этого использовались все подручные средства - голосовые связки человека, хлопки, притоптывания, извлечение звука из всего, что только может звучать, а также ограниченные рамками ритуала совместные телесные движения (ритуальные танцы). Цель всего этого заключалась в подготовке к будущему действию за пределами ритуала, в повседневной жизни, и эмоционально, и путем выработки опр. навыков. На этой основе формируется образ циклического В.к., в к-ром нет движения “вперед”, к чему-то “новому”. Происходит повторение того, что уже было, нет четкого различения между прошлым, настоящим и будущим, к-рые слиты в конкр. опыте человека. Если нет переживания В.к., то нет и времени как такового, оно воспринимается как своего рода собственность, к-рой человек владеет вместе с др. членами данного коллектива. Представление о В.к. как о чем-то объективном, существующем независимо от людей, отсутствует. В.к. считается чем-то одухотворенным, качественно разнородным (например, “счастливое” и “несчастливое”), не предшествующим межчеловеч. отношениям, событиям, вещам, а создаваемым ими и не способным существовать в отрыве от них. Пространство - непременная характеристика временных отношений, и всегда подразумевается единство временных и пространственных свойств происходящего. Постепенно складывается представление о “правремени”, в к-ром было создано настоящее состояние мира и к-рое именно поэтому становится сакральным. Иными словами, сакрализации подвергается прошлое.

Чтобы разорвать этот цикл, нужно было постулировать возможность остановки, после к-рой В.к. могло бы начать свое течение заново. Это было сделано в древнеевр. культуре благодаря субботе, к-рая, будучи точкой абсолютного разрыва В.к., обеспечивала возможность такой остановки и, следовательно, освобождение от власти и прошлого, и настоящего. Доминирующим становится будущее. Происходящая из будущего “тяга” конституирует уже не циклич., а линейное В.к., что означает понимание В.к. в качестве истории, в качестве пророческого слова, становящегося плотью. Т.о., история - это не постепенное выявление того, что уже пребывало в готовом виде в к.-л. моменте цикла В.к., а именно исполнение обетованного, творение как появление нового, к-рое не повторяет старое, непредсказуемо, однократно и открывается в качестве обетования Бога. Иначе говоря, истор. В.к. становится ареной божеств. откровения, и только Бог может вывести человека из безостановочного круговоротного движения и даровать ему покой - субботу. Тогда появляется возможность посмотреть на все из конца В.к. как состояния полноты творения, и это делает все частные верования и привязанности относительными. Конец В.к. выявляет смертность этих верований и привязанностей, неизбежно заставлявшую конституировать В.к. в качестве цикла (иначе они не могли бы сохраняться как самотождественные). Мифы “вечного возвращения”, обходящие смерть и устраняющие ее от конституирования В.к., скрывают все, предшествовавшее начальному моменту. Тем самым, на деле создавая частное отношение, они маскируют его принципиальную фрагментарность. В условиях конституирования В.к. как циклического не может быть никакой истории, а только множество “историй”, ход к-рых направлен от “золотого века” по нисходящей линии вплоть до момента восстановления первонач. “полноты”. Время истории, напротив, начинается не с частных привязанностей (напр., смерть культурного героя или основание Рима), а находится “по ту сторону” всякого частного прошлого, начинаясь с сотворения Адама, а его внутр. напряжение создается деятельностью пророков и ожиданием Мессии. Т.о., В.к. впервые признается потенциально общим для всего человеч. рода. Для того чтобы оно стало действительно общим, нужно было выйти за пределы того отд. народа, жизнь к-рого впервые начала протекать в истор. В.к. В противном случае истор.В.к. оказывается все же частным, локальным, а не общечеловеческим. Но за пределами такого В.к. находились не только роды и первые оседлые культуры, устроенные по типу восточных деспотий. Уникальная культура Древней Греции создала еще один, четвертый и последний способ конституирования локального В.к., к-рый должен был обеспечивать общегреч. единство, т.е. согласованную жизнь на “очаговой территории” (полисы и острова). Древние греки впервые попытались устранить принудительность В.к., введя в его состав “свободное время”, или “досуг”. Принудительность В.к. означает необходимость служения людям, духам или богам. Ритуальные танцы рода - не досуг, а обязанность, и такими же обязанностями являются храмовое богослужение вост. деспотий, евр. суббота и даже ожидание Мессии. Напротив, свободное время - это время, в течение к-рого человек свободен от любых обязательств не только перед конкр. людьми, но и перед своим “делом”, и, следовательно, не зависит от божеств. и человеч. принуждения. Досуг - это время, к-рым “обладает” сам человек, тогда как за его пределами В.к. “владеет” им, постоянно выдвигая перед ним разл. императивы. Тем самым в культуру вводится элемент игры, а время игры обратимо, изолировано от серьезности и опасностей жизненной борьбы. Игра, в свою очередь, составляет сущность др.-греч. школы, позволявшей путем обучения вводить учеников в чужеродные общности и культуры, и создает особый тип совместного В.к. Время игры обеспечивает как самотождественность греч. культуры, так и колонизацию, но это абстрактное время, несовместимое с историей, ее однократностью и конкретностью. Совместность В.к. покупается именно ценой превращения его в абстрактное и потому обратимое.

Единое совместное В.к. могло быть создано только путем введения всех культур в истор. В.к. Но для этого нужно было включить смыслообразующую функцию конца времени в настоящее. Др.-евр. культуру интересовали только начало времени и его конец, но следовало установить непосредств. отношение каждого момента к конечному смыслу В.к., т.е. сделать каждый момент встречей прошлого и будущего. Чтобы все локальные, частные формы В.к. открылись навстречу друг другу, нужно было показать, что смерть является точно таким же императивом будущего, как и жизнь. Христианство создает единое В.к. с помощью особых механизмов, опирающихся на смерть Иисуса Христа. Именно это событие релятивирует все предшествующие календарные системы, обеспечивая возможность свободного перемещения от одного ритма совместной жизни к другому: “...Суббота для человека, а не человек для субботы” (Мк. 2:27). А это означает разрушение непроницаемых границ между культурами, и именно поэтому апостол Павел называет Иисуса Христа “царем веков” (1Тим. 1:17). “Век” (эон) - это и есть ритм совместной жизни, присущий отдельной локальной культуре, а учение об эонах становится необходимым элементом христ. концепции В.к. Но эон - конечный и потому преходящий отрезок времени. Христ. летоисчисление основано не на перечислении отд. моментов В.к., а складывается из эпох, периодов, эонов, единство и осмысленность к-рых определяется, исходя из единого В.к, С др. стороны, время можно расчленять, только имея его предварительно в качестве чего-то целого, и лишь при этом условии множество эонов образуют полноту времени. Это дает ориентацию во времени, поскольку теперь все зоны открываются навстречу друг другу и подчиняются объемлющему их “зону эонов”. В рез-те, во-первых, возникает возможность свободного изменения и людей, и мира, а во-вторых, при всех изменениях сохраняется единство смысла В.к. Поэтому концепции истории Шпенглер а и Тойнби , открыто противостоящие христ. концепции времени, имеют ее в качестве своего предварит. условия: анализ отд. культур, объявляемых геометрически замкнутыми, был бы невозможен без “эона эонов” в качестве полноты времени. Ведь именно принадлежность к нему неявно приписывается историку, только благодаря этому и видящему ничем не замутненный смысл каждой локальной культуры. Именно поэтому же эволюция представлений о В.к. может стать предметом детального культурологич. анализа, основанного на междисциплинарном подходе.

Однако сама христ. концепция времени, как и все элементы культуры, требует усилий для ее поддержания. Поэтому неудивительно, что сопутствующим эффектом общего процесса секуляризации стало оживление концепций циклич. В.к. - как традиционных, так и искусственно конструированных в контексте нетрадиц. религ. и квазирелиг. движений. Другой особенностью совр. представлений о времени является отождествление истории с физикалистскими моделями времени, что лежит в русле натуралистич. видения человека и его мира в качестве онтологически автономных. Лишенное божеств. и человеч. смысла время является характерным проявлением нигилизма.

Изучив материал данной главы, студент должен:

знать

социокультурную обусловленность представлений о пространстве и времени;
основные философские подходы к пониманию пространства и времени;
основные свойства пространства и времени как форм существования материи;
особенности пространственно-временных характеристик бытия на физическом, биологическом и социальном уровнях движения материи;

уметь

раскрыть содержание понятий пространства и времени, их взаимосвязь друг с другом и основными формами движения материи;
раскрыть значимость понятий пространства и времени для современной научной картины мира;
сопоставлять субстанциальную и реляционную концепции пространства и времени;

владеть

Навыками анализа естественно-научных оснований различных концепций пространства и времени.

Пространство и время как феномены культуры и сущностные характеристики бытия человека

Наши представления о пространстве и времени историчны, они изменяются по мере развития познания природы. Современные представления о времени и пространстве имеют мало общего со временем и пространством, воспринимавшимися и переживавшимися людьми в другие исторические эпохи. Человек не рождается с "чувством времени", его временные и пространственные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит.

Уже в начале человеческой истории в мифологии сформировались древнейшие архетипы пространства и времени . В традиционных культурах пространство и время были не однородными, а эмоционально и ценностно насыщенными .

Человек живет в пространстве, осознавая свою зависимость от таких его характеристик, как размеры, границы, объемы, осваивает пространство, покоряет его.

Для мифологического пространства характерно свойство спирального развертывания по отношению к особому "мировому центру" как некой точке, через которую как бы проходит воображаемая "ось" разворота. Такое значение сохраняется и в современном языке, где пространство ассоциируется с понятиями, обозначающими "расширение", "простирание", "рост" .

Пространство в мифологическую эпоху трактовалось не только как некая физическая характеристика бытия, а представляло собой своеобразное космическое место, в котором развертывалась мировая трагедия борющихся друг с другом богов, персонифицированных добрых или злых сил природы, людей, животных и растений.

Это был образ прежде всего культурного пространства, которое было разнородно, а поэтому его отдельные места были заполнены специфическими смыслами и значениями для человека. В нем выделяются места, где протекает обыденная жизнь, и сакральные (от лат. sacrum – священное) места. Понятие сакрального пространства включает идею постоянного действия священных сил, которые когда-то впервые осветили и преобразили данное пространство, придав ему особый смысл, и таким образом отделили его от окружающего пространства. Сакральное пространство – это грань человеческого и природного миров, это посредник, который связывает небо и землю, людей и богов, видимое и невидимое, естественное и сверхъестественное; оно объединяет крайности и соединяет противоположности. Человечество присваивало статус "священных" горам, камням, рощам и отдельным деревьям, рекам и озерам, местам жизни великих людей, кладбищам, храмам и другим памятникам культурного, исторического и природного наследия.

Важнейшим свойством мифологического пространства являлось то, что оно не было отделено от времени, образуя с ним особое единство, обозначаемое как хронотоп (от греч. chronos – время и topos – место, единство пространственных и временных параметров).

Человек ощущал в древности еще большую свою зависимость от времени, так как с ним было связано понимание конечности земной жизни и неизбежности смерти как перехода в другой мир. У древних греков был даже бог, персонифицирующий время, – Хронос (др.-греч. Χρόνος от χρόνος – время), у пространства такого божества не было.

Люди древности и традиционных культур воспринимали время в виде цикла, где события происходят в согласии с ритмами природы. Время не течет линейно из прошлого в будущее, а либо не движется, либо вращается по кругу. Недаром в славянском слове "время" просматривается древний образ вращения, колеса; "время" родственно словам с корнем "вер-", "верт-" – "вертеться", "вертушка", "повернуть"," круговорот, обращение небесных сфер, круговращение небес . Вращение, круг, цикл – глубокий архетип времени в духовной культуре человечества.

Понимание времени в античной культуре оставалось под сильнейшим воздействием мифологического осмысления действительности. Мир осмысливался не в категориях изменения и развития, а как пребывание в покое или вращение в "великом кругу". Необратимость времени, представляющаяся нашему сознанию естественной, вовсе не является таковой, если выйти за пределы исторически обусловленных и поэтому неизбежно ограниченных взглядов, присущих людям современной цивилизации. Линейное время – одна из возможных форм времени, восторжествовавшая в качестве единственной системы отсчета времени в европейском культурном регионе. Но и здесь это произошло в результате длительного и сложного развития.

Понятие линейного времени, которое течет из прошлого через настоящее в будущее, было введено в христианстве.

Мир сотворен Богом, он имеет начало – это утверждение означает существование мира во времени, где есть начало и будет конец. Св. Василий полагая, что время было создано Богом как некая среда для вещественного мира, как преемственность и смена рождения и смерти. В начале, и начале временном, Бог творит мир. Но начало времени еще не есть время, "как начало пути еще не есть путь" .

Христианское понимание времени и истории представляется в виде горизонтальной линии: есть начало – сотворение мира, трагическое деяние человека, его падение; центральное событие – Боговоплощение; и конец – Второе Пришествие Иисуса Христа.

Начало и конец времени ограничивают длительность человеческой истории. Историческое время приобретает определенную структуру, разделяясь на две главные эпохи: до рождества Христова и после него.

История движется от акта Божественного творения к Страшному суду. Историческое время становится векторным, линейным и необратимым. Вместе с тем в годовом цикле религиозных ритуалов время другое: различия между прошедшим, настоящим и будущим были относительны: каждый год происходит рождение Христа, его жертва и его воскресение.

Понятие линейного времени окончательно утвердилось в европейской культуре при переходе к техногенной цивилизации, индустриальному обществу в процессе разрушения религиозного и формирования рационального сознания. Изобретение механических часов как средства точного измерения времени, последовательного его отсчета через одинаковые промежутки длительности способствовало формированию представления о времени как объективном процессе, идущим из прошлого в будущее через точку, называемую настоящим. Впервые время окончательно вытянулось в прямую линию, стало линейным. В индустриальном обществе время становится одной из главных ценностей, и говорят даже о "деспотизме времени".

Только через ряд трансформаций, произошедших с пониманием времени, возникло его современное толкование. Перефразируя известное изречение, можно сказать: времена меняются, и вместе с ними меняется наше представление о времени.

См.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972.
См.: Философия: учебник для вузов / под общ. ред. В. В. Миронова. Ч. 2. Раздел IV. Гл. 2. М.: Норма, 2005.
Донских О. А. К истокам языка. Новосибирск: Наука, 1988. С. 60.
Св. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. С. 64.

А.Я. Флиер

Культура как пространство и время социального бытия

Аннотация. В статье рассматривается пространство культуры как территория доминирования локальных нормативных и наиболее частотных социальных взаимодействий и коммуникаций людей и время культуры как динамика соперничества тенденций ее устойчивости и изменчивости. При этом традиция определяет пределы культурного пространства, а новация - динамику культурного времени.

Ключевые слова. Культура, генерализующие определения, пространство и время, нормативные взаимодействия и коммуникации, устойчивость и изменчивость культуры, традиция, новация.

Число генерализующих определений культуры в последние десятилетия растет как снежный ком. Если в начале 1950-х гг. их насчитывалось 164 , то сейчас в научной литературе фигурирует несколько тысяч определений, что связано с необычайной актуальностью концепта культуры в современных общественных науках. Вместе с тем, несмотря на такое множество и большое разнообразие, не стоит считать эти определения неверными. В большинстве своем они вполне корректны, но недостаточны и отражают лишь часть свойств культуры, актуальную для того или иного исследователя. Я думаю, что культура как феномен коллективной жизнедеятельности людей во всем многообразии своих проявлений и образов символизации практически неисчерпаема в перечне своих параметров. Поэтому невозможно дать ей определение, отражающее даже важнейшие ее свойства, не говоря уже обо всех социальных, психологических, антропологических и иных характеристиках. Любые определения неизбежно будут только частичными, фрагментарными, выделяющими лишь некоторые параметры культуры, соответствующие конкретным познавательным задачам, решаемым каждым ученым в каждом случае.

Я сам являюсь автором большого числа подобных определений культуры, разбросанных по моим статьям, что отражает не мою научную беспринципность, а трезвое понимание ограниченности любого из них, играющего лишь служебную, инструментальную роль в рамках познавательных задач того или иного исследования. Изучая культуру, как правило, необходимо опираться на какое-то гипотетическое представление, определяющее ее сущность в границах анализируемой функции. Но такое гипотетическое представление вовсе не охватывает все мыслимые свойства культуры.

Культура неисчерпаема как сама жизнь. Собственно культура - это и есть человеческая жизнь; конечно, не вся, но, по крайней мере, важнейшая ее часть. Жизнь человека можно аналитически разделить на две главные составляющие: индивидуальную биологическую и коллективную социальную. Причем социальная жизнь человека воплощается как в формах группового взаимодействия и коммуницирования, так и в параметрах его личностного сознания (нередко называемого «духовностью»), формируемого в основном социальной средой его жизнедеятельности. Так вот культура - это и есть программа обеспечения социальности человеческой жизни. Если бы люди жили по одному, встречаясь только для размножения, то никакой культуры бы не возникло, поскольку объем их взаимодействий и коммуницирования был бы крайне ограничен. Но именно потому, что люди почти всю свою жизненную активность осуществляют в коллективе, им необходимы социальные технологии, регулирующие их повседневное поведение, язык обмена информацией, способы взаимообучения, общие идеалы и представления о добре и зле, истине и т.п., что в совокупности и есть человеческая культура. Это не определение культуры, а только указание на ее наиболее общую функцию - информационно-психологическое обеспечение группового характера человеческой жизнедеятельности . Остальное - обычаи и нравы, ритуалы и праздники, религия и искусство, язык и поведение, этническая идентичность и политический патриотизм, социальная солидарность и пр. - это только конкретные формы поддержания такой коллективности.

Среди генерализующих характеристик культуры мне особенно близко суждение, авторство которого приписывают М.М. Бахтину, гласящее, что культура - это то, что растекается между людьми и связывает их . Действительно, культура как цементный раствор, связующий камни в единый монолит стены, связывает людей в монолит социума. И как в стене бывает проще разбить сами камни, чем связующий их раствор, в социуме проще истребить людей, чем разрушить объединяющую их культуру.

В этой связи у меня возникает аналогия с эйнштейновским представлением о природе пространства и времени . В отличие от ньютоновской физики, где пространство и время фигурируют как самостоятельные субстанции, Альберт Эйнштейн в рамках своей теории относительности (как специальной, так и общей) определяет пространство и время как результат взаимодействия объектов Вселенной . В существующей конфигурации этих объектов пространство и время обладают наблюдаемыми параметрами, а, если по каким-то причинам эта конфигурация изменится, то соответственно изменятся и параметры пространства и времени.

Точно также и культура, по моему мнению, является не самостоятельной субстанцией, а результатом социальных взаимодействий и коммуникаций людей . Объективно существует не культура, а групповая человеческая жизнедеятельность, наиболее устойчивые формы которой мы называем культурой. В определенных территориальных локусах и в определенные исторические периоды формируются местные нормативные системы подобных взаимодействий и коммуникаций, которые именуются локальными культурными комплексами (национальными культурами) и отличаются своеобразием конкретных форм, связанным с особенностями места и времени своего сложения. Т.е. культура в определенном смысле - это пространство и время социального мира (социальной Вселенной), формируемое взаимодействием его субъектов - людей.

Пространство культуры мне уже приходилось исследовать как культурную среду в ее структурно-функциональном осмыслении . Но структурно-функциональный анализ не связан с задачей измерения, а пространство по определению должно быть измеримо. Поэтому культурное пространство, безусловно, представляет собой какую-то конкретную территорию, имеющую выраженные границы, на которой господствуют нормативные поведенческо-коммуникативные установки, которые могут быть описаны с точки зрения их регулятивных функций. Ключевым здесь является слово «нормативные». Нормы бывают различные: идеальные, официальные, статистические и пр. Применительно к культуре я полагаю самыми важными нормы статистические, т.е. те, которые складываются стихийно и являются наиболее частотными и распространенными. В большинстве случаев статистические нормы являются и официальными, но не всегда. Например, такие факты как нецензурная лексика, алкоголизм, наркомания и др. являются общественно порицаемыми, но широко распространенными; т.е. несомненными феноменами культуры. Ибо культура - это не лучшее, а наиболее распространенное (частотное) содержание социальной жизни. Территорию, на которой преобладают определенные нормы социального взаимодействия (поведения) и коммуницирования (языка), отличающиеся от того, что преобладает на других территориях, можно называть пространством какой-то локальной культуры.

Понятно, что применительно к культуре слово «пространство» имеет два смысла - пространство как измеряемая территория распространения какой-то культуры и пространство как не измеряемая, но описываемая сфера , образуемая сложным сочетанием регулятивных норм социального взаимодействия, что должно учитываться в любом исследовании.

Говоря о культурном пространстве, необходимо помнить, что любое постпервобытное общество социально неоднородно , и сословные различия в культуре могут быть очень значительными. Например, если рассмотреть русское общество XVIII-XIX вв., то мы увидим, что крестьян и аристократию объединяли общая религия, общий национальный язык (в основном) и общее национально-политическое самосознание, а вот образы жизни и материальные культуры были совершенно различными. Впрочем, православная религия задавала общие поведенческие стереотипы, компенсирующие многие различия. В течение ХХ в. и в особенности к его концу эти различия отчасти сгладились; во многих деревнях появилось электричество и современные электроприборы, в том числе радиоприемники и телевизоры. Большую роль в сглаживании сословных культурных различий в ХХ в. играли массовое образование и средства массовой информации. Но и в древности территории распространения определенного языка и определенной религии были более или менее устойчивыми, что дает основания выделять их в качестве национальных (этнических) культурных пространств.

Так или иначе, но с учетом всех местных и исторических особенностей территория распространения определенных нормативных стереотипов поведения и языка может быть определена как локальное культурное пространство того или иного народа. Все конкретно-исторические культуры являются локальными , что детерминировано тем, что человечество не составляет единого социума, а расчленено на множество народов, имеющих собственные национальные (этнические) культуры. Эта множественность социальных образований человечества имеет особые причины, на мой взгляд, в основном связанные с тем, что пищевые ресурсы многих территорий были весьма ограничены и при господстве экстенсивных форм хозяйствования не могли прокормить много людей; требовалось расширять пространство их расселения. Но в древности было невозможно использовать единый инструментарий коммуницирования (язык) на больших территориях (особенно до появления письменности). Выходом из положения стало раздробление человечества на множество автономных культурно-языковых групп, расселенных на большом расстоянии друг от друга . Процессы такого дробления охватывают практически всю историю, но особенно активными они были на ранних этапах социогенеза.

Другая особенность формирования культурных пространств связана с тем, что в ходе истории в рамках каждой локальной культуры усиливалась деятельностная специализация людей, их разделение на профессиональные констелляции, а отсюда и их сословно-классовая разобщенность , что, естественно, получало отражение и в культуре, особенно в образе жизни . В процессе исторического развития сообществ их профессиональная фрагментация поэтапно возрастала. Тем не менее, элементы культурной общности в границах национальных (этнических) культур оказывались мощным интегрирующим фактором, и территориальное единство таких культур сохранялось и ныне наблюдается эмпирически.

Возникает вопрос о том, что формирует культурное пространство, очерчивает его границы. Практически все народы, вышедшие за пределы первобытности, отличаются более или менее выраженной социальной неоднородностью, т.е. различными образами жизни разных сословий, но это не препятствует их культурному единству. Известны примеры народов, у которых по разным историческим причинам не сложилось единых или хотя бы доминирующих религий (китайцы, корейцы, японцы), но и это не стало препятствием для их культурной интеграции. Однако мы не знаем ни одного народа, разные части которого говорили бы на разных языках. Единство языка , коммуникативная доступность и проницаемость, свободная возможность понимать друг друга, согласовывать друг с другом свои намерения и т.п. - вот что представляется главным фактором культурной интеграции, очерчивающим границы распространения той или иной культуры и формирующим определенное культурное пространство. Рискну сказать, что культура является в первую очередь продуктом процессов социальной коммуникации , и лишь на этой основе складываются все остальные элементы единства.

Вместе с тем, не следует преувеличивать четкость культурных границ. Линии соприкосновения разных культур, как правило, представляют собой зоны смешения элементов этих культур, ширина которых может быть разной, и население которых владеет несколькими языками, но обычно относит себя к одному из соседствующих народов. В этом вопросе очень большую роль играет историческая инерция.

Не стоит преувеличивать и типологическую однородность культурного пространства всякой локальной культуры. Это пространство такое же холмистое, как и поверхность Земли. О сословных различиях в образах жизни уже говорилось, но и всякая малая социальная группа, более или менее автономная в своей жизнедеятельности от окружения, члены которой знают друг друга и находятся в устойчивой регулярной коммуникации, представляет собой микроскопическую субкультуру, обладающую определенным своеобразием по сравнению с другими группами. Таковы, например, большие семьи (кланы), дружащие близкие соседи, жители небольших населенных пунктов, малые производственные коллективы и пр. Однако характеристики, общие с окружением - язык, стереотипы самосознания и поведения, ценностные ориентации и пр., позволяют рассматривать эти субкультуры как части общей локальной культуры.

Важной является и проблема соотношения культурных пространств с политическими пространствами, т.е. соответствия государственных границ территориям реального расселения народов. В тех случаях, когда этнос целиком находится в пределах одного государства и, тем более, является государствообразующим (как сейчас принято говорить), - это способствует его скорейшей трансформации в нацию - этнополитическое образование, в котором наряду с прочим все процессы культурного выравнивания и стандартизации протекают быстрее. Вместе с тем, большинство исторически сложившихся государственных границ игнорируют проблему соответствия пределам практического расселения народов и расчленяют этнические территории между несколькими странами. И хотя в ХХ в. цельности этнических территорий стали уделять специальное внимание, удачных решений этой проблемы, не связанных с насилием, было найдено не много. Следует сказать, что в эпоху феодализма подобное разделение народов государственными границами не имело большого значения; инородческие анклавы не выделялись в общем перечне феодальных владений и их, как правило, не трогали (если для этого не было особых религиозных причин). Ситуация радикально изменилась в XIX-XX вв. с формированием национальных культур, поддерживаемых национальными государствами. Обязательное школьное образование, развитие печатных, а затем электронных СМИ, литература и кинематограф, государственная культурная политика и пр. вольно или невольно способствовали ассимиляции населения инородческих анклавов в господствующей национальной культуре. Говорить о социальных последствиях этого искусственного перекраивания культурных пространств еще рано (еще не прошло достаточно времени), но общая тенденция такой ассимиляции представляется очень тревожной.

Культурное пространство как социальный феномен образуется сложным сплетением самых разных компонентов социального сознания людей - национально-этнического, государственно-политического, социально-сословного, материально-экономического, интеллектуально-мировоззренческого, профессионального, историко-мемориального, религиозного, художественного и др. Спорить о том, какой из них более важен, бессмысленно; в ходе истории более важным ситуативно становится то один, то другой. Вместе с тем, когда государственная культурная политика начинает искусственно стимулировать какую-то одну из составляющих культурного сознания, это оборачивается перерождением политического режима в тоталитарный или авторитарный. Известно, что нацисты эксплуатируют национально-этническое сознание населения, коммунисты - социально-классовое, фундаменталисты - религиозное, этатисты - государственно-политическое и т.п. Во всех перечисленных случаях имеет место игра на нарушении баланса различных составляющих общественного сознания и культурного пространства.

Проблема культурного времени , на мой взгляд, воплощена в извечном соперничестве тенденций культурной устойчивости и культурной изменчивости . Несколько лет назад я предложил рассматривать динамические культурные процессы в четырех группах: а) воспроизводство традиции, б) деградация традиции, в) трансформация (модернизация) традиции и д) преодоление традиции (новация) . Если первая из этих групп - а) воспроизводство традиции - в наибольшей мере олицетворяет тенденцию культурной устойчивости, то последняя - д) преодоление традиции (новация) - является воплощением тенденции культурной изменчивости. Группа б) деградация традиции обозначает отрицательную динамику развития, а группа в) трансформация (модернизация) традиции - попытку частичной изменчивости, не порывающей с господствующей традицией. Множество примеров каждой из этих тенденций мы можем найти как в отечественной, так и в мировой истории.

Однако культурное время фиксируется и измеряется именно по динамике изменчивости . Пока в культуре господствует устойчивость (традиционность), в ней, на взгляд стороннего наблюдателя (ученого, исследователя), ничего не меняется, и измерить ее динамику практически невозможно. Такая возможность возникает только с появлением новаций, преодолевающих традиции. Чем чаще появляются новации, тем выше динамика изменчивости и тем быстрее протекает культурное время. В качестве примера достаточно сравнить культуру верхнего палеолита, когда от одной новации до следующей проходили тысячи лет, с современностью, когда множество культурных новаций в разных областях жизни появляется ежедневно.

История культуры - это прежде всего история изменчивости ее форм , развития одних, деградации других. Разумеется, и традиции участвуют в истории культуры. Не следует забывать, что историческую глубину большинства традиций мы не знаем, а неизменность форм тех, древность которых представляется значительной, тоже не очевидна. Скорее всего, какие-то адаптивные трансформации происходят и в традициях (это предполагал и Э.С. Маркарян ), только очень медленно, не сопоставимо с динамикой обновления, связанной с культурными новациями.

Здесь нужно учитывать то, что обновление культурных форм и технологий никак не связано с изменением культурных содержаний. Наоборот, в культуре обновление форм и технологий, как правило, осознанно преследует цель сохранения неизменными культурных содержаний. Ради этого устаревшие формы и технологии их воплощения заменяются более современными и эффективными, но сохранность культурного содержания является идеологической константой . Этим культурная изменчивость принципиально отличается от прогресса в технике материального производства, где замена устаревших форм и технологий нередко связана с обновлением содержания и целей деятельности.

Я специально не рассматриваю здесь перемены в художественных стилях. Во-первых, это проблемное поле искусствоведов и эстетиков, и пусть об этом рассуждают они. Во-вторых, искусство начало играть заметную роль в европейской культуре только в Новое время. До того в Европе как и в неевропейских культурах стилевые перемены в искусстве были внутренними профессиональными проблемами художников, архитекторов и др. творцов и мало касались культуры общества в целом, даже наиболее образованной его части. И, в-третьих, стилевые перемены в искусстве принципиально не отличаются от внедрения новаций в любой иной сфере культуры, и выделять их как что-то особенное нет оснований.

Резюмируя, можно сказать, что культурная традиция (устойчивость) по существу воплощает собой культурное пространство . Именно по ареалу доминирования какой-либо традиции определяются границы распространения той или иной локальной культуры. Этот критерий определения пределов культурных локусов принят у археологов и этнографов , и трудно представить себе, что культурологи могут предложить что-то иное.

А по динамике появления культурных новаций измеряется культурное время , темп его протекания и интенсивность процессов обновления. Новации олицетворяют собой тенденцию культурной изменчивости. История культуры заключается в основном в последовательности и интенсивности порождения и внедрения культурных новаций. Это, в том числе, иллюстрирует отличие исторической науки, изучающей «историю событий», от антропологии, сосредоточенной на «бессобытийной истории» .

Итак, культурное пространство - это территория и социальная сфера доминирования определенных нормативных технологий взаимодействия и коммуницирования людей, а культурное время - динамика изменения этих технологий. Конечно, культурное пространство и время по своей природе радикально отличаются от физического пространства и времени. Но их объединяет то, что физическое пространство-время, представляет собой результат взаимодействия космических объектов, а человеческая культура - результат социального взаимодействия людей. В качестве продукта такого взаимодействия образуется поле (гравитационное или информационное), обладающее свойствами, которые можно системно описать и измерить . А это делает его объектом научного изучения.

ПРИМЕЧАНИЯ

Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ 15-03-00031 «Культурное регулирование социальной динамики».

См.: Kroeber, Alfred Louis, Kluckhohn, Clyde. Culture: A Critical Review of Concepts and Definitions // Papers of the Peabody Museum of American Archeology and Ethnology. Harvard University, 1952. Vol. 47.
См. об этом: Isaacson, Walter. Einstein: His Life and Universe. N.Y.: Simon & Schuster, 2007 (Айзексон, У. Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная. М.: Corpus, 2015).
См.: Флиер А.Я. Культурная среда и ее социальные черты [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 2. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/Flier_Cultural-Milieu/ . Дата обращения: 12.12.2015.
Флиер А.Я. Очерки теории исторической динамки культуры. М.: Согласие, 2012.
См. об этом: Durkheim, Emile. De la division du travail social. Paris: Presses Universitaires de France, 1893 (Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991).
Флиер А.Я. Культурные индустрии в истории и современности: типы и технологии [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2012. № 3. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2012/3/Flier Cultural-Industries/ . Дата обращения: 13.12.2015.
См. об этом: Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Советская этнография. 1982. № 2.
См., например: Клейн Л.С. Археологическая типология. Л.: АН СССР, ЛФ ЦЭНДИСИ, Ленинградское археологическое научно-исследовательское объединение, 1991; Арутюнов С.А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989 и др.
См. об этом подробнее: Le Goff, Jacques. L"historien et l"homme quotidien // Le Goff, Jacques. Pour un autre Moyen Âge. Temps, travail et culture en Occident. Paris: Gallimard, 1977. Р. 335-348 (Ле Гофф Ж. Историк и человек повседневный // Ле Гофф Ж. Другое средневековье. Время, труд и культура Запада. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2002. С. 200-210).

Флиер А.Я., 2016

Флиер Андрей Яковлевич ,
доктор философских наук, профессор,
главный научный сотрудник
Российского НИИ культурного
и природного наследия им Д.С. Лихачева.