Эмансипируй меня полностью. Семья бронте. Образ главной героини в романах сестер бронте

Как известно, готическое произведение не может существовать без главной героини, обычно это молодая девушка. Если обратится к романам сестер Бронте, мы найдем тому подтверждение: их главные героини - Джейн Эйр и Кэтрин Эрншо.
Джейн Эйр.
Теперь преступим к изучению сюжетного своеобразия произведений. Е.А.Соколова относит роман «Джейн Эйр» к «ангрианским сагам»1, в основе которых лежит сказочность. И, действительно, история бедной гувернантки очень похожа на сказку со счастливым концом, при этом героиня проходит эволюционный путь развития, на долю ее выпадает много испытаний, искушений, подавление страстных порывов, усмирение гордыни, через кротость и смирение, а также сложный нравственный выбор. «В сагах царят две стихии – романтическая и «готическая». Они взаимообусловлены и их нельзя рассматривать отдельно»1.
Особое внимание стоит уделить фамилии Джейн, так как интерпретировать ее можно по-разному и в нескольких вариантах.
1. Сначала, как бы подтверждая предположение Е.А. Соколовой, мы можем сделать своего рода экскурс в скандинавскую мифологию. В «Видение Гюльви»2 сказано, что Эйр - одна из старших богинь «никто лучше нее не врачует». По преданию она появилась из девятого соска Аудумлы (корова - священное животное, вскормившее все поколения асов). Жрица мистическим образом исцеляла самые тяжелые недуги, возвращала к жизни, казалось бы, неизлечимо больных. Эйр - настоящая врачевательница не только тела, но и души, так как богиня наделена высшими силами, способными исцелить от любой тяжести греха. В связи с этим очень хорошо намечается параллель с анализированным нами текстом Шарлотты Бронте. Джейн в конечном итоге исцеляет порочность души Эдварда Рочестера, открывая перед ним новый путь в его жизни, путь, где царит гармония и спокойствие, как на священной горе Лифья из «Видения Гюльви».
1 - Соколова Е. А. Творчество Шарлотты Бронте. Эволюция женских романтических образов в творчестве Шарлоты Бронте
2 - первая часть Младшей Эдды, написанной Снорри Стурлусоном приблизительно в 1220 году, и следует сразу за Прологом, сюжеты основаны на германо-скандинавской мифологии
2. Звучание фамилии Эйр на английском языке напоминает звучание слова со значением «воздух», однако написание этих слов значительно разнится: фамилия героини пишется Eyre [ɛər], а слово воздух Air [ɛə].
3. Известно, что Шарлотта Бронте родилась в Йокшире, в этом графстве есть крупнейшая река Эйр (Aire), которая омывает северный берег, где располагаются руины Киркстольского аббатства - классической готической постройки, что очень любопытно применительно к теме нашей работы. Еще можно уловить некоторое сходство в написании слов Air (воздух) и Aire (река в Йокшире), различающихся одной буквой. Таким образом, в звучании фамилии присутствуют коннотации, позволяющие соединить две стихии - воздуха и воды. Возможно, это необходимо для того, что бы создать гармонию между главными героями. Мистер Рочестер, как огонь, он сам об этом говорит: «...ваши глаза сейчас устремлены на Вулкана, всего лишь кузнеца, смуглого, коренастого, а вдобавок слепого и безрукого». Даже слепой, он различает мерцание огня «да, я различаю сияние - багровый отсвет»1. Он становится безобразным по своей вине, потому что пренебрегает волей Бога, азартно вступая в борьбу со стихией. Джейн же живительной влагой остужает его страстные порывы, даруя его душе спокойствие. Именно она подает ему спасительный стакан воды, который оживляет мистера Рочестера и возвращает ему силы для дальнейшей борьбы с собственной слабостью и физической беспомощностью «... рука мистера Рочестера, взявшая стакан, повисла в воздухе. Он как будто прислушивался к чему-то. Потом выпил воды и поставил стакан... Где та, что говорит? Или это бестелесный голос? Да, видеть я не могу, но я должен прикоснуться, иначе у меня вырвется сердце и разрушится мозг! Кем бы, чем бы ты ни была, дай коснуться тебя, или я умру!»2. А еще раньше, во время первого пожара в Торнфилде, Джейн выливает кувшин воды на горящую кровать мистера Рочестера, тем самым спасая его от неминуемой гибели.
4. Еще один вариант истолкования связан с одним современником писательницы. Его звали Эдвард Джон Эйр - английский исследователь, в последствие открывший озеро (Эйр) и полуостров (Эйр) в Австралии, которые были названы в его честь. Здесь наблюдается полное совпадение в написании и звучании фамилии Eyre [ɛər]. Интересно и то, что исследования

1 - Бронте Ш. Джейн Эйр; пер. с англ И. Гуровой. - М.: АСТ МОСКВА, 2010. стр. 468
2 - Там же, стр. 458-459
Эдвардом Джоном Эйром были сделаны в промежутке 1840-41 гг., а роман Шарлотты Бронте опубликован в 1847 году. Это говорит о том, что писательнице могло было известно об открытиях, сделанных ее соотечественником. Но это не единственное наше наблюдение. Если обратить внимание на имя исследователя Эдвард Джон, то можно вспомнить, что в романе эти имена так же встречаются. Эдвардом зовут главного героя произведения мистера Рочестера, а имя Джон носят кузен Джейн и дядя Эйр, после смерти оставивший ей все свое состояние. Возможно это лишь совпадение, наше смелое предположение, но все-таки не стоит лишать его права на существование.
Каким вариантом в действительности воспользовалась писательница нам остается только догадываться, однако, мы больше склоняемся к мифологической отсылке в толковании имени главной героини, так как мы в нашей работе проводим сопоставительный анализ с готическими романами, авторы которых большое внимание уделяли не настоящему и будущему, а прошлому.
Вспомним первую встречу с мистером Рочестером, а она произошла в лесу, довольно поздно вечером и при весьма необычных обстоятельствах: хозяин Тернфилда упал с лошади. Моделируется идеальный, по мнению романтиков, момент для свидания: «еще не совсем стемнело, а луна уже светила в полную силу»1. Мужчину так сильно поражает образ Джейн, что он смело называет ее эльфом, а в последствии зовет феей и благим духом. Если вспомнить английский фольклор, то эти зеленые человечки часто появляются в детских сказках, они являются духами леса. Это сравнение придает мистичность образу Джейн Эйр. Эльфы в английской традиции не добрые и не злые, но обладают одной не совсем приятной особенностью - склонностью к воровству: могут унести ребенка, оставив вместо него подкидыша или похитить скот. Эти существа встречаются и в шекспировской пьесе «Сон в летнюю ночь», где продолжаются традиции английского фольклора. В его произведении эльфы - мужского рода, а феи, наоборот только женщины. Эту идею и продолжает в своем романе Шарлотта Бронте. В ее понимании эльфы дружелюбны и всегда стараются прийти на помощь людям, как это и делает героиня романа Джейн. Ее искренняя доброта и непритворное желание помочь мистеру Рочестеру трогают его очерствевшую
_
1 - Бронте Ш. Джейн Эйр; пер. с англ И. Гуровой. - М.: АСТ МОСКВА, 2010. стр. 119
душу, отныне и навсегда она - его добрая фея-спасительница. Если мы потрудимся вспомнить, то Джейн Эйр спасает своего возлюбленного еще несколько раз:
во время пожара, который учиняет его жена Берта;
от одиночества, на которое он обречен из-за своего уродства.
Таким образом, имя героини выражает связь ее образа с природными стихиями воздуха и воды, а также фольклорными германскими и кельтскими образами – феями и эльфами. Это наделяет образ особыми смыслами, которые спаяны с мистикой, таинственностью, сказочностью, романтичностью и, как следствие, придают роману готические черты.
Благодаря постоянной рефлексии, Джейн быстро постигает законы жизни, находит свой путь к счастью - создание семьи, и уже не сворачивает с выбранной дороги. Очень небольшое внимание автор уделяет портрету героини: мы знаем из высказываний слуг, да и самой Джейн, что она некрасива. Мистер Рочестер как мы уже выяснили, зовет ее эльфом, но в то же время запоминает ее пальчики «ее нежные тонкие пальчики! А раз так, то здесь и она сама»1 и голосок.
С образом Джейн связана и мистико-готическая идея слышания «голосов», разных таинственных звуков и знамений, которые ведут героиню по жизни и определяют ее как принадлежащую миру духов. Голоса она слышит в самые критические моменты своей жизни. Впервые - в Ловудском приюте, когда мистический голос советует ей сменить место работы. Следуя ему, она попадает в имение мистера Рочестера, где обретает покой и первую любовь.
Уже в самом замке Джейн также преследуют загадочные для нее звуки, которые исходят из странной комнатки на чердаке. Эта каморка волнует воображение девушки, притягивает ее внимание, возбуждает любопытство. Пожар, который случается в комнате мистера Рочестера, только подтверждает для Джейн, что в доме есть какая-то тайна.
Перед свадьбой, ночью девушка видит ужасное, страшное и безобразное лицо женщины, которая на глазах у Джейн рвет ее фату, что приводит душу героини в страх и трепет, который передается и мистеру Рочестеру. Еще в глубокой древности зародилась традиция прятать лицо невесты под вуалью, так как считалась, что новобрачная в день свадьбы
_______________________________________________________________________________
1 - Бронте Ш. Джейн Эйр; пер. с англ И. Гуровой. - М.: АСТ МОСКВА, 2010. стр. 459

наиболее подвержена сглазу и воздействию злых духов. Фата, или вуаль - своего рода обманка, которая должна была сделать невесту неузнаваемой, и тем самым перехитрить злые силы. В Англии 19 века фата ассоциировалась с непорочностью и скромностью. Таким образом, силы судьбы или Рока неспроста вмешиваются в жизнь героини перед ее свадьбой, раскрывая перед ней чудовищную правду - женитьбу мистера Рочестера на душевнобольной женщине. Порванная фата - не просто плохая примета, это еще и знамение, что Джейн нужно принять важное в ее жизни решение. Она понимает, что ее возлюбленный страдает, что он несчастлив, но все-таки отказывается уехать с ним, потому что моральные законы для девушки выше собственного благополучия.
В следующий раз таинственный голос передает крик отчаяния мистера Рочестера, который откликается эхом и в душе Джейн. Ее кузен только что сделал ей предложение, которое она отклонила, потому что долг феи Джейн - приносить счастье людям, а с Сен-Джоном ее связывают лишь кровные сестринские чувства, не похожие на любовь. Голос доносит до девушки страдания, стон, боль и одинокую грусть, которую Джейн Эйр чувствует всей своей душой. Теперь она знает, что нужна своему возлюбленному и стремится к нему.
Попробуем представить путь героини, который осложнен различного рода препятствиями, готическими тайнами и мотивами:
1. Пребывание в доме миссис Рид
- появление приведения покойного дяди, боязнь красной гостиной;
2. Ловудский приют
- впервые слышит голос - желание сменить место работы;
3. Терфилд
- таинственная келья, чудовищные звуки, страшный хохот, знакомство со странной швеей Грейс Пул,
- первая романтическая встреча вечером в лесу с мистером Рочестером,
- пожар в комнате хозяина - сближение с мистером Рочестером,
- появление красавицы Бланш, контраст с образом Джейн Эйр - противопоставление земной красоты и душевной, гадание цыганки (переодетой в мистера Рочестера), появление странного гостя Мейсона, его ночное ранение,
- ночное видение жены Эдварда, которая порвала фату, страх Джейн и Эдварда Рочестера,
- разоблачение тайны дома Тернфилда, обида Джейн, покидает Тернфилд; 4. Мир-Хаус
- скитания девушки, болезнь, обретение нового дома,
- таинственный голос возвещает о страданиях мистера Рочестера,
5. Ферндин
- Джейн приезжает в Тернфилд, узнает правду о судьбе хозяина,
- рожает первенца, мистер Рочестер снова обретает зрение.
«Джейн Эйр» повествует о духовной эволюции героини, которая проходит через борьбу с несправедливостью и угнетением, через страдания и немыслимые трудности к счастью»1.
Кэтрин Эрншо.
«Несмотря на эпизоды сексуальных обращений, «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте – социальный роман, подчиняющийся общественно значимому принципу умственной постижимости. Он описывает житейские изменения ingenu от детства до зрелости с бракосочетанием в кульминации. Но при этом «Грозовой перевал» Эмили Бронте – произведение высокой романтики, истоки его энергии – вне общества, а секс и эмоции – кровосмесительные и солипсистские»2.
У Эмили Бронте образ главной героини неоднозначен: девушка постоянно сомневается, ее решения больше поддаются настроению, нежели голосу разума. Кэтрин ходит по кругу, она не показана в развитии, как Джейн, ее образ раздвоен. Романтическая сторона ее натуры постоянно борется с реальной стороной жизни. Путь Кэтрин Эрншо - это стремление к мечте, в отличие от мечты Джейн, недостижимой, придуманной и возвышенной. «Кэтрин привязывает к Хитклифу нечто более глубокое, чем любовное влечение или даже страсть. Свою любовь к Линтону она уподобляет листве на деревьях, подвластной временам года. Любовь же к Хитклифу - извечным каменным пластам в недрах земли. Сами сравнения, образы, которыми она мыслит, подчеркивают органичность ее связей с силами великой праматери - Земли. В ней есть нечто от первозданности стихий, нечто языческое»3.

______________________________________________________________
1- Соколова Е. А. Творчество Шарлотты Бронте. Эволюция женских романтических образов в творчестве Шарлоты Бронте
3 - Ионкис Г. Э. Магическое искусство Эмили Бронте

Женщина погибает, потому что не выдерживает душевной борьбы. Ее судьба трагична, так как Кэтрин не смогла сразу сделать правильный выбор, а нетвердость решения привела к роковой ошибке, которая сделает несчастными многих людей. Чувства к Хитклифу оказались намного сильнее привязанности к мужу и дочери Кэти. Ее душа накрепко слилась с душой Хитклифа, ведь они с детства были вместе, поэтому, когда он пропал, половинка откололась, а, когда он снова появился, приклеить ее обратно не получилось.
«Эта любовная история – романтическое соединение двойников, произведенное Эмили Бронте... Кэтрин и Хитклиф переживают эмоцию как приступ физической боли. В припадке ярости оба они скрежещут зубами и бьются головой о твердые предметы. В один из таких приступов маниакальной «ярости» Кэтрин рвет подушку зубами, развеивая перья, как треплющая цыплят лиса»1.
Критиками давно подмечено, что в романе четко прослеживается тема кровосмешения. Хитклиф и Кэтрин растут как брат с сестрой, возможно, так оно и есть, а подкидыш появляется в семье Эрншо не случайно. «Грозовой перевал» воссоздает демонизм первобытной сферы кровосмешения. Отсюда – всеобщий садизм романа»1. Кровосмешение - это тяжкий грех, который обычно карается высшими силами, на род ложится проклятье. Например, как в трагедии Софокла «Царь Эдип», где сбылось пророчество оракула, повстречавшегося юному Эдипу: «Чей бы ты ни был, тебе суждено убить родного отца и жениться на родной матери». Мотив проклятий – известный мотив в литературе, основательно закрепившийся в готической традиции.
Кэтрин не путешествует, как Джейн, в ее судьбе все сложно, запутано и неоднозначно. Стремясь к свободе, она загорается идеей стать знатной дамой, принимает предложение Линтона, но в то же время теряет единственного друга - Хитклифа. «Вместо простоволосой маленькой дикарки, которая вприпрыжку вбежала бы в дом и задушила бы нас поцелуями, у крыльца сошла с красивого черного пони очень важная на вид особа, в каштановых локонах, выпущенных из-под бобровой шапочки с пером, и в длинной суконной амазонке, которую ей пришлось, поднимаясь на крыльцо, придерживать обеими руками»2.
______________________________________________________________________________
1 - Палья, К. Тени романтизма
2 - Грозовой перевал. Бронте Э. Пер. с англ. - СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. - 147 стр.
Встав на эту дорогу, она вынуждена быть лицемеркой, даже не замечая этого. Слово верности, которое она дала своему мужу, аннулирует клятву преданности, которая связывала их с Хитклифом. Получается, Кэтрин совершила предательство, даже не задумываясь об этом, о чем с горечью говорит Хитклиф: «Ты даешь мне понять, какой ты была жестокой – жестокой и лживой.Почему ты мной пренебрегла?! Почему ты предала свое собственное сердце, Кэти? ... Ты сама убила себя. Да, ты можешь целовать меня, и плакать, и вымогать у меня поцелуи и слезы: в них твоя гибель... твой приговор. Ты меня любила – так какое же ты имела право оставить меня? .... Когда бедствия, и унижения, и смерть – все, что могут послать бог и дьявол, – ничто не в силах было разлучить нас, ты сделала это сама по доброй воле, нe я разбил твое сердце – его разбила ты; и разбив его, разбила и мое. Тем хуже для меня, что я крепкий. Разве я могу жить? Какая это будет жизнь, когда тебя... О боже! Хотела бы ты жить, когда твоя душа в могиле?»1.
Что же делает роман до дрожи готичным и ужасным? Поступки главной героини, месть Хитклифа или хмурая природа? Скорее всего, все в совокупности, а также речь героев, сдобренная изрядной порцией злобы, которую вкладывают в слова персонажи хмурой саги. В них прослеживаются самый настоящий садизм, угрозы и проклятия.
Если в рассмотрении романа «Джейн Эйр» мы смогли воссоздать хронологию жизни главной героини, то в романе Эмили Бронте этого сделать не удастся, потому что сущность героини не открывается через ее биографию и нравственный выбор. Колорит и интрига произведения совсем в другом: скорее всего, сущность Кэтрин Эрншо - демоническая. В ее образе воплощаются совершенно не характерные для положительного персонажа черты: тяга к стихийному поведению, разрушению, эгоизму и самоистязанию. Единственное, что мы можем определить - это два состояния главной героини: человеческое и призрачное. Почему-то очень редко анализируют сон Локвуда о призраке Кэтрин. «Кисть руки, которую трут о край разбитого стекла, – один из страшных образов в истории литературы, поскольку подразумевает истязание ребенка.... Призрак хочет войти, чтобы напиться живой крови. Призрак Кэтрин вцепляется в руку Локвуда, чтобы снова жить за его счет»2.
______________________________________________________________________________
1 - Грозовой перевал. Бронте Э. Пер. с англ. - СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. - 181 стр.
2 - Палья, К. Тени романтизма
Сам путешественник Локвуд признается Хитклифу, что «если бы маленькая чертовка влезла в окно, она, верно, задушила бы меня»1. Таким образом, перед нами не просто призрак, а призрак-вампир.
Смерть Кэтрин, по мнению М.М. Иоскевича, это логическое завершение нарушения запрета. Еще детьми им с Хитклифом было строго запрещено бегать далеко от дома, поэтому живой девушка вернуться в свою комнату не может. «Призрак Кэтрин, возлюбленной Хитклифа, не случайно просит пустить ее «домой» (ведь чулан и есть «потусторонний мир»). Призрак обречен скитаться по полям вереска, пока его вторая половина (Хитклиф – М.И.) окончательно не перейдет в «царство мертвых»1.
Запрет имеет основополагающее значение в мифе об Адаме и Еве, их история схожа с историей героев мрачной саги. Знакомство с Линтонами своего рода вкушение запретного плода, из-за которого Кэтрин была изгнана из своего Рая.
Даже если Кэтрин и была призраком во сне, она вторглась в разум Локвуда, тем самым разрушив границы реальности при помощи сверхъестественной силы воли. Эта страшная сцена очень похожа на попытку выбраться из загробного мира, в котором Кэтрин пребывает после смерти. В готических романах часто вводится образ призрака, как постоянного мучителя, который напоминает о проклятье, которое лежит на роде человеческом.
Однако не стоит забывать, что призрак Кэтрин не мог явиться сам по себе, его вызывает, сам того не подозревая, Локвуд. Прочитав надписи на подоконнике, он как бы произносит магическое заклинание, которое по аналогии с арабскими сказками, вызывает призрака-джинна. Само заклинание - это нечто вроде сверхъестественной и загадочной силы, которая вносит в реальный мир что-то таинственное и необъяснимое. В готической традиции очень прочна связь с прошлым, поэтому призрак является в образе девочки-подростка - такой Кэтрин была до того, как предала половинку своей души - Хитклифа.

________________________________________________________________
1 - М.М. Иоскевич. Трансформация мифологической оппозиции «живой – мертвый» в социокультурную оппозицию «свой – чужой» в свете читательской рецепции (на примере романа Э. Бронте «Грозовой перевал»)

Образ Кэтрин Эрншо - один самых загадочных и непонятных в литературе. Однако именно этим он и привлекает современных литературоведов, стремящихся раскрыть тайну героини. Она живет как бы в трех ипостасях: в прошлом (воспоминаниях, дневниковых записях), в настоящем (в образе своей дочери) и в будущем (воплощенная в природе, слившаяся с ней и с возлюбленным духом Хитклифа).

Н. Михальская.

О Шарлотте Бронте, романе "Городок" и его героях

Ш. Бронте. Городок
Перевод с английского Л. Орел, Е. Суриц
Издательство "Правда", Москва, 1990

http://www.fidel-kastro.ru/bronte/gorodok.htm

Роман Шарлотты Бронте "Городок" был опубликован в 1853 году. Всего несколько лет отделяет его появление от выхода в свет "Джен Эйр" (1847) - книги, сделавшей имя английской писательницы знаменитым. Как автор "Джен Эйр" Ш. Бронте и вошла в историю литературы, заняв место в одном ряду с крупнейшими романистами своего времени Ч. Диккенсом, У. Теккереем, Э. Гаскелл.

Произведения "блестящей плеяды" английских романистов, по словам К. Маркса, "раскрыли миру больше политических и социальных истин, чем все профессиональные политики, публицисты и моралисты вместе взятые" 1 . Эти писатели помогли своим современникам задуматься над коренными проблемами эпохи, познакомили их с подлинной Англией, разрушили официальную легенду о викторианстве как поре благоденствия. Они писали о страданиях народа, о лицемерии и алчности власть имущих.

Критицизм и обличение социального неравенства сочетаются в творчестве мастеров реалистического романа с поисками и утверждением положительных ценностей. В литературе английского критического реализма нравственно-эстетический идеал воплотился в образах простых людей, моральная чистота, трудолюбие и стойкость которых противостоят своекорыстию и жестокости буржуазных дельцов. В описании людей, познавших бедность, горесть утрат, выдержавших жизненные испытания и сохранивших свое человеческое достоинство, особенно ярко проявился гуманизм английских писателей. Вера в нравственное превосходство народных масс над правящими сословиями, выраженная в начале XIX века в произведениях английских романтиков - Вордсворта, Скотта, Байрона и Шелли, была характерна и для демократически настроенных писателей, вступивших в литературу в период 1830-1840-х годов, - Диккенса, Теккерея, сестер Бронте и Гаскелл. Народные представления о добре и справедливости, проявившиеся в их произведениях, определялись сложившейся в стране обстановкой.

В истории Англии 1830-1840-е годы - период напряженной и идеологической борьбы, наивысшего подъема чартистского движения - раннего этапа борьбы вступившего на историческую арену пролетариата. Эта бурная эпоха вызвала к жизни расцвет демократической культуры. В одном русле с реалистическим искусством развивалась чартистская литература - творчество Э. Джонса, У. Линтона, Д. Масси, Д. Гарни. Новаторство чартистских писателей проявилось в создании образа пролетария-борца, в призыве к классовой борьбе и международной солидарности людей труда. Э. Джонс воспевал и прославлял "с честными сердцами, с могучими руками" (стихотворение "Наш вызов", 1846), создал образ народа, поднявшегося на борьбу за свои права. Поэму "Восстание Индостана, или Новый мир" (1851 - 1857) он завершил изображением бесклассового общества будущего.

Освободительная борьба народа, чартистское движение оказали воздействие на национальную культуру Англии, на развитие реалистического романа со свойственной ему глубиной социального критицизма и правдивыми человеческими характерами. В 1840-е годы были созданы лучшие произведения английского критического реализма - романы "Домби и сын" Диккенса, "Ярмарка тщеславия" Теккерея, "Мэри Бартон" Гаскелл. К этому же времени относятся "Джен Эйр" и "Шерли" (1849) Шарлотты Бронте.

Романы Ш. Бронте сразу же привлекли к себе внимание значительностью проблематики и своеобразием художественного мастерства. В них звучит тема женского равноправия, рассказывается о жизни героев, наделенных твердыми нравственными принципами, сильными страстями, большой отвагой. Книги Ш. Бронте совершили переворот в представлениях о морали. Как своего рода манифест борьбы за права женщин был воспринят роман "Джен Эйр". "Шерли" и "Городок" закрепили это представление.

Ко времени выхода в свет "Джен Эйр" Шарлотте Бронте исполнился тридцать один год. Писать она начала много раньше. В 1837 году Бронте послала одно из своих стихотворений поэту Роберту Саути. В письме, сопровождавшем его, она просила совета и выражала надежду на ответ. Ответ был получен. Роберт Саути писал о том, что поэзия не женское дело, советовал адресату заняться домашними делами, выполнять свои хозяйственные обязанности.

Трудно представить себе судьбу менее благоприятную для писательской деятельности. Может быть, именно поэтому почти все книги, посвященные Ш. Бронте, имеют биографический характер. Перед их авторами неизменно вставал вопрос, каким образом жизнь, столь аскетически суровая, бедная внешними событиями, всецело отданная заботам о близких и, казалось бы, столь безрадостная, могла стать источником творений, исполненных силы страсти, романтических порывов, мятежного духа протеста, смелого воображения, сочетающихся с правдолюбием, глубоким пониманием повседневной реальности с ее социальными контрастами, борьбой за существование и человеческое достоинство.

Начало многочисленным жизнеописаниям автора "Джен Эйр" было положено фундаментальным и уже давно ставшим классическим трудом Элизабет Гаскелл "Жизнь Шарлотты Бронте" (1857). Однако биографический метод не позволил в полной мере представить значение романов Ш. Бронте и их место в развитии литературного процесса, и прежде всего в развитии романа. Творчество Бронте "выводилось" из обстоятельств ее жизни, в то время как оно противоречило этим тяжелым обстоятельствам, рождалось из духа протеста и было сопряжено с большой литературной традицией, закрепляло ее продуктивные открытия и вместе с тем намечало тенденции последующего развития жанра романа.

Непродолжительное по своим временным рамкам творчество Ш. Бронте необычайно динамично. В нем легко просматривается линия, соединяющая романтическое искусство начала XIX века (Байрон, Шелли) с критическим реализмом 1830-1840-х годов (Диккенс, Теккерей) и с художественными открытиями реализма на новом этапе его развития во второй половине XIX столетия (Дж. Элиот, Дж. Мередит). Это движение прослеживается от романа "Джен Эйр" к "Шерли" и затем к роману "Городок". Что же касается романа "Учитель", написанного раньше других, но изданного лишь посмертно в 1857 году, то, во многом перекликаясь по описанным в нем фактам биографии Ш. Бронте с романом "Городок", это произведение предваряет мотивы и образы последующих романов, уступая им в художественной зрелости.

Шарлотта Бронте родилась в 1816 году в Торнтоне, в Йоркшире, в семье священника Патрика Бронте, человека сурового и замкнутого. Получив в 1820 году приход в местечке Хоуорт, находящемся в девяти милях от Брэдфорда, он обосновался здесь навсегда. В этом глухом уголке Средней Англии, в бедном пасторском доме, затерявшемся среди бесконечных болот и пустошей, прошли детство и юность Ш. Бронте; здесь началась и закончилась ее недолгая писательская деятельность. Она умерла в 1855 году в возрасте тридцати девяти лет.

Литературное наследие Бронте составляют четыре романа, несколько поэтических произведений, вошедших в изданный в 1846 году совместно с ее сестрами Эмилией и Анной сборник, и обширная переписка, отразившая круг литературных интересов и основные события жизни писательницы.

Жизнь в Хоуорте была безжалостна к его обитателям. В 1821 году умерла жена Патрика Бронте, оставив сиротами шестерых детей. Вскоре одна за другой погибли от туберкулеза две старшие сестры Шарлотты - Мария и Елизавета. Они не выдержали тяжелых условий жизни в сиротском приюте для детей бедного духовенства - Коун-Бридже, куда их отдал отец. Под названием Ловудской школы этот приют описан в романе "Джен Эйр". Смерть старших детей заставила Патрика Бронте забрать из приюта Шарлотту и Эмилию. Вместе с двумя младшими детьми - Анной и Брэнвиллом - они росли и воспитывались дома. Собственно, ни о каком систематическом воспитании говорить не приходится. Дети были предоставлены сами себе, читали книги из библиотеки отца и получаемые им газеты, откуда черпали сведения о происходивших за пределами Хоуорта событиях, о разорении фермеров, о волнениях на ткацких фабриках Йоркшира и соседнего Ланкашира.

Все дети в семье Бронте были талантливы. Они сочиняли пьесы, выпускали свой рукописный журнал, писали стихи, вели хронику событий, происходивших в вымышленной ими фантастической стране Энгрии. Брэнвилл мечтал стать художником, Эмилия, Шарлотта и Анна стали писательницами. Романы Эмилии Бронте "Грозовой перевал" и Анны Бронте "Агнес Грэй" были изданы в 1847 году. Однако ранняя смерть прервала их удачно начавшийся путь в искусстве. Одну за другой Шарлотта похоронила своих сестер. В 1848 году умерла Эмилия, а через год - Анна. Не сбылись надежды, связанные с талантами Брэнвилла, скончавшегося в 1848 году. В опустевшем доме Шарлотта осталась наедине с отцом. За несколько месяцев до своей смерти она вышла замуж за помощника пастора Бронте - А. Николлса.

В своей книге "Роман и народ" (1937) английский критик-коммунист Ральф Фокс писал: "Мысли и чувства, рожденные искалеченной, одинокой жизнью сестер Бронте, Шарлотта выразила в возвышенной любви Рочестера и Джен Эйр, в захватывающей истории Люси Сноу в "Виллет" 2 . Трагическую историю сестер Бронте, одаренных силой чувств и богатым воображением, запертых "как в тюрьме, в открытом всем ветрам пасторском доме на болотах Вест-Райдинга", Р. Фокс связывал с устоями жизни "средневикторианской Англии" 3 .

Несколько раз за свою жизнь Ш. Бронте покидала Хоуорт. В 1831 и в 1832 годах она посещала школу в Роэхеде, а в 1835-1838 годах работала там же учительницей. Самые сильные впечатления связаны с поездкой в Брюссель, где в 1842 году вместе с Эмилией Шарлотта обучалась в пансионе Эгера, а в следующем году, получив место учительницы, преподавала в этом же пансионе английский язык. Многие события, связанные с жизнью в Бельгии, отражены в романе "Городок".

После успеха "Джен Эйр", получив признание в литературных кругах, Ш. Бронте несколько раз посещала Лондон, встречалась с писателями, с издателями своих произведений. Она познакомилась с Теккереем и Гаскелл. В 1851 году Ш. Бронте присутствовала на лекции Теккерея об английских юмористах XVIII века.

Сразу после выхода "Джен Эйр", еще не зная, кто именно является создателем этого романа, вышедшего под псевдонимом Каррер Белл, Э. Гаскелл отметила, что это "необычная книга". Новаторский характер романа проявился прежде всего в образе героини. Вместе с Джен Эйр в английскую литературу вошла женщина, смело отстаивающая свое человеческое достоинство, право на самостоятельную трудовую жизнь и свободу чувств. В этом образе Ш. Бронте воплотила свои представления о современной женщине, способной определить свою судьбу и быть не только женой, но и достойной подругой мужчины. И хотя от постановки проблемы политического равноправия женщины Ш. Бронте была весьма далека (этого требования не выдвигали даже чартисты), тем не менее она утверждала право женщин на интеллектуальную эмансипацию. В условиях викторианской Англии образ свободолюбивой Джен Эйр был открытым вызовом буржуазной морали.

Свой первый роман Ш. Бронте посвятила автору "Ярмарки тщеславия"; она считала его лучшим романистом своего времени. В свою очередь, Теккерей, с увлечением прочитавший "Джен Эйр", высоко оценил талант начинающей писательницы. Своеобразие ее манеры он увидел в соединении "чистого чувства с исповедальной искренностью". Теккерея привлекли проявившиеся в этом произведении любовь к истине и возмущение несправедливостью, смелость суждений и простота повествования. Автора "Джен Эйр" Теккерей назвал "строгой маленькой Жанной д"Арк".

Смелостью проблематики отличается и роман "Шерли", в котором на широком фоне социально-исторических событий начала XIX века (война с Наполеоном, континентальная блокада Англии, выступления луддитов) изображается война рабочих и фабриканта. События происходят в 1812 году, однако описаны они с учетом чартистского движения. Ш. Бронте пишет о "ненависти, рожденной нищетой". Возмущение и протест рабочих она считает закономерным следствием невыносимо тяжелых условий их жизни. Не являясь сторонницей революционных методов борьбы, Ш. Бронте полагает возможным улучшить положение народа "разумной" деятельностью буржуазии и в финале романа предлагает явно утопическую программу преобразования общества.

За те несколько лет, которые отделяют "Джен Эйр" и "Шерли" от романа "Городок", в жизни Англии произошли существенные изменения. После 1848 года страна вступила в новую фазу развития. Одержав победу над рабочим движением в конце 40-х годов, буржуазия укрепила свои позиции и интенсивно обогащалась. На международной арене, в промышленности и в торговле Англия заняла ведущее положение. О второй половине XIX века буржуазная историография пишет как о "золотом веке викторианства". Однако официальная версия о всеобщем благоденствии не соответствовала истинному положению дел, тяжелым условиям жизни народа.

Происходят изменения и в литературе. На новом этапе своего развития критический реализм характеризуется интенсивными поисками новых средств изображения жизни и человека. Важной сферой исследования становится психология личности, более пристальным - внимание к интеллектуальной и духовной жизни героев, возрастает интерес к этическим аспектам общественной проблематики. В реалистическом романе усиливается роль драматического и лирического начала. Проблемы большой социальной значимости решаются теперь в несколько ином ключе: обобщающее познание жизни достигается анализом внутреннего состояния героя, сочетающимся с осмыслением мельчайших подробностей его бытия. Это проявилось в романах Джордж Элиот ("Адам Бид", 1859, "Мельница на Флоссе", 1860), а позднее - в творчестве Джорджа Мередита ("Эгоист", 1879) и Сэмюэла Батлера ("Путь всякой плоти", 1903). Роман Ш. Бронте "Городок" во многом предваряет эти тенденции и является как бы связующим звеном между двумя этапами развития реализма в английской литературе XIX века.

В романе "Городок" рассказывается о молодой англичанке Люси Сноу, рано осиротевшей, оказавшейся в полном одиночестве, без средств и поддержки. Некоторое время она живет в доме своей крестной матери миссис Бреттон, затем становится компаньонкой богатой дамы мисс Марчмонт, а после ее смерти покидает Англию и уезжает на континент. Она оказывается в Брюсселе (в романе он описан как Villette - Городок) и начинает работать в пансионе мадам Бек. Вначале ей поручают обязанности воспитательницы обучающихся здесь девиц из обеспеченных семейств, а затем она получает место учительницы английского языка.

Люси Сноу приходится преодолеть много трудностей, столкнуться с лицемерием и несправедливостью, пережить тяжелые разочарования, утрату иллюзий и надежд на счастье. Но вместе с тем в борьбе за существование и человеческое достоинство формируется и укрепляется ее характер, "способность к ясному мышлению и непоколебимому самообладанию". Она обретает себя как личность, познает радость труда и находит свое место в жизни. "Мне думается, - рассуждает Люси, - что от природы я не обладала ни уверенностью в своих силах, ни предприимчивостью, эти свойства натуры проявились во мне под влиянием обстоятельств, как бывает с тысячами других людей".

В широком плане "Городок" - это роман о становлении личности. Он связан с традицией "воспитательного романа" и получившего большое распространение в английской литературе "романа о вступлении в жизнь" (entrance-into-life). Не случайно уже в первой главе "Городка" есть упоминание об английском писателе Джоне Беньяне, авторе аллегорического произведения "Путь паломника" (1678), находящегося у истоков традиции "романа воспитания", и о его герое Христиане. Беньян изображает человеческую жизнь как поиски правды. Образ Христиана, совершающего свое паломничество, - это аллегорическое изображение человека и его жизненных страданий.

Написанная в форме видения, берущего свое начало в средневековой литературе, повесть Беньяна, перекликающаяся с "Видением о Петре Пахаре" Уильяма Ленгленда, предваряет сюжеты и образы многих произведений XVIII и XIX веков. Обличение праздности и тщеславия аристократов, стяжательства буржуа, обобщающий образ ярмарки, которому противостоят народные представления о справедливой и честной жизни, получили развитие в литературе последующих эпох. Теме путешествия как воспитания и становления личности посвящены многие произведения мировой литературы. Классическим образом "романа воспитания" явился роман Гёте "Странствования Вильгельма Майстера". В английской литературе эта тема в различных аспектах представлена в романах Дефо, Свифта, Филдинга, Смоллета, Стерна, Остен. Среди современных ему романов "Городок" может быть сопоставлен с произведениями Диккенса и Теккерея; хронологически ему особенно близки "Дэвид Копперфилд" (1850) и "История Пенденниса" (1850). Позднее к этой форме романа обращались С. Батлер ("Путь всякой плоти"), Г. Уэллс ("Анна-Вероника", "Тоно Бенге"), Э. М. Форстер ("Комната с видом", "Поездка в Индию"), В. Вулф ("Путешествие"), С. Моэм ("Бремя страстей человеческих") и другие писатели.

Среди всех этих произведений "Городок" Ш. Бронте занимает свое, вполне определенное место. Тема вступления в жизнь и становления личности решается здесь на примере женской судьбы, в связи с глубоко волновавшей писательницу темой женского равноправия. Отталкиваясь от Беньяна как автора аллегории, Ш. Бронте создает реалистический роман о современной ей действительности. Перед ее героиней возникают трудности экономического, социального и психологического характера, рожденные условиями конкретно-исторической английской действительности середины XIX века. Проблемы, встающие перед Люси Сноу, порождены ее средой и эпохой. Верность жизненной правде, социальная обусловленность психологических характеристик позволили писательнице прийти к существенным обобщениям об одиночестве и отчуждении человека в окружающем его мире.

Люси Сноу - новый тип героини в романе Англии XIX века. Бронте отстаивает мысль о том, что удел женщины не должен быть сведен только к замужеству и семейной жизни; она может посвятить себя какому-то важному делу, служить своему призванию. "Городок" - первый английский роман, героиня которого от начала и до конца работает, сама зарабатывает себе на жизнь. Для Люси Сноу труд является не только источником ее существования, но и неотъемлемой частью ее существа. Потому она и находит в себе силы для того, чтобы жить и трудиться после гибели любимого ею Поля Эманюеля.

Было бы неверно утверждать, что Ш. Бронте была единственной писательницей середины прошлого века, обратившейся к положению женщины в современном ей обществе. Об этом писали и другие. Для самой Бронте как автора "Джен Эйр" и "Городка" важную роль сыграли, например, произведения Э. Гаскелл ("Мэри Бартон") и Г. Мартино ("Старая гувернантка", 1850). Однако особенно важное значение имели для нее романы Жорж Санд, в которых "женский вопрос" и семейно-бытовые темы решались в связи с социальными проблемами. Благодаря влиянию французской писательницы Ш. Бронте ставила интересовавшие ее проблемы более смело и современно, чем многие из ее соотечественников.

Романы Ш. Бронте перекликаются и с творчеством ее непосредственной предшественницы Д. Остен, которая содействовала развитию нравоописательного романа, утверждающего реалистические принципы и прокладывающего путь для достижения романистов XIX века. Д. Остен умеет в малом показать значительное. В ее романах определились средства раскрытия многогранности человеческой личности.

Произведения Бронте и Остен близки и в тематическом плане. Так, например, в романе "Нортэнгерское аббатство" Остен ставится тема познания реальной действительности молодой девушкой Кэтрин Морланд. Как и "Городок", это тоже один из вариантов "воспитательного романа", и тема поисков смысла жизни, несмотря на камерный характер произведения, поставлена здесь широко. В чем ценность жизни? Для одних - в богатстве, для других - в удовольствии и в положении в обществе, для Кэтрин - в искреннем чувстве любви. В романе "Городок" в жизненных судьбах трех героинь - Люси Сноу, Полины де Бассомпьер и Джиневры Фэншо - также представлены различные взгляды на смысл жизни и разное понимание ее назначения.

Для легкомысленной и эгоистичной Джиневры основная цель - выгодное замужество. В достижении ее Джиневра беспринципна, хитра и даже жестока. Она двулична, ее внешнее очарование и хрупкая красота не соответствуют таящемуся в ней бессердечию и жестокости. Кокетничая с доктором Бреттоном, она презирает и обманывает его, принимая дорогие подарки, смеется над ним. "Ни одна гризетка не принимает подарков с такой готовностью, как Джиневра, - восклицает в отчаянии Бреттон, - а ведь она из хорошей семьи". С образом Джиневры в романе связана тема "ярмарки тщеславия": Джиневра льнет к высшим кругам, преклоняется перед миссис Чамли, благосклонно принимает ухаживания де Амаля и презирает тех, кто стоит ниже ее на общественной лестнице. "Я никогда не стану женой буржуа", - с высокомерием заявляет она.

Ограниченна в своих стремлениях и Полина де Бассомпьер. Помыслы этой рассудительной, милой и трогательной молодой особы связаны только с личным благополучием и семейным счастьем. Полина нежно привязана к отцу, предана своему будущему мужу, но она в достаточной степени эгоистична, чтобы не замечать страданий Люси.

В образах Джиневры и Полины ясно чувствуется школа Теккерея как создателя незабываемых Ребеки Шарп и Эмилии Седли. Традиция Д. Остен подкрепляется в данном случае достижениями одного из крупнейших мастеров критического реализма современной Ш. Бронте эпохи.

С Д. Остен Бронте сближает и обращение к "антиготическим" мотивам. Обе писательницы переосмысливают "романы ужаса" Э. Редклиф и М. -Г. Льюиса, характерные для предромантизма конца XVIII века и тяготеющие к мистификации действительности, к изображению необычного, таинственного и загадочного.

В "Нортэнгерском аббатстве" Д. Остен пародирует штампы "готического" романа, причем пародийное начало переплетается в этом произведении с комическим осмеянием быта и нравов действующих лиц. Д. Остен видит свою задачу в том, чтобы помочь людям проникнуться ощущением реальности, понять действительность. Современный английский критик А. Кеттл справедливо обращает внимание на присущий Д. Остен "тонкий и простодушный материализм". "В своих оценках она... всегда опирается на реальные факты, на описываемые ею события, на устремления своих героев. Ясность ее социальных устремлений... сочетается с точностью социальных оценок" 4 .

Эти замечания А. Кеттла помогают понять и отношение Ш. Бронте к "готическим" элементам; она, как и Д. Остен, стремится помочь людям понять жизнь и разобраться в ее истинных ценностях. "Фантастическое" и "ужасное" получает в ее романах реальное обоснование. В романе "Городок" это проявляется в сценах встречи Люси с призраком монахини, в истории преследования ее "таинственными" недоброжелателями. Страшная волшебница, которую Люси встречает во время грозы, когда вспышки молний прорезают окутавший землю мрак, оказывается родственницей мадам Бек - злой и корыстолюбивой старухой Уолревенс; блуждающий в аллеях парка призрак монахини - это поклонник Джиневры, скрывающийся от бдительных глаз хозяйки пансиона, облачившись в женские одежды. Необычные видения возникают перед Люси в моменты сильного эмоционального возбуждения и напряжения, но она находит в себе силы разобраться в происходящем. "Всегда и всю жизнь мою я любила правду... Я бесстрашно встречаю ее грозный взгляд... Увидеть и узнать худшее - значит победить Страх". Люси Сноу наделена способностью смотреть правде в глаза и трезво судить о жизни и людях, о самой себе.

Вместе с тем Ш. Бронте настаивает на истинности двух начал, сосуществующих в человеке, - здравом смысле и воображений. Здравый смысл помогает твердо стоять на ногах; воображение и способность к фантазии помогают постигать и созидать жизнь. "Благоразумие хочет убедить меня в том, что я рождена лишь для того, чтобы трудиться ради куска хлеба, ждать смерти с ее мучениями и предаваться грусти на протяжении всей жизни. Может быть, эти доводы и справедливы, но ведь нет ничего удивительного в том, что мы время от времени пренебрегаем ими, освобождаемся от их власти и выпускаем на волю врага Благоразумия - наше доброе живое воображение, которое поддерживает и обнадеживает нас. Мы непременно должны иногда выходить за границы благоразумия и будем поступать так, несмотря на ужасные кары, ожидающие нас по возвращении". Воображение "осушает мучительные слезы, уносящие с собой самое жизнь", и "щедро дарит надежду и силу". Включение категории воображения в систему ключевых понятий, определяющих строение романа, структуру характера и особенности мировосприятия главной героини, позволяет говорить о связи творческих принципов Ш. Бронте с эстетикой романтизма.

Концепция поэтического воображения складывалась в эстетике английского романтизма, начиная с У. Блейка, противопоставлявшего силу творческого воображения логическому анализу и расчету. Как о магической и животворной силе писали о воображении Вордсворт и Кольридж. Способность пробуждать "сочувствие читателя путем верного следования правде жизни" и способность "придавать ей интерес новизны изменчивыми красками воображения" Кольридж называет "двумя кардинальными пунктами поэзии". Мысль о способности воображения открывать красоту в реальном мире развивал Китс; он же считал воображение исходным пунктом движения к истине.

В отличие от поэтов "озерной школы" Шелли не противопоставлял воображение разуму. В его понимании "рассуждение и воображение" - это "два вида умственной деятельности". Важной функцией воображения Шелли считает его способность раскрывать "интеллектуальную красоту", побуждая тем самым человека к активному действию. Как и другие романтики, Шелли определял поэзию как "воплощение воображения".

Включив в роман "Городок" суждения о характере соотношения и функциях Благоразумия и Воображения, Ш. Бронте высказала тем самым свое отношение к романтической традиции. Романтические начала характерны для художественной системы ее романа.

Благоразумная, сдержанная, всегда владеющая собой Люси Сноу наделена творческой силой воображения. Эта особенность в соединении с тонкой ироничностью, несмотря на переживаемые страдания и бедность, ставят ее неизмеримо выше благоденствующих Бреттонов, богатых Бассомпьеров, практичной мадам Бек, преуспевающей Джиневры Фэншо. "Я вела как бы две жизни, - говорит о себе Люси, - воображаемую и реальную, и поскольку первую питали необычайные, волшебные восторги, создаваемые моей фантазией, радости последней могли ограничиться хлебом насущным, постоянной работой и крышей над головой".

Образ Люси Сноу - большое художественное достижение не только в творчестве Ш. Бронте, но и во всей английской литературе середины XIX века. Характер женщины незаурядной, смелой и решительной в своих суждениях и действиях, здравомыслящей и тонко чувствующей показан в его сложности, многогранности, обусловленности жизненными обстоятельствами, показан в его движении и изменении.

Одиночество Люси Сноу обосновывается в романе не только ее сиротством, но и бедностью. Ее родители погибли, у нее нет своего дома, нет пристанища. Люси вовсе не жалуется на судьбу, да и нет ни одного человека, которому она могла бы довериться. "Я лишилась всякой возможности прибегнуть к помощи других людей и могла рассчитывать лишь на себя". Она рано поняла, что находится "среди бескрайней пустыни, где нет ни песчаных холмов, ни зеленых полей, ни пальмы, ни оазиса". Она научилась сдерживать себя и не проявлять эмоций. Эта привычка рождена в ней сознанием отчужденности от окружающих.

Роман строится таким образом, что уже в первых главах его звучит предсказание об ожидающих Люси жизненных испытаниях и утратах. В доме миссис Бреттон тихую и молчаливую Люси Сноу почти не замечают. Центром внимания становится маленькая Полли, которая своим появлением оттесняет Люси на задний план, всецело завладевая вниманием молодого Бреттона. Впоследствии такая же ситуация повторится, и Полина де Бассомпьер станет невестой доктора Бреттона, вытеснив из его сердца Люси.

Контуры будущего Люси вырисовываются и в трагической истории мисс Марчмонт, узнавшей о смерти своего жениха в тот самый вечер, когда она ждала его приезда, мечтая о счастливом замужестве. В ночь, предшествующую смерти мисс Марчмонт, слушая вой ветра, его "стенания, жалобы и безутешные рыдания", Люси думает о том, что эти "режущие звуки" предвещают смерть. В финале романа, ожидая Поля Эманюеля, который должен стать по возвращении из дальнего путешествия ее мужем, Люси вновь прислушивается к завыванию бури и зловещему вою ветра. "Буря неистовствовала семь дней. Она не успокоилась, пока всю Атлантику не усеяла обломками. Печаль, не терзай доброго сердца, оставь надежду доброму воображению. Пусть нарисует оно картину встречи и долгой счастливой жизни". Однако сделать это воображение бессильно. И хотя о гибели Поля прямо не говорится, из контекста романа ясен трагический исход событий.

Люси имела возможность убедиться в том, что "Судьба тверда, как камень, а Надежда - вымышленный кумир, слепой, бесстрастный, с душой из гранита". Однако к этому выводу героиня Ш. Бронте приходит не сразу.

В то время, когда Люси приняла решение уехать из Англии, она располагала лишь пятнадцатью фунтами, но ее сердце, "напоенное силами юности", несмотря на одиночество и сложность положения, "билось ровно и сильно". Отправляясь в свое первое далекое путешествие, Люси превратилась из наблюдателя жизни в ее участника. С неотвратимой неизбежностью перед ней вставали вопросы: "Какие у меня перспективы? Куда мне идти? Что мне делать?". Люси искала на них ответа.

Впервые в жизни оказывается она в Лондоне, таком многолюдном, но для нее чужом и пустынном. Вид на огромный город с высоты собора св. Павла рождает в ее душе ощущение свободы и восторга. У Люси появляется уверенность, что она может и должна идти только вперед, что она сможет найти свою дорогу в жизни. Это страстное желание найти свой путь, обрести и утвердить себя во враждебном ей мире поддерживает Люси в борьбе со всеми трудностями. На каждом шагу ей дают понять, что она бедна. Оказавшись в ресторане, Люси ощущает "неуверенность, беззащитность и приниженность". В гостинице ее поражает "прозорливость, с которой слуги и горничные распределяют между гостями удобства пропорционально их достоинству". Люси ясно видит, что каждый, с кем сталкивает ее жизнь, "производит мгновенный расчет" и оценивает ее "с точностью до одного пенса".

В пансионе мадам Бек Люси сталкивается с эгоизмом, наглостью и лживостью богатых воспитанниц. В этом процветающем учебном заведении, как она вскоре убеждается, характеры учениц формируют "под давлением законов рабства". Усилия школы и церкви направлены на то, чтобы вырастить детей "сильными телом, но слабыми духом". Их не столько обучают, сколько развлекают, стремясь сделать "здоровыми, веселыми, невежественными, бездумными и нелюбознательными".

Воплощением меркантилизма и лицемерия предстает перед нами владелица пансиона мадам Бек. Образ этой умной и вероломной, хитрой и бдительной, деловой и бездушной правительницы маленького школьного мирка, в котором, как в капле воды, отражены законы и установления большого и бесчеловечного мира, создан в лучших традициях критического реализма. Здесь ясно ощущается значение для Ш. Бронте великих сатириков Теккерея и Диккенса. Яркая портретная и психологическая характеристика мадам Бек, анализ побудительных причин ее поступков - свидетельство высокого уровня реалистического мастерства писательницы.

Внешняя мягкость мадам Бек скрывает внутреннюю жестокость. Взгляд ясных голубых глаз таит постоянную настороженность. Главной силой, побуждающей ее действовать, являются соображения выгоды. Использованные при описании мадам Бек сравнения говорят о многом она сравнивается с главой испанской инквизиции Игнасио Лайолой. Девиз мадам Бек - "наблюдение и слежка". Она без колебаний и каких бы то ни было угрызений совести производит ночные осмотры и обыски комнат, заглядывает в кошельки и карманы воспитательниц, снимает слепки с ключей от их чемоданов и рабочих шкатулок. В пансионе процветают интриги, заговоры и доносы, действует большой штат шпионов и соглядатаев. "Мадам была незаурядной женщиной. Пансион представлял слишком ограниченную сферу для проявления всех ее способностей, ей следовало бы править целым государством или руководить строптивой законодательной ассамблеей, она могла бы совместить должности премьер-министра и полицейского". За жалованье, выплачиваемое Люси, мадам Бек выжимает из нее втрое больше работы, чем это положено.

Однако не только корыстолюбивая мадам Бек, но и "порядочный" Бреттон руководствуется соображениями выгоды. Люси убеждается в том, что желание доктора жениться на Полине подогревается богатством де Бассомпьеров. "Встреть он Полину, столь же юную, нежную и прекрасную, но одну, пешком, в бедном платье, простой работницей или горничной, она не завоевала бы его сердце, не стала бы его кумиром". Да и сама "милая и нежная" Полина способна ценить лишь то, что связано с привычными для нее условиями жизни. Она не может скрыть удивления, узнав, что Люси Сноу - только простая учительница, вынужденная своим трудом зарабатывать себе на жизнь. "Несчастной" считает Люси и Джиневра Фэншо.

Теме становления личности принадлежит в романе "Городок" основное место. "Кто же вы, мисс Сноу?" - спрашивает Джиневра Фэншо, тщетно пытаясь понять свою наставницу. Этот вопрос приобретает в романе принципиальное значение. По каким критериям оценивают человека в буржуазном обществе? Как воспринимают окружающие Люси Сноу? Что они знают о ней? По существу, настоящую Люси Сноу не знает никто. Мадам Бек считает ее синим чулком, мисс Фэншо находит ее ироничной и резкой, мистер Хоум видит в ней только ограниченную и дотошную учительницу, доктор Бреттон легко отказывается от ее дружбы. Личные достоинства Люси не принимаются во внимание, они никого не интересуют, о человеке судят по его состоянию и положению в обществе. И только Поль Эманюель, эксцентричный, язвительный, искренний, понимает и видит Люси такой, какая она есть. Это понимание взаимно, и именно оно становится основой любви.

Люси обретает себя в труде и в любви Поля Эманюеля. Общность их стремлений, живая и деятельная доброта Поля помогают Люси найти "свой истинный дом", в котором она "определяется как личность".

У героини Ш. Бронте свое представление о любви. Люси не верит в любовь, "рожденную лишь красотой", не приемлет благополучия, лишенного духовной близости, ей дорога "Любовь, насмеявшаяся над быстрой и переменчивой Страстью", основанная на дружбе, "закаленная болью, сплавленная с чистой и прочной привязанностью, отчеканенная постоянством, подчинившаяся уму и его законам". Таким пониманием любви объясняется та отрицательная реакция, которую вызывает у Люси игра знаменитой актрисы, подчинившей все силы своего большого таланта изображению "разрушительной силы страсти" (в данном случае Ш. Бронте имеет в виду французскую актрису Рашель). Не менее критична Люси к творчеству живописцев, создающих портреты роскошных и праздных красавиц или же прославляющих мнимую идиллию буржуазного брака. В этом отношении о многом говорит сцена посещения Люси городской картинной галереи и ее суждения о серии полотен, озаглавленных художником "Жизнь женщины" и представляющих четыре этапа женской судьбы - девичество, замужество, материнство, вдовство. Описанные в данном эпизоде картины ассоциируются с циклами сатирических гравюр английского художника XVIII века У. Хогарта, среди которых особой популярностью и признанием у современников пользовался цикл из шести гравюр "Карьера потаскушки". "Как можно жить рядом с такими женщинами, - восклицает Люси, - лицемерными, унылыми, бесстрастными, безмозглыми ничтожествами".

Рационализм и благоразумие Люси Сноу в чем-то роднят ее с героями произведений английских писателей XVII-XVIII веков. Помимо уже упоминавшегося Христиана из "Пути паломника" Д. Беньяна, здесь следует назвать и знаменитую Памелу С. Ричардсона. Всех их сближает пуританская закваска. Однако героине Ш. Бронте чужд какой бы то ни было фанатизм и проявление нетерпимости ко взглядам и убеждениям окружающих ее людей. Люси критически относится к католицизму с его парадной роскошью обрядов и церемоний, которые она сравнивает с поклонением "золоченому глиняному идолу", но вместе с тем она любит католика Поля Эманюеля и соглашается стать его женой. Бдительно следящий за Люси католический священник Силас замечает, что она не делает особой разницы между течениями внутри протестантизма, а это, по его мнению, доказывает глубокое безразличие к вопросам веры, "ибо тот, кто терпим ко всему, ничему не привержен". По отношению к убежденной протестантке Люси такое суждение не является справедливым, и все же однажды она отправляется на исповедь к католическому священнику. Этот, казалось бы, совершенно неожиданный с ее стороны поступок объясняется в контексте романа крайней степенью отчаяния, до которого она доведена безысходным одиночеством.

В романе "Городок" жизнеутверждающие мотивы переплетаются с трагедийными. Судьба Люси Сноу глубоко драматична. Драматизм изображенных в романе жизненных ситуаций во многих случаях сближается с трагедией. Судьба несправедлива к Люси. Не случайно Человеческая Справедливость представляется героине Ш. Бронте "краснорожей каргой", бесцеремонно распоряжающейся судьбами людей, не замечающей страждущих, отказывающей в помощи бедным и слабым, но милостиво осыпающей своими подачками сильных, невежественных и дерзких. Люси понимает, что жизнь организована не по законам истинной человеческой справедливости. Ее собственная жизнь - цепь утрат. Погибает Поль, и кольцо одиночества, казалось бы, вновь должно сомкнуться вокруг Люси. Однако теперь этого уже не произойдет. Трагедия преодолевается. Люси Сноу стала другой. Завершающее роман описание бури предвещает не только гибель надежд Люси на счастье, но и продолжение жизни, отданной своему призванию и исполненной деятельного труда.

Сила воздействия романа "Городок" на читателя во многом определяется тоном повествования - доверительно-непосредственным, иронично-насмешливым, печально-горьким. Звучащее в романе авторское "я", сливающееся с голосом повествователя Люси Сноу, рождает ощущение особой достоверности. Героиня романа замечает, что ей дороги книги, "стиль и мысли которых отмечены ясно ощутимой печатью душевных черт автора".

Роман "Городок" относится к числу именно таких произведений. Знакомясь с историей Люси Сноу, мы слышим голос Шарлотты Бронте.

Н. Михальская

Примечания.

1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 10. С. 648.

2. Фокс Р. Роман и народ. М., 1960. С. 121.

4. Кеттл А. Введение в изучение английского романа. М., 1966. С. 111.

Как вы думаете, может ли человек, живущий крайне уединенно, не имеющий образования в престижных университетах, весьма болезненный и проживший недолго, изменить историю литературы? А если это еще и женщина, которая живет в XIX веке в патриархальной Англии, где творчество женщины обычно не выходило за рамки исполнения нескольких песен дома при гостях или вышивания долгими вечерами?

Оказывается, может. Но удивлю вас еще больше: случаются ситуации, когда таких женщины – даже не одна, а целых три, и живут они под одной крышей. Три гениальных писательницы, родные сестры, жительницы английской глуши – вот о них сегодня и пойдет речь.

Встречайте: Шарлотта, Эмили и Энн Бронте

Вы, наверняка, читали их произведения или видели их романов – сегодня, правда, они могут показаться временами наивными, а порой и слащавыми, но для середины XIX века это было нечто неслыханное – настолько новым и свежим был их подход! Что же они создали? Шарлотта Бронте прославилась своей «Джейн Эйр» и «Эммой», Эмили написала мистический роман «Грозовой перевал», а Энн – «Агнес Грей» и «Незнакомку из Уайлдфелл-Холла».

Родились три сестры в семье священника англиканской Церкви Патрика Бронте и его жены Марии (в девичестве Бренуэлл). Большую часть жизни семья прожила в деревеньке Хоэрт (графство Уэст-Йоркшир, Великобритания). Это сегодня местность стала туристическим центром благодаря трем гениальным сестрам-писательницам, а в те времена она была типичной глухой английской деревней. Сюда и был назначен отец семейства на должность викария, и тут же и выросли все дети – а всего было их в семье шестеро. Мы обратим свое внимание именно на трех сестер.

Старшей из будущих была Шарлотта (1816-1855), средней – Эмили (1818-1848) и младшей (не только среди трех писательниц, но и вообще в семействе) Энн (1820-1849).

Мать девочек умерла очень рано, а отец не очень-то был склонен к сентиментальностям: девочки были предоставлены сами себе, а о том, чтобы обнять дочек и подольше побыть с ними не могло быть и речи – Патрик был очень замкнут и угрюм. Дом, где росли сестры, был таким же унылым и холодным, как местность, где он стоял – всегда серые и вводящие в депрессию Йоркширские болота, которые называли гиблыми. Чем же занимались здесь девочки? Жили в своем собственном мире – придумывали острова и страны, их жителей, писали стихи, целиком погружаясь в фантазии. Конечно, была в их жизни и учеба – сначала в школе-интернате (где настолько плохо заботились о воспитанницах, что многие умирали прямо в ее стенах), а потом дома.

В личной жизни ни одной из сестер не довелось познать счастья: Эмили и Энн умерли от туберкулеза в возрасте 30 и 29 лет соответственно, не будучи замужем. Шарлотте повезло чуть больше: она нередко получала предложения, но всегда отказывала претендентам, согласившись лишь в возрасте 38 лет. Но счастье было недолгим: отпраздновав свадьбу в июне 1854, уже в январе 1855 ее здоровье резко пошатнулось. Врач, осматривавший ее, подтвердил беременность, но… уже в марте того же года Шарлотта умерла. Историки до сих пор спорят о причине смерти: то ли дело было в туберкулезе, скосившем и других членов семьи, то ли причиной тому был сильнейший токсикоз и истощении на этой почве…

Но давайте обратим внимание и на творчество сестер – ведь, несмотря на то, что росли сестры вместе, стиль их романов отличается – причем порой разительно!

Шарлотта Бронте

Будучи самой деятельной из трех сестер, именно она предложила им печататься, она же вела переговоры с издательством, а также поддерживала переписку с поэтом того времени Робертом Саути.

Относят к ярким представителям эпохи реализма и… романтизма. Да, в ее романах действительно сочетаются эти два, казалось бы, существенно отличающихся жанра. Шарлотта, несмотря на замкнутость жизни (но не характера), умела буквально считывать человеческие характеры и легкими мазками удивительно точно описывать самые разные качества своих героев. Она со свойственной ей мелодраматичностью, нервностью, а порой и экзальтированностью, вкладывает в уста своих героев (хотя бы Джейн Эйр) размышления о месте женщины, ее угнетенности и равенстве людей.

Эмили Бронте

Эмили Бронте, в отличие от сестры, была очень замкнутой по характеру – у нее не было близких друзей, она могла неделями практические ни с кем не общаться, предпочитая написание стихов и прогулки на природе в одиночестве. Характеру девушки был свойственен мистицизм – и это, а также элементы готики она вкладывает в свой роман «Грозовой перевал». Читатели признавались, что чувствовали дрожь ужаса, листая его страницы… Да и сестра Шарлотта писала о «ужасающей, великой мрачности», которой полон роман. А он, что интересно – о любви. Но любви мистической, демонической, бурной, идущей рука об руку с местью, ненавистью, подлостью…

Энн Бронте

А вот Энн, несмотря на то, что была самой младшей в семействе, напротив – была удивительно реалистична: в ее романах (и в ее характере) нет ни экзальтированности Шарлотты, ни мистицизма Эмили – она пишет здраво, реалистично, показывая стороны действительности, о которых обычно молчали (по крайней мере в Англии того времени) – к примеру, о пьянстве и о том, на что способен пьяный человек; о разводе и уходе жены от мужа-тирана («Незнакомка из Уайлдфелл-Холла»).

Три неприметных женщины из глуши, скончавшиеся так рано… Почему же мир до сих пор говорит о них? Чем они выделяются на фоне десятков немного похожих, но по сути совершенно других, ? Тем, что они осмелились Говорить – о месте женщины, о ее праве на выбор избранника и ее праве говорить, рассуждать, творить, занимать место в обществе, а еще они с удивительной глубиной передали психологию мужчин и женщин и в целом суть эпохи, в которой жили – ведь она включала в себя не только красивые балы и платья, но и многочисленные проблемы, о которых они позволили себе честно сказать.

Шарлотта Бронте (в замужестве - Николлс - Бейлль) выдающаяся английская писательница (1816 - 1855), автор знаменитых романов: "Джейн Эйр", "Городок" . "Учитель". Обладала потрясающей силой воображения, тем что Гете называл секретом Гения - способностью моментально проникать в индивидуальность и особенности восприятия совершенно посторонних людей и вымышленных образов. Скончалась в возрасте 39 лет от скоротечной чахотки.

Каждое утро, просыпаясь и отдергивая занавеску, она видела одну и ту же картину, поражающую унылым спокойствием и и мрачностью: кресты и могилы деревенского кладбища в Хоуорте, а чуть вдали - очертания вересковой пустоши: Эмилия так точно и тонко описала ее в своем романе "Грозовой перевал" когда -то! Когда? Казалось, это было совсем недавно: Но Эмилия умерла. Агнес* (Агнес Грэй - героиня единственного романа младшей из сестер Бронте, Энн, ее любимый образ - автор.) умерла тоже. Нет, Агнес жива, вон там на полке стоит ее книга стихотворений: Вот висит на спинке старого потертого кресла ее шаль:Боже мой, да ведь Агнес это же Энн! А Энн? И Энн умерла. Шарлотт, отяжелевшая от слабости и от беременности, потрогала рукой влажный лоб. Он горел: Мысли опять начинали путаться.

Надо бы лечь в постель. Но Артур опять будет недоволен. Она и так почти забросила дом, не занимается хозяйством:Обеды и ужины в одиночестве не очень то прельщали и без того вечно раздраженного Артура.. Надо пытаться спуститься вниз, а у нее почти нет сил! Она сделала несколько шагов от окна и опустилась в кресло, стоявшее рядом. На миг ей показалось, что она плывет куда - то в лодке, а на берегу реки стоит Энни и тянет к ней руки, крича: "Мужайся, Шарлотта, мужайся!": Это были последние слова, которые Шарлотта слышала явственно. Или ей так казалось. 31 марта 1855 года Шарлотты Бронте, последнего потомка угасшего рода Бронте, маленькой "английской Жанны д"Арк" (У. Теккерей) не стало.

За окнами по прежнему уныло завывал ветер, прилетавший с вересковых пустошей Хауорта.

Спустя некоторое время Артуру Николлсу Бейллю, приходскому священнику Хауорта из Лондона прислала письмо Элизабет Гаскелл, просящая разрешения приехать к нему, чтобы осмотреть архив его покойной жены знаменитой писательницы Шарлотты Бронте. Мистер Николлс -Бейлль раздраженно ответил "что никакого архива нет,так как миссис Николлс была прежде всего дочь пастора и жена пастора, а не литературная знаменитость!" Растерянной Гаскелл пришлось довольствоваться скудным материалом: воспоминаниями немногих друзей Шарлотты Бронте, - "маленькой феи из Хауорта", анализом ее четырех романов и обрывками переписки с Теккереем и несколькими издателями: Нам с Вами придется повторить путь первого биографа Шарлотты. Несмотря на легендарную известность писательницы, многие факты из ее недолгой жизни остаются неизвестны русскому читателю, а то, что мы знаем, так печально и в то же время обыденно, что мы вынуждены больше говорить о силе дара и воображения, с помощью которого писательница создавала свои произведения, чем о насыщенной событиями жизни, дававшей обилие впечатлений....

Шарлотта Бронте родилась 21 июня 1816 года, в Торнтоне, в Йоркшире, (Англия) в семье священника Патрика Бронте и его супруги Мэри. Кроме Шарлотты в семье было еще пятеро детей. В 1820 году семейство Бронте переехало в Хоуорт, глухое местечко в Средней Англии, где Патрик Бронте получил небольшой приход. Там, в 1821 году, и скончалась Мэри Бронте, оставив сирот на руках незамужней свояченницы и супруга. После смерти жены отец Патрик, некогда веселый человек, любивший напевать по вечерам красивые духовные песни, сочинявший стихи, (он даже выпустил два небольших томика на свои скудные средства!) замкнулся в себе, помрачнел, забыв о стихах, песнях и улыбках: Он заботился, как мог, о воспитании детей и их образовании. Дочерей - Марию, Элизабет, Шарлотту и Эмилию он отдал в сиротский приют Коун -Бридж, но условия там были столь суровыми, что вскоре две старших девочки - хрупкие и болезненные от рождения, скончались от скоротечной чахотки! На кладбище Хоуорта появились еще два холмика с фамилией "Бронте". Перепуганный отец забрал Эмилию и Шарлотту из пансиона и отныне их воспитанием и образованием занималась строгая тетушка, а точнее сказать - книги из библиотеки отца. Патрик Бронте дорожил библиотекой и тщательно составлял ее, выписывая из Лондона порой очень дорогие книги. Он не запрещал детям читать их, но взамен требовал полного подчинения строгому распорядку дня и соблюдению строжайшей тишины во время его занятий! Он так тщательно и нервно готовился к своим суровым проповедям, что его отвлекал малейший шум!

Кроме того, он принимал прихожан с жалобами и просьбами, так что дети не могли слишком громко разговаривать или бегать по всему дому с мячом и куклами, хотя им этого иногда так хотелось!

Взамен запретной беготни маленькое семейство Бронте отыскивало для себя другие, не менее увлекательные занятия: придумывания пьесы для домашнего кукольного театра, выпуск собственного литературного журнала....

Декорации к пьесам обычно рисовал самый младший и обожаемый всеми брат Бренуэлл, чей дар тонкого портретиста и художника проявился очень рано. Первая из пьес называлась "Молодые люди" и повествовала о сказочных солдатах, совершающих подвиги во имя Наполеона Бонапарта и Герцога Веллингтона. Пьеса эта шла в доме Бронте целый месяц, пока не надоела. Правда, зрителем была только старая ворчунья - служанка Табби. Но дети и ее присутствию были рады несказанно!

А отец по - прежнему - молчал, обедал в одиночестве, писал свои проповеди, отдавал резким голосом приказания кухарке, а иногда в порыве безотчетной тоски, больше похожей на безумие, выскакивал во двор и палил в воздух из старинного ружья. Пока не заканчивались патроны!

Взамен быстро надоевших пьес и драм неугомонная Шарлотта, ставшая после смерти двух сестер самой старшей, вскоре придумала новую забаву: каждому раздала по воображаемому острову, попросила населить его персонажами, а приключения и повседневную жизнь на этих волшебных островах записывать в маленькую книжечку- журнал или каждый вечер рассказывать вслух по очереди. Так возникла волшебная страна Ангрия, прообраз, исток поэтического мира всех трех сестер Бронте. В Ангрии были рыцари и волшебники, герцоги и пираты, прекрасные дамы и жестокие королевы: Герцог Заморна, властитель Ангрии, не только успешно воевал, но и плел искусные любовные интриги, в описании и выдумывании которых Шарлотта была большой мастерицей! Сидя в маленькой комнатке на втором этаже и глядя в окно, она не замечала теперь унылости пейзажа, низких серых туч, порывов ветра. Она полностью погружалась в Мир придуманных страстей своего героя. Она, порой, уже и сама не знала, что реальнее: Скучная серая жизнь Хоуорта или бурная летопись Ангрии?! "Мало кто поверит,- записывала она в дневнике, что воображаемая радость может доставить столько счастья!"

Однако Патрику Бронте не очень нравилось, что дети, так и не получив серьезного образования, растут черезчур тихими и замкнутыми. Он решился отправить одну из дочерей в прекрасно зарекомендовавший себя пансион Маргарет Вулер, славившийся передовыми и гуманными (там не применяли телесных наказаний!) методами воспитания. Эмилия ехать в пансион отказалась. Уехала Шарлотта. Впоследствии, она с огромной нежностью и теплотой вспоминала время, проведенное в Роухеде, в пансионе Вулер, где она получила не только серьезное образование, окончательно развившее ее природный дар сочинительства, но и верных подруг, поддерживающих ее всю жизнь. В 1832 году она закончила его, а с 1835 по 1838 гг. работала в нем же учительницей французского языка и рисования. Весь учительский опыт, педагогические размышления вдумчивой и любящей учениц мисс Бронте, был отражен позже на страницах ее романов.

Этот же пансион в 1838 году блестяще закончила и самая младшая из сестер, Энн, к тому времени уже тоже начавшая заниматься писательским трудом.

От природы все Бронте обладали веселым, живым и трудолюбивым характером, им нравилась музыка, пение, остроумные и оживленные беседы, разгадывание шарад и головоломок. Возвращаться в" дом - тюрьму, открытую всем ветрам" (Р.Фокс) сестрам, ох как не хотелось! Они нашли было выход: Шарлотта занялась осуществлением проекта будущей "частной школы трех сестер Бронте в Хоуорте" (рассчитывала на наследство от тетушки и свои маленькие накопления), а Энн удалось выхлопотать место гувернантки в богатой семье Робинсонов. Туда же был пристроен и Бренуэлл, после его неудачной попытки покорить своим мастерством художника элегантно - капризную лондонскую публику. Выставка его рисунков была жестоко раскритикована в одной из столичных газет, Бренуэлл от огорчения запил, промотал все оставшиеся деньги, которые по крохам собирали отец и сестры и вернулся в Хоуорт, выдумав красочную легенду о том, как его ограбили.

Поступив же на место домашнего учителя рисования в семью Робинсонов, Бренуэлл вскоре не придумал ничего лучшего, как влюбиться в хозяйку дома и пылко признаться ей во всем. Миссис Робинсон возмутила дерзость "учителишки",Бренуэлл был с позором выдворен из дома, вместе с ним потеряла место и Энн.

Происшествие это окончательно вывело Бренуэлла из равновесия, помимо ежедневного пьянства он пристрастился к опиуму и жизнь в доме стала похожа на ад кромешный!

Все каждый день пребывали в постоянном напряжении, ожидании очередной дикой выходки брата! Денег на создание школы по - прежнему не хватало, о планах пришлось на время забыть, но сестры не сдавались!

В 1842 году Шарлотта и Эмилия Бронте отправились для совершенствования знаний в педагогический пансион Эгера, в Брюссель. Деньги на поездку дала крестная мать Шарлотты.

Надо сказать, что Шарлотта Бронте отправились в Бельгию не только за знаниями, подтверждавшими звания учительницы, но и в попытке забыть о симпатичном и обаятельном помощнике Патрика Бронте- молодом священнике Уильяме Уэй

тмене, сильно заитересовавшем ее и и разбившем навсегда сердце младшей, Энн. Уильям был хорошо образованным человеком, прекрасным и чутким другом: но, вот беда: он был помолвлен с другой! Шарлотта, соперничающая с сестрой за внимание Уильяма, опомнилась первой, стараясь спрятать свои собственные чувства, как можно дальше. Но ситуации это никак не изменило. Уильям в ответ на признание Энн лишь подтвердил свою любовь к другой. Шарлотта уехала. Вскоре после отъезда она узнала, что Уэйтмен женился, а еще через год услышала о его безвременной кончине.

"Страстная любовь - безумие, и,как правило, без ответа остается!" - горько поучала в одном из писем Шарлотта безнадежно влюбленную сестру. Она имела право говорить так.

Ее саму закружил вихрь безумно - безответной страсти к женатому человеку, месье Полю Эгеру, хозяину пансиона, отцу пятерых детей. Умному вспыльчивому, обаятельному и в то же время эгоцентрично - жесткому французу Эгеру сначала понравилось пылко- восторженное обожание Шарлотты, девушки "очень умной и серьезной, но с черезчур чувствительным сердцем и воображением без границ!" Очень скоро месье Эгер начал раскаиваться в том, что поощрял влюбленность Шарлотты, а когда тайна ее сердца была разгадана и мадам Эгер, то и вовсе охладел к ученице, всячески старался ее избегать. Жизнь в пансионе, бок об бок с любимым человеком, который не замечал ее на расстоянии и двух шагов, стала для впечатлительной, ранимой Шарлотты невыносима! Но, обладая твердым характером, она спокойно собрала вещи, тщательно упаковав все мелкие подарки и записки любимого, попрощалась с обитателями пансиона, и только после этого известила самого Эгера о своем уходе и отъезде из Бельгии. Тот казался растерянным, но не удерживал "странную малютку - гувернантку". Пусть уезжает вместе со своей молчуньей - сестрицей, все время что -то пишушей в блокнотике -тетрадке! Ему - спокойнее. Закончится ревность мадам Эгер, не так уж беспричинной! Оно, конечно, все хорошо, но зачем столько пыла в обыкновенном флирте?!

Шарлотта вернулась домой с разбитым сердцем. Эмилия витала где -то в грезах и облаках, беспрерывно что - то писала: Энн тоже задумчивой тенью бродила по дому. Брэнуэлл продолжал пить, а в кратких перерывах между запоями хватался за кисти и краски:Временами Шарлотте хотелось в голос рыдать от тоски! Она с трудом сдерживала себя. А вечерами садилась к столу и выливала все свои чувства в письмах к любимому. Письмах, которые она не отправляла ему, потому что знала: не получит ответа: В одном из них есть такие строки: "Месье, беднякам немного нужно для пропитания, они просят только крошек, что падают со стола богачей. Но если их лишить этих крох, они умрут с голода. Мне тоже не надо много любви со стороны тех, кого я люблю: Но Вы проявили ко мне небольшой интерес: и я хочу сохранить этот интерес, я цепляюсь за него, как бы умирающий цеплялся за жизнь!"

Что можно добавить к этому пронзительному крику души, смертельно раненной любовью?: Да ничего. Растерянно промолчать: Писем - ярких, порывистых, наполненных эмоциями, чувствами, желаниями и страстью - после смерти Шарлотты был найден целый ящик.. Она писала их каждый вечер, мысленно разговаривая с любимым человеком!*

(*На русском языке не публиковались, известны - отрывочно.- Автор.)

Думается, что писать роман "Учитель" - "биографию" своего чувства к Эгеру - Шарлотта и решилась -то только потому, что страстно желала освободить душу от гнетущей тоски, отвлечь ее от бездны безумия, чтобы не слышать надрывного кашля вечно простывающей Энн, пьяных песен Бренуэлла, глухого бормотания молитв и псалмов в комнате отца.

Как - то она случайно открыла альбом Эмилии и с восторгом прочла ее стихи, непохожие на обычную женскую поэзию - слишком стремительные, яркие, лаконичные. Шарлотту все это настолько поразило, что она решила издать сборник поэзии сестер за свой счет, скрыв истинные женские имена под псевдонимом:" Братья Белл". На пищущих женщин в те времена смотрели косо, да и слишком хорошо помнила Шарлотта отповедь знаменитого Роберта Саути, которому она послала несколько лет назад свои стихи. Саути разбранил их и посоветовал Шарлотте заниматься истинно женским делом: выйти замуж и вести дом, а в литературный мир не соваться! Сборник стихов "братьев Белл" вышел в свет в мае 1846 года.

Он заслужил высокую оценку критики. Особенно были отмечены стихи Элиса Белла (Эмилии).

Окрыленная успехом, Шарлотта решила напечатать книгу прозы "братьев Белл". К публикации она предложила три вещи: свой роман "Учитель", "Грозовой перевал" - Эмилии и "Агнес Грэй" - Энн. Ее собственный роман был отвергнут, книга Эмилии не замечена критикой* (*Её ждал оглушительный успех уже после смерти двадцатилетней романистки. Роберт Фокс назвал эту книгу "манифестом английских гениев" - так высоко воспарил на страницах романа о трудной, но истинной любви красивый, вечно мятежный дух Эмилии, к тому времени уже смертельно больной! Но это - отдельная история. - автор), а вот роман Энн встречен критикой и читателями весьма благожелательно.

Шарлотта, больше радуясь успеху сестры, чем сокрушаясь о своем провале, проявила огромную силу духа, уже 16 октября 1847 закончив новый роман "Джейн Эйр" - историю маленькой гувернантки, бедной и некрасивой, сумевшей завоевать сердце богатого, почти разочарованного в жизни, хозяина замка с башнями - Э. Рочестера.

Не будем пересказывать здесь содержание книги, которую весь мир знает наизусть и читает уже второе столетие! Она романтична и сказочна, эта книга, и в то же время настолько реальна и трагична, что отрваться от нее невозможно до последней страницы: Читаешь ее и незаметно осознаешь, что любовь, симпатия к маленькой и худенькой женщине, неизменно одетой в черное, с огромными глазами впол -лица, незаметно и навсегда закрадывается в твое сердце, как и любовь к загадочной и далекой Англии, с неизменными ее туманами, холмами, зарослями тисса и шиповника, с ее вечно -зелеными лужайками, прозрачной прохладой озер и краснокирпичными или серокаменными башнями замков:. В которых живут - может и до сих пор!- люди, подобные маленькой, любящей, мужественной Джейн и ироничному, блестяще - светскому и глубоко несчастному Эдварду Рочестеру.

Роман Шарлотты имел оглушительный успех, несколько издательств соперничали друг с другом в приобретении прав переиздания. У. Теккерей пригласил Шарлотту в Лондон, искренно восхищаясь ее талантом и желая познакомиться с нею.

Шарлотта, благодаря его приглашениям, несколько раз побывала в столице, познакомилась с литераторами и издателями, посетила лекции Теккерея об английской литературе (в 1851 году).

После прочтения ее второго романа - "Городок" - о судьбе незаурядной девушки Люси Сноу, пережившей несчастную любовь, но сохранившей не сломленный и гордый дух,- он написал поразительные слова о Шарлотте Бронте, которые очень редко цитируются:

"Бедная женщина, обладающая талантом! Страстное, маленькое, жадное до жизни создание, храброе, трепетное, некрасивое: Читая ее роман, я догадываюсь, как она живет, и понимаю, что больше славы и всех других небесных сокровищ она хотела бы, чтобы какой - нибудь Томкинс любил ее и она любила его!:"

Шарлотта все еще надеялась встретить любовь, залечить старые раны. Она серьезно увлеклась издателем Смиттом, тот отвечал взаимностью. К тому времени Шарлотта похоронила брата Бренуэлла (октябрь 1848 г), любимую Эмилию (18 декабря того же 1848 -го года!), была всерьез озабочена здоровьем угасающей, хрупкой Энни. Вместе со Смиттом они возили Энни на морские купания, в Скарборо, (Шотландия) но это не помогло. Она пережила Эмилию только на полгода: Шарлотта осталась совсем одна, не считая старого отца, потерявшего от горя последние силы!

Но что - то все время останавливало Смита. Он не решался сделать предложения. Они великолепно, с полуслова, понимали друг друга, говорили часами о чем угодно! Но "Томкинсом" для Шарлотты Смитт стать так и не смог. Это была еще одна драма застенчивой и гордой Чалотти, как звал он ее!

Окончательно измучавшись от одиночества, Шарлотта дала согласие на брак преемнику своего отца по приходу Артуру Николлсу- Бейллю. Любила ли она его? Сказать точно невозможно: Она всегда воспитывалась в строгой традиции жертвенности семейному долгу и чести. Все пять месяцев своего недолгого замужества старательно выполняла обязанности супруги пастора и хозяйки дома. Свободно заниматься творчеством уже не могла.

Тайком пыталась что-то писать и прятала в стол. Незадолго до ее смерти вышел из печати роман "Шерли", с интересом встреченный и публикой и критикой.

С надеждой ждали новых взлетов таланта Бронте. Но надежды не сбылись. 31 марта 1855 года не стало той, которую Артур Николлс - Бейлль назвал " лишь дочерью и женою пастора" Со времени ее смерти прошло сто с лишним лет, но люди по - прежнему приезжают в Хоуорт, в маленький домик - музей "феи - писательницы" Шарлотты Бронте, чьи отец и муж были " :лишь скромными сельскими священниками:" (Брокгауз и Ефрон. Биографии.т. 2)

* Творческое наследие писательницы составляют четыре крупных романа, стихотворения и два больших тома переписки. Ее письма П. Эгеру были изданы в начале 1990 - х годов в Англии и США и стали заметным событием в литературном мире. В России, современному читателю, большинство стихотворений и переписка Ш. Бронте неизвестны. Роман "Учитель" после 1857 года, повторно переведен лишь совсем недавно. Роман "Шерли " не переиздавался вообще.

ЭМИЛИ БРОНТЕ
(1818-1848)

ЭНН БРОНТЕ
(1820-1849)

Шарлотта и Эмили Бронте - английские писательницы, родные сестры: Шарлотта - псевдоним Каррер Белл - автор романов "Джейн Эйр" (1847), "Шерли" (1849), Эмили - автор романа "Грозовой перевал" (1847) и стихов, Энн - автор романа "Агнес Грей" (1847) и стихов.

Надо же такому случиться, что в семье пастора Патрика Бронте родились подряд три дочки, и все три были помечены божественной печатью литературного дара, и все были глубоко несчастны, потому что слишком отличались от окружающих, имели хилое здоровье и не имели детей - случай в истории уникальный. Чего только не понаписали критики и исследователи о сестрах за сто с лишним лет, какими только способами не разгадывали они этот феномен - и к фрейдизму примеряли, и воспитательные методы в доме пастора детально анализировали, и даже географический фактор английского графства Йоркшир, где жили знаменитые сестры, не обошли вниманием. Но чудо семейства Бронте по-прежнему таит в себе какую-то возвышенную, недоступную и немного жуткую загадку. Судите сами, природа, как двуликий Янус, наделила сестер Бронте щедрым писательским даром, но никому из шестерых детей пастора не дала она возможности иметь наследника. Род Патрика Бронте прекратился вместе с ним, ибо ему единственному дано было пережить всех своих многочисленных домочадцев. Сегодня в старинный дом в Хауорте приходят туристы, чтобы своими глазами осмотреть скромную обитель, в которой практически всю жизнь провели знаменитые сестры. Все сохранилось, все на своих местах, словно древний, измученный одиночеством хозяин только что отлучился: софа, где умерла Эмили, серо-зеленое платье Шарлотты с узкой талией и широкой юбкой, ее неправдоподобно маленькие черные туфли, миниатюрные, исписанные бисерным почерком первые самодельные книжки сестер Бронте. На втором этаже еще можно разглядеть еле заметные, нацарапанные карандашом по известке линии - остатки детских рисунков.

Окно самой тесной комнатушки выходит на кладбище. Угрюмый пейзаж с поросшими мхом надгробьями навевает меланхолическую мысль о бренности земного бытия и суетности всего человеческого.

Скорбный список на каменной плите открывает хозяйка дома Мария Бронте. Старшей дочери было всего лишь семь лет, младшей Энн - несколько месяцев, когда в адских мучениях умерла мать. Чтобы дети не слышали стонов больной, их отправляли гулять под присмотром старшей сестры, а Патрик, стиснув зубы, заглушая крики умирающей жены, с остервенением пилил ножки стульев в своем кабинете. Понятно, что детские впечатления маленьких Бронте слишком далеки были от радужных, к тому же и пастор англиканской церкви, многодетный отец, не отличался добрым нравом. Оставшись с шестью малолетними детьми на руках (пятеро девочек и один маль-чик), Патрик возложил заботу о малышах на сестру покойной - равнодушную, спокойную тетушку. Властный, эгоцентричный, пре-выше всего ценивший собственный покой, Патрик редко снисходил до общения со своими чадами, большую часть времени проводя в гостиной, где в одиночестве обедал или готовился к проповеди. Когда же тоска становилась нестерпимой, Патрик в припадке отчаяния выскакивал во двор и стрелял в воздух.

Детей в семье воспитывали пуритански, не оказывая ни малейших поблажек. Пища была спартанская, одевали их всегда в темное - однажды отец сжег сапожки одной из девочек по причине слишком яркого цвета. Некому было задуматься и об их здоровье. Желая дать дочерям мало-мальское образование, Патрик отправил Марию, Элизабет, Шарлотту и Эмили в 1824 году в частный пансион Коуэн-Бридж, Здесь девочки столкнулись с изощренной жестокостью и садизмом воспитательниц, прикрываемыми лицемерными заботами о благонравии детей. Голод и холод стали обычными спутниками пансионерок. Однажды больную старшую сестру заставили подняться с постели, а когда она с трудом добралась до столовой, ее за опоздание лишили завтрака. Вскоре Мария скончалась от скоротечной чахотки, едва дожив до десяти лет. И хотя директор Коуэн-Бридж, мистер Уилсон, полагал, что ранняя смерть - самое лучшее, что может выпасть на долю человека (тогда он безгрешным ангелом предстанет перед Создателем), но когда слегла вторая Бронте - Элизабет, он всерьез озаботился репутацией школы и поспешил отослать "хлипких" сестричек домой. Элизабет, правда, это уже не спасло.

После ужасов частного пансиона жизнь на просторах Хауорта показалась Шарлотте и Эмили раем. По крайней мере, во внутренний их мир никто не вмешивался, не было неусыпного контроля воспитательниц. Ни тетушка, ни отец не посягали ни на эмоциональную сторону детских душ, ни на досуг своих подопечных. Между тем в пуританском, тихом доме Бронте разыгрывались жаркие, невидимые взрослым страсти, которые все стремительнее заполняли страницы первых самодельных блокнотиков детей.

Кто научил их писать, кто надоумил погрузиться в придуманные миры и общаться с вымышленными героями? Известно, что еще до рождения детей Патрик Бронте издал два тома стихов, которые "предназначались главным образом для низших сословий", однако, обремененный семьей, после смерти жены, пастор и думать позабыл о прошлых писательских опытах, да и литературные достоинства его поэзии представлялись весьма сомнительными. Скорее всего, дети взялись за перо, чтобы выпустить на волю свою фантазию, которую душили однообразные будни хауортского дома. Оказывается, иногда непредсказуемо благодатные плоды приносит и полное безразличие к своим чадам.

Поначалу сестры увлеклись сочинением пьес, причем первая -"Молодые люди" - придумывалась и разыгрывалась во время игры в деревянные солдатики. Детское воображение работало мгновенно, роли и образы были моментально поделены. Шарлотте (теперь, после смерти двух сестер, она стала старшей) достался самый красивый, самый высокий солдатик, настоящий герой, которому тут же было дано имя герцог Веллингтон. Воин Эмили получил прозвище Серьеза, самой маленькой Энн достался Пажик, а брат Брэнуэлл назвал своего солдатика Буонапарте. Драма "Молодые люди" успешно шла в хауортском доме (правда, без единого зрителя) целый месяц, пока не надоела, причем из нескольких десятков импровизированных вариантов был выбран самый последний и записан, после чего творение благополучно забылось, а вдохновение устремилось к новым художественным горизонтам. Однажды декабрьским метельным вечером дети скучали у кухонного очага, поссорясь с экономной старой служанкой Табби, которая решительно не желала зажигать свечу. Долгую паузу нарушил Брэнуэлл, лениво протянув: "Не знаю, чем заняться". Эмили и Энн тут же присоединились к брату. Старуха посоветовала всем пойти спать, но какой же ребенок послушно поплетется в кровать, когда даже в такой однообразной жизни всегда есть для него что-нибудь интересненькое. Нашла выход из положения девятилетняя Шарлотта: "Что, если у нас у всех будет по своему острову?" Игра быстро захватила всех, и вот уже в маленькой книжечке детским почерком расписываются новые роли и коллизии - "Островитяне".

Забавы с драмами постепенно увлекли сестер Бронте в особый, придуманный ими самими мир. Шарлотта и Брэнуэлл обрели страну грез, Ангрию, где каждый день совершал геройские, а иногда и преступные деяния своенравный, жестокий и обольстительный герцог Заморна. Старшая сестра доверила брату войны героя, сама же занялась сложными любовными интригами Заморны. Сидя в маленькой спальне на втором этаже и глядя в окно, выходящее на кладбище, Шарлотта вряд ли видела серые каменные надгробья, погрузившись в мир придуманных страстей героя. Она, вероятно, уже сама не знала, что реальнее: скучная повседневность Хауорта или бурные события, происходящие в фантастической Ангрии. "Мало кто поверит, - записала она в дневнике, - что воображаемая радость может доставлять столько счастья".

Но Патрик Бронте по-прежнему был озабочен тем, что ему не удалось решить проблему образования дочерей. Эмили после ужасов частного пансиона наотрез отказалась покидать Хауорт, да и денег у сельского пастора было так мало, что даже на устройство одной Шарлотты в приличное заведение Маргарет Вулер пришлось разжалобить крестную. Пансион в Роухеде, где старшая Бронте готовилась стать гувернанткой, славился в округе своими гуманными методами воспитания и хорошим образованием. Кроме того, Шарлотта обрела здесь подружек, которые впоследствии поддерживали ее в трудные минуты всю жизнь.

Пока старшая сестра полтора года жила в пансионе, младшие, Энн и Эмили, очень сблизились. Брэнуэлл, чей статус единственного сына, а также бесспорный ум внушал девочкам уважение, не был склонен разделять игры сестер. Тогда-то Энн и Эмили придумали свое соперничающее королевство Гондал. Это, конечно, было сродни мятежу, но мало-помалу Гондал приобрел независимость от Ангрии, и когда возвратилась Шарлотта, младшие сестры уже вовсю фантазировали автономно. Гондал представлял собой огромный скалистый, обдуваемый холодными ветрами остров в северной части Тихого океана. Этот край сестры населили людьми сильными, свободолюбивыми, наделив их богатым воображением и бурными страстями. Здесь, как и в Ангрии, не утихала вражда, плелись интриги, зрели заговоры, велись войны, совершались великие подвиги и кровавые злодеяния. Это был мир, наполовину созданный буйной фантазией подростков, наполовину вычитанный из книг Вальтера Скотта и Анны Радклиф.

Со временем фантазиям сестер стало тесно соседствовать друг с другом. Подросшая Энн вскоре оставила свое королевство, Эмили придумала новый, расположенный в тропических широтах остров Гаалдин. Многие впечатлительные дети углубляются в придуманный им мир, но мало кто так и остается в нем пожизненно: Эмили превратила детский миф в почву и арсенал для своей поэзии. Она рано начала писать стихи, не помышляя быть услышанной: возможно, при ее скрытности поэзия была единственным способом самовыражения. Значительная часть стихов Эмили связана с мифом о Гондале. Главная героиня - "роковая женщина" королева Августа Джеральдина Альмеда. Высокомерная, жестокая, деспотичная, она несет гибель своим мужьям, возлюбленным, детям. И если экзальтированная, нелюдимая Эмили осталась пленницей сказочных стран на всю жизнь, то для Энн путешествие в фантастический мир было интересной, увлекательной, но все же детской игрой. Как и старшие сестры, Энн не отличалась крепким здоровьем, веселостью и легкомыслием, но при всей своей нежности и склонности к рефлексии Энн в большей степени, чем другие, была наделена душевной силой и стойкостью. И если следующая попытка получить профессию гувернантки в пансионе мисс Вулер для Эмили снова закончилась неудачей (она не могла жить вне родного дома, "в чужих людях"), то Энн в 1838 году с отличием завершила обучение.

Идеальное представление о викторианской девушке включало безоговорочную жертвенность во всем, что касается семьи - именно так и воспитывались сестры Бронте. Шарлотта и Энн, едва достигнув совершеннолетия, отправляются на нищенские, унизительные "гувернантские хлеба". Однако даже здравомыслия Энн не хватает для того, чтобы прижиться в новой должности, столь тяжелой представляется положение воспитательницы в богатом доме и столь неприспособленными к жизни выросли будущие писательницы.

Еще более беспомощным, чем сестры, оказывается единственный сын Патрика Бронте - Брэнуэлл. А ведь он от природы был не менее одарен, чем его сестры - имел талант художника и писателя. Вероятно, возлагая на него много надежд, Патрик Бронте просто-напросто "перегнул палку" и впечатлительный юноша сломался под грузом ответственности. Попытка Брэнуэлла покорить Лондон своими рисунками не удалась, мало того, брат вернулся вскоре в Хауорт, растратив все семейные деньги, которые ему собирали по крохам сестры, и придумав красочный рассказ о собственном ограблении. Однако впечатления большого города неожиданно усилили амбиции болезненного юноши, теперь он убеждал окружающих, что настоящее призвание его вовсе не живопись, а литература, и с самомнением провинциала Брэнуэлл написал письмо редактору знаменитого в то время журнала с предложением сотрудничества. Естественно, что ответом было презрительное молчание. Неудача постигла старшего Бронте и в создании собственной художественной студии. Место домашнего учителя в богатом доме Робинсонов брату выхлопотала Энн, которая, наконец, смогла прижиться в роли гувернантки у новых хозяев. Но Брэнуэлл разрушил и это хрупкое благополучие. Он влюбился в миссис Робинсон, признался ей в своем чувстве, домогался взаимности и после того, как та сообщила обо всем мужу, был выдворен из хозяйского дома. Вместе с ним хорошую работу вынуждена была оставить и Энн.

Несчастная любовь вывела болезненную натуру Брэнуэлла из равновесия. Он ударился в горькое пьянство, и жизнь в Хауорте превратилась с тех пор в сплошной кошмар: любимый брат с быстротой снежного кома катился с горы в пропасть, впадая в депрессию, и в конечном счете - безумие. Вообще, все семейство Бронте сопровождало фатальное невезение в личной жизни. Эмили ни разу не познала радости любви. Даже появление в Хауорте обаятельного священника Уильяма Уейтмена, которое вызвало у обитателей Женской половины дома веселое возбуждение, так как молодой человек успевал оказывать равное внимание всем девицам, не тронуло души загадочной Эмили. В произведениях средней сестры Бронте читатель найдет множество строк о любви, однако чувство это у нее хотя и пылкое, но умозрительное. У нее нет даже косвенного объяснения, что ей просто не в кого влюбиться, так как круг знакомств ограничен. Создается впечатление, что у Эмили не было потребности в любимом человеке или сексуальной привязанности. Отсюда вовсе не следует, что страсть чужда была ее природе, но просто страсть эта не сосредоточивалась на конкретных людях, а пребывала, как и ее душа, в заоблачных мирах вымышленного мифа.

Зато Энн и Шарлотта весьма бурно прореагировали на нового помощника отца, стараясь обратить его внимание на себя. Несмотря на очень заурядную внешность, Шарлотта отличалась чрезвычайной требовательностью, и к тому времени уже отвергла притязания на ее руку и сердце скромного брата своей подруги. Она честно объяснила ему, что ее не привлекает брак без любви, и сама она, особа "романтически настроенная и эксцентричная", вряд ли сможет влачить скучные дни жены сельского священника. Однако подобная самооценка не помешала ей вскоре соперничать с младшей сестрой за внимание Уильяма Уэйтмена, который также носил духовный сан. Но в отличие от прежнего претендента, молодой помощник преподобного Патрика Бронте был не только красив, но еще и чертовски обаятелен и умен. Приятные беседы, прогулки по вересковым полям Хауорта, ужины при свечах сделали серую жизнь дома неожиданно наполненной и яркой. Увы, Шарлотта первой опомнилась, стараясь спрятать свои чувства как можно подальше, при этом горько поучая младшую: "Страстная любовь - безумие и, как правило, остается без ответа". К сожалению, она оказалась права - Уильям Уэйтмен был уже помолвлен. Однако в жизни Энн это чувство стало первым и единственным. По странному стечению обстоятельств рок, довлеющий над семейством Бронте, не обошел и молодого обольстителя - через два года после встречи с сестрами он скончался. Весной 1841 года Шарлотта, как ей казалось, нашла выход из монотонного, скудного существования. А что если три сестры Бронте откроют свою школу, тогда придет конец зависимости от чужой воли и капризов. Тетушка после некоторых колебаний согласилась субсидировать предприятие. Для усовершенствования познаний в феврале 1942 года Шарлотта и Эмили направились в Бельгию. Пансион Эгеров, куда они прибыли, производил благоприятное впечатление: уютные комнаты для отдыха и учебы, прекрасный сад с розовыми кустами, в котором пансионерки, гуляя, непринужденно внимали учителю.

Сама мадам Эгер, мать четверых детей, любила, сидя в цветнике и занимаясь шитьем для очередного младенца, принимать выученные уроки воспитанниц. Словом, после аскетического, жесткого Йоркшира сестры Бронте с изумлением вдыхали тонкий, чувственный запах французских роз. На самобытную Эмили, правда, никакие соблазны влияния не оказали. Она прекрасно училась, по-прежнему очень скучала по дому и, когда через полгода после начала учебы умерла тетушка, с легким сердцем покинула гостеприимный пансион. Зато Шарлотту опьянила страстная романтическая любовь к своему наставнику мсье Эгеру. Впечатлительная, воспитанная на книгах Шарлотта в этой любви невольно воспроизвела популярный в середине XIX века сюжет Гете. Преклонение Миньоны перед Майстером не только умиляло тогдашних читательниц, оно казалось идеалом отношений между женщиной и мужчиной.

Господину Эгеру, мужу хозяйки пансиона, человеку умному, вспыльчивому и очень требовательному, поначалу чрезвычайно импонировало преклонение английской девицы, ее восторженность перед ним, тем более что девица-то оказалась совсем не дурочкой, а ее странная сестра и того более поразила степенного мсье Эгера: "Ей следовало бы родиться мужчиной - великим навигатором, - спустя годы написал об Эмили Эгер. - Ее могучий ум, опираясь на знания о прошлых открытиях, открыл бы новые сферы для них; а ее сильная царственная воля не отступила бы ни перед какими трудностями или помехами, рвение ее угасло бы только с жизнью".

Пылкие чувства Шарлотты вскоре перестали быть тайной для многодетной супруги мсье Эгера, незадачливый муж старался избегать влюбленной ученицы, а бедная романтическая девушка искренне страдала от того, что ее чувство безответно. Ее воображение питалось крохами воспоминаний о полувзглядах, кивках, оброненных фразах. Между тем у Эгеров родился пятый ребенок, что давало право мадам держаться с покинутой соперницей холодно и отчужденно. Заметно потеплело в ее глазах только тогда, когда Шарлотта сообщила о своем непреклонном решении покинуть пансион.

Дома Шарлотту охватила страшная тоска по любимому. Ее могли спасти только письма - иллюзорные беседы с желанным человеком, и она взялась за перо. Что ж! Она ничего не придумала нового, кроме обычного женского вскрика, обращенного к уже "глухому" равнодушному человеку: "Мсье, беднякам немного нужно для пропитания, они просят только крошек, что падают со стола богачей. Но если их лишить этих крох, они умрут с голода. Мне тоже не надо много любви со стороны тех, кого я люблю... Но Вы проявили ко мне небольшой интерес... и я хочу сохранить этот интерес - я цепляюсь за него, как бы цеплялась за жизнь..." На полях этого письма ее учитель записал фамилию и адрес своего сапожника и счел разумным не отвечать своей экзальтированной корреспондентке.

К середине 1940-х годов жизнь сестер Бронте стала особенно беспросветной, безрадостной и пустой. Еще кровоточила любовная рана Шарлотты, умер молодой Уэйтмен, затею собственной школы пришлось оставить после смерти тетушки, но самым больным местом семейства Бронте стал Брэнуэлл. Пристрастие к опиуму и спиртному доводило его до исступления. Дни и ночи в Хауорте были отравлены ожиданием дикой выходки с его стороны, весь дом жил в невероятном напряжении. И вновь путь к свету указала старшая Шарлотта, единственная из всего семейства не утерявшая жизненной энергетики. Осенью 1845 года она случайно обнаружила тетрадь Эмили, в которой оказались стихи, чрезвычайно удивившие старшую сестру: они "не походили на обычную женскую поэзию... были лаконичны, жестки, живы и искренни... Моя сестра Эмили была человеком необщительным, и даже самые близкие и дорогие ей люди не могли без спросу вторгаться в область ее мыслей и чувств. Несколько часов потребовалось, чтобы примирить ее со сделанным мною открытием, и - дней, чтобы убедить, что стихи ее заслуживают опубликования".

Идея Шарлотты оказалась проста: почему бы не объединить стихи, написанные всеми тремя сестрами, в единый поэтический сборник. При этом согласие Эмили было совершенно необходимым, потому что именно ее стихи представляли наибольший художественный интерес. Надо сказать, что Шарлотта уже имела некоторый опыт общения с литературным миром, несколько лет назад она послала собственные вирши знаменитому поэту так называемой "озерной школы" - Саути. Мэтр ответил: "Праздные мечтания, в которых вы ежедневно пребываете, способны нарушить покой вашего ума, и, поскольку обычные дела покажутся вам пошлыми и никчемными, вы почувствуете себя неспособной к их исполнению, не сумев стать пригодной к чему-нибудь еще. Литература не может быть уделом женщины и не должна им быть. Чем больше женщина занята свойственными ей обязанностями, тем меньше у нее остается досуга для литературы..." Мысль Саути была прозрачна, как христова слеза: к чему женщине заниматься поэзией, когда природой она предназначена для другого. И так он уверился в непогрешимости своего мнения, что даже похвастался в письме одному знакомому, как наставил на путь истинный заблудшую девичью душу: "Кажется, она старшая дочь пастора, получила хорошее образование и похвально трудится гувернанткой в какой-то семье..."

К великому счастью, мир наш гораздо интереснее, чем людское представление о нем, и никто, даже знаменитый поэт, не знает, сколь "неисповедимы пути господни". Умиротворенное самомнение подвело Саути. "Бедная девица" не только занялась литературой вопреки мудрости житейской, но еще и добилась успеха и славы.

Однако спустя почти десять лет после переписки с поэтом, Шарлотта, которой уже было тридцать, решила не афишировать то, что она женщина, чтобы не раздражать читателя. В мае 1846 года за ее авторский счет вышла первая книга сестер Бронте: "Стихотворения Керре-ра, Эллиса и Эктона Беллов". "Братья", были отмечены в статье солидного литературного критика, но самой высокой похвалы удостоился, конечно, Эллис Белл (Эмили), "беспокойный дух" которого произвел на свет "столь оригинальные" стихотворения.

Успех окрылил Шарлотту, и она решила теперь напечатать книгу прозы "братьев Белл". Сама она предложила к публикации роман "Учитель", в основу которого, конечно же, положена история ее несчастной любви к мсье Эгеру. У Эмили был написан "Грозовой перевал", а Энн заканчивала "Агнес Грей". Каково же было разочарование старшей Бронте, когда ее роман не приняло ни одно издательство, зато работами младших заинтересовались. Особенно необычным, ни на что не похожим оказался "Грозовой перевал". Обратившись к миру английской провинции (другого она не знала), Эмили взглянула на него с непривычной точки зрения. Жизнь затерянной в глуши усадьбы предстала не патриархальной идиллией и не унылым стоячим болотом, а беспощадным поединком страстей. На диких вересковых пустошах, под хмурым северным небом писательница создала свой вневременной, мифический мир, в котором не было места мелким деталям, не было места частному "я". Презрев реальные страдания, реальные страсти, реального человека, Эмили обратилась к вымышленному сверхсуществу. Она и себя-то, по-видимому, считала свехчеловеком. Страдая психической неуравновешенностью, Эмили защищалась от окружающего враждебного мира бесконечным к нему презрением и отчуждением. Отношение ее к другим людям в первую очередь характеризовалось тем, что она ни в ком, кроме, пожалуй, Энн, не нуждалась - тип характера практически совершенно не встречающийся среди представителей женского пола. Зато и творчество Эмили Бронте представляется совершенно мужским - глобальные проблемы поиска Абсолюта, частное отставлено в сторону. А в это "частное" попала и нормальная человеческая любовь. Отношения мужчины и женщины в "Грозовом перевале" не страсть, не нежная дружба; это мистический союз, который означает столь тесное единение двоих, будто они обладают общей душой. По-видимому, о такой нераздельной идеальной общности мечтала Эмили в глуши Хауорта. Но кто бы мог ответить на ее притязания в далекой сельской провинции, занятой сугубо практическими делами? Где бы ей пришлось встретить родственную душу?

Роман Эмили был по достоинству оценен только в начале XX века. С. Моэм, классик английской литературы, включил "Грозовой перевал" в десятку лучших романов мира. "Манифестом английского гения" назвал книгу критик Р. Фоке. Известный литературовед Ф.-Р. Ливис причислил Эмили Бронте к великим авторам традиционного английского романа, отметив при этом уникальность и неповторимость ее дарования. Но все это произошло позже, при жизни же почести, признание и слава не коснулись имени Эмили Бронте. "Грозовой перевал", опубликованный в 1847 году, остался почти незамеченным, более того, рискнем предположить, что он и вовсе бы оказался забытым, не будь ошеломляющего успеха старшей сестры Шарлотты с ее новым романом "Джейн Эйр".

Потерпев неудачу с "Учителем", Шарлотта проявила незаурядную силу духа. В чем-в чем, а в своем литературном предназначении Шарлотта была непоколебимо уверена. В рекордно короткие сроки писательница создала новое произведение, а уже 16 октября 1847 года роман увидел свет. Успех был ошеломляющий: роман был написан с такой страстью, с такой искренностью, что не мог оставить читателя равнодушным. Главным открытием Шарлотты стал образ Джейн. Во многом автобиографичный, неброский, он разительно отличался от картинных романтических героинь того времени. История его создания начиналась в долгие, скучные вечера, когда весь дом в Хауорте отходил ко сну и ровно в девять Патрик Бронте запирал входную дверь. В такие часы сестры читали друг другу написанное за день, обсуждая все перипетии жизни, борьбы и любви своих персонажей. Рассказывают, что однажды Шарлотта заметила: почему героини романов нечеловечески прекрасны. "Но ведь иначе читателя не привлечешь", - возразили Эмили и Энн. "Вы ошибаетесь, - сказала Шарлотта. - Хотите, моя героиня будет некрасивой внешне, но по-человечески настолько интересной, достойной и привлекательной, что ее полюбят?"

Шарлотта знала, о чем говорила, - конечно, о себе, о своем затаенном желании любить, встретить близкого человека. А много ли красавиц ходит по земле, кому сие богатство досталось легко? Много ли этих счастливиц с роковыми глазами и неземными страстями, уверенных в себе и недоступных? Нет, Шарлотта прекрасно знала, с кем она будет делиться собственными чаяниями, к каким обиженным, тоскующим женским сердцам она обращается. И вот, прошло уже больше ста пятидесяти лет, а "Джейн Эйр" по-прежнему волнует читателей.

Биографическую подоплеку имеет и роман Энн "Агнес Грей". Написанный от первого лица, он рассказывает о событиях внешне малозначительных, о том, что пришлось пережить самой писательнице, будучи гувернанткой. В немногих дошедших до нас сведениях о характере и отношении к жизни Энн Бронте, как правило, подчеркивается ее кротость, меланхоличность, религиозность. Энн, по-видимому, оставшись в младенчестве сиротой, стала предметом особой заботы домашних, даже суровость Патрика Бронте смягчалась при виде своей младшей дочери. Но в отличие от сестер Энн была наделена большей стойкостью, практицизмом и трезвым взглядом на жизнь. Таковы и две ее книги, которые она успела написать за свою короткую жизнь.

Роман "Незнакомка из Уайлдфелл-Холла" - семейно-психологический. Он построен как раскрытие тайны главной героини Хелен, поселившейся с маленьким сыном Артуром в мрачном, давно покинутом владельцами старинном доме елизаветинских времен. Появление прекрасной незнакомки, назвавшейся миссис Грэхем, привлекает внимание жителей округи. Ее одиночество и независимость поведения разжигают интерес к ее прошлому. История Хелен и обстоятельства ее семейной жизни с Артуром Хандингдоном и положены в основу романа. В отличие от Эмили, Энн тщательно передает атмосферу среды, ощущение исторического конкретного времени путем воспроизведения мельчайших деталей быта, звучания речи, строения диалогов. Это то неуловимо-определенное, что впоследствии будет воссоздано и передано как "викторианское", например, в таком близком нам по времени произведении, как роман Джона Фаулза "Женщина французского лейтенанта". После ошеломляющей славы "Джейн Эйр" в Лондоне распространился слух, будто предприимчивый Керрер Белл продал все три романа в Америку вкупе с правами на еще не написанное произведение. Когда обеспокоенный издатель Джордж Смит деликатно поднял этот вопрос в письме к своим авторам, то сестры решили наконец раскрыть подлинные имена. Было решено, что в Лондон отправятся Шарлотта и Энн, так как Эмили наотрез отказалась покидать Хауорт. Смит встретил сестер недоверчиво. Увидев в руках Шарлотты свое письмо, он довольно резко пожелал узнать, каким образом оно к ним попало. Но его суровость вскоре сменилась неподдельным интересом и симпатией к сестрам-писательницам - интересом особенно мучительным для застенчивой, закомплексованной Шарлотты. Обаятельный внимательный Джордж понравился влюбчивой, романтичной девушке.

Между тем приезд в Лондон, открытие литературному сообществу имен сестер Бронте, яркие впечатления большого города после многолетнего пустынного Йоркшира стали последними маленькими радостями, доставшимися на долю наших героинь. В сентябре 1848 года от белой горячки скончался Брэнуэлл, и с его смерти началась череда событий, которые превратили Хауорт, по горькому замечанию Шарлотты, в "долину теней". На похоронах брата простудилась Эмили, но безнадежно больная, она не желала признавать факта собственной слабости: слышать не хотела о врачах и лекарствах, каждое утро по-прежнему вставала раньше всех, гуляла по милым сердцу окрестностям. Ее бил озноб, она непрерывно кашляла и отхаркивала кровью, но не дай Бог ее кому-нибудь пожалеть. "Она выглядит очень-очень исхудавшей, с тревогой писала Шарлотта подруге. - Но бесполезно расспрашивать ее, ответа не последует. Еще бессмысленней рекомендовать лекарства, она их категорически не принимает".

Утром 18 декабря 1848 года Эмили поднялась как обычно, а после завтрака взялась за шитье, и только по прерывистому дыханию, мертвенной бледности и особому блеску глаз было заметно, что она с трудом держится на ногах. В полдень все-таки послали за врачом, через два часа Эмили не стало.

Что мне богатство? - Пустота.
Любовь? - Любовь смешна.
И слава - бред и маета
Растаявшего сна.
Еще раз повторяю вслух
Перед концом пути:
"Сквозь жизнь и смерть свободный дух
Без страха пронести".

На полгода пережила любимую сестру Энн. Из последних сил девушка сражалась с чахоткой и за несколько дней до смерти попросила Шарлотту отвезти ее на морской курорт в Скарборо - Энн верила в выздоровление. Но путешествие отняло ее последние силы.

Поняв, что умирает, Энн уговаривала оцепеневшую от горя старшую сестру: "Мужайся, Шарлотта, мужайся".

Страшным было возвращение Шарлотты в Хауорт. Трудно даже себе представить состояние писательницы, потерявшей за год троих самых близких для нее людей, трудно понять, как смогла она существовать в этих темных, мрачных стенах, в одиночестве и тоске. "Я чувствовала молчание дома, пустоту комнат. Я вспомнила, где, в каких узких и темных обителях нашли приют те трое, чтобы больше никогда не ступать по земле... Пришло то мучительное состояние, которое надо претерпеть, от которого нельзя уклониться. Я покорилась ему, проведя скорбные вечер, и ночь, и печальное утро". Нервное напряжение привело к тяжелой болезни Шарлотты. Патрик Бронте, который был так убит смертью единственного сына, что, по-видимому, не ощутил горя последующих смертей, теперь не на шутку встревожился. Под угрозой была жизнь последней дочери, литературный успех которой до некоторой степени утолил горечь несбывшихся надежд, связанных с Брэнуэллом. Вскоре после завершения "Джейн Эйр" воодушевленная успехом Шарлотта начала писать новый роман "Шерли" и почти закончила его вторую часть до смерти брата, но домашние беды и болезнь надолго приостановили работу. С огромным трудом, большим усилием воли возвращается Шарлотта к жизни, к письменному столу, к листу бумаги. Теперь она, отлично сознавая бедность собственного личного опыта, понимает, что ее спасение в воображении. Снова и снова на помощь приходит испытанный прием сестер Бронте - если жизнь бедна внешними событиями, если она становится невыносимой, можно сбежать "на острова" фантазии, занять силы у богатства внутреннего мира.

Только придуманные герои, вновь и вновь проигранные судьбы могут отвлечь Шарлотту от страшных реалий окружающего.

Рецензии на роман "Шерли" появились неоднозначные, и все же в целом книга была оценена положительно. Большинство знакомых и друзей гордились Шарлоттой. Правда, бывшая хозяйка пансиона, где училась писательница, мисс Вулер, узнав свою воспитанницу в авторе "Джейн Эйр", решила, будто этот факт повредит репутации Шарлотты, и поспешила ее заверить, что она-то уж, во всяком случае, не изменит своего отношения к ученице. Зато крестная была шокирована, что Шарлотта пишет. "Джейн Эйр" была воспринята ею как "дурная книга", и все отношения с крестной дочерью были прерваны.

Это, вероятно, огорчало писательницу, однако ей гораздо дороже было благоприятное мнение литературной среды о ее творчестве.

Узнав о страшном горе Шарлотты, Джордж Смит приглашает Бронте в Лондон. Радушный прием издателя и его матери избавил от скованности Шарлотту, теперь ей уже доставляет удовольствие общество лондонских друзей, она чувствует себя равной среди равных и впервые за полтора года ощущает себя спокойной и почти счастливой.

Смит и Уильяме (другой издатель) стремились сделать для нее пребывание в Лондоне приятным. Ее вывозили в театр - посмотреть знаменитого актера Макриди в шекспировских трагедиях "Макбет" и "Отелло". Макриди был идолом не только лондонской публики, он снискал большой успех и в Америке, где побывал на гастролях. Макриди Шарлотте не понравился, потому что, по ее мнению, мало понимал Шекспира. Зато посещение Национальной галереи произвело на нее неизгладимое впечатление, особенно акварели Тернера. Бронте встретилась с известной лондонской писательницей Гарриэт Мартино, причем сама (что весьма удивительно при ее застенчивости) попросила принять ее. И, наконец, запоминающейся для Шарлотты стала встреча с боготворимым ею Теккереем. "...Это очень высокий... человек. Его лицо показалось мне необычным - он некрасив, даже очень некрасив, в его выражении есть нечто суровое и насмешливое, но взгляд его иногда становится добрым. Ему не сообщили, кто я, его мне не представили, но вскоре я увидела, что он смотрит на меня сквозь очки, и когда все встали, чтобы идти к столу, он подошел ко мне и сказал: "Пожмем друг другу руки", - и я обменялась с ним рукопожатием... Думаю, все же лучше иметь его другом, чем врагом, мне почудилось в нем нечто угрожающее. Я слушала его разговор с другими господами. Говорил он очень просто, но часто бывал циничен, резок и противоречил сам себе".

А она произвела на Теккерея очень благоприятное и даже трогательное впечатление: "Помню маленькое, дрожащее создание, маленькую руку, большие честные глаза. Именно непреклонная честность показалась мне характерной для этой женщины... Я представил себе суровую маленькую Жанну д"Арк, идущую на нас, чтобы упрекнуть за нашу легкую жизнь и легкую мораль. Она произвела на меня впечатление человека очень чистого, благородного, возвышенного".

Шарлотта вернулась из Лондона в середине декабря, к годовщине смерти Эмили. Но как бы печально не провела она этот день, теперь она черпала силы и утешение в поддержке и симпатиях новых друзей. Зимы обычно были для Бронте тяжелым испытанием, в восемь часов вечера отец и старая служанка Табби отправлялись спать, а Шарлотта доводила себя до исступления воспоминаниями, ей чудились голоса сестер, сквозь завывания ветра умолявшие ее открыть дверь и позволить им войти.

Весной можно было отправляться в дальние прогулки по Хауор-ту. "В тишине этой холмистой местности я вспоминаю строки из их стихотворений... когда-то я любила их читать, теперь не смею, и часто у меня возникает желание забыть многое из того, что, пока мозг работает, я не забуду никогда". Зато летом она снова побывала в Лондоне. Отношения между Смитом и Шарлоттой явно переросли дружеские, но так и не стали никогда любовными. Трудно сказать, почему так произошло. Они вместе ездили путешествовать, прекрасно понимали друг друга, но последнего шага, что отделяет друзей от любовников, сделать не сумели.

Новая симпатия придает Шарлотте силы, и снова в ее памяти восстает та первая, самая яркая любовь к мсье Эгеру. Она начинает роман "Виллет" - так пренебрежительно называли французы провинциальный Брюссель в XIX веке. Снова она обращается к неудачной книге "Учитель", снова перед глазами проплывают видения юности, преклонение перед ее наставником, восхищение им. Снова она в плену единственного любимого, давно забывшего ее.

Прочитав "Виллет", Теккерей писал одной из своих американских знакомых: "Бедная женщина, обладающая талантом. Страстное, маленькое, жадное до жизни, храброе, трепетное, некрасивое создание. Читая ее роман, я догадываюсь, как она живет, и понимаю, что больше славы и других земных или небесных сокровищ она хотела бы, чтобы какой-нибудь Томкинс любил ее, а она любила его. Но дело в том, что это крошечное создание ну нисколько некрасиво, что ей тридцать лет, что она погребена в деревне и чахнет от тоски, а ника кого Томкинса не предвидится". Но великий писатель ошибся. "Томкинс" у нее был. Шарлотта, измучившись от одиночества, дала согласие на брак преемнику своего отца по приходу Артуру Николлсу. Вероятно, Шарлотту, как и ее близких друзей, этот брак несколько пугал, безусловно, речь шла о полной перемене жизни, привычных занятий и, по-видимому, в конечном счете об отказе от литературной работы. Но стареющая женщина выбрала эту кабалу, опасаясь ужасающей тоски и одиночества, она больше не могла спасаться в вымышленном мире своих геpoeв.

Пять месяцев Шарлотта старательно исполняла роль преданной и хозяйственной жены, весь день ее был заполнен приходскими делами и заботами мужа. Но в ноябре она заболела и больше не смогла подняться. На шесть лет пережила Шарлотта свою сестру Энн, спустя шесть лет после кончины последней дочери умер и Патрик Бронте. Словно жестокое проклятие тяготело над домом Бронте. Шестеро детей - и ни одного потомка.

Не убывает поток посетителей в музей сестер Бронте. По-прежнему тайна дома в Хауорте будоражит умы людей, по-прежнему выходят книги Шарлотты, Эмили и Энн, по-прежнему потомки хотят понять, что же скрыто за судьбами этих женщин - обычные житейские обстоятельства или все-таки некое необъяснимое предназначение рока и дара...