Почему так говорят конец делу венец 1

В конце учебного года двоечник Петька Мокренко, как обычно, повис на волоске. Было созвано специальное заседание педсовета, чтобы решить переводить ли его в следующий класс. Большинство учителей согласились натянуть ему годовые тройки, но историчка Мария Вячеславовна заупрямилась.

Это настоящий бандит! Он мне каждую неделю уроки срывает! - возмущалась она. - Как хотите, а я ему больше двойки годовой не поставлю. Семь лет в школе проучился, а до сих пор не знает, в каком году Великая Отечественная война началась!

И я ему двойку поставлю! Он никогда в жизни ни одного домашнего задания не сделал, а к доске я его и вызывать боюсь! - заявила математичка Лариса Васильевна.

Таким образом вопрос исключать ли Мокренко из школы так и остался открытым и был отложен на неделю. Всю эту неделю Петька скитался по классу как хорошо откормленная тень отца Гамлета и всем жаловался на свою горькую судьбу.

Чует мое сердце, что на этот раз меня точно выпрут. А я так привязался ко всем нашим ребятам, что без них точно загнусь, - повторял он.

Опасаясь, что Петьку исключат, Коля Егоров и Филька Хитров пришли к посоветоваться Максим Максимычу, единственному учителю в школе, с которым можно было поболтать запросто, по душам.

Максим Максимыч сидел за столом и уныло смотрел на лежащую перед ним стопку тетрадей. Когда Филька и Коля уселись на первую парту напротив него учитель только взглянул на них и ничего не сказал, да и они не спешили начинать разговор. Приятно было сидеть вот так и понимать друг друга без слов.

Проверив пару тетрадей, учитель зевнул и отодвинул стопку в сторону.

Вот какие дела: на второй год в наше время почти не оставляют, но могут перевести в корректирующий класс спецшколы, - сказал наконец Максим Максимыч хотя ребята ни о чем его и не спрашивали.

Корректирующий класс это как? - спросил Коля.

Вместо ответа учитель красноречиво постучал согнутым пальцем по лбу.

А когда выяснится, переведут Петьку в такой класс или нет?

Мокренко собираются устроить переэкзаменовку по математике и истории. На переэкзаменовку, кроме учителей, приглашен еще завуч. По тому, как Петька будет отвечать, и станут решать.

Поговорив с Максим Максимычем, Филька и Коля вышли из школы и подошли к забору, где их ждал Петька. Глубокое внутреннее беспокойство не мешало Мокренко бросать в дерево напильник, за каким интеллектуальным занятием его и застали ребята.

Мы всё узнали. Послезавтра у тебя переэкзаменовка по истории и математике! Ты готов? - спросил Филька.

От огорчения у Мокренко дрогнула рука, и напильник, пролетев мимо цели царапнул блестящий бок чьей-то иномарки. Завыла сигнализация.

Сматываемся! - завопил Петька, и вся троица перемахнула через забор.

Только в трех кварталах от школы ребята остановились и уселись на край песочницы.

Не везет мне последнее время. Чувствую я, что меня точно завалят! У математички с историчкой на меня зуб, - заявил Петька.

Ничего, я что-нибудь придумаю, - пообещал Филька. Он подпер голову руками и, выполняя обещание, честно стал думать.

Помните, у Кати Сундуковой старший брат есть? Кажется, его Федор зовут - спросил он.

Который радиоспортом занимается? - уточнил Коля.

Вот именно. Он еще всякие маленькие приемники собирает. Если бы мы уговорили его дать Петьке какую-нибудь минирацию, то по этой рации могли бы незаметно подсказывать из соседнего класса. Представляется, задают ему вопрос а мы всё слышим и через стену говорим правильный ответ.

А где Петька эту рацию спрячет?

Это уже детали, - отмахнулся Филька. - Главное - идея. Только надо быстро всё сделать, потому что у нас остался всего один день.

Вечером ребята отправились к Кате Сундуковой и стали просить ее брата Федора выручить их. Федор вначале отказывался и говорил, что они психи, но в конце концов Кате удалось его уговорить.

Ладно, передатчики я вам дам! Вот этот, большой, передающий, а этот маленький, принимающий. Я сам его сконструировал. Батарейку к нему придётся спрятать в волосах, а сам передатчик можно вставить в ушную раковину. Надеюсь парень, ты уши чистишь?

Ага, - не очень уверенно сказал Мокренко.

Надеюсь, что ты не соврал, не то тебе плохо будет. Ладно, берите передатчики и уматывайте. Как ими пользоваться, вам Катька объяснит. Она моя ученица! - важно сказал брат Федор.

Ребята хотели уже уйти, но Федор откликнул их.

И вот ещё о чем я вас хотел предупредить. Если потеряете что-то или сломаете, каждому по шее персонально. Вопросы есть?

Нету. Мы сообразительные, - сказал Филька.

За оставшийся до переэкзаменовки день ребята освоились с передатчиком и принимающим наушником. Главное неудобство этой конструкции состояло в том, что связь была односторонней. В принимающем наушнике не было микрофона, и поэтому подсказывающие не могли слышать, что отвечает Петька, как не могли слышать и тех вопросов, которые ему будут задавать.

Ничего. Как-нибудь выкрутимся, - сказал Филька Хитров.

За двадцать минут до начала переэкзаменовки ребята вставили наушник Петьке в ухо, провод спрятали ему в волосах, а питающую приемник батарейку подкололи к обратной стороне воротника.

Как слышишь меня? Приём! - крикнул Коля Егоров в микрофон большого передатчика.

Классно слышу! Полный кайф! - отозвался Мокренко.

Еще бы он тебя не слышал! Он же в двух шагах стоит, а ты орёшь как полоумный! - засмеялся Филька.

Он прогнал Мокренко в коридор, а сам взял микрофон и прошептал в него:

«В эфире шпионское радио! Проверка связи! Раз, два, три! Начинаем секретную передачу! Если слышишь меня, зайди в класс и все повтори.»

В приоткрытую дверь немедленно просунулась физиономия Мокренко.

Всё слышно! - завопил он. - Победа!

Не кажи гоп, пока не перескочишь! - урезонил его Филька.

Десятью минутами позже в класс вошли завуч Илья Захарыч, историчка Мария Вячеславна и математичка Лариса Васильевна.

Мокренко, останься! А остальным просьба выйти! - строго сказал завуч промокая платком свою красную лысину.

Коля и Катя Сундукова помчались в соседний класс, где был установлен передатчик, а Филька Хитров в коридоре прижался ухом к дверям и стал слушать.

Вот вы сейчас увидите, Илья Захарыч, что он ничего не знает, - различил он голос исторички. - Мокренко, расскажи нам пожалуйста об освобождении крепостных крестьян в России. Эту тему класс проходил всего два месяца назад но ты ее почему-то предпочёл прогулять. Тем не менее это не освобождает тебя от необходимости ее знать.

Филька метнулся в соседний класс и, крикнув: «Освобождение крепостных в России!», вернулся на свой пост.

Официально декрет об освобождении крепостного крестьянства был объявлен народу в 1861 году, хотя подготовка его началась еще в середине пятидесятых после того, как ясно стало, что старая крепостная система себя изжила, – услышал он голос Мокренко. - Согласно указу, крестьяне становились свободными но должны были еще двадцать лет выплачивать деньги за свои наделы. Сословие помещиков получило от государственного банка значительные выкупные компенсации и вдобавок сохранило почти всю свою землю…

«Ишь ты как шпарит и не сбивается! Здорово ему Катька подсказывает!» – поразился Филька. Хотя со своего места он ничего не мог видеть, он буквально почувствовал, как вытягиваются лица у учителей.

Неплохо, совсем неплохо! Похоже, парень кое-что подучил! - услышал он одобрительный бас Ильи Захарыча.

Постойте, это он случайно попал… - поразилась Мария Вячеславовна. –

Ладно, хватит про крепостных. Расскажи над про Бородинское сражение.

Филька бросился в соседний класс и крикнул: «Про Бородино!»

Катя кивнула, торопливо пролистала учебник и, наклонившись к микрофону стала подсказывать:

Бородинское сражение произошло в сентябре 1812 года близ небольшого села Бородина, что под Можайском. В этом сражении приняли участие почти все русские и французские силы. Самые жаркие бои разыгрались за батарею Раевского и за Багратионовы флеши. Писатель Лев Толстой, описавший Бородинское сражение в «Войне и мире» пришел к выводу, что русскими под Бородиным была одержана нравственная победа.

Завуч покачал круглой лысой головой, за которую в старших классах получил прозвуще «Колобок».

Ну и дела! Ладно, парень, по истории тройку мы тебе натянем. Вы согласны, Мария Вячеславовна? А теперь давайте посмотрим, что ты помнишь по геометрии. Начинайте, Лариса Васильевна!

Филька слышал, что учительница что-то спросила, но её слов разобрать не мог. Голос у нее был слишком тихий.

Петька некоторое время топтался у доски, озабоченно трогая пальцем ухо и не понимая, почему нет подсказок. В беспокойстве Филька слишком сильно навалился на дверь, и она скрипнула. Илья Захарыч посмотрел на дверь и слегка наморщил лоб. Филька отпрыгнул и затаился. Наконец после затянувшейся паузы Мокренко догадался громко повторить название своей темы.

Услышав ее, Филька бросился в соседний класс и крикнул:

Теорема о равенстве треугольников по двум углам и стороне! Быстрее, он там уже засыпается!

Коля, отлично знавший геометрию, выхватил у Кати микрофон.

Без паники, Мокренко! Начерти треугольник со вершинами А, В и С!

Услышав подсказку, Петька буквально подскочил от радости.

Начертить треугольник со вершинами А, В и С! - уверенно повторил он.

Математичка Лариса Васильевна удивленно подняла брови:

Чего-чего? Ты в своем уме? Кто тебе этот треугольник чертить будет? Я, что ли?

Петька стукнул себя по лбу и схватился на мел. Он не успел еще дочертить треугольник, как Коля, привыкший выпаливать всё со скоростью тысячи слов в минуту, уже оттарабанил доказательство всей теоремы. Медлительный Мокренко, не успевший ничего запомнить, снова стал тонуть.

Филька снова кинулся в соседний класс.

Чего ты тараторишь? Медленно рассказывай, по складам! Забыл с каким гением имеешь дело? - крикнул он.

Коля вздохнул и стал повторять то же самое, но уже медленно. Наконец с грехом пополам теорема была доказана.

Ну как, правильно? - спросил завуч у математички.

Более или менее, - ответила та. - Только вот что странно. Он обозначил центральный угол буквой В, а в доказательстве он у него выступал, как угол А.

Ладно, не будем придираться! - великодушно сказал Илья Захарыч.

Подождав, пока математичка и историчка вышли из класса (едва не огрев при этом Фильку дверью по лбу), завуч подозвал к себе Мокренко.

Вот какое дело, парень… - сказал он, отдуваясь. - В школе мы тебя оставим, даже в следующий класс переведем. Это я тебе лично гарантирую.

Спасибо! - завопил радостный Петька и кинулся к дверям.

Погоди убегать… Подойди-ка сюда поближе… - Илья Захарыч поманил к себе Мокренко. - За то, что мы тебя оставим в школе, ты должен будешь оказать нам одну услугу. Через неделю будет районная олимпиада по химии, а нам на нее и послать некого. А после олимпиады по химии сразу же олимпиада по литературе начинается. И так уже на нашу школу в районе пальцем показывают, что мы, мол самые слабые. Из-за этого не оборудования нам не выделяют, ни ремонта не делают. Вот я и хочу, чтобы ты победил в олимпиаде. Представляешь, если выяснится, что у нас в школе даже троечники в олимпиадах побеждают, какая это будет реклама. Мы сразу попадем в лучшие школы района. Тут уж нам точно и ремонт сделают и новое оборудование выделят.

Вообще-то я по химии не особенно соображаю да и в литературе тоже… – робко сказал Мокренко.

Илья Захарыч улыбнулся и промокнул платком свою лысину.

Хочешь совет? Когда пойдешь на олимпиаду, ты эту свою штуку, которая была у тебя в ухе, тоже захвати. Но только провод замаскируй получше и батарейку переставь, чтобы воротник не оттопыривался. Всё понял? А за знания не волнуйся. Подсказывать тебе будут учитель по химии и Максим Максимыч. Это я лично гарантирую.

Будто корова языком слизнула.
Было бы начало, будет и конец.
Все бесы в воду - и пузыри вверх.
Все хорошо, что хорошо кончается.
Где не было начала, не будет и конца.
Дело без конца - что кобыла без хвоста.
Дело решено - и под лавку брошено.
Дело середкой крепко.
День хвалится вечером.
Доброе начало - половина дела.
Запел соловьем, кончил кукушкой.
Заставка книгу красит.
Затянул песню, так веди до конца.
Зачин дело красит.
Звонко поешь - где-то сядешь!
И у самого длинного дня есть конец.
Как веревочка ни вьется, а кончику быть.
Как начал, так и кончай.
Как ни мудри, а концов не отрубишь: все тут.
Каково начало, таков и конец.
Конец - делу венец.
Кончил дело - гуляй смело.
Красному утру не верь.
Легко начать, да нелегко кончить.
Лиха беда - начало.
Лиха беда - начало, а там будет и конец.
Мал почин, да дорог.
Начал за здравие, а свел за упокой.
Начать да кончить.
Начать - не кончить.
Начинать не с того конца.
Начиная дело, о конце помышляй.
Нашуметь - нашумели, да тем и дело повершили.
Не бойся начала, а берегись конца.
Не верь началу, а верь концу.
Не всякая песня до конца допевается.
Не говори гоп, пока не перескочишь.
Не дорога песня, дорого начало.
Не круто начинай, а круто кончай.
Не начинай дела с конца, не надевай хомут с хвоста.
Не стращай началом, покажи конец.
Не суди по приезду, суди по отъезду.
Не считай утят, пока не вылупились.
Одному делу не два конца.
Плохое начало - и дело стало.
Почин всего дороже.
Рано пташечка запела - как бы кошечка не съела.
Раньше начнешь - раньше окончишь.
С одного конца нет, и с другого нет, а в середке и не бывало.
С одного конца хитро, с другого - мудреней того,
а середка - ум за разум заходит.
Середка - всему делу корень.
Страшно дело по почину.
Так ли, сяк ли - уж один конец.
Трудно раскачаться, а там пошел.
У всякого словца жди конца.
У всякой песни свой конец.
У кольца нет ни начала, ни конца.
У нас еще и конь не валялся.
Умел начать - умей и окончить.

Пора да время дороже золота

Будет день - будет и ночь.
Будет плуг, да не будет рук.
Было - да быльем поросло.
Что было, то сплыло.
В субботу в обед будет сто лет.
В том-то и сила, что прошло да было.
Взойдет красно солнце - прощай светел месяц!
Во время óно: при царе Горохе.
Вовремя смех - не грех, а безо времени и молитва
ни к чему.
Времена переходчивы, а злыдни общие.
Времени не поворотишь.
Время все излечит.
Время всему научит.
Время дороже золота.
Время за нами, время перед нами, а при нас его нет.
Время и камень долбит.
Время идет - как птичка несет.
Время красит, а безвременье сушит.
Время - как воробей: упустишь - не поймаешь.
Время - лучший лекарь.
Время не деньги, потеряешь - не найдешь.
Время не ждет.
Время - не семя, не выведет племя.
Время подойдет, так и лед пойдет.
Время придет - слезы утрет.
Время разум дает.
Время - судья.
Все в свой срок: придет времечко, вырастет и семечко.
Все до поры до времени.
Все идет в свой черед.
Все прошло, как огнем прожгло.
Всему свое время.
Всякому делу время.
Всякому дню своя забота.
Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь.
Вчерашнего дня не воротишь.
Где день, где ночь, тут и сутки прочь.
Год тих, да час лих.
Года - что вода.
Дали орехов белке, когда у нее зубов не стало.
День как день, да год не тот.
День на день не приходится.
День придет - и заботу принесет.
День прошел, все свое с собой унес.
Дери лыко, поколе дерется.
Назеваешься - так и воды нахлебаешься.
Не время дорого - пора.
Не всегда коту Масленица - иногда и Великий пост.
Не по все дни свадьба, не всегда коту Масленица.
Не по дням - по часам.
Не сел - не говори: поехали!
Не спеши волчонка хвалить, дай зубам у серого вырасти.
Не тем час дорог, что долог, а тем, что короток.
Неделя днями красна.
Неделя закатилась, нигде не зацепилась.
Нет такого дня, за которым бы ночи не было.
Ночь - матка: выспишься - все гладко.
Ночь ночевать - не век вековать.
Ночью все дороги гладки.
Ночью все кошки серы.
Ночью не видно - холодно ли, тепло ли.
Одна пора - страда.
Одно нынче лучше двух завтра.
От времени и зубы изнашиваются.
Перемелется - мука будет.
Поздно щуке на сковородке вспоминать о воде.
После дела за советом не ходят.
После дождичка в четверг.
После драки кулаками не машут.
После поры не точат топоры.
После суда поздно плакать, а после свадьбы - мужа выбирать.
Прожитое - что пролитое: не воротишь.
Раздевшись - в баню, а одевшись - на мороз.
Ранняя пташка носок прочищает, а поздняя - глазок продирает.
Добрый совет ко времени хорош.
Дорога ложка к обеду, а там хоть под лавку.
Дорого поленце в холодный день.
Дорого при пожаре ведро воды, при скудости - подаянье.
Другие дни - другие сны.
Думай ввечеру, а делай поутру.
Еще до той поры много воды утечет.
Ждал, пока сварится, подожди, пока остынет.
Жди, когда рак на горе свистнет.
И петух свои часы знает.
Иное время - иное бремя.
Искать вчерашнего дня.
Как с утра, так и до вечера.
Когда будет пир, тогда будут и песни.
Когда в печи жарко, тогда и варко.
Когда Волга вверх потечет.
Когда дрова горят, тогда кашу варят.
Когда играют, тогда и пляши.
Когда рак свистнет, и рыба запоет.
Когда торг, тогда и с возом.
Когда черт помрет, а он еще и не хворал.
Кусают и комары до поры.
Корми меня, когда я голоден.
Красно, да полиняло, умно, да поветшало.
Кто вовремя помог - тот дважды помог.
Кто много зачинает - мало заканчивает.
Луна взошла - солнцу отдых.
Лучше поздно, чем никогда.
Много воды утекло с тех пор.
Много дней впереди, много и позади.
На будущую осень - годов через восемь.
На то лето, не на это, а на третий год, когда черт умрет.
Сколько ни куковать, а к зиме отлетать.
Сначала запряги, а потом и понукай.
Спустя лето - да в лес по малину.
Струны готовы - недалеко и до песен.
Схватился Савва, как жена сшила саван.
Тетереву вся зима - одна ночь.
Трех лет Ивана по отчеству звать рано.
Три года - не три века.
Три дня - не три года.
У каждого времени свои песни.
Уж волк умылся, а кочеток спал.
Уплыли годы, как вешние воды.
Упустишь минуту - потеряешь час.
Утреннюю работу не оставляй до вечера.
Утро вечера мудренее.
Утро - не вечер: другие речи.
Хвали горку, как перевалишься.
Хватился волос, когда голову сняли.
Хватился шапки, как головы не стало.
Цыплят по осени считают.

Сцена написана прозой, изобилующей грубыми выражениями, и заканчивается «догрелями» в монологе Елены. Тем же низменным стилем говорят главные действующие лица комедии – Елена, графиня, Бертрам, король в вводных, не относящихся непосредственно к действию разговорах с шутом и Паролем – все эти сцены, так же как и напыщенные речи придворных, перенесены вероятно без всяких изменений в позднейшую обработку из первоначальной редакции. Но по мере того, как действие становится более драматичным, общий тон меняется и приближается к благородству зрелых произведений Шекспира: напутственная речь графини сыну, беседы графини с Еленой о любви к Бертраму, воспоминания короля об отце Бертрама написаны выдержанным белым стихом; проза в некоторых местах, как напр. в рассказе управителя о чувствах Елены к Бертраму (Д. I, сц. 3) выделяется своею простотой и серьезным тоном на фоне грубого балагурства других действующих лиц. Отдельные мысли и намеки, так же как и характер некоторых сцен, дают повод предположить, что «Конец всему делу венец» написан или непосредственно, или вскоре после «Гамлета»: так напр. наставления графини отъезжающему сыну напоминают прощание Полония с Лаертом, иронические рассказы шута о придворной жизни, о холопстве царедворцев (в разговоре с графиней, Д. II, сц. 2) – издевательства Гамлета над Полонием в беседе о виде и форме облаков. В комедии есть выходки против пуритан – шут высмеивает католических и протестантских фанатиков; в этом сказывается негодование Шекспира против показного благочестия, что тоже приурочивает комедию к эпохе «Гамлета».

Сюжет комедии заимствован Шекспиром из новеллы Боккачио (Декамерон, 3-ий день, нов. 9), которая была известна Шекспиру по английскому переводу William Paynter"a в его «Palace of Pleasure» (1566 г.). Из сравнения комедии с новеллой Боккачио видно, как Шекспир умел углублять психологический смысл неправдоподобных, фантастических, а иногда, как именно в данном случае, почти оскорбительных для нравственного чувства положений и действий. Новелла Боккачио «Джилетта Нарбонская» принадлежит к серии повестей о беззаветно и рабски любящих женщинах, которые силой смирения и готовностью ко всякого рода унижениям покоряют сердца своих суровых избранников. Такова напр. Гризельда в последней новелле «Декамерона» – идеальное воплощение нежности и женственности. Джилетта, в противоположность Гризельде, предприимчива и неразборчива в выборе средств для достижения своей цели; хитрости, к которым она прибегает, лишают ее и женственности, и душевной красоты. Джилетта, по новелле, богатая сирота, дочь знаменитого врача Жирарда Нарбонского. Она любит сына графа Руссильонского, Бельтрамо, своего товарища детства, и отказывается поэтому от всех предлагаемых ей блестящих партий. Бельтрамо отправился в Париж, ко двору французского короля; узнав о неизлечимой болезни короля (опухоль на груди), Джиллетта строит на этом свои планы. Она является ко двору, предлагает королю излечить его – её отец передал ей тайны своего искусства – и, когда в назначенный ею срок король действительно выздоравливает, Джилетта просит в награду, чтобы король выдал ее замуж за Бельтрамо. Несмотря на нескрываемое презрение к дочери простого лекаря, молодой граф соглашается на брак, исполняя волю короля; но тотчас же после венца он уезжает на войну во Флоренцию, где становится партизаном флорентинцев против Сиенны. Молодая графиня Руссильонская отправляется одна во владения своего мужа, мудро управляет его землями и приобретает симпатии подданных. Водворив порядок в стране, разоренной долгим отсутствием владельца, она посылает к своему мужу гонцов с запросом о причинах его добровольного изгнания – если он не возвращается из-за неё, то лучше она уедет. Бельтрамо шлет ей грубый и беспощадный ответ: «Пусть она поступает как знает», передает он ей через её посланных. «Я же только тогда вернусь к ней, когда у неё на пальце очутится вот этот перстень (тот, который Бельтрамо очень любил и никогда не снимал с пальца), и когда она будет держать на руках своего сына, отцом которого был бы я». Явная невыполнимость этих условий не останавливает предприимчивую Джилетту, и она тотчас же замышляет новые хитрые планы. Она объявляет всем о своем намерении навсегда покинуть владения графа и провести остаток дней в странствовании по святым местам; затем, взяв с собой только преданную служанку, а также много серебра и драгоценностей, она отправляется в одежде странницы прямо во Флоренцию. Там, поселившись в доме одной вдовы, она видит проезжающего мимо окон Бельтрамо и, расспрашивая о нем как о незнакомце, узнает о любви его к бедной девушке, которая отвергает его ухаживания. Джилетта отправляется к матери девушки и предлагает ей большую награду, если она согласится помочь покинутой жене вернуть себе расположение мужа. Та соглашается, и Джилетта, назвав себя, открывает ей свой план. Нужно, чтобы девушка потребовала от влюбленного Бельтрамо его кольцо, а затем позволила ему тайно пробраться ночью в её комнату, где вместо молодой флорентинки будет ждать графа сама Джилетта. План приводится в исполнение. После некоторого времени Джилетта чувствует себя матерью, и щедро вознаграждает мать и дочь, которые за минованием надобности в них, уезжают из Флоренции. Бельтрамо тоже возвращается в Руссильон, узнав об отъезде графини. Джилетта остается во Флоренции, родит там двух близнецов, очень похожих на отца, и через несколько времени возвращается на родину; узнав, что в замке Бельтрамо устраивается пышное празднество в день Всех Святых, она является туда в одежде странницы, с детьми на руках, падает на колени перед мужем и, рыдая, просит его признать ее своей женой: она выполнила все поставленные им условия, добыла его кольцо и родила ему двух сыновей. Изумленный и растроганный Бельтрамо расспрашивает ее о всем случившемся, преклоняется перед силой и постоянством её любви, и между супругами водворяется любовь и согласие.

Неправдоподобность сюжета не сглажена в новелле никакой психологической мотивировкой, все события управляются случаем и характер героини с её навязчивой любовью менее всего привлекателен. В её действиях отсутствует всякая внутренняя правда. Нельзя допустить, чтобы глубоко и нежно любящая девушка, каковой по замыслу должна быть Джилетта, насильно женила бы на себе человека, откровенно ее отвергнувшего, и тем более недопустимо, чтобы её хитрые затеи пробудили в нем любовь, – напротив того, в том виде, как замыслы Джилетты представлены у Боккачио, они должны были бы еще более восстановить Бельтрамо против назойливой до бесстыдства женщины. Для Боккачио интерес, конечно, не в психологической правде, а в колоритном жизнерадостном изображении пикантного любовного приключения.

Шекспир извлек из грубоватого анекдота богатый психологический матерьял, создал из грубой неженственной Джилетты один из самых трогательных типов своей женской галлереи и внес столько своего в неподатливый сюжет, что идея его комедии приближается к психологическим задачам, разработанным в других пьесах, почерпнутых из совершенно иных источников.

На сюжет новеллы Боккачио написана была до Шекспира пьеса итальянца Бернардо Аккольди, «Виргиния», представленная в Сиенне на празднестве в честь бракосочетания Magnifico Антонио Спанокки и напечатанная во Флоренции в 1513 году (автор её умер в 1534 г.). Клейн доказывает в своей «Gesch. des Italien Drama"s» (I), что Шекспир знал эту пьесу, но гораздо правдоподобнее, что он пользовался только новеллой Боккачио в переводе Пэнтера.

Героиня комедии, Елена, имеет много общего с Юлией из «Двух веронцев», тоже самоотверженно любящей девушкой, которая следует за отвергающим ее возлюбленным, с Виолой в «Двенадцатой ночи», с Порцией в «Венецианском купце». А вся история девушки, которая своею сильною и смелою любовью покоряет сердце строптивого юноши, представляет интересный pendant к «Усмирению строптивой», – разница только та, что там активная роль принадлежит мужчине, здесь женщине. В этом обстоятельстве вся трудность сюжета: как изобразить предприимчивую, воюющую за свое счастье женщину, не лишив её обаяния женственности. В итальянской новелле эта задача не разрешена; Шекспир же, увлеченный трудностью сюжета, блестяще справился с нею. Вся борьба Елены, завоевывающей свое счастье, перенесена во внутренний мир, вся сила, дающая ей победу, заключается в глубине и святости её чувства, а внешние факты, действия, к которым она прибегает, теряют свою преднамеренность, становятся только выразителями душевных переживаний, возникают естественно из самых обстоятельств, не составляя предначертанного заранее плана. Шекспир достигает этого тем, что вводит в действие тонкие психологические подробности. Он и в этой комедии, как и во всех своих произведениях, чрезвычайно бережно относится к источнику, совершенно верно воспроизводит все фактическое, но дает фактам свое собственное освещение, и тем самым вкладывает в них новый смысл. К лицам, выведенным у Боккачио, Шекспир прибавляет несколько новых; в его комедии большую роль играет мать Бертрама, старая графиня Руссильонская; она поощряет трогательную любовь Елены, становится на её сторону, настаивает на её поездке в Париж. Этим с Елены снимается упрек в неженственной назойливости и неделикатности. Она только любит, только стремится овладеть любовью Бертрама, и хватается за все средства, которые даются ей в руки, именно благодаря силе её победного желания. В противоположность Джилетте, она не строит никаких завоевательных планов и, напротив того, считает свое чувство безнадежным, – активная роль принадлежит отчасти старой графине, которая своим вмешательством охраняет чистоту и нежность образа Елены. Шекспир облагородил также и Бертрама, дав ему в советчики пошлого и хвастливого товарища, Пароля, уже всецело созданного Шекспиром: у Боккачио ни о каких товарищах Бельтрамо не упоминается. Пароль – злой гений Бертрама, толкающий его на кутежи и грубость; его влияние обусловливает бессердечную надменность юноши по отношению к «дочери бедного лекаря»; в дальнейшем развитии действия происходит борьба за власть над душой Бертрама; драматический интерес комедии сводится в значительной степени к вопросу о том, кто победит: Елена с её благородной любовью, или Пароль, развращающий Бертрама, т. е. будет ли победа на стороне добра или зла. Отсюда обычный в драмах Шекспира параллелизм двух действий: с одной стороны, любовной драмы Елены, с другой – обличения Пароля; убедившись в его низменности и неверности, Бертрам тем самым научается ценить благородство и любовь Елены.

Создав новое действующее лицо, хвастуна Пароля, расширив и углубив этим сюжет, Шекспир ввел в него этический мотив и представив борьбу между верностью искренно любящей женщины и притворной, корыстной преданностью льстивого труса, тем самым облагородил и придал нравственный интерес герою разыгрывающейся любовной драмы. Бельтрамо в новелле настолько груб и пошл в своей аристократической заносчивости, что любовь Джилетты к нему совершенно неправдоподобна. Шекспировский Бертрам тоже очень непривлекателен и тогда, когда он из сословных предрассудков отказывается жениться на Елене, и в особенности в конце, когда он нагло лжет и клевещет на невинную девушку, Диану, предъявляющую справедливые права на него. Но он до некоторой степени оправдан дурным влиянием Пароля, и победа Елены обозначает нравственный перелом в нем. Бертрам так же исправляется, отказавшись от Пароля и признав Елену, как принц Гарри в «Генрихе IV», отринув Фальстафа и прочих старых собутыльников. Кроме графини и Пароля, Шекспир ввел в свою комедию еще старого лорда Лафэ, который приводит доказательства благородства Елены, и управителя графини Руссильонской, тоже свидетельствующего о силе и смиренности чувств Елены.

При помощи этих новых, отсутствующих в первоисточнике лиц, а также осложненных психологических мотивов, Шекспир создал из мало привлекательного, даже отталкивающего сюжета интересную, психологически продуманную комедию. Тем не менее «Конец всему делу венец» не относится к числу лучших произведений Шекспира. Сюжет, все-же, остается грубым – Елена все-таки навязывает себя мужу, пользуясь своими правами на благодарность короля, а всякое насилие над чувствами нестерпимо для утонченного понимания любви. Кроме того, способ, которым она исполняет условия, поставленные мужем, не только не правдоподобен – это вина не Шекспира, а первоисточника, – но очень груб и не совместим не только с чисто женским, но и вообще с человеческим достоинством. Понятны, поэтому, нападки критиков на эту комедию. Немецкие шекспирологи – Рюмелин, Женэ – говорят о психологической неправдоподобности действия, о нестерпимой «неженственности» Елены; Женэ сомневается в возможности счастливой семейной жизни Бертрама и Елены, так как не допускает успешности «таких усилий любви». Он ставит неизмеримо выше Елены немецкий классический образец девушки, побеждающей силой любви и смирения: K?tcheu von Heilbronn Клейста. Среди шекспирологов есть, однако, и защитники комедии, в особенности характера героини; Гервинус очень пространно доказывает чистоту её чувств, видит в ней образец смиренной и неустрашимой женской любви и превозносит тонкую психологическую мотивировку действий и событий, поражающих своей неправдоподобностью в новелле. Эльце усматривает смысл комедии в изображении истинно-женственного существа, сохраняющего свою женственность и в столь несвойственном для женщины наступательном положении. Сидней Ли считает Елену одним из величайших созданий Шекспира, несмотря на то, что она попирает законы девичьей скромности; он отмечает трогательную нежность в изображении страданий отвергнутой любви. Действительно, при всей грубости сюжета, отразившейся и в обработке Шекспира, комедия «Конец всему делу венец» проникнута высоким идеализмом, и анализ любви сделан с глубоким проникновением в сложные мотивы человеческих чувств.

В основе шекспировской комедии лежит мысль о силе любви, которая своей цельностью и напряженностью побеждает все препятствия. Елена не замышляет никаких планов, она только любит, страдает от кажущейся безнадежности своей любви, но при этом горда, свободна и смела. Только в этом и заключается её сила. Когда Бертрам уезжает в Париж, ко двору, она печальна; все приписывают её грусть мыслям об умершем отце, она же в первом монологе говорит об истинной причине своего горя; свою любовь она считает безнадежной, но не кается в ней. Слова Елены – кроткие и нежные: она стремится только быть поблизости Бертрама, глядеть на него, хотя и знает, что это блаженство вместе с тем и великая мука. Никакие мысли о том, чтобы «завоевать» Бертрама, не возникают у неё. Разнузданные речи Пароля возбуждают в ней желание отправиться в Париж, – она увидала из его слов, что Бертрама ожидает при дворе множество искушений, и ревность окрыляет ее. В эту минуту она чувствует силу своей любви, и, не представляя себе даже, что она могла бы предпринять, начинает верить в возможность счастья, заложенного в подъеме её чувств, в страстности её желания. Монолог, которым заканчивается её беседа с Паролем, очень характерен: это переход от пассивного, бессознательного чувства к активной силе, психологическое объяснение дальнейших действий, порожденных проснувшейся, сознавшей себя душевной мощью. Перед нею исчезают преграды девичьей скромности, но душевная чистота исмиренность перед человеком, вызвавшим восторженное беспредельное чувство, остаются неприкосновенными; в результате является удивительно-поэтическая смесь предприимчивости, граничащей с бесстыдством, и нежной кротости, готовности претерпеть всяческие страдания во имя любви. Такова Елена на протяжении всей пьесы. Она требует от короля в награду за исцеление право избрать себе мужа, но робеет, подходя к Бертраму и говорит: «Не смею я сказать, что вас избрала я. – Нет, в вашу власть, пока продлится жизнь моя, – себя я отдаю». Суровость мужа она переносит безропотно, нежно просит у него прощального поцелуя, и с трогательным смирением принимает его отказ и приказание отправиться одной к его матери в Руссильон. Она боготворит предмет своей любви, стремится только стать достойной его внимания; её любовь – служение Богу, которого она возлюбила всей душой, и этот оттенок религиозного культа вносит пафос во все её действия и слова. Когда Бертрам, как бы насмехаясь над ней, посылает ей письменно условия, на которых он согласен вернуться к ней, она впадает в отчаяние и, в противоположность Боккачиевской Джилетте, вовсе не думает о возможности перехитрить мужа, а предает себя воле Божией. Думая только о муже, она уходит из дому, чтобы дать ему возможность вернуться, и распускает слух о своей смерти для его успокоения. Она едет во Флоренцию за ним без определенного плана действий; она хочет быть поблизости Бертрама – больше ни о чем она не думает; только встреча со вдовой и её дочерью пробуждает её активность, и она приводит в исполнение план, требующий глубокой веры в силу своего чувства. Боккачиевская Джилетта побеждает хитростью, Елена – непосредственностью своей любви, освящающей все её действия. Психологическая мотивировка, преобладание внутреннего мира над внешними событиями, постоянная душевная борьба, вера в святость своих побуждений, – все это делает образ Елены трогательным образцом истинной любви, на все способной, свободной – и потому торжествующей. Предмет её любви, Бертрам, мало привлекателен, но тем сильнее выступает святость её чувства, имеющего оправдание только в своей собственной глубине. И все же, в сравнении с Бельтрамо новеллы, герой шекспировской комедии более интересен, так как его нравственная испорченность объясняется влиянием Пароля. Если допустить, что наша комедия написана раньше «Генриха IV», то Пароль интересен, как подготовительный эскиз к Фальстафу; по трусости и хвастовству он представляет собой развитие Плавтовского «miles gloriosus», и в нем намечены многие черты, столь гениально разработанные Шекспиром в типе Фальстафа. Сцена изобличения лганья и предательства Пароля товарищами Бертрама – живо напоминает сцены с мнимым нападением разбойников в «Генрихе IV» (см. об отношении Пароля к Фальстафу статью проф. Стороженко: «Прототипы Фальстафа» в книге его «Опыты изучения Шекспира», 1902).

Уильям Шекспир

Конец - делу венец

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Король французский.

Герцог флорентийский.

Бертрам, граф Руссильонский.

Лафе, старый вельможа.

Пароль, приближенный Бертрама.

Первый дворянин } соратники Бертрама

Второй дворянин } по Тосканской войне.

Дворецкий графини Руссильонской.

Шут графини Руссильонской.

Графиня Руссильонская, мать Бертрама.

Елена, воспитанница графини.

Старая вдова, флорентийка.

Диана, дочь вдовы.

Марианна, соседка и приятельница вдовы.

Французские и флорентийские дворяне,

офицеры, солдаты и проч.

Место действия Франция и Тоскана.

Руссильон. Комната в замке графини.

Входят Бертрам, графиня Руссильонская, Елена и Лафе,

они в трауре.

Разлучаясь с сыном, я как бы вторично хороню супруга.

И я, матушка, покидая вас, заново оплакиваю отца. Но мой долг повиноваться воле его величества короля, тем более что он теперь и опекун мой.

Вместо супруга король будет вашим защитником, графиня; вам, граф, он заменит отца. Он, кто всегда так добр, несомненно окажет вам свое особое благоволение: ваши достоинства скорее могли бы встретить доброту там, где ее нет, чем не найти ее там, где она есть в избытке.

Каковы надежды на исцеление его величества?

Он отказался от врачей, графиня. Своим лечением они заставляли его тратить время на надежды, а результат был лишь тот, что с течением времени он и надежды утратил.

(указывая на Елену)

У этой девушки был отец - увы, сколько скорби в слове "был"! - его ученость почти равнялась величию его души. Если бы первая ни в чем не уступала последнему, то он мог бы сделать жизнь вечной и смерти пришлось бы сидеть сложа руки. О, если бы, на счастье монарха, он был еще в живых! Я уверена, что он нанес бы смертельный удар недугу короля.

Как звали того, о ком вы говорите, графиня?

Он был знаменитым врачом, мессир, и был вполне достоин своей славы. Его звали Жерар Нарбоннский.

Да, это был искуснейший врач. Совсем еще недавно государь вспоминал о нем с хвалою и сокрушением. Если бы наука могла противостоять смерти, то он, с его познаниями, был бы жив и посейчас.

А чем же, скажите, болен государь?

У него незаживающий свищ.

Я и не слыхивал о такой болезни.

Желал бы я, чтобы и никто о ней не слышал. Так эта девушка - дочь Жерара Нарбоннского?

Единственное его дитя; и он поручил ее моему попечению. Ее прекрасное воспитание позволяет мне возлагать на нее самые смелые надежды. Унаследованные ею душевные свойства таковы, что придают еще большую цену ее дарованиям. Ибо если хорошими качествами наделен человек дурной, то похвалы им смешаны с сожалением; это добродетели, вводящие в обман. Ее же достоинства подкупают своей естественностью. Она унаследовала чистоту души и усовершенствовала свои добродетели.

Ваши похвалы, графиня, вызвали слезы на ее глаза.

Слезы - это рассол, в котором лучше всего сохраняются похвалы девушкам. Всякий раз как воспоминание об отце сжимает ей сердце, рука скорби стирает румянец с ее щек. - Полно, Елена, полно, не плачь. Не то еще подумают, что ты больше выказываешь горе, чем чувствуешь его.

Да, я выказываю горе, но лишь потому, что чувствую его.

Сдержанная печаль - дань усопшим, излишняя скорбь - враг живых.

Да, живые арендуют со скорбью и, быть может, доводят ее до излишеств, дабы скорей ее умертвить.

Как это следует понимать?

Матушка, я жду от вас напутствия.

Прими, Бертрам, мое благословенье.

Но только видом - духом будь в отца.

Пускай равно и кровь твоя и доблесть

Тобою управляют. Будь достоин

Высокого рожденья своего.

Будь добр со всеми, доверяй немногим

И ни к кому не будь несправедлив.

Врагов спокойной мощью устрашай,

Не яростью. Друзей храни, как жизнь.

И лучше пусть немым тебя считают,

Чем станут за болтливость порицать.

Да ниспошлет тебе благое небо

Все милости свои. Прощай, мой сын!

Несведущ он в обычаях придворных,

Прошу не отказать ему в советах.

Вся опытность моя к его услугам.

Пусть небеса его благословят.

Прощай, Бертрам!

Чего бы ни пожелали вы для себя, пусть ваши мечты исполнятся. Утешайте мою мать, госпожу вашу, заботьтесь о ней.

Прощайте, красавица. Надеюсь, вы окажетесь достойной своего отца.

Бертрам и Лафе уходят.

Отец!.. Нет, я печалюсь не о нем.

Чужие слезы больше, чем мои,

Приличествуют памяти отцовской.

Каков он был? Его забыла я.

Воображение мое хранит

Одно лицо, одни черты - Бертрама.

Теперь погибну я. Уехал он,

И жизнь ушла. Любить Бертрама - то же,

Что полюбить звезду и возмечтать

О браке с ней, - так он недосягаем.

Его лучи издалека ловлю,

Но не могу взнестись к его орбите.

В своей любви я слишком дерзновенна:

Ведь если лань стремится к льву - ей смерть.

О, боль и радость ежечасных встреч,

Когда могла я на страницах сердца,

Страницах, красоте его открытых,

Запечатлеть и соколиный взор,

И полукружия бровей, и кудри!

Уехал он - и память лишь о нем

Боготворить любви моей осталось...

Но вот один из тех, кто едет с ним,

И рада я ему из-за Бертрама,

Хоть мне известен он как лгун бесстыдный,

Пустейший скоморох и жалкий трус.

Пороки эти так ему к лицу,

Что теплое гнездо себе в нем свили,

Оставив доблесть дрогнуть на ветру.

Ах, часто видим мы, как зябнет ум,

А глупость нежится в тепле и холе.

Входит Пароль.

Да хранит вас бог, моя королева.

И вас, мой король.

Я разве король?

А я разве королева?

Вы размышляете? Наверное, о девственности?

Вот именно. Вы с виду такой бравый воин. Позвольте задать вам один вопрос. Мужчина - враг девственности. Как же нам, девушкам, оборонять ее от врага?

В русском языке существует огромное множество пословиц, поговорок, а также всевозможных фразеологизмов. Одни из них мы знаем с детства, и на протяжении всей жизни они то и дело нам вспоминаются, вроде «Без труда не выловишь и рыбку из пруда».

И значения подобных высказываний вполне очевидны. Но существуют и другие фразеологизмы, которые встречаются нам нечасто, и понять их посыл достаточно сложно. И сегодня мы постараемся разобраться в вопросе о том, почему так говорят: «Конец – делу венец».

Что означает выражение «Конец – делу венец»?

Как мы уже сказали, некоторые известные поговорки, даже, пожалуй, большинство из них, имеют весьма понятное значение, несмотря на то, что в большинстве случаев составлялись они с условием наличия рифмы. Что же касается выражения «Конец – делу венец», то с ним все не так просто и понятно.

Впрочем, несложно провести аналогию со словами, присутствующими в поговорке, и понять её значение. Данный фразеологизм говорит о том, что любое дело, за которое берется человек, должно доводиться до конца, что не следует бросать все, за что мы беремся, на полпути.

Также интерпретировать подобное выражение можно и следующим образом: только после выполнения работы можно приступать к другим делам и к развлечению. Если попытаться найти синоним данной поговорке среди других фразеологизмов, то в памяти возникает лишь «Сделал дело – гуляй смело». Впрочем, это выражение не так точно подходит под обсуждаемую нами поговорку.

Почему так говорят

Итак, что же касается более тщательного рассмотрения поговорки «Конец – делу венец». Венец в данном контексте используется как венок вроде тех, которые вручали в Древнем Риме полководцам. Тогда это было знаком почета или победы. Венец являлся своеобразным украшением успешного результата дела, боя, события.

Исходя из изложенного выше, можно понять, что в пословице «Конец – делу венец», данное выражение используется для донесения того, что любое дело необходимо доводить до конца, или же вообще не браться за него. Ведь что бы вы ни делали, а без конечного результата все ваши попытки будут бессмысленными.

Соответственно, конец или же окончание любого начатого дела – это настоящее украшение для проделанной работы, потраченных усилий и времени. И теперь вы наверняка будете знать, почему так говорят: «Конец – делу венец», и почему важно доводить до конца любое начатое дело и выполнять всю работу на совесть.