Дары смерти выставка в эрмитаже. Мёртвые животные в Эрмитаже. Мир сошёл с ума? Какими ещё выкрутасами он знаменит

Ян Фабр выглядит безупречно - в лаковых черных паркетных туфлях, в темно-сером костюме и длинном сером пальто с серым же меховым воротником, серебряные густые волосы и графическая черная оправа очков. Совершенно не обязательные для современного арт-деятеля вкус и стиль делают его еще более современным - он вне всяких штампов о художнике, как романтических, так и нонконформистских. В нем нет ни специальной «богемности», ни показного антиконсьюмеризма, ни скучной буржуазности. Он понимает, что одежда для современного человека - такая же характеристика, как выбор музыки, как выбор любимого художника, как вообще любой интеллектуальный выбор. В Москве во время public talk на фестивале «Территория» он был в классных джинсах с аккуратной потертостью, белой рубашке и плотном синем свитере - и тоже безупречного вида. Фабр идеально чувствует, в чем нужно сидеть в маленьком зале «Гоголь-центра», а в чем - бегать туда-сюда по Дворцовой площади (одна часть его выставки - в Зимнем дворце и Новом Эрмитаже, другая - в Главном штабе). Фабр вообще идеально чувствует время и место, форму и содержание.

Он ходит по залам Эрмитажа накануне открытия, где еще не все этикетки развешаны и не все ограждения расставлены, и терпеливо отвечает на одни и те же вопросы журналистов - произносит заученный текст про то, какие работы он специально сделал для Эрмитажа (серия мраморных барельефов «Мои королевы» в залах Ван Дейка, серия маленьких картин «Фальсификация секретного торжества IV» в Романовской галерее), повторяет свое любимое самоопределение - «Я карлик из страны гигантов», рассказывает остроумную историю про любимого Рубенса, «который был Энди Уорхолом 500 лет назад». И все это - в 125-й раз - с живейшей энергией, эмоционально и зажигательно, как будто в первый. «Искусство - это не опыт, а любопытство», - говорит Ян Фабр и демонстрирует, насколько блестяще владеет этим профессиональным качеством.

«Я позволяю себе истекать», 2006 год

«Я карлик в стране великанов!» Серия маленьких картин «Фальсификация секретного торжества IV», 2016 год

Перформанс «Любовь - высшая сила » , 2016 год

Для Эрмитажа это, конечно, беспрецедентная выставка - никогда еще среди его стен и коллекций современное искусство не смотрелось так убедительно, а не было просто расставлено, и никогда еще современное искусство не вступало в настоящий диалог с искусством старым, а не просто заслоняло его. Фабр в этом смысле идеальный художник - особенно для Эрмитажа. Он вырос в Антверпене, где жил рядом с домом Рубенса и ходил туда копировать его картины, обучаясь живописи и рисунку. Он говорит, что директор Эрмитажа Михаил Пиотровский и куратор выставки Дмитрий Озерков предоставили ему возможность выбирать любые залы, и он сразу же решил, что выберет родных фламандцев, среди которых вырос: «У вас лучший Рубенс, прекрасный Йорданс, великолепный Ван Дейк, отличный Снейдерс». Дмитрий Озерков объясняет принципы работы с эрмитажными картинами - полотна можно было сдвигать вправо-влево и вверх-вниз, но нельзя было менять местами, хотя некоторые картины, например, в зале Рубенса, были убраны, чтобы повесить на их место синие полотна Фабра - «Появление и исчезновение Бахуса», «Появление и исчезновение Христа», «Появление и исчезновение Антверпена», где изображения проступают, только если навести на них камеру смартфона или фотоаппарата. Нигде это высказывание Фабра про роль старого искусства в современной арт-жизни не смотрелось бы более уместно, чем рядом с рубенсовским «Союзом Земли и Воды», «Вакхом» и «Христом в терновом венце». «Авангард всегда укоренен в старом искусстве. Не бывает авангарда без старого искусства», - говорит Ян Фабр.

«Преданный проводник тщеславия». Серия Vanitas vanitatum, omnia vanitas , 2016 год

«Появление и исчезновение Антверпена I», 2016 год. Зал Рубенса

То, с каким почтением и с какой иронией развешаны и расставлены вещи Фабра среди великого эрмитажного собрания, трогает чрезвычайно. В зале Снейдерса висят фирменные фабровские черепа из жуков-скарабеев (их панцири закупают в ресторанах Юго-Восточной Азии), в зубах которых - чучела птиц и животных и словно потекшие, в стиле Дали, художественные кисти. Специально для Эрмитажа сделанная группа - скелет из скарабеев и чучело лебедя в его объятиях - парит в воздухе на фоне такого же лебедя со знаменитой картины «Птичий концерт». И понимаешь, что не просто следишь за остроумной игрой Фабра со старыми мастерами, но и самого этого Снейдерса видишь вдруг совершенно свежим взглядом - взглядом человека, выросшего рядом с этими картинами, часами копировавшего их, впитавшего с этих картин каждое перышко каждой птицы и каждую чешуйку каждой рыбы. То есть видишь их с большой любовью и благодарностью.

Серия Gravetomb and skulls, 2000 год

Один из лучших залов выставки Фабра - это зал Ван Дейка. Там расставлены огромные барельефы из каррарского мрамора «Мои королевы» - это реальные женщины, знакомые и подруги Фабра, все в современной одежде, с выступающими из барельефа, свободно висящими в их ушах сережками и карнавальными колпаками на головах: «Бриджит Антверпенская» или «Хельга Гентская», например. А в центре на высоком постаменте стоит будущая бельгийская королева Елизавета - наследница престола, которой сейчас 14 лет, хрупкая мраморная девочка в джинсах и футболке и в таком же колпаке. И весь зал, наполненный парадными вандейковскими портретами с их выхолощенным лоском (сразу вспоминаешь пушкинское «В чертах у Ольги жизни нет. Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне»), сразу превращается в живой и убедительный гимн современным женщинам с их силой и хрупкостью, свободой и борьбой - всем тем, про что обычно пишут в пресс-релизах к своим коллекциям прогрессивные фэшн-дизайнеры, но что так трудно выразить без до дыр затертых штампов. Фабр это умеет - говорить понятные вещи свежо и убедительно: «Моя цель - защита уязвимости человеческого существа».

Серия «Мои королевы», 2016 год

То, что показывают в Главном штабе - большие инсталляции и большие скульптуры - совершенно другого рода. Это две большие инсталляции - «Красный трансформер» и «Зеленый трансформер» - и масштабные пространственные объекты. В огромных залах, рядом с «Красным вагоном» Кабакова и с колоссального размера Рубенсом на стене, Фабр выглядит строго концептуально и социально. Самое захватывающее тут - видеть, как у произведения, помещенного в новой контекст, появляется новый смысл. Например, инсталляция с чучелами кошек и собак, которую Фабр сделал когда-то для Женевского музея и для которой он собирал погибших животных по обочинам шоссе: на полу, под висящими среди мишуры чучелами животных, лежат развернутые пачки сливочного масла. Фабр говорит, что имел в виду алхимическое значение масла как медиатора, а собака тут, как в фламандский живописи XVII века, - символ верности и преданности. У нас же это выглядит как остросоциальное высказывание на тему человеческой ответственности и громких историй с отравлениями бездомных собак. И это живая жизнь искусства, которая разворачивается прямо здесь и сейчас, перед зрителем.

«Главы I-XVIII » , 2010 год

«Человек, который измеряет облака», 1998 год

То, что у нас открылась выставка Фабра - это не просто радость. Это еще и знак того, что мы наконец-то начинаем узнавать современное искусство параллельно со всем миром - потому что Ян Фабр сегодня один из самых актуальных его деятелей. И не просто художник, чьи выставки проходят в гранд-музеях мира, но и режиссер, чей 24-часовой перформанс «Гора Олимп» стал главным театральным событием последних лет, и автор пьес, и создатель видео, и вообще ренессансных масштабов гуманист. Увидеть его - значит увидеть главное в современном искусстве. А увидеть его в России - значит увидеть Россию в контексте главного современного искусства. И то, как выглядит маленькая фигурка золотого человечка с линейкой в руках - «Человек, который измеряет облака» - во дворе Эрмитажа, это совсем не то, как она выглядела только что в крепости Бельведер во Флоренции. Потому что, как говорит Фабр: «Каждый раз разрушаешь, а потом строишь заново».

Редакция Buro 24/7 благодарит Kempinski Hotel Moika 22 за помощь в организации материала.

Егор Руссак/ТАСС

Выставка знаменитого бельгийца Яна Фабра «Рыцарь отчаяния — воин красоты» открылась в Эрмитаже 22 октября в зданиях на Дворцовой набережной и помещениях в Главном штабе. Противники современного искусства нашли уязвимое место выставки. Им оказались коты и собаки: в парной инсталляции «Карнавал мертвых дворняг» (2006) и «Протест мертвых бездомных котов» (2007), расположенной в Главном штабе и занимающей один из залов анфилады, художник использовал чучела животных на фоне классической голландской и фламандской живописи, в том числе натюрмортов с битой дичью. Музеем сразу было разъяснено: Фабр подбирал трупы на обочинах автострады, где были сбиты животные, выброшенные своими хозяевами. Соответствующие залы выставки отмечены возрастной маркировкой 16+.

Однако эта история получила продолжение: 10 ноября ровно в 15 часов началась сетевая атака на музей — массовые перепосты с хештегом #позорэрмитажу. Как всегда в таких случаях, в этих постах преобладают высказывания агрессивные с использованием ненормативной лексики. Люди, которые не были на выставке (о чем свидетельствует приложенное к их жалобам фото с распятым котенком, которого нет в экспозиции) и не способны без ошибок написать фамилию директора музея, призывали к закрытию выставки, увольнению директора, в этой же толпе зазвучали голоса о физической расправе над художником и музейщиками.

Среди бескомпромиссных критиков современного искусства предсказуемо оказались певица Елена Ваенга и депутат Госдумы РФ Виталий Милонов .

Возмущение выставкой Фабра разделяет и Лиана Рогинская , вдова художника Михаила Рогинского , известная фанатичной любовью к животным. «На мой взгляд, никакого отношения к искусству это не имеет, но это отличный пример того, до какой мерзости может дойти нарциссизм и эксгибиционизм в сочетании с отсутствием таланта. Один вопрос: а если бы трупы были не собачьи, а человечьи, вы бы тоже аплодировали этому Херсту для малоимущих?» — заявляет она.

Одиннадцатого ноября противники выставки создали на портале change.org петицию в адрес министра культуры с требованием закрыть выставку. Характерно, что в самом тексте опять упомянут «распятый кот», который «привел в шок верующих, глубоко задев их чувства», хотя такой работы, повторимся, на выставке нет. К настоящему моменту петицию подписали почти 10 тыс. человек.

В ответ Министерство культуры разместило на своем сайте комментарий, объявив, что не считает нужным вмешиваться в выставочную политику музея: «Государственный Эрмитаж, как и другие российские музеи, имея достаточно широкую независимость и свободу, самостоятельно определяет приоритеты выставочной деятельности, их тематическую направленность, художественное решение и дизайн».

Заведующий отделом новейших течений Государственного Русского музея Александр Боровский , относящийся к творчеству Фабра весьма критично, написал : «Думаю, касательно этой конкретной петиции, вовсе не в зверюшках дело. Перед простодушными любителями живого готов извиниться — я не про вас. Вас просто призвал бы не понимать искусство буквально — иначе трудно будет найти для себя что-либо совсем уж нейтрально-отрадное. Особенно в искусстве современном. Так что берегите себя. Или постарайтесь взглянуть чуть шире. Я — про авторов петиции. И комментов в сетях — не поленился просмотреть. Они написаны удивительно злым, бескомпромиссно обличающим языком. Настолько нетерпимым тоном, что понимаешь: нелюбовь к людям превосходит любовь к зверюшкам, якобы попранную художником и его эрмитажными кураторами. Если ты заботишься о живом, так о людях не пишут. Таким тоном писались в приснопамятные времена требования применять высшую меру».

На стороне Фабра петербургская зоозащитница Анна Кондратьева , написавшая в своем аккаунте на Facebook: «А для того, чтобы показать (рассказать. — TANR) добреньким и впечатлительным зрителям о тех тысячах и тысячах брошенных животных, погибших под колесами, принесенных на усыпление. Фабр как бы достает скелеты из шкафов и предъявляет их публике. Имхо, шубы и меховые горжетки на плечах модниц гораздо менее уместны, нежели чучела в залах Эрмитажа».

Петербургская художница и волонтер Центра помощи диким животным «Сирин» Александра Гарт точно отметила на своей странице в Facebook: «В связи с последней вспышкой зоошизоидной активности в ленте пришла такая мысль — а Хёрст молодец, умный мужик. Свинок и акул никому не жалко, хоть и убиты они специально для его произведений. А злой, нехороший человек Фабр набивает чучела из кошечек и собачек, хоть и уже дохлых — подвесить его на крюки!»

Эрмитаж 12 ноября запустил ответный хештег #кошкизафабра и получил поддержку, в частности, от музея и кафе «Республика кошек», где живут в том числе и взятые из Эрмитажа коты. «Ни одна кошка не пострадала при подготовке выставки Яна Фабра, как бы того ни хотели авторы хештега #позорэрмитажу», — написал в Facebook Дмитрий Озерков , глава отдела современного искусства Эрмитажа.

Эрмитаж — единственный в мире музей, который уже десятилетия имеет в своем штате на довольстве целую команду котов и даже проводит ежегодный праздник «День кота».

Генеральный директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский в своей статье для газеты «Санкт-Петербургские ведомости» написал:

«В Эрмитаже открылась выставка мудрого художника Яна Фабра . Все смотрят на натюрморты Снайдерса и думают, как они красивы. Но срезанные плоды, убитые животные — напоминание о смерти. Стоит представить на секунду, как пахнет „Лавка дичи“ или „Рыбная лавка“ Снайдерса. В его натюрмортах есть второй смысл. Глядя на них, человек должен видеть мастерство художника и думать о том, что жизнь проходит.

Поэтому Фабр между картинами вставляет черепа. Вспоминайте! Напротив он располагает чучело павлина, которое держит скелет. Вспоминайте! Свое изображение он ставит вплотную к картине так, что из носа „течет кровь“. Слишком близко к искусству приближаться опасно. У Фабра всюду сложные смыслы.

Его инсталляции с чучелами кошек и собак в Главном штабе шокируют. Но это напоминание о варварском отношении к животным, о чем свидетельствует даже название. Надо не возмущаться, а задуматься, о чем говорит художник.

Да, очень резко. Но искусство не всегда должно доставлять только эстетическое удовольствие. Фабр „кричит“ о том, что происходит в мире. Неуютно? Да, но вспоминайте о том, что происходит.

У меня на столе пачка протестов. Пишут как под копирку: „уберите Фабра из Эрмитажа“ (это, дескать, „бескультурье“). Упрекают: как можно показывать это сейчас, когда страну взбудоражила история хабаровских живодерок. Именно сейчас это звучит особо. Ужасы характерны для нашего времени, как характерна и нетерпимость.

В „крике“ Фабра много глубокого смысла. Не хотите слышать, не слушайте. Он безупречен, точно останавливается на грани, за которой ужас и грязь.

Современное искусство — вызов. Провоцируя, оно заставляет людей задуматься. Этому надо радоваться, а не огрызаться. Если кому-то такое искусство не нравится или не все его понимают — это нормально».

Он и художник, и скульптор, и сценарист, и даже режиссёр театра. Фабр родился в Бельгии в 1958 году и сейчас считается одним из важных современных художников. Свои работы в области изобразительного искусства он делает из рисунков, фильмов и инсталляций. За такую сборную солянку его и ценят.

Зачем он выставляет в Эрмитаже чучела животных?

Собаки и кошки в инсталляциях Фабра - бездомные животные, погибшие на дорогах. По мнению художника, он таким образом даёт им новую жизнь в искусстве и побеждает смерть. Фабр считает, что сегодня отношение человека к животным потребительское: кошек и собак часто оставляют на дачах или выгоняют из дома. И Фабр хочет показать, что нельзя избавляться от животного, если оно заболело или состарилось. А также художник считает, что, если он демонстрирует чучела попугаев в пасти собачьих скелетов и подвешивает за шкирку чучела кошек, то публика подольше задерживается в залах.

- Почему он не использует искусственные материалы вместо чучел?

По словам Фабра, для него очень важна чувственная составляющая. На все претензии он вспоминает, что фламандские художники для изготовления красок использовали кровь и измельчённые человеческие кости.

- И Эрмитаж разрешил ему показывать ТАКОЕ?

– Ага. И, кстати, проектов, подобных по масштабу, в Эрмитаже до сих пор не удостаивался ни один современный автор. В музее настаивают, что выставку Фабра следует воспринимать как особую форму диалога с наследием Рубенса и Ван Дейка. Чучела как раз соседствуют с их полотнами и напоминают, что художник никому не причинил вреда.

- Общественность-то возмутилась! Выставку закроют?

Да, в Эрмитаж стали поступать многочисленные жалобы, в том числе и от зоозащитников. Посетители музея не поленились оставить в книге отзывов: "На фоне картин висят на крюках чучела животных. На окнах - чучела убитых кошек, царапающих стёкла с соответствующим звучанием. Собака подвешена за кожу на крюках. Люди ходили любоваться картинами, а натолкнулись на ужас... Не спали всю ночь... У детей шок от увиденного... В Москве закрыли выставку педофила, а в центре культурной Северной столицы садисты вывешивают трупы убитых животных на крюках".

В Сети негодующие люди пишут свои мнения об эпатажной выставке под хештегом #позорэрмитажу. Но не у всех получается правдоподобно играть в зоозащитников:

В свою очередь, руководство Эрмитажа заявило, что не намерено закрывать выставку и продлится она до апреля 2017 года.

- Это только нам так повезло или другие музеи мира тоже выставляли его работы?

Восемь лет назад у Фабра была выставка в Лувре. В зале парадных портретов он разложил надгробные плиты, среди которых ползал гигантский червяк с человеческой головой. В другом зале его экспонатами стали железная кровать и гроб, инкрустированные жуками-златками. К слову, были там и чучела животных.

- Какими ещё выкрутасами он знаменит?

Ну, например, в 1978 году он написал серию картин собственной кровью "Моё тело, моя кровь, мой пейзаж", при этом устроив из создания картин перформанс. В следующем году Фабр снова обратил на себя внимание перформансом "Деньги". Он собрал у посетителей выставки бумажные банкноты, после чего начал их мять, резать, ходить по ним ногами и всё в таком же духе. В конце перформанса он сжёг купюры и написал слово Money, используя пепел.

Вчера в Эрмитаже открылась выставка « » самого известного бельгийского художника современного искусства наших дней, а также театрального режиссера - Яна Фабра. На открытии выставки Ян Фабр приоткрыл корреспонденту «Фонтанки» таинственные значения его объектов, встроенных в историческую и современную коллекции Эрмитажа.

Этим летом многотонные золотые скульптуры авторства Фабра появились рядом с великими произведениями классического итальянского искусства во Флоренции, восемь лет назад работы художника экспонировались в Лувре, в прошлом году в Берлине состоялась громкая театральная премьера Фабра, 24-часовой непрерывный марафон «Гора Олимп», которую посетили все ведущие представители мирового театра. Выставка «Ян Фабр: Рыцарь отчаяния - воин красоты» в Эрмитаже вошла в пятерку самых значительных для России событий текущей осени в сфере современного искусства.

«Это был очень длинный проект и долгий разговор» - говорит куратор выставки, глава Отдела современного искусства Государственного Эрмитажа Дмитрий Озерков. «Мы изначально понимали, что выставка должна стать диалогом фламандского художника с фламандским искусством. И одновременно разговор про рыцарство, про средневековую культуру. Поэтому естественным образом маршрут выстроился по фламандской части коллекции. Картины и скульптуры Яна Фабра аккуратно встроены в коллекцию Эрмитажа. Проделана тонкая филигранная работа. Условие этой выставки состояло в том, что никакие картины из постоянной экспозиции, мы убирать не можем. Ян Фабр встраивается посередине, в простенках - это условие игры, главная сложность и, как мне кажется, главная удача в результате».

Сам Ян Фабр, черпающий вдохновение в творчестве Питера Пауля Рубенса, о чем неоднократно заявлял в интервью, говорит об этой технической необходимости следующее: «Я попытался не только выставить свои работы, но и оттенить Рубенса».

В некотором смысле вы - Наполеон современного искусства и даже больше: вам покорилась не только Франция, Италия, но даже Россия. Что вы думаете об этом?

Я не думаю, что это терминология искусства - покорилась. Я не воспринимаю искусство в концепции покорения, скорее, жизненной необходимости, удовольствия, энергии. Счастлив оказаться в Эрмитаже - фантастическом, великом музее мира. Здесь лучшая коллекция Рубенса, Ван Дейка, Снейлерса. Я очень люблю русскую культуру, ее глубину. Я вырос на ней, в юности увлекался Гоголем, Достоевским. Для меня быть в России, в Петербурге - большая радость. Рубенс - великий художник, в детстве я перерисовывал его картины. В залах Ван Дейка - ученика Рубенса, который в основном писал членов королевской семьи и знати, я расположил серию «Мои королевы». На барельефах из каррарского мрамора - изображения моих помощниц, принцесс, моей команды. А в центре зала стоит скульптурное изображение нынешней принцессы Бельгии Елизаветы. Все это - моё посвящение женщинам, женской силе. Что касается праздничных колпаков на их головах, - это метафора короны, и в то же время - символ радости и торжества. Из объекта официальности корона превращается в бельгийское торжество, праздник. В залах Снейдерса есть моя новая работа - скульптура с лебедем. В картинах Снейдерса изображены только что убитые животные, глядя на которые как будто ощущаешь тепло только что умершего существа. Мои работы - это продолжение его работ, диалог.

Во фламандском искусстве помимо торжества и энергии есть агрессия, насилие: не случайно изображение мертвых животных. Как агрессия и насилие связаны с радостью жизни?

Я не думаю, что это насилие, я думаю, что это торжество жизни. Не забудьте, что в России до сих пор едят кроликов. И это нормальный процесс, это происходит. В Бельгии - особое отношение к животным. Мы считаем, что они - лучшие философы на свете. И лучшие врачи. Мы, люди, должны прислушиваться к ним, а в чем-то даже учиться.

- Кто придумал такое поэтичное название для выставки: «Рыцарь отчаяния - воин красоты»? И что оно значит?

Фото: Из личного архива Дмитрия Озеркова, руководителя отдела современного искусства Эрмитажа

Художник. Я. Я - рыцарь отчаяния, потому чувствую себя Ланселотом, который принимает вызов. Вызов состоит в том, чтобы защитить уязвимую красоту нашего человеческого мира. И, конечно, как художник я всегда пребываю в отчаянии, потому всегда близок к провалу. По крайней мере, ощущаю себя именно так.

- Следовательно, ваши работы, в частности, скелеты животных, черепа - их можно считать стражами?

В любом искусстве животные - это всегда символ чего-то. Моё искусство - не исключение. Каждый из них - это страж, но еще и обозначение чего-то. Здесь такое переплетение. Например, таксидермированных собак и кошек, которых вы видите на выставке, убил, конечно, не я. Они были уже мертвы, когда я нашел их на обочине шоссе. Это уличные, бродячие животные. Кстати они - такие же, как и я. В обществе художник существует на таких же правах, как они. Как только мы выражаем свое настоящее мнение, общество выбрасывает нас за борт.

- Как вы придумываете ваши произведения? Что рождается сначала - структура или содержание?

Содержание. Но потом все принимает нужную форму. Например, экспозиция в Эрмитаже: её драматургия родилась из формы, когда я увидел фото музея сверху. Два здания рядом, Зимний дворец и Главный штаб, напомнили мне крылья бабочки, а Александрийский столп - иголку, на которую она приколота. Содержание всегда выражается через форму, а драматургия возникает из содержания.

- Каков самый противоречивый отзыв о вашей выставке?

Я очень люблю, когда мои выставки посещают дети - это довольно часто случается в Европе. Восхищаюсь их реакциями. Правдивыми и честными. Например, среди моих работ есть две позолоченные скульптуры, поверхность которых состоит из торчащих иголок. Так вот дети говорят: «Смотри, этот человек, как ежик». Они абсолютно правы, потому что художник в момент творчества и вообще очень уязвим. Все мы вынуждены создавать себе некую защиту. Дети реагируют и объясняют всё лучше любых арт-критиков. А главное, они смотрят в самую суть.

Олеся Пушкина, «Фонтанка.ру»

Проект "Афиша Plus" реализован на средства гранта Санкт-Петербурга

Назвать Яна Фабра всего лишь художником не повернется язык. Один из самых заметных фламандцев на современной арт-сцене за последние несколько десятилетий успел поработать почти во всех сферах искусства. Свою первую выставку Фабр провел в 1978 году, показав рисунки, выполненные собственной кровью. С 1980-го начал ставить спектакли, а к 1986-му основал свою театральную компанию Troubleyn . Сегодня имя фламандца известно далеко за пределами родной Бельгии. Фабр стал первым художником, чьи работы при жизни выставили в Лувре (это было в 2008 году), а в 2015-м он поставил эксперимент над актерами и зрителями, устроив на сцене берлинского зала Festspiele 24-часовую постановку-перформанс «Гора Олимп» .

Самого себя Фабр называет продолжателем традиций фламандского искусства и «гномом, рожденным в стране гигантов», имея в виду своих великих «учителей» — Питера Пауля Рубенса и Якоба Йорданса. В Антверпене, где мастер родился, живет и работает, отец водил его в дом Рубенса, где юный Фабр копировал картины прославленного живописца. А дедушка — знаменитый энтомолог Жан-Анри Фабр — в зоопарк, где мальчик рисовал животных и насекомых, которые позднее стали одной из главных тем его творчества.

Насекомые стали для Фабра не только объектом художественного изучения, но и рабочим материалом. В 2002 году бельгийская королева Паола обратилась к художнику с просьбой интегрировать современное искусство во внутреннее оформление дворца. Так появился один из шедевров художника — «Небо восхищения» . Фабр облицевал потолок и одну из старинных люстр Зеркальной комнаты Королевского дворца , использовав почти 1,5 млн панцирей жуков-скарабеев. Материал для работы художнику доставили и продолжают привозить из Таиланда, где жуков едят, а их панцири сохраняют для декоративных нужд.

Произведения Фабра можно встретить во многих общественных местах Бельгии. В брюссельском Музее древнего искусства , например, несколько лет назад появилась его работа «Синий час» , занявшая четыре стены над Королевской лестницей. Четыре фотополотна, расписанные синими шариковыми ручками Bic — еще одним любимым инструментом Фабра — обошлись в €350 тыс., которые заплатил пожелавший не называть своего имени меценат. На полотнах художник изобразил глаза четырех центральных в своем творчестве существ — жука, бабочки, женщины и совы.

Скульптура Фабра сумела «проникнуть» даже в Собор Богоматери в Антверпене. Работу для храма его настоятель искал на протяжении четырех лет. Причем до этого собор дольше века не приобретал художественных произведений. В итоге выбор пал на скульптуру Яна Фабра «Человек, который несет на себе крест» , которую настоятель увидел в одной из художественных галерей. Для самого Фабра это настоящий предмет гордости. Во-первых, его скульптура стала первым объектом современного искусства внутри этого храма. Во-вторых, художник оказался первым мастером после Рубенса, чью работу купил антверпенский собор. А в-третьих, для самого Фабра это стало попыткой связать в самом себе два начала — религию глубоко верующей матери-католички и атеизм отца-коммуниста.

В Эрмитаж Ян Фабр везет ретроспективу из двух сотен объектов, которая продлится до 9 апреля 2017 года. Она протянется по Зимнему дворцу и перейдет в Главный штаб — работы художника внедрят в основную экспозицию. Подготовка к этому растянулась на три года. «Выставка Яна Фабра — часть программы Эрмитаж 20/21 , в которой мы показываем важных современных художников, — рассказал «РБК Стиль» куратор экспозиции, заведующий отделом современного искусства Эрмитажа Дмитрий Озерков. — Как правило, мы организуем экспозиции так, чтобы авторы выстраивали диалог с выставленными у нас классическими произведениями. В Эрмитаже есть коллекция искусства Фландрии — и средневекового, и мастеров Золотого века, например, Йорданса и Рубенса. И проект Фабра ориентирован на диалог с фламандцами: в тех же залах, где их полотна из постоянной экспозиции висят уже сотни лет, разместятся работы Яна, вдохновленные этими произведениями и говорящие о тех же темах — карнавале, деньгах, высоком искусстве — новым языком».

Часть работ художник создал специально к выставке в Санкт-Петербурге. «Еще до начала выставки он сделал видеоперформанс, который стал смысловой основой всего проекта: на видео Фабр проходит по залам, где в будущем разместятся его работы, и преклоняется перед шедеврами прошлого, — отметил Озерков. — Также специально для экспозиции сделана серия масштабных рельефов из каррарского мрамора, где Фабр изображает королей Фландрии. Кроме того, художник создал рисунки и скульптуры из панцирей жуков на темы верности, символов, смерти».

Алексей Костромин

По залам Эрмитажа летом 2016 года Фабр не просто прошел, а сделал это в латах средневекового рыцаря. А выставка получила название . «Считается, что современные художники отрицают старых мастеров и противопоставляют себя им. В России особенно развито представление о великом классическом искусстве и современных авторах, которые «все портят». Проект Фабра — о том, как автор наших дней наоборот склоняется перед шедеврами прошлого. «Рыцарь отчаяния — воин красоты» — это художник, который одевается в латы и встает на защиту старых мастеров. Выставка Яна — про то, как современное и классическое искусство объединяются, чтобы вместе выступить против варварства», — пояснил Дмитрий Озерков.

«Из Антверпена до Санкт-Петербурга работы на трех фурах доехали за неделю, а их установка в залах Эрмитажа займет втрое больше времени, — рассказала «РБК Стиль» ассистент куратора Анастасия Чаладзе. — Мы работаем всем отделом, сам Фабр и четыре его ассистента. Художник сам руководит некоторыми моментами, выстраивает экспозицию. Некоторые работы оказались слишком тяжелыми и габаритными для старинного здания, при их установке требуется быть очень внимательными, использовать специально разработанные подиумы».

За две недели до старта выставки на Миллионную улицупродолжают прибывать грузовики с крупногабаритными коробками — через подъезд в здании Нового Эрмитажа , украшенный фигурами атлантов, работы Фабра медленно перемещают внутрь сразу несколько человек. А в залах — рыцарском и с фламандской живописью — несколько экспонатов Фабра установлены и доступны публике еще до открытия: в витринах напротив средневековых доспехов и мечей, например, возлежат их более современные аналоги, изготовленные бельгийцем из переливающихся всеми красками панцирей жуков. В другом зале его скульптуры обращены к полотнам Франца Снайдерса: здесь Фабр использует составленные из жуков фрагменты человеческого скелета, чучела лебедя и павлина. История продолжается и в зале с нидерландским искусством XVII века, только на этот раз со скелетами динозавров и попугаями.

Алексей Костромин

Когда работы Фабра уже были доставлены в Эрмитаж , отдел современного искусства музея«бросил клич» о поиске старых токарных, швейных и печатных станков для инсталляции художника «Umbraculum» . Причем уточнялось, что чем ржавее они будут, тем лучше.

Накануне открытия выставки Ян Фабр лично рассказал «РБК Стиль» о животном в человеке, запретных темах в творчестве и обнаженной плоти на полотнах Рубенса.

Валерий Зубаров

— Ян, в работе вы нередко используете необычные материалы, например, панцири жуков. Именно их можно увидеть на потолке и люстре в Зеркальном зале Королевского дворца в Брюсселе. Как этот материал появился в вашем художественном арсенале?

— Когда я был ребенком, родители часто водили меня в зоопарк. Там меня всегда вдохновляли животные: их реакции, поведение. Именно их я с детства рисовал наравне с людьми. Я считаю насекомых — этих маленьких созданий — очень умными. Они представляют память нашего прошлого, ведь они самые древние существа на земле. И, конечно же, многие животные являются символами. Раньше они обозначали профессии и гильдии. Например, на картине Давида Тенирса Младшего «Групповой портрет членов стрелковой гильдии в Антверпене» , который висит в Эрмитаже , мы видим представителей старинных гильдий и каждая имеет свою «животную» эмблему.

— В Музее древнего искусства в Брюсселе выставлялась ваша серия Автопортрет «Глава I — XVIII». Вы изобразили себя в разные периоды жизни, но с обязательными атрибутами животного мира — рогами или ослиными ушами. Это была попытка отыскать животное в человеке?

— Я думаю, что люди — это и есть животные. В позитивном смысле! Мы сегодня не можем представить свою жизнь без компьютеров. Но посмотрите на дельфинов. Уже миллионы лет они плавают на неописуемых расстояниях друг от друга и связываются при помощи эхографии. И это у них более развито, чем наши компьютеры. Так что мы можем многому у них поучиться.

— Вы говорите, что изучаете свое тело и то, что находится внутри него. Использование собственной крови при создании работ — это тоже один из этапов познания себя?

— Мне было восемнадцать, когда я впервые нарисовал картину кровью. И на это нужно смотреть, как на фламандскую традицию. Уже несколько веков назад художники смешивали человеческую кровь с животной, чтобы коричневый цвет был выразительнее. А еще они крошили человеческие кости, чтобы сделать белые тона более блестящими. Фламандские художники были алхимиками и основоположниками такого рода живописи. Поэтому мои «кровавые» картины следует воспринимать в традициях фламандской живописи. И конечно же, в диалоге с Христом. Кровь — очень важная субстанция. Именно она делает нас такими прекрасными и в тоже время такими уязвимыми.

Эрмитаже , написано откровеннее, чем большинство современных работ. Вспомните, одна из главных тем творчества Рубенса — человеческая плоть. Он восхищался ее красотой. Но это не провокация, это классическое искусство. В молодости я уехал в Нью-Йорк и несколько раз встречался там с Энди Уорхолом. И когда вернулся домой, хвастался, что познакомился с ним. 400 лет назад Рубенс был Уорхолом.

Наверное, так бывает, что одно поколение открыто ко всему, а следующее боится смелости. Очень важно гордиться человеческим телом, видеть и его могущество, и его уязвимость. Как можно не поддерживать искусство, которое раскрывает это?

Монтаж выставки Яна Фабра в Главном штабе Эрмитажа

Алексей Костромин

— Вы говорите про диалог со зрителем, и в России как раз существуют проблемы с ним.

— Да, но в Европе они тоже существуют. Я приверженец идеи открытости ко всему. Для меня быть художником — значит праздновать жизнь во всех ее проявлениях. И делать это с уважением ко всем и к самому искусству.

— Ваша выставка, которая откроется 22 октября в Эрмитаже, называется «Рыцарь отчаяния — воин красоты». Как возник такой образ и что он значит для вас?

— Иногда я называю себя воином красоты. Это своего рода романтическая идея. Как воин, я должен защищать уязвимость красоты и человеческого рода. И «рыцарь отчаяния» тоже борется за добро. А в современном обществе воины для меня — Мандела и Ганди. Это люди, которые сражались за то, чтобы мир стал лучше и прекраснее.