«Гамлет» характеристика Офелии , героини трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет», изложена в этой статье.

«Гамлет» образ Офелии

Образ Офелии - молодая дворянка, дочь , сестра и возлюбленная Гамлета. Она дочь королевского канцлера Полония и возлюбленная принца Гамлета. Её брат и отец предостерегают её от доверия чувствам Гамлета, т.к. понимают, что Гамлет, как наследник престола, может взять в жены только особу королевской крови, кем Офелия, несмотря на высокое происхождение, вовсе не является. Офелия верит в искренность чувств Гамлета к ней и сама любит его, но выражает внешнюю покорность родным. Когда Гамлет узнает правду о гибели отца, он начинает играть роль сумасшедшего перед всеми, в том числе перед Офелией. Он говорит ей, что никогда не любил её и призывает её уйти в монастырь. Офелия доверчива, поэтому Гамлет именно на ней опробует роль сумасшедшего.

Вскоре Гамлет убивает отца Офелии, и девушка лишается единственной опоры в жизни. Офелия, не в силах вынести безумия возлюбленного и смерти отца, сходит с ума, начинает петь песни, в которых выражается боль об утраченном, плетет венки и начинает вешать их на ветвях, из-за чего и погибает.

Ее гибель - печальная закономерность: такому чистому, доверчивому существу нечего делать при дворе, где царит злоба и вероломство. Ее использовали и вышвырнули за пределы мира. И живое раскаяние Гамлета над ее могилой не может ничего исправить. Офелию слишком мало любили и никто не смог уберечь - в этом ее трагедия.

Джон Эверетт Миллес /John Everett Millais (8 VI 1829 - 13 VIII 1896) – английский живописец, один из основателей прерафаэлитизма.

Наиболее известная картина Миллеса – «Офелия» (Ophelia, 1851-1852) , считающаяся одним из шедевров мировой живописи. Здесь изображена Элизабет Сиддал – возлюбленная Россетти (другого прерафаэлита, поэта и художника).

На своем знаменитом полотне Миллес запечатлел тот момент, когда Офелия, наполовину погруженная в воду, поет. Согласно общепринятому толкованию трагедии Шекспира «Гамлет», девушка сошла с ума от того, что принц Гамлет, которого она любила, убил ее отца, Полония. Безумие привело Офелию к смерти.

Миллес начал писать эту картину в 22 года, как многие молодые люди его возраста, он буквально бредил бессмертной пьесой Шекспира. И на холсте старался как можно точнее передать все нюансы, описанные драматургом.

Для сцены смерти Офелии Миллес выбрал живописный речной уголок (художник с юмором вспоминал, что сам едва не утонул, работая над этим полотном). Фигуру девушки Миллес писал уже после того, как закончил речной пейзаж, – в мастерской в зимние месяцы. Натурщица, Элизабет Сиддел, позировала художнику, лежа в ванне с теплой водой. К сожалению, позирование обернулось для Элизабет ухудшением здоровья: однажды отказали лампы, которыми подогревали воду в ванне, и у девушки обострилась мучившая ее чахотка.

Прерафаэлиты принципиально использовали белую основу. Приступая к творческому процессу, они покрывали небольшие участки холста белой краской и писали по ней, пока она не просыхала. Правда, Миллес пользовался этим приемом только на тех фрагментах холста, где писал пейзаж. До сих пор не до конца понятна техника Миллеса, однако известно, что вначале он наносил на холст точный рисунок будущей картины, а затем брался за краски. Художник не закрашивал белой основой те участки, где позже появлялись живописнейшие цветы.

Самым сложным для Миллеса в создании этой картины было изобразить наполовину погруженную в воду женскую фигуру. Писать ее с натуры было довольно опасно, но техническое мастерство художника позволило ему совершить ловкий трюк: написать воду на пленэре (работа на природе постепенно входила в практику живописцев с 1840-х годов, когда впервые появились масляные краски в металлических тюбиках), а фигуру – в своей мастерской.

ОБРАЗ ОФЕЛИИ

В. Г. Белинский так писал об Офелии:

«Офелия занимает второе лицо после Гамлета. Это одно из тех созданий Шекспира, в которых простота, естественность и действительность сливаются в один прекрасный, живой и типичный образ... Представьте себе существо кроткое, гармоническое, любящее, в прекрасном образе женщины; существо, которое умрет от любви отверженной или, что еще скорее, от любви сперва Разделенной, а после презренной, но которое умрет не с отчаянием в Душе, а угаснет тихо, с улыбкою на устах, с молитвою за того, кто погубил ее; угаснет, как угасает заря на небе в благоуханный майский вечер: вот вам Офелия».

СМЕРТЬ ОФЕЛИИ

There is a willow grows aslant a brook,
That shows his hoar leaves in the glassy stream;
There with fantastic garlands did she come,
Of crow-flowers, nettles, daisies, and long purples,
That liberal shepherds give a grosser name,
But our cold maids do dead men’s fingers call them:
There, on the pendent boughs her coronet weeds
Clambering to hang, an envious sliver broke,
When down her weedy trophies and herself
Fell in the weeping brook. Her clothes spread wide,
And, mermaid-like, awhile they bore her up;
Which time she chanted snatches of old tunes,
As one incapable of her own distress,
Or like a creature native and indu’d
Unto that element; but long it could not be
Till that her garments, heavy with their drink,
Pull’d the poor wretch from her melodious lay
To muddy death.

Над ручьем наискось растет ива, которая отражает свои листья в зеркальном потоке. Туда пришла она с причудливыми гирляндами из листков, крапивы, маргариток и тех длинных пурпурных цветов, которым откровенные на язык пастухи дают грубое название, а наши холодные девушки называют пальцами мертвецов. Когда она взбиралась на иву, чтобы повесить на свисающие ветви сплетенные ею венки из цветов и трав, завистливый сучок подломился и вместе со своими трофеями из цветов она упала в плачущий ручей. Широко раскинулась ее одежда и некоторое время держала ее на воде, как русалку, и в это время она пела отрывки старых песен, как человек, не сознающий своей беды, или как существо, рожденное в водяной стихии и свыкшееся с ней. Но это могло продолжаться недолго, пока ее одежда не отяжелела от воды и не потащила несчастную от мелодичной песни к тенистой смерти.
(перевод М. Морозова, IV, 7)

ТРАКТОВКА СМЕРТИ ОФЕЛИИ

Кто это видел и кто слышал?
Королева говорит со слов Горацио и Некоего Господина. Шекспир ясно дает это понять, сначала упоминая о непристойных фаллообразных цветах, а после о «завистливом» или «предательском» сучке.

В монологе Гертруды много лжи и много от пересказа чужих слов. Хватает в нем и откровенной похабщины. Если же говорить о высокой лирике, то она звучит лишь в трех последних строках:

Вы помните поваленную иву,
Которая полощет над ручьем
Свою листву?.. Офелия туда
Пришла в венке – в нем были маргаритки,
Яснотка да кукушкин горицвет,
И длинные мясистые цветы –
Да вы их знаете! – простолюдины
Зовут их коротко и непристойно,
А девушки – «перстами мертвецов»
И дремликом… Едва взошла на ствол,
Желая и его венком украсить,
Завистливый сучок и подломился.
В цветах она упала в тот поток,
Плескалась, будто в нем и рождена
Русалкою, беды не сознавала,
И все-то пела песенки свои...
Но долго это длиться не могло:
Намокло платьице, отяжелело,
И захлебнулся тот напев прозрачный
В объятьях мутной смерти.

Можно, конечно, допустить, что «одинокие лазутчики» пошли «по пятам» за Офелией без задней мысли. Но тогда придется поверить, что они спокойно наблюдали, как она упала в ручей (не в море, озеро или реку, а именно в спокойный ручей, в чьей зеркальной глади отражается ива), любовались ею, слушали отрывки из народных песен, и были столь зачарованы, что позволили Офелии пойти на дно.

Уже одного этого рассказа достаточно, чтобы понять, что случилось с Офелией на самом деле. Не обратить внимания на вопиющую несуразицу может лишь Лаэрт, который в шоке от известия о гибели сестры.
И разве не звучит издевательством то, что «это продолжалось недолго»?..

Заметив похабщину, звучащую в монологе Гертруды, спросим себя: что это, если не знак чужой, в данном случае мужской речи? Ведь королева сама не видела, как утонула Офелия, и пересказывает с чьих-то слов.

КТО УБИЛ ОФЕЛИЮ?

После высылки Гамлета Горацио остается жить в замке, его обслуживают королевские лакеи, а король, которому до того Горацио не был даже представлен, называет его «добрый Горацио» и на кладбище просит присмотреть за принцем.

Сцене с визитом пиратов, видимо, предшествовала не попавшая в дошедший до нас «текст слов» интермедия, в которой Офелия выходила к ручью, напевала и собирала цветы, а за ней издалека следили двое неизвестных лиц (по последней шекспировской редакции «Гамлета» – один неизвестный). Потом она падала в воду, якобы продолжая петь свои песенки, а они продолжали следить за ней, и только когда песня прерывалась, доставали из ручья и выносили ее бездыханное тело на берег. Потом один из этих неизвестных, скажем, откидывал капюшон, и потрясенный зритель видел, что это Горацио.

Можно предположить, что Горацио сам и утопил Офелию, хотя для такой работы он вряд ли пригоден. Да и в тексте мы не нашли прямых указаний на такое развитие сюжета. Вспомним, что и мертвого короля алебардой бьет не Горацио, а Марцелл (хотя и по приказу Горацио). Впрочем, одно косвенное указание все же существует.

Если же пантомимы не было, то мы должны поверить, что Горацио проигнорировал «просьбу» короля «следовать за ней по пятам» и «обеспечить ей хороший надзор». И король почему-то не только не разгневался на него, но, напротив, после того и стал звать его «good Horatio».

Офелия утонула очень вовремя (для Клавдия). Ну совсем как несостоявшийся ее свекор, вот так же вовремя умерший во сне в саду.

Есть ли у Горацио алиби? Нет. И потому он торопится исчезнуть из Эльсинора прежде, чем все узнают об убийстве Офелии. Ему было велено следовать за Офелией по пятам, он описал королеве, как та утонула, и теперь ему надо бежать. (А вдруг король назначит следствие и все свалит на Горацио?) Поэтому он не исполняет просьбы Гамлета и не устраивает матросам доступа к королю и королеве, а сам передает письма через некоего Клаудио, а тот с придворным направляет их королю.

ГОРАЦИО

После высылки Гамлета в Англию Горацио идет на службу к королю-отравителю.

Напомним, что в Эльсиноре швейцарцы (Бернардо, Франциско, Марцеллус) – не только стражники, но и соглядатаи (Рейнальдо). На кладбище Горацио делает вид, что не знает, кого хоронят «по усеченному обряду». Но происходит очень любопытный диалог:

ГАМЛЕТ: Какое бесчувствие. Копает могилу – и поет.
ГОРАЦИО: Привычка закалила его сердце.
ГАМЛЕТ: Ты прав. Пока рука от работы не загрубеет, и сердце чувствительно.(V, 1)

Горацио только что убил (или не спас) Офелию, а Гамлет убил Полония и отослал на смерть школьных приятелей. Гамлету приходится оправдываться перед Горацио за то, что он отправил на смерть Розенкранца и Гильденстерна. Горацио сам наведет его на эту тему. Аргументацией Гамлета Горацио, видимо, будет удовлетворен, поскольку она оправдывает, в частности, и убийство Офелии.

ГОРАЦИО:
Это значит,
Что Розенкранц и Гильденстерн спешат
К своей же гибели?

ГАМЛЕТ:
И что с того?
Они нашли занятие по вкусу
И этим сами смерть себе избрали.
Их кровь – она на них, а не на мне.
Ничтожество должно блюсти приличья,
А не соваться меж двумя клинками,
Когда противники дерутся насмерть.

«Лучший и единственный друг Гамлета» идет на службу к королю, уже прекрасно зная, что Клавдий – убийца отца его единственного друга.

Спор Томаса Мора и Эразма Роттердамского, надо ли гуманисту становиться советником при правителе, разрешен Шекспиром. И автор «Гамлета» берет сторону Эразма, показывая, что получается из подобного хождения во власть.
Горацио, убедившийся, что Клавдий убийца, но «в силу обстоятельств» идущий к нему на службу, сам выбирает путь наемного убийцы.

Горацио – гениально прописанный Шекспиром идеальный ученик Макиавелли, который, как и Горацио, – итальянец. При нем нет подруги, его жена и муза – политика.

Захватывающие события, произошедшие с Офелией, невестой Гамлета, оказались достаточно сложными в пьесе Шекспира. В наши дни шекспироведение так и не сумело предложить правдоподобное объяснение, которое бы не вызывало возражений и это неслучайно. До сих пор невозможно понять, для чего этот образ понадобился Шекспиру, в этом и есть вся сложность. В древней саге нам кажется все простым и понятным: прекрасную девушку отправляют к Амлету, чтобы соблазнить и выяснить, правда ли тот сошел с ума или же это было лишь притворством, но в связи с тем, что девушка втайне его любила, она предостерегает Амлета об угрожающей ему опасности, вот, пожалуй, и все, на этом ее роль заканчивается, и впоследствии о ней нет даже упоминания. Не нужно быть весьма прозорливым, для того чтобы понять, что эта девушка едва лишь напоминает Офелию, и на этом их сходство заканчивается. В драме Шекспира Офелия и ее судьба не посторонний эпизод в пьесе, она глубоко вплетена в самую пантомиму трагедии .

Что касается образа Офелии, в критической литературе творится полный беспорядок. Встречается множество различных гипотез и суждений: то она оказывается несмышлёной, наивной девчонкой, которая не способна понять и разделить тяжелую учесть, выпавшую на долю Гамлета, то наоборот она предстает в качестве распутного, блудливого создания, из корысти, соблазнившая принца, но, отвергается им, сходит с ума, то ее представляют в качестве невинной жертвы Гамлета, то вообще вся ее роль в пьесе опровергается и признается бессмысленной и ненужной. Например, Дауден, отзывается об Офелии так: «Что такое Офелия? Может ли она способствовать избавлению Гамлета от его печальной жизни, неотвязчивого размышления, от его слабости и меланхолии?.. Что может сделать Офелия? Ничего. Это нежное, хрупкое сердечко, которое могло бы развить свои небольшие достоинства в каком-либо красивом цветничке жизни». А потом и вовсе заявляет: «Офелия присоединилась к другим; она – обманщица, шпион; она неспособна быть правдивой, честной, неспособна любить» . И таких примеров предостаточно, их, безусловно, можно приводить и дальше, но это на вряд ли что-либо даст, так как ее судьба для большей половины критиков осталась непонятной.

История Офелии, как и вся пьеса, разобрана на мельчайшие частицы, кажется, что сплести это все вновь воедино невозможно. Самое главное, остается безответным. Зачем же все-таки, Шекспиру, потребовалось тянуть линию Офелии через все четыре акта, когда все могло бы прекратиться уже во втором, и что же все-таки он хотел выразить в образе Офелии? Ответ на данный вопрос мог бы дать нам полную и развернутую трактовку ее сюжетной линии в пьесе.

Для начала следует заметить, что более явно, главная идея автора, обнажена в конце сюжетной линии, именно поэтому мы остановимся на смерти Офелии, точнее говоря, на сцене с могильщиками, значение которой до сих пор также остается неразгаданным.

Копая могилу, два могильщика ведут друг с другом спор. «А правильно ли хоронить по-христиански, которая самовольно добивалась вечного блаженства?» – спрашивает первый. На что второй ему отвечает: «Стало, быть, правильно. Ты и копай ей живей могилу. Ее показывали следователю и постановили, что-бы по-христиански». Тем не менее, первый могильщик продолжает доказывать обратное, т.к. такой ответ его не удовлетворяет: «Статочное ли дело? Добро бы она утопилась в состоянии самозащиты» Второй лишь констатирует: «Состояние и постановили». Тогда первый начинает рассказывать о своей идее, что смерть ее неслучайна, а умышлена, т.е. свою жизнь она покончила самоубийством. «Состояние надо доказать. Без него не закон. Скажем, я теперь утоплюсь с намерением. Тогда это дело троякое. Одно – я его сделал, другое – привел в исполнение, третье – совершил». Второй могильщик пытался возразить, но первый убеждает его в обратном и говорит: «Нет, без смеху. Вот тебе, скажем, вода. Хорошо. Вот, скажем, человек. Хорошо. Вот, скажем, идет человек к воде и топится. Хочешь не хочешь, а он идет, вот в чем суть. Другой разговор – вода. Ежели найдет на него вода и потопит, о своей беде не ответчик. Стало быть, кто в своей смерти неповинен, тот своей жизни не губил». Второй могильщик: «Это по какой же статье?» – «О сысках и следствиях»,- отвечает первый. Против этого могильщику возразить совсем нечего; он, втайне подозревавший в этом что-то неладное, уже искренне говорит: «Хочешь знать правду? Не будь она дворянкой, не видать бы ей христианского погребения». И затем первый с долей ненависти и несправедливости подводит итог: «То-то и обидно. Чистая публика топись и вешайся, сколько душе угодно, а наш брат прочий верующий и не помышляй» . Ведь если бы бедняк покончил жизнь самоубийством, то его сразу же закидали бы камнями и уж точно не стали бы хоронить по христианским канонам, в то время как Офелию, даму знатного происхождения, считают невинной в своей смерти и хоронят по-христиански.

Судя по беседе мы видим, что первый могильщик неопровержимо пытается доказать тот факт, что Офелия не погибла в результате трагической случайности, а всё же покончила жизнь самоубийством. Здесь мы и задаемся вопросом, а что если Офелия, вовсе и не была безумной, какой ее считали король с королевой, брат и некоторые критики. Если она и сошла с ума, то никак не могла покончить с жизнью, потому что для этого необходимо полностью давать отчет своим действиям, на это умалишенный не способен. Сумасшедший может погибнуть лишь в результате трагедийной случайности, но никак не от самоубийства. С потерей разума пропадает и контроль за своими действиями, отчего безумец не понимает того, что творит . Для самоубийства это непонимание исключено, т.к. человек осознанно, по собственной воле прощается со своей жизнью. Другое дело, что к этому последнему шагу не всегда можно прийти добровольно, чаще всегда это происходит под давлением каких-либо жизненных обстоятельств.

Удивительно, но версию первого могильщика, которую он доказывал, казалось бы, абстрактно, на одной голой логике фактов, от и до, подтверждают еще три человека: Король, первый священник и Гамлет. Перед похоронной процессией Гамлет беседует с первым могильщиком и тут выясняется, что могила до этого относилась к королевскому шуту Йорику. И сейчас весь мир твердит за Гамлетом: «О, бедный Йорик!», при этом абсолютно не понимая истинный смысл, который вложил Шекспир в данный эпизод, и то, зачем он ему вообще потребовался, и отчего Офелию хоронят именно в эту могилу именно этого королевского шута. А дело всё в том, что таким образом Шекспир говорит нам, что Офелия до конца дней своих берегла здравый рассудок и сохраняла трезвый ум, несмотря на то, что при этом изображала безумство. Ведь делом всей жизни этого Йорика как раз и является розыгрыш. Он постоянно строил из себя умалишенного дурачка, не будучи таковым. Но здесь мы видим, что Шекспир спрятал эту мысль очень хитроумно и обнаружить ее, действительно, сложно. Вслед за этой подсказкой идут и другие, которые продолжают подтверждать мысль о притворном безумии Офелии.

Еще не предполагая о том, кого же хоронят, Гамлет по самому обряду смекает, что хоронят человека, который покончил жизнь самоубийством: «Кого хоронят? И так не по обряду? Видно, тот, кого несут, отчаянной рукой сам жизнь свою разрушил».

И тут же рисуется свидетельство догадки Гамлета. Следует диалог Лаэрта со священником. «Что вы еще намерены добавить» – спрашивает Лаэр. Священник отвечает откровенно.

В предписанных границах свой устав

Мы уж и так расширили. Кончина

Ее темна, и, не вмешайся власть,

Лежать бы ей в неосвященном месте

До гласа трубного. Взамен молитв

Ее сопровождал бы град каменьев.

А ей на гроб возложены венки

И проводили с колокольным звоном

До изгороди.

Как видим, девушку хоронят как самоубийцу, что является свидетельством того, что она ушла из жизни по собственному желанию. И только лишь благодаря королю и королеве устав был смягчен, ведь самоубийство тяжелый грех, осуждавшийся церковью. Отмечаем также следующие, еще до смерти Офелии Поэт привносит в уста королю такие слова о девушке: «Офелия разлучена с собой и с мыслью светлой, без коей мы лишь звери иль картины» . За эти словами кроется то, что умалишенный человек абсолютно не владеет собой, не осознает свои поступки и оказывается подобным зверю или картине, поэтому покончить с собой сознательно не может, а если и погибает, то только в результате случайности. Офелия же, как мы уже выяснили ранее, покончила с собой добровольно с сознанием того, что она делает.

Получается, что девушка прикидывалась безумной, не будучи таковой на самом деле? Выходит, так. Но зачем ей это понадобилось, до сих пор не понятно.

Помимо того, что Офелия распрощалась с жизнью сознательно, есть и еще одно обстоятельство, которое также навевает подозрение, что ее безрассудность притворна. Смерть ее отца не может служить в достаточной мере причиной для того, чтобы сойти с ума. Безусловно, Полоний был умерщвлен раньше времени и скорее всего он прожил бы еще несколько лет, но неужели его преждевременная кончина – предлог для безумия? Он запросто бы мог скончаться от того или иного недуга или еще от какой-нибудь случайности. По всей вероятности, как бы ни тяжела казалась утрата отца, она все-таки не могла служить основанием для помешательства. Ведь смерть отца Гамлета, так же преждевременна, но нисходит же он с ума. Человек так устроен, что с течением времени он сознательно готовится к тому, что его родители отойдут в иной мир прежде своих детей, поэтому, когда это случается, мы духовно, невзирая на тяжесть утраты, уже расположены к этому и примиряемся с неизбежным. Скорее всего мать или отец могли бы лишиться рассудка при потере своего ребенка, т.к. они возлагали надежды на продолжение рода, но когда дети, скорбят об умерших родителях, в них просыпается страстное желание продолжать этот род и свой путь. Таков жизненный закон. Таким образом от мысли, что Офелия потеряла рассудок из-за ранней кончины своего отца, следует отказаться.

Тем не менее здесь могут оспорить и то, что Офелия сошла с ума не только из-за смерти отца, но и из-за того, что Гамлет ее покинул. Но то, что она страстно его любила, нигде не повествуется, мало того, после беседы с Гамлетом она полностью была уверена, что он сошел с ума, и произносит:

О, что за гордый ум сражен!

Вельможи, бойца, ученого – взор, меч, язык;

Цвет и надежда радостной державы,

Чекан изящества, зерцало вкуса,

Пример примерных – пал, пал до конца!

А я, всех женщин жалче и злосчастней,

Вкусившая от меда мирных клятв,

Смотрю, как этот мощный ум скрежещет,

Подобно треснувшим колоколам,

Как этот облик юности цветущей

Растерзан бредом .

Девушка от всего сердца сожалеет о том, что случилось, воспринимая слова Гамлета как проявление бреда, но сама от этого с ума не сходит, тем более, все это происходит раньше, гибели ее отца. Следовательно, то, что они прощаются с Гамлетом при таких условиях, никак не могло найти отражение на состоянии ее ума. Как бы ни обожала Офелия Гамлета, узнав о его безумии, она обязана была бы смириться с этим и пережить его, так же как и смерть отца. Поэтому, что могло послужить источником помешательства мы не знаем.

И так, что мы имеем: Офелия притворялась безумной, не будучи таковой, но зачем? Может стоит предположить, что той тайной, которую она унесла с собой в могилу, была ее беременность? Дело в том, что, если отречься от этой версии, то роль этой героини становится крайне необъяснимой, и возникает опять тот же самый вопрос: зачем Шекспиру, потребовалось проводить линию Офелии через всю пьесу, когда можно было ограничиться, как в легенде, одним эпизодом, этот вопрос остается неясным. Действительно, Шекспир, на первый взгляд придерживается легенды, вводя в трагедию образ Офелии. Но в саге о безумстве девушки нет даже речи. Взамен этому Шекспир демонстрирует ее «безумие», вынуждает на спор могильщиков, включает беседу Лаэрта и Первого священника и даже показывает ссору Лаэрта с Гамлетом. Разве можно все это назвать случайностью? Пожалуй, за всем этим скрывается подлинный замысел поэта? И если мы отклоняем версию о беременности Офелии, то все события утрачивают внутреннюю связь и логику развития. И напротив, если мы принимаем эту версию, все сразу встает на свои места.

Возможным историческим прототипом Офелии называют Катарину Гамнет, девушку, упавшую в реку Эйвон и погибшую в декабре 1579 года. Хотя было установлено, что она потеряла равновесие и упала, неся тяжёлые вёдра, ходили слухи, что причиной смерти была несчастная любовь, приведшая её к самоубийству. Возможно Шекспир, которому на момент её смерти было 16 лет, вспомнил этот случай, создавая образ Офелии. Имя Офелия использовалось в литературе до «Гамлета» лишь один раз - в произведении «Аркадия» итальянского поэта Джакопо Санназаро (1458-1530); вполне вероятно, что оно было выдумано этим поэтом. Возможно, оно образовано слиянием двух имен: Othe-кете и Lia-Лия.

Джон Вильям Вотерхаус «Офелия» (1894)

Офелия впервые появляется в пьесе, когда прощается со своим братом Лаэртом, уезжающим во Францию. Лаэрт даёт ей наставления по поводу ухаживаний Гамлета. Он предупреждает, что Гамлет, будучи вероятным наследником короны, не волен жениться на Офелии, и поэтому его ухаживания следует отвергнуть. После отъезда Лаэрта Полоний также предостерегает Офелию против Гамлета, так как он не верит в искрененность чувств и намерений принца. В завершении поучения Полоний запрещает ей встречаться с Гамлетом.

CIRCLE OF ALFRED JOSEPH WOOLMER, 1805-1892, OPHELIA

Daniel Maclise The Play Scene in "Hamlet"

Dicksee, Thomas-Francis Ophelia, 1861

Dorothy Primrose as "Ophelia" by Stephen Makepeace Wiens

Edwin Abbe. Гамлет и Офелия

Erneste Etienne Narjot (American 1826-1898) Ophelia

Eugene Delacroix. The Death of Ophelia

Francis Edouard Zier (1856-1924) Ophelia

Gale, William (1823-1909) Ophelia or Evangelina

Gale, William (1823-1909) Ophelia, 1862

Gaston Bussiere (1862-1929), Ophelie in Water

George Frederick Watts (1817-1904) - Ophelia

Georges Clairin Ophelia in the Thistle

Georges Roussin (French, born 1854) Ophelia

Gustave Courbet, Ophelia(La Fiancee de La Mort)

Hamlet, Act IV, Scene 5, Ophelia by Ferdinand Pilotyll

Hamlet, A. Buchel

James Bertrand (1823-1887) Ophelia

James Elder Christie (19th-20th) Ophelia

James Sant (1820-1916) - Ophelia

Jan Portielje (Dutch, 1829-1895) Ophelia

John Atkinson Grimshaw (1836-1893) Portrait of the artist"s wife, Theodosia, as Ophelia

John William Waterhouse (1849-1917) Ophelia 1889

John Wood (British, 1801-1870) Ophelia

Joseph Kronheim Ophelia Gathers Flowers by the Stream

JOSEPH SEVERN 1793 - 1879 OPHELIA

Jules Bastien Lepage Ophelie

Jules-Elie Delaunay (1828-1891), Ophelie

Marcus Stone (1840-1921), Ophelia

Maria Spilsbury (British, 1777-1823) Ophelia

Marie Berthe Mouchel Ophelia. Circa 1915

Maurice William Greiffenhagen (British, 1862 -1931) - Laertes and Ophelia

Неизвестный Шекспир. Кто, если не он [= Шекспир. Жизнь и произведения] Брандес Георг

Глава 42. Гамлет и Офелия

Глава 42. Гамлет и Офелия

Всего глубокомысленнее задуманы у Шекспир отношения принца к Офелии. Гамлет, это - гений, который любит, и любит с крупными запросами гения и с его уклонениями от общепринятых правил. Он любит не так, как Ромео, не такой любовью, которая охватывает и наполняет всецело душу молодого человека. Он чувствовал влечение к Офелии еще при жизни отца, посылал ей письма и подарки, он питает к ней бесконечную нежность, но быть ему другом она не создана.

«Все ее существо, - говорится у Гёте, - дышит зрелой, сладостной чувственностью». Это слишком сильно сказано; только песни, которые она поет в своем безумии, - «в невинности безумия», как метко выражается сам Гёте, указыпают на подкладку чувственного желания или чувственных воспоминаний; ее поведение с принцем скромно до строгости. Они были близки друг к другу; пьеса ничего не говорит о том, насколько близки.

Это ничего еще не доказывает, что тон Гамлета относительно Офелии крайне свободен, не только в потрясающей сцене, где он посылает ее в монастырь, но еще более среди разговора во время представления, когда он шутит с непристойною смелостью, прежде чем просит у нее позволения приклонить голову к ее коленям, и где одна из его реплик цинична. Мы уже видели, что это ничуть не свидетельствует против неопытности Офелии. Елена в пьесе «Конец - делу венец» само целомудрие, а между тем разговор с ней Пароля невероятен, для нас прямо невозможен. С такими репликами, как реплики Гамлета, молодой принц мог в 1602 г. обращаться к вполне порядочной придворной даме, не оскорбляя ее.

Тогда как английские комментаторы Шекспира выступили рыцарями Офелии, некоторые немецкие (как, например, Тик, фон Фризен, Флате) не сомневались в том, что отношения ее к Гамлету были совершенно интимного свойства; Шекспир умышленно обошел этот вопрос, и нелегко понять, почему бы не сделать того же и его читателям.

Гамлет отдаляется от Офелии с того момента, как чувствует себя «ниспосланным с бичом, как ангел мести». С глубокой скорбью прощается он с нею без слов, берет ее руку, удерживает ее, отстраняясь на длину своей руки, и так пристально смотрит ей в лицо, как будто хочет его списать, потом жмет слегка ее руку, качает головой и испускает глубокий вздох.

Если после того он держит себя сурово, почти жестоко с ней, то потому, что она была малодушна и изменила ему. Она - кроткое, покорное создание без силы сопротивления; это душа, которая любит, но любит без страсти, дающей женщине самостоятельность действия. Она походит на Дездемону своим неразумным обращением с любимым человеком, но много уступает ей в решительности и пылкости любви. Она совсем не поняла печали Гамлета по поводу образа действий матери. Она остается свидетельницей его подавленного настроения, не подозревая его причины. Когда после явления духа он приближается к ней, взволнованный и безмолвный, в ней нет предчувствия того, что с ним случилось нечто ужасное, и, несмотря на свое сострадание к его болезненному состоянию, она тотчас же соглашается сделаться орудием его выпытывания, в то время как ее отец и король подслушивают их разговор. Тогда-то он и разражается всеми этими знаменитыми упреками: «Ты честная девушка? И хороша собой?» и т. д., тайный смысл которых таков: «Ты подобна моей матери! И ты могла бы поступить так, как она!»

У Гамлета нет ни одной мысли для нее среди возбуждения, которое овладевает им после того, как он убил Полония; однако косвенным путем Шекспир дает нам понять, что впоследствии скорбь о возлюбленной внезапно охватила его. Он плачет о том, что сделал. Потом он как будто забывает о ней, и вот почему так странен кажется читателям его гнев на вопли брата Офелии, когда ее опускают в могилу, и внушенное его чрезмерной нервной возбужденностью желание превзойти Лаэрта в горе. Но мы понимаем из его слов, что она была отрадой его жизни, хотя и не могла сделаться ее утешением. Она, со своей стороны, была сердечно расположена к нему, любила его с самой заветной нежностью. Потом она с болью увидала, что он относится к своей любви, как к чему-то минувшему («Я любил тебя когда-то»), с глубокой печалью была она свидетельницей того, что она считает помрачением его светлого духа в безумии («О, что за благородный омрачился дух!»); наконец, смерть отца от руки Гамлета гасит у нее свет сознания. Она разом потеряла их обоих, отца и милого. Имя Гамлета она не произносит в своем безумии, не намекает даже на скорбь о том, что именно он убил ее отца. Забвение этого ужаснейшего факта облегчает ее несчастье; ее тяжкая судьба выбросила ее в пустыню одиночества; безумие населяет и наполняет это одиночество и этим самым смягчает его.

Создавая в своей фантазии отношения Фауста к Гретхен, Гёте многое заимствовал и присвоил себе из отношений Гамлета к Офелии. И там, и здесь изображается трагический любовный союз гения с полной искреннего чувства молодой девушкой. Фауст убивает мать Гретхен, как Гамлет отца Офелии. И в «Фаусте» происходит поединок между героем и братом возлюбленной, и там брат погибает от удара шпага. И в «Фаусте» молодая девушка сходит с ума под гнетом своего несчастья, и Гёте именно Офелию имел при этом в своих мыслях, ибо он заставляет своего Мефистофеля петь перед Гретхен песню о молодой девушке, вышедшей от своего возлюбленного уже не девственницей, - песню, представляющую собой прямое подражание, почти перевод песни Офелии о Валентиновом дне.

Безумие Офелии носит, однако, печаль более нежной поэзии, чем безумие Гретхен. У Гретхен оно усиливает могучее, трагическое впечатление гибели молодой девушки; у Офелии оно утоляет страдания душевнобольной и зрителя.

Гамлет и Фауст - это гений эпохи Возрождения и гений современной эпохи, но понимаемые таким образом, что Гамлет, в силу чудесного дара своего поэта воспарять над своим веком, охватывает весь период времени между ним и нами и имеет такую широту объема, какую мы, стоя на пороге двадцатого столетия, все еще не в состоянии определить.

Фауст есть, пожалуй, наивысшее поэтическое выражение для стремящегося вперед, пытливого, ищущего наслаждений, под конец овладевающего собой и землей человечества; в руках своего творца он превращается в великий символ; но чрезмерное обилие аллегорических штрихов заволакивает для наших взоров во второй половине его жизни его индивидуальную человеческую природу. Не в характере дарования Шекспира было изобразить существо, стремления которого направлены, как у Фауста, на опыт, знание, открытие истины вообще. Даже там, где Шекспир поднимается всего выше, он все-таки придерживается ближе земли.

Но ты, о Гамлет, вследствие этого нам, конечно, не менее дорог, и поколение, живущее ныне, не менее ценит и понимает тебя! Мы любим тебя, как брата! Твоя печаль - наша печаль, твое негодование - наше негодование, твой гордый ум отмщает за нас тем, кто наполняет землю своим пустым шумом и кто властвует над нею. Нам знакома твоя мучительная скорбь при виде торжества лицемерия и неправды, и, увы! твоя еще более страшная пытка, когда ты чувствовал, что перерезан в тебе нерв, претворяющий мысль в победоносное дело. И к нам взывал из преисподней голос великих усопших. И нам пришлось видеть, как наша мать набросила порфиру на того, кто умертвил «величие похороненной Дании». И нам изменяли друзья нашей юности, и нам грозила гибель от отравленного клинка. И нам понятно настроение, овладевшее тобою на кладбище, когда душу охватывает отвращение ко всему земному и грусть при виде всего земного. И нас веяние из отверстых могил заставляло мечтать с черепом в руке!

Из книги Лариса Рейснер автора Пржиборовская Галина

Из книги Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варьяции автора Катаева Тамара

Офелия-мать В 1943 году и из Чистополя (где был Пастернак), и из Ташкента, где в основном спасались писатели (Женя), все засобирались назад в Москву. Провинции душили. «Всю зиму я работал как каторжный. <> Жил трудно и отвратительно. Сейчас часть колонии вывозят из Чистополя

Из книги История русской балерины автора Волочкова Анастасия

Глава 12 «Русский Гамлет» Я вижу колоссальный потенциал в балетном искусстве, в его магическом влиянии на зрителей. Движение – это колоссальное оружие, несущее в себе и созидательную, и разрушительную энергетику. Борис Эйфман Опыт работы с Борисом Эйфманом оказался для

Из книги Полутораглазый стрелец автора Лившиц Бенедикт Константинович

201-203. ОФЕЛИЯ 1 По черной глади вод, где звезды спят беспечно, Огромной лилией Офелия плывет, Плывет, закутана фатою подвенечной. В лесу далеком крик: олень замедлил ход. По сумрачной реке уже тысячелетье Плывет Офелия, подобная цветку; В тысячелетие, безумной, не допеть

Из книги Борис Пастернак автора Быков Дмитрий Львович

Глава XXXII «Гамлет». Театр террора 1 В 1937 году в СССР начинается полномасштабный процесс, который называли с тех пор по-разному – Большой Террор, большая чистка, сталинские репрессии, – но который на самом деле являл собою наиболее масштабное с 1917 года отчуждение

Из книги Философ с папиросой в зубах автора Раневская Фаина Георгиевна

Престарелая Офелия Звезду Театра им. Маяковского Марию Ивановну Бабанову называли «зримым чудом сцены», олицетворением высочайшего актерского мастерства. Как-то кинорежиссер и писатель Василий Катанян стал восторженно рассказывать Раневской о том, как посмотрел

Из книги Неизвестный Шекспир. Кто, если не он [= Шекспир. Жизнь и произведения] автора Брандес Георг

Глава 37. «Гамлет». - Новеллистические, исторические и драматургические предпосылки В 1601 г. поток мучительных впечатлений нахлынул на душу Шекспира. К первым месяцам этого года относится судебный приговор над Эссексом и Саутгемптоном. Как раз в то же время наступает

Из книги Сосед по Лаврухе автора Кожевникова Надежда Вадимовна

Глава 38. «Гамлет», Джордано Бруно и Монтень. - Этнографические предпосылки Вместе с новеллистическими, драматургическими и историческими впечатлениями созданию драмы о Гамлете способствовали впечатления философского, полунаучного характера. Гамлет - самая

Из книги Высоцкий и Марина Влади. Сквозь время и расстояние автора Немировская Мария

Глава 41. «Гамлет» как драматическое произведение Бросим взгляд на «Гамлета» как на драматическое произведение и, чтобы получить полное представление о величии Шекспира, сначала восстановим перед собой ее чисто театральные элементы, внешнюю, наглядную сторону, то, что

Из книги Врубель автора Домитеева Вера Михайловна

Офелия Кремля «Кремлевские страсти» нашли уже разработчиков, представлены публике по разрядам, в сериалах: «кремлевские жены», «кремлевские дети», «кремлевские любовницы». Словом, сама по себе тема нисколько не дивит новизной. То, что Нами Микоян обратилась к ней с таким

Из книги Книга жизни. Воспоминания. 1855-1918 гг. автора Гнедич Петр Петрович Офелия – Гамлету Гамлетом – перетянутым – натуго, В нимбе разуверенья и знания, Бледный – до последнего атома… (Год тысяча который – издания?) Наглостью и пустотой – не тронете! (Отроческие чердачные залежи!) Некоей тяжеловесной хроникой Вы на этой груди –

Из книги автора

Офелия – в защиту королевы Принц Гамлет! Довольно червивую залежь Тревожить… На розы взгляни! Подумай о той, что – единого дня лишь – Считает последние дни. Принц Гамлет! Довольно царицыны недра Порочить… Не девственным – суд Над страстью. Тяже?ле виновная –

Из книги автора

«Гамлет» Пастернака и «Гамлет» Шекспира Пастернак предлагает, кроме всего прочего, и поэтический вариант своей интерпретации «Гамлета» – одной из самых знаменитых драм В. Шекспира. Традиционно главное содержание шекспировской трагедии усматривали в размышлении