Историю и быт народов что. Традиционный русский быт. Основные народные праздники

Жилище с давних пор было не только областью удовлетворения потребности человека в жилье, но и частью его экономической, хозяйственной жизни.

Разумеется, что в особенностях жилища, его размерах, благоустроенности отражалась и социальная дифференциация общества. Для каждой эпохи характерны свои особенные черты в жилых и хозяйственных постройках, в их комплексах.

Изучение этих особенностей даёт нам дополнительные знания о прошлой эпохе, сообщает подробности не только о бытовой жизни ушедших поколений, но и о социальных, хозяйственных сторонах их бытия. Конец XV и XVI века - своеобразный рубеж в наших источниках по истории материальной культуры русского народа археологические данные, как правило, не поднимаются хронологически выше XV века. Отдельные наблюдения археологов по материальной культуре XVI - XVII вв. добываются попутно с изучением более ранних периодов и сравнительно фрагментарны. Специальные работы по позднему русскому средневековью редки, хотя их данные по жилищу весьма ценны для нас.

Но с уменьшением археологических данных нарастает и количество сведений документального характера. Отрывочные и случайные упоминания о жилище в летописях, которыми мы вынуждены довольствоваться по периодам до XVI в., теперь существенно дополняются всё нарастающим количеством актовых записей и других официальных документов. Сухие, краткие, но очень ценные своей массовостью данные писцовых книг позволяют делать уже первые обобщения, подсчёты, сравнения различных видов построек. Кое-где в этих источниках проскальзывают и описание любопытных деталей в характеристике жилых и хозяйственных построек. К этим данным письменных русских источников нужно прибавить и записки иностранцев, посещавших Россию в это время. Далеко не всё в их наблюдениях и описаниях достоверно и ясно для нас, но многие детали русского быта XVI в. ими подмечены и переданы точно, а многое понимается с учётом сравнительного изучения других источников. Зарисовки русского быта, сделанные со стороны, донесли до нас и то, что совсем не нашло отражения в русских документах, так как для русских авторов многое было настолько привычным, что, по их мнению, на это не стоило обращать особого внимания.

Пожалуй, только с XVI века мы имеем право говорить о появлении ещё одного вида источников по материальной культуре, значение которого трудно переоценить, различных материалов графического характера. Как бы ни были точны письменные сведения, они дают нам в лучшем случае перечень названий построек или их частей, но по ним почти невозможно представить себе, как же они выглядели. Только с XVI века в наше распоряжение попадают рисунки, где достаточно полно отражена жизнь тогдашней Руси. Манера этих рисунков подчас непривычно условна для нас, подчинена определённым канонам иконописи или книжной миниатюры, но, внимательно приглядевшись к ним, усвоив в какой-то степени язык условностей, можно достаточно точно представить себе реальные черты тогдашнего быта. Среди памятников этого рода выдающееся место занимает колоссальный иллюстрированный Летописный свод, созданный по замыслу и при участии Ивана IV в 1553-1570 гг. Тысячи миниатюр этого свода дают в руки исследователя прекрасный изобразительный материал по многим сторонам русского быта, в том числе и по жилищу. Их удачно дополняют некоторые иконописные сюжеты и миниатюры других книг этой эпохи. Социальная структура русского общества отражалась и в системе подразделения поселений на определённые единицы, которые для крестьянства были одно временно и единицами обложения, податными единицами и реально существовавшими ячейками поселения крестьянской семьи. Такими единицами были дворы. Документы и летописи знают двор, дворовое место, дворище в этих двух, на первый взгляд не равнозначных, смыслах. Конечно, там, где речь идёт о монастырских дворах, боярских, дворов дьяков, подьячих, дворах ремесленников или ещё более специфических названиях коровий двор, конюший двор, валовой двор, мы имеем дело только с обозначением определённого пространства, занятого комплексом жилых и хозяйственных построек. Но для основного тяглого населения, для крестьянства, понятия двор как усадьба, комплекс построек и двор как податная единица в известной мере совпадали, так как исправно нести тягло, платить подати и исполнять повинности мог только полноценный крестьянский двор, имевший полный набор построек, необходимых для ведения хозяйства и жительства крестьянской семьи.

Состав типичных для средневекового русского крестьянского двора построек в последнее время вызывают оживлённые споры. Считается, что тот состав построек и даже те типы построек, которые знает этнография из быта русской деревни XIX в., являются исконными и почти неизменными на Руси с глубокой древности, ещё с периода до монгольской Руси. Однако накопление археологических данных о древнерусском жилище, более внимательный анализ письменных источников и средневековой графики заставляют усомниться в этом выводе. Археологические данные достаточно чётко говорят о более сложной истории развития русского комплекса жилых и хозяйственных построек, это рисовалось ранее. Наиболее поразительным казалось минимальное количество построек для скота, хотя в том, что скота у населения было много, не приходится сомневаться. На сотни открытых жилых построек приходятся буквально единицы фундаментальных построек для скота. Столь же необычным оказался и вывод о преобладании жилых однокамерных построек. Были известны и достаточно сложные типы много камерной и двухкамерной связи жилых и хозяйственных помещений, но они составляют меньшинство. Из этих фактов неизбежно приходится делать вывод о постепенном и достаточно сложном развитии жилых комплексах, при чём развитие это в разных географических зонах пошло своими путями, привело к формированию особых зональных типов. Насколько позволяют судить об этом наши источники, начало этого процесса приходится на рубеж с XV по XVII в., хотя сложение этнографических типов и в XIX в. вряд ли можно считать полностью законченным, так как по своему характеру жилые комплексы были тесно связаны с изменениями социально-экономической жизни населения и отражали эти изменения постоянно.

Наиболее ранние документальные записи о составе крестьянских дворов рисуют нам его весьма лаконично: изба да клеть. Приведённые выписки из документов конца XV века могли бы показаться случайными и нетипичными, если бы некоторые источники не позволили подкрепить их типичность массовым материалом. В одной из писцовых книг приводится более детальный, чем обычно, перечень построек на крестьянских дворах, покинутых во время трагических событий последнего десятилетия XVI века. Анализ этих описей дал весьма показа тельные результаты. Подавляющее большинство крестьянских дворов было очень бедно по составу построек: 49% состояло вообще только из двух построек ("изба да клеть", "изба да сенник"). Данные документов подтверждаются ещё одним, своеобразным источником - Лицевым летописным сводом XVI века. Трудно сказать почему, но как раз архитектурный фон миниатюр этого свода даже последними исследователями считается заимствованием из византийских источников. Исследования А.В. Арциховгов своё время убедительно показали русскую основу той натуры, с которой писались эти миниатюры, русский характер вещей, бытовых деталей, сцен. И только жилище ставится в зависимость от иностранных источников и условностей "фантастического палатного письма русской иконописи". На самом же деле и жилище, составляющее большей частью из миниатюрных сцен (хотя есть и весьма реалистичные изображения не только храмов, но и обычных изб, клетей), в основе своей имеет ту же русскую реальность, ту же русскую жизнь, прекрасно известную творцам миниатюр как по недошедшим до нас более древним лицевым рукописям, так и по собственным наблюдениям. И среди этих картинок есть немногие изображения деревень. Язык миниатюр Лицевого свода отличается известной условностью. Пиктограмма жилищ расшифровывается довольно просто. Изба всегда имеет на торцовой стене, три окошка и дверь, клеть два окошка и дверь. Стены не расчерчены на брёвна, не имеют столь типичных для срубного жилища остатков брёвен по углам, да и окна, двери ради красивости сглажены, закруглены, снабжены завитками, их трудно узнать, но они есть и обязательно на твёрдо установленном месте, в традиционном количестве для каждого вида зданий. Деревни, а тем более отдельные крестьянские дворы, изображены редко, так как основным содержанием летописи остаётся жизнь феодальных верхов, феодального города. Но там, где речь идёт о деревнях, они есть, и пиктографическая формула для них строится из двух построек, которые по признакам легко определяются как изба да клеть. Такова была, по всей вероятности, и реальная основа крестьянского двора, его типичный состав до XVI века.

Но для XVI века такие дворы уже становятся пережитком. Экономический подъём после окончательного освобождения от татарского ига, ликвидации феодальной раздробленности, общее упорядочение в жизни в централизованном и сильном государстве не могли не сказаться и на изменения в комплексе крестьянских дворов. Раньше этот процесс начинался в северных областях, где этому благоприятствовали и социальные отношения, где этого требовала и более суровая природа, позже мы замечаем это в центральных областях, но именно XVI век можно считать началом тех изменений и в составе, и в планировке крестьянского двора, которые к XIX веку дают нам этнографическую схему различных типов крестьянского двора русских. Все основные постройки крестьянского двора были срубные - избы, клети, сенники, мшаники, конюшни, хлева (хотя есть упоминания и о плетневых хлевах) Основным и обязательным элементом такого двора была изба, отапливаемая постройка, утеплённая в пазах мхом, где жила семья крестьянина, где в зимнее время занимались и работали (ткали, пряли, изготовляли различную утварь, инструменты), здесь же в морозы находил приют и скот. Как правило, на двор приходилось по одной избе, но бывали крестьянские дворы с двумя и даже с тремя избами, где размещались большие неразделенные семьи. По-видимому, уже в XVI веке происходит выделение двух основных вида крестьянского жилища в северных районах начинают господствовать избы на подклети, подъизбице, т.е. имеющие подполье. В таких подклетях могли держать скот, хранить запасы. В центральных и южных районах всё ещё продолжают бытовать наземные избы, пол которых настилался на уровне земли, а, возможно, был и земляным. Но традиция не была ещё устоявшейся. Наземные избы упоминаются документами вплоть до Архангельска, а избы на подклети у богатых крестьян ставились и в центральных районах. Нередко здесь их называли горницами.

По документальным записям о жилище XVI века мы знаем редкие случаи упоминания сеней в составе крестьянских дворов. Но как раз в XVI веке сени всё чаще начинают упоминаться как элемент вначале городского, а затем и крестьянского жилища, причём сени определённо служат соединительным звеном между двумя постройками - избой и клетью. Но изменение внутренней планировки нельзя рассматривать только формально. Появление сеней как защитного тамбура перед входом в избу, а также то, что теперь топка избы была обращена внутрь избы- всё это намного улучшило жильё, сделало его более теплым, удобным. Общий подъём культуры отразился и в этом усовершенствовании жилища, хотя XVI век был только началом дальнейших изменений, и появление сеней даже в конце XVI века стало типичным для крестьянских дворов далеко не всех областей России. Как и другие элементы жилища, раньше всего они появились в северных районах. Второй обязательной постройкой крестьянского двора была клеть, т.е. срубное помещение, служившее для хранения зерна, одежды, другого имущества крестьян. Но не все районы знали именно клеть как второе хозяйственное помещение.

Есть ещё одна постройка, которая, видимо, исполняла ту же функцию, что и клеть. Это сенник. Из других построек крестьянского двора нужно назвать, прежде всего, овины, так как зерновое хозяйство в относительно сыром климате Центральной России невозможно без подсушки снопов. Овины чаще упоминаются в документах, относящихся к северным областям. Очень часто упоминаются погреба, но они лучше известны нам по городским материалам. Столь же обязательным была и "байна", или "мылна", в северных и части центральных районов, но не везде. Вряд ли тогдашние бани сильно отличались от тех, что и сейчас ещё можно встретить в глубоких деревнях - маленький сруб, иногда без предбанника, в углу - печь - каменка, рядом с ней - полки или полати, на которых парятся, в углу - бочка для воды, которую нагревают, бросая туда раскалённые камни, и всё это освещается маленьким окошечком, свет из которого тонет в черноте закопчённых стен и потолков. Сверху такое сооружение часто имеет почти плоскую односкатную кровлю, крытую берестой и дерном. Традиция мыться в банях среди русских крестьян была не повсеместной. В иных местах мылись в печах. XVI век - время распространения построек для скота. Они ставились отдельно, каждая под своей крышей. В северных районах уже в это время можно заметить тенденцию к двух этажности таких построек (хлев, мшаник, а на них сенник, то есть сенной сарай), которая позднее привела к образованию громадных хозяйственных двухэтажных дворов (внизу - хлева и загоны для скота, вверху - повить, сарай, где хранят сено, инвентарь, здесь же ставится клеть). Феодальная усадьба, по описям и археологическим известиям, значительно отличалась от крестьянской. Одним из главных признаков любого феодального двора, в городе или в деревне, были специальные сторожевые, оборонительные башни - повалуши. Такие оборонительные башни в XVI веке были не только выражением боярской спеси, но и необходимой постройкой на случай нападения соседей - помещиков, неспокойных вольных людей. Башни эти были срубные в подавляющем большинстве, в несколько этажей. Жилой постройкой феодального двора была горница. Не всегда эти горницы имели косящатые окна, да и не все они могли быть с белыми печами, но уже само название этой постройки говорит о том, что она была на подклети высокой. Постройки были срубные, из отборного леса, имели хорошие двускатные крыши, а на повалушах они были нескольких видов двускатные, четырёхскатные и крытые фигурной кровлей - бочками и т.п. Близок по составу и названиям построек к боярским дворам и двор состоятельного горожанина, да и сами города русские в те времена, как это неоднократно отмечалось иностранцами, были ещё очень похожи скорее на сумму сельских усадеб, чем на город в современном смысле.

Мы очень мало знаем о жилище рядовых ремесленников по документам не так часто приходилось им описывать своё небогатое наследство в юридических актах. Нет достаточных сведений о них и у археологов. Были целые слободы ремесленников. Но многие из жили по дворам монастырским, боярским, у богатых горожан на подворье. По материалам XVI века их трудно выделить в отдельную группу. Можно думать, что дворы ремесленников городских посадов по составу построек ближе стояли к крестьянским дворам, хором богатых у них не было. Каменные жилые постройки, известные на Руси ещё с XIV века, и в XVI веке продолжали оставаться редкостью. Дошедшие до нас немногие жилые каменные хоромы XVI века поражают массивностью стен, обязательными сводчатыми потолками и центральным столпом, поддерживающим свод. Исследователи старинной архитектуры и фольклора рисуют нам красочную картину старины как мир узорчатых, резных, изукрашенных изб, теремов, горниц с крылечками точёнными, с маковками золочёнными. Однако наши данные не позволяют судить о том, насколько богато и как украшались крестьянские избы и другие постройки. По-видимому, крестьянские избы украшались очень скромно, но некоторые части изб украшались обязательно; коньки крыш, двери, ворота, печь.

Сравнительные материалы этнографии XIX века показывают, что эти украшения играли кроме эстетической роли роль оберегов, защищавших "входы" от злых духов, корни семантики таких украшений восходят ещё к языческим представлениям. Но жилище богатых горожан и феодалов руками и талантом крестьян украшались пышно, затейливо, красочно. Мало мы знаем и о внутреннем убранстве жилищ, хотя вряд ли интерьер крестьянских изб и домов ремесленников сильно отличался от того, что было и в XIX веке типично для крестьянства. Но как ни фрагментарны наши сведения по некоторым элементам жилища XVI века, мы всё же можем констатировать значительный сдвиг и в этой области культуры русского народа в XVI веке, связанной с общими процессами исторического развития страны.

К началу 16 века определяющую роль в влиянии на культуру и быт русского народа играло христианство. Оно сыграло положительную роль в преодолении суровых нравов, невежества и диких обычаев древнерусского общества. В частности, нормы христианской морали оказывали огромное влияние на семейную жизнь, брак, воспитание детей. Правда. богословие придерживалось тогда дуалистического воззрения на разделение полов - на два противоположных начала - "доброе" и "злое". Последнее олицетворялось в женщине, определяя ее положение в обществе и семье.

У российских народов долгое время бытовало большая семья, объединявшая родственников по прямой и боковым линиям. Отличительными чертами большой крестьянской семьи являлось коллективное хозяйство и потребление, общее владение имуществом двумя и более самостоятельными брачными парами. У городского (посадского) населения семьи были меньше и состояли, обычно, из двух поколений родителей и детей. Семьи феодалов были, как правило, малыми, так сын феодала, достигнув 15 лет, должен был служить государеву службу и мог получить как свой собственный отдельный поместный оклад, так и пожалованную вотчину. Это способствовало ранним бракам и выделению самостоятельных малых семей.

С введением христианства браки стали оформляться через обряд церковного венчания. Но традиционный христианский свадебный обряд ("веселие") сохранялся на Руси еще примерно в течении шести-семи веков. Церковные правила не оговаривали препятствий для вступления в брак, кроме одного: "бесноватость" жениха или невесты. Но в реальной жизни ограничения были довольно жесткими, прежде всего в социальном отношении, которые регулировались обычаями. Закон формально не запрещал феодалу жениться на крестьянке, но фактически это случалось очень редко, так как класс феодалов представлял собой замкнутую корпорацию, где браки поощрялись не просто с лицами своего круга, а с ровней. Вольный человек мог жениться на крепостной, но должен был получить разрешение у барина и уплатить определенную сумму по договоренности. Таким образом, и в древне, и в городе браки, в основном, могли совершаться только внутри одного класса-сословия.

Расторжение брака было весьма затруднительным. Уже в раннем средневековье развод ("распуст") разрешался лишь в исключительных случаях. При этом права супругов были неравны. Муж мог развестись с женой в случае ее измены, причем к измене приравнивалось общение с чужими людьми вне дома без разрешения супруга. В позднем средневековье (с 16 века) развод разрешался с условием пострижения в монахи одного из супругов.

Православная церковь разрешала одному лицу вступать в брак не более трех раз. Торжественный обряд венчания совершался, обычно, лишь при первом браке. Четвертый брак категорически запрещался.

Новорожденного ребенка надлежало крестить в церкви на восьмой день после крещения именем святого этого дня. Обряд крещения считался церковью основным, жизненно важным обрядом. Некрещеный не имел никаких прав, даже права на погребение. Ребенка, умершего не крещенным, церковь запрещала хоронить на кладбище. Следующий обряд - "постриги" - проводился год спустя после крещения. В этот день кум или кума (крестные родители) выстригали у ребенка прядь волос и дарили рубль. После пострижек праздновали именины, то есть день того святого, в честь которого был назван человек (позже стал называться "днем ангела"), а день рождения. Царские именины считались официальным государственным праздником.

Все источники свидетельствуют, что в эпоху средневековья чрезвычайно велика была роль ее главы. Он представлял семью в целом во всех ее внешних функциях. Только он имел право голоса на сходках жителей, в городском вече, позже - в собраниях кончанских и слободских организаций. Внутри семьи власть главы была практически неограниченной. Он распоряжался имущества и судьбами каждого из его членов. Это касалось даже личной жизни детей, которых он мог выдать замуж или женить против воли. Церковь порицала его только в том случае, если он доводил их при этом до самоубийства. Распоряжения главы семьи должны были выполняться беспрекословно. Он мог применять любые наказания, вплоть до физических. "Домострой" - энциклопедия русского быта 16 века - прямо указывал, что хозяину следует бить в воспитательных целях жену и детей. За неповиновение родителям церковь грозила отлучением.

Внутриусадебный семейный быт был долгое время сравнительно замкнутым. Однако простые женщины - крестьянки, посадские - вовсе не вели затворнический образ жизни. Свидетельства иностранцев о теремном затворничестве русских женщин относится, как правило, к быту феодальной знати и именитого купечества. Их редко выпускали даже в церковь.

Сведений о распорядке дня людей в средневековье осталось немного. Трудовой день в семье начинался рано. Обязательных трапез у простых людей было две - обед и ужин. В полдень производственная деятельность прерывалась. После обеда по старой русской привычке следовал длительный отдых, сон (что весьма поражало иностранцев). затем вновь начиналась работа до ужина. Вместе с окончанием светового дня все отходили ко сну.

С принятием христианства официальными праздниками стали особо чтимые дни церковного календаря: Рождество, Пасха, Благовещение, Троица и другие, а также седьмой день недели - воскресенье. По церковным правилам праздничные дни следовало посвящать благочестивым делам и религиозным обрядам. работать в праздничные дни считалось грехом. Однако беднота работала и по праздникам.

Относительная замкнутость домашнего быта разнообразилась приемами гостей, а также праздничными церемониями, которые устраивались преимущественно во время церковных праздников. Один из главных крестных ходов устраивался на Крещение - 6 января ст. ст. В этот день патриарх освящал воду Москва - реки, а население города совершало обряд Иордани (омовения святой водой). По праздникам устраивались и уличные представления. Бродячие артисты, скоморохи, известны еще в Древней Руси. Кроме игры на гуслях, дудках, песен представления скоморохов включали акробатические номера, состязания с хищными животными. В скоморошью труппу входили обычно шарманщик, гаер (акробат), кукольник.

Праздники, как правило, сопровождались общественными пирами - братчинами. Однако расхожие представления о якобы беспробудном пьянстве русских явно преувеличены. Только во время 5-6 наиболее крупных церковных праздников населению разрешалось варить пиво, а кабаки являлись государственной монополией. Содержание частных кабаков строго преследовалось.

Общественный быт включал также проведение игр и забав - как военных, так и мирных, например, взятие снежного города, борьбу и кулачный бой, городки, чехарду и т.п. . Из азартных игр получили распространение игра в кости, а с 16 века - в карты, привезенные с запада. Любимым развлечением царей и знати была охота.

Таким образом, хотя жизнь русского человека в эпоху средневековья хотя и была сравнительно однообразной, но далеко не исчерпывалась производственной и социально политической сферами, включала многие аспекты повседневного бытия, на которые историки не всегда обращают должное внимание

В исторической литературе на рубеже 15 - 16 вв. устанавливаются рационалистические взгляды на исторические события. Некоторые из них объясняются причинными связями, обусловленными деятельностью самих людей. Авторы исторических произведений (например, "Сказания о князьях Владимирских", конец 15 в.) стремились утвердить мысль об исключительности самодержавной власти русских государей как преемников Киевской Руси и Византии. Аналогичные идеи высказывались в хронографах - сводных обзорах всеобщей истории, в которых Россия рассматривалась как последнее звено в цепи всемирно-исторических монархий.

Расширялись не только исторические. но и географические знания людей средневековья. В связи с усложнением административного управления выросшей территорией Русского государства стали составляться первые географические карты ("чертежи"). Этому же способствовало развитие торговых и дипломатических связей России. Русские мореплаватели внесли большой вклад в географические открытия на Севере. К началу 16 века ими были обследованы белое, Студеное (Баренцево) и Карское море, открыто много северных земель - острова Медвежий, Новая Земля, Колгуев, Вйгач и др. Русские поморы первыми проникли в ледовитый океан, создали первые рукописные карты обследованных северных морей и островов. Они одними из первых освоили Северный морской путь вокруг Скандинавского полуострова.

Определенный прогресс наблюдался в области технических и естественно - научных знаний. Русские мастера научились производить довольно сложные математические расчеты при строительстве зданий, были знакомы со свойствами основных строительных материалов. При постройке зданий использовались блоки и другие строительные механизмы. Для добычи соляных растворов применялось глубокое бурение и прокладка труб, по которым жидкость перегонялась при помощи поршневого насоса. В военном деле было освоено литье медных пушек, получили распространение стенобитные и метательные орудия.

В 17 веке роль церкви в влиянии на культуру и быт русского народа усилилась. В то же время государственная власть проникала всё больше и больше в дела церкви.

Целям проникновения государственной власти в церковные дела должна была служить реформа церкви. Царь хотел получить санкцию церкви на государственные преобразования и в то же время принять меры к подчинению церкви и ограничению ее привилегий и земель, необходимых для обеспечения энергично создававшегося дворянского войска.

Общерусская церковная реформа была проведена на Стоглавом соборе, названном так по сборнику его постановлений, состоявшему из ста глав ("Стоглав") .

На первый план в работах Стоглавого собора были выдвинуты вопросы внутрицерковного порядка, прежде всего связанные с жизнью и бытом низшего духовенства, с отправлением им церковной службы. Вопиющие пороки духовенства, небрежное выполнение церковных обрядов, к тому же лишенных какого-нибудь единообразия - все ото вызывало в народе отрицательное отношение к служителям церкви, порождало вольномыслие.

Чтобы пресечь эти опасные для церкви явления, рекомендовалось усилить контроль над низшим духовенством. С этой целью создавался особый институт протопопов (протопоп - главный среди священников данной церкви), назначаемых "по царскому велению и по благословению святительскому, а также поповских старост и десятских священников". Все они обязаны были неустанно надзирать за тем, чтобы рядовые священники и дьяконы исправно отправляли богослужение, в церквах "стояли со страхом и трепетом", читали бы там Евангелия, Золотоуст, жития святых.

Собор унифицировал церковные обряды. Он официально узаконил под страхом анафемы двуперстное сложение при совершении крестного знамения и "сугубую аллилуйю". Между прочим, на эти решения позднее ссылались старообрядцы и оправдание своей приверженности старине.

Продажа церковных должностей, взяточничество, ложные доносы, вымогательства стали столь распространенными в церковных кругах, что Стоглавый собор вынужден был принять ряд постановлений, несколько ограничивающих произвол как высших иерархов по отношению к рядовому духовенству, так и последнего по отношению к мирянам. Пошлина с церквей отныне должна была собираться не десятниками, злоупотреблявшими своим положением, а земскими старостами и десятскими священниками, назначаемыми в сельских местностях.

Перечисленные мероприятия и частичные уступки не могли, однако, сколь - нибудь разрядить напряженную обстановку в стране и в самой церкви. Предусмотренная Стоглавым собором реформа не ставила своей задачей глубокое преобразование церковного устройства, а лишь стремилась укрепить его путем устранения наиболее вопиющих злоупотреблений.

Своими постановлениями Стоглавый собор пытался наложить печать церковности на всю народную жизнь. Под страхом царского и церковного наказания запрещалось читать так называемые "отреченные" и еретические книги, то есть книги, составлявшие тогда почти всю светскую литературу. Церкви предписывалось вмешиваться в повседневный быт людей - отвращать от брадобрития, от шахмат, от игры на музыкальных инструментах и т.д., преследовать скоморохов, этих носителей чуждой церковности народной культуры.

Время Грозного - время больших перемен в области культуры. Одним из наиболее крупных достижений 16 века явилось книгопечатание. Первая типография появилась в Москве в 1553 году, и вскоре здесь были напечатаны книги церковного содержания. К числу наиболее ранних печатных книг относятся "Триодь постная", изданная около 1553 г., и два Евангелия, напечатанные в 50-х гг. 16 века.

В 1563 г. организация "государева Печатного двора" была поручена выдающемуся деятелю в области книгопечатания в России Ивану Федорову. Вместе со своим помощником Петром Мстиславцем 1 марта 1564 г. он выпустил книгу "Апостол", а в следующем году "Часовник". С именем Ивана Федорова мы связываем и появление в 1574 г. во Львове первого издания российского Букваря.

Под влиянием церкви было создано и такое своеобразное произведение, как "Домострой", что уже отмечалось выше, окончательная редакция которого принадлежала протопопу Сильвестру. "Домострой" - это кодекс морали и житейских правил, предназначенных для зажиточных слоев городского населения. Он пронизан проповедями смирения и беспрекословного подчинения властям, а в семье - повиновения домовладыке.

Для возросших потребностей Русского государства нужны были грамотные люди. На созванном в 1551 г. Стоглавом соборе был поставлен вопрос о принятии мер к распространению просвещения среди населения. Духовенству предложили открыть школы для обучения детей грамоте. Обучали детей, как правило, при монастырях. Помимо этого среди богатых людей было распространено домашнее обучение.

Напряженная борьба с многочисленными внешними и внутренними врагами способствовали возникновению в России обширной исторической литературы центральной темой которой являлся вопрос о росте и развитии русского государства. Наиболее значительным памятником исторической мысли рассматриваемого периода были летописные своды.

Одним из крупных исторических произведений этого времени является Лицевой (т.е. иллюстрированный) летописный свод: он насчитывал 20 тыс. страниц и мел 10 тыс. прекрасно выполненных миниатюр, дающих наглядное представление о различных сторонах русской жизни. Этот свод составлялся в 50-60-х годах 16 века при участии царя Ивана, Алексея Алексея Адашева и Ивана Висковатого.

Особенно значительным в конце 15 и в 16 веке были достижения в области архитектуры. В 1553-54 годах был построен храм Иоана Предтечи в селе Дьякове (неподалеку от села Коломенского), исключительный по оригинальности декоративного убранства и архитектурного замысла. непревзойденным шедевром русского зодчества является воздвигнутый в 1561 году храм Покрова на Рву (Василия Блаженного). Этот собор был сооружен в ознаменование покорения Казани.

Книга «Быт русского народа» была издана полтора века тому назад. К этому моменту имя автора огромного труда было уже известно в научных и культурных кругах России. Александр Власьевич Терещенко (1806–1865) - неутомимый археолог, этнограф, изучавший старину родной страны. Он исследовал историю кочевников причерноморских степей, вел многочисленные раскопки. Его работы «Очерки Новороссийского края», «О могильниках, насыпях и каменных бабах в Екатеринославской и Таврической губерниях», «Опыт обозрения жизни сановников…» и многие другие явились заметным вкладом в познание прошлого Руси.

Появление «Быта русского народа» в 1847–1848 гг. принесло ученому заслуженную популярность. И до и после выхода в свет этой монографии было создано немало серьезных и талантливых произведений по данному вопросу. Достаточно назвать «Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия» М. Забылина, «Сказания русского народа» И. Сахарова, «Бродячая Русь Христа ради» С. Максимова, «О повериях, суевериях и предрассудках русского народа» В. Даля… Но семь частей-томов А. Терещенко значительно превосходят все перечисленные и многие другие сочинения как по объему, так и по обстоятельности исследования.

В самом деле, вникните в содержание только одной первой части «Быта русского народа». В ней полно и ярко раскрываются понятие и сущность народности, дается подробное описание жилищ, в которых обитали наши пращуры, повествуется об образе их жизни, рассказывается о домоводстве и одежде. Не забыта музыкальная культура - без нее немыслимо представить себе русского человека. Задушевные песни и хороводные, плясовые мелодии, самобытные музыкальные инструменты типа рожков, гуслей, свирелей и т. д. - обо всем этом со знанием дела рассказывает автор.

Тешим себя надеждой, что читатели дождутся выхода в свет и остальных шести, не менее интересных, частей этой неординарной книги.

Свыше 600 страниц насчитывает вторая часть. Она целиком посвящена свадьбам во всем их разнообразии в связи с необъятностью государства Российского. Это поистине энциклопедия бракосочетания! В третьей части описываются обряды крещения, похорон, поминок. Здесь мы знакомимся также с летосчислением, с Дмитриевской субботой, о глубоком смысле которой многие сегодня уже не знают. Забавам, играм, хороводам посвящена часть четвертая. А в следующей, пятой - трудно оторваться от увлекательного рассказа про встречу весны-красны, празднование Красной горки, Ивана Купалы, о том, как справлялись обжинки, братчины, как отмечали бабье лето… Предпоследняя часть отведена главным образом описанию празднования на Руси Пасхи и Троицы, а последняя, седьмая - Святкам и широкой Масленице.

Мы публикуем первую часть популярнейшего в свое время и ни разу до сих пор не переиздававшегося уникального исследования. Разумеется, современному читателю могут показаться наивными либо устаревшими некоторые утверждения автора, однако не будем забывать, что работа эта писалась много лет назад.

Старая орфография и пунктуация приведены к нормам современного русского языка. По возможности сохранена авторская стилистика.

Переводы иноязычных слов, выражений и цитат, а также некоторые редакторские пояснения даются в угловых скобках. В конце книги помещен краткий словарь редких и старинных слов.

Время не властно над книгами, любимыми народом, особенно над теми, героем в которых выступает сам народ. Долгая жизнь - уже в очередном издании - суждена и этому замечательному произведению.

Александр ЧИСТЯКОВ

Предисловие

Иностранцы смотрели на наши нравы и образ жизни по большей части из одного любопытства; но мы обязаны смотреть на все это не из одного любопытства, а как на историю народного быта, его дух и жизнь и почерпать из них трогательные образцы добродушия, гостеприимства, благо<го>вейной преданности к своей родине, отечеству, православию и самодержавию. Если чужеземные наблюдатели удивлялись многому и хвалили, а более порицали, то мы не должны забывать, что они глядели на нас поверхностно, с предубеждением и без изучения нашего народа, поэтому впадали в большие заблуждения, часто вдавались в заключения странные, переходили от одной крайности к другой таким образом, что один писатель выставлял похвальным и прекрасным, то другой находил то же самое порочным и смешным; что один списывал из рассказов, то другой дополнял несбыточными своими истолкованиями и всегда направлял их в дурную сторону. Перечитывая описания, повествования и сказания на многих европейских языках, вы постоянно читаете, и не без улыбки, что все иноземные писатели как бы условились однажды и навсегда хулить и бранить нас, и эта страсть до того проникнута в их сочинения, что нет ни одной книги, которая бы при имени России не восклицала: «Варварская Московия! Земля дикая, народ в ней раскольнический и совершенно отступивший от чистой католической веры». - Всякий, знакомый с историей своего отечества, знает, что эти приписки на предков наших истекли от непреклонности их подчиниться игу католических проповедников и их верховному представителю, который вместе с ними и легкомысленными писателями называл еще нас «погибшими чадами», «отверженными детьми от Бога», «овцами без пастыря», а поэтому не могущими наследовать царствия небесного и наслаждаться благами здешней жизни. - Таковые нарекания суть следствия страстей, а не истины; движения изуверных мыслей, а не чистоты Евангельской; таковые злословные провозглашения относятся к чести наших предков, а не к бесславию их: они отстояли свое право и достояние и перенесли умно все осуждения, которые пали на головы наших хулителей.

Оставив людские страсти, которые мы относим к понятиям века, нам усладительно вспомнить, что предков жизнь, не связанная условиями многосторонней образованности, излилась из сердечных их ощущений, истекла из природы их отчизны и этим напоминается патриархальная простота, которая столь жива в их действиях, что как будто бы это было во всяком из нас. Кто хочет исследовать быт народа, тот должен восходить к его юности и постепенно снисходить по ступеням изменений всех его возрастов. Тогда мир наших предков не будет для нас безжизненным, мертвым: он представится сильнее нашему воображению, со всеми его причудами и понятиями; тогда увидим все стороны картины: суровой и гордой, воинственной и мирной, несчастной и торжествующей, печальной и добродетельной; на ней увидим предков, увенчанных славою, и сердце наше забьется крепче!

Давно я имел намерение изобразить жизнь нашей Руси, но всегда был останавливаем мыслью: труд не по моим силам. Эта мысль - действительно справедливая - отнимала у меня всякую надежду приступить когда-нибудь; но рассуждая, что и слабое ознакомление, по возможности точное, не должно быть порицаемо - я решился начертить его в «Быте русского народа». Не без робости представляю его моим соотечественникам. Если они найдут его достойным своего внимания, то буду радоваться с ними. Признаюсь, занимаясь с любовью изложением «Быта русского народа», я укреплялся еще надеждою, что даровитые люди разовьют со временем это сочинение, которое, по скудости собранных сведений, разделено на VII частей, и в них помещено:

В части I–I. Народность. П. Жилища. III. Домоводство. IV. Наряд. V. Образ жизни. VI. Музыка.

В части II - Свадьбы.

В части III–I. Времясчисление. II. Крещение. III. Похороны. IV. Поминки. V. Дмитриевская суббота.

В части IV - Забавы: I. Игры. II. Хороводы.

В части V - Простонародные обряды: I. Первое марта. П. Встреча весны. III. Красная горка. IV. Радуница. V. Запашка. VI. Кукушка. VII. Купало. VIII. Ярило. IX. Обжинки. X. Бабье лето. XI. Братчины.

В части VI. - I. Обрядные праздники. II. Неделя вай. III. Пасха. IK Русальная неделя. V. Семик. VI. Троицын день. VII Первое апреля. VIII. Первое мая.

В части VII–I. Святки. II. Масленица.

АРЗАМАССКИЙ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

им. А.П.ГАЙДАРА

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА ИСТОРИИ РОССИИ

А.С. НИКОНОВА

студентка 5 курса

дневного отделения

исторического факультета

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

ТРАДИЦИОННЫЕ ФОРМЫ БЫТА

РУССКОГО НАРОДА

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА

Научный руководитель

доктор исторических наук,

профессор Е.П. ТИТКОВ

АРЗАМАС, 2003

ВВЕДЕНИЕ ........................................……………….. 3

ГЛАВА I. ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ РУССКОГО НАРОДА 15

§1. КРЕСТЬЯНСКИЙ СХОД..............…………........... 15

§2. ПОМОЧИ.......................…………………….......... 21

§3. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ КРЕСТЬЯН.......…............ 26

ГЛАВА II. СЕМЕЙНЫЙ БЫТ РУССКОГО НАРОДА ........ 32

§1. ОБЫЧНЫЙ ПОРЯДОК ЖИЗНИ СЕМЬИ......... 32

§2. ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ.......................………..... 38

ГЛАВА III. ЯЗЫЧЕСТВО И ПРАВОСЛАВИЕ

В БЫТУ РУССКОГО НА­РОДА .................….. 42

§1. ВЕРОВАНИЯ. ВОЗЗРЕНИЯ НА ПРИРОДУ....… 42

§2. ЦЕРКОВЬ И РЕЛИГИОЗНОЕ ПОЧИТАНИЕ.... 48

§3. ПРАЗДНЕСТВА...........................……………… 53

ЗАКЛЮЧЕНИЕ .........……………………………………...…. 59

ПРИМЕЧАНИЯ ...........……………………………….……....... 62

ПРИЛОЖЕНИЯ .........………………………………………...... 67

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ ……………… 69

ВВЕДЕНИЕ

В позапрошлом столетии, не столь уж и отдаленном от нас, мно­гое, о чем сейчас приходится вспоминать, собирать по крупицам, яв­лялось естественным, а в ряде случаев и обязательным для русского народа. Если воспринимать историю как цепь, а быт - как звено, то напрашивается следующее сравнение: оборви это звено и нарушится прее­мственность поколений, потеряются традиции нации, а новая жизнь будет строиться на обрывках прошлого и элементах чужого, инород­ного.

Десятилетия жестокой борьбы XX века не только со всем церков­ным, религиозным, но и со всем истинно народным, традиционным, национальным дали свои плоды: звено было разорвано. Бытовая нить русской жизни потерялась во времени. Наша страна начала совершен­но иной период истории, не позаботившись о восстановлении старого для возрождения народа. Но произошедшие в последние года измене­ния в России позволили актуализировать разнообраз­ные вопросы прошлого, в том числе и вопрос о быте русского наро­да. Традиции возрождаются, стремление следовать им усиливается. Конечно, невозможно в полной мере вернуть це­лостный пласт быта прошедших столетий. Сейчас иное время, иной уклад жизни. Но необходимо отметить то, что в истории быта форма меняется, а функция при этом остается.

«Обращение к вековому опыту народа, к его духовному наследию приобретает в наше время не меньшее значение, чем острейшие эко­логические проблемы сохранения природных богатств, экологического равновесия. Быт - это наше духовное богатство, наша экологическая среда, точно также требующая сохранения и защиты, восстановления естественных связей человека с историческим и духовным наследием своего народа, прошлого с настоящим» .

Русский быт складывался веками, и он обладает глубокой преем­ственностью. Шагнуть вперед при этом можно лишь тогда, когда нога отталкивается от чего-то, движение же от ничего или из ничего не­возможно. Многие беды в прошлом и настоящем случаются из-за безо­глядного разрушения традиционной культуры, неприятия более давне­го. На него нужно взглянуть, познать его и взять из него лучшее. Иначе мы будем разрушителями, отшатнувшимися от своих традиций, сотворившими многочисленные беды и творящие новые.

Если мы хотим познать прошлое таким, какое оно было «на самом деле», то надо выработать стремление изучить народную жизнь изну­три, представить ее как бы с позиции носителей русской народной культуры.

Стоит отметить и то, что каждое сословие в России имело свой быт, свои нравы иуклад жизни. Но в данной работе под словом «на­род» имеется в виду крестьяне. Употребление в качестве синонимов терминов «крестьянство» и «народ» представляется, в данном случае, вполне правомерным, так как крестьянство не только являлось самым многочисленным сословием России, но и хранителем традиционной этической культуры. Это сословие отличалось стойкостью в соблюде­нии церковных канонов и нравственных принципов.

В конце XIX века член Этнографического Бюро князя Тенишева, П. Кашинский, писал: «Когда мы познакомимся сами и познакомим чита­теля, как мыслит крестьянин, когда мы наглядно покажем, как пре­ломляются потребности человеческой природы в его сознании, тогда любой в состоянии будет глубоко понять формы крестьянского быта, весь уклад крестьянской жизни. Станут понятны психологические мотивы поступков крестьянина» .

В основной своей массе крестьянство было бедно, бедно материа­льно, но неизмеримо богат был его быт. Не ограниченный теориями, формулами он заполнялся веками самой жизнью, дышащей природой.

Следует отметить, что невозможно охватить все стороны быта русского народа: он велик и разнообразен. У каждой семьи - свои порядки, у каждой общины сформировывались свои традиции. Конечно, многое в целом было одинаково, лишь с небольшими изменениями. Но в данной работе внимание уделяется лишь отдельным формам семейно­го и общественного быта. Они переходили из одного поколения в другое, дополнялись новыми элементами, становились традиционными, «искони условно принятыми» .

Семья и община служили организующим началом во многих явлениях обычной жизни крестьян. Опыт крестьян, проявлявшийся, прежде всего, в жизни семьи и общины, их взаимодействии, был богат и многообра­зен. Каждый в крестьянской общине являлся звеном цепи сложных взаимоотношений. Община хранила и передавала традиции. Она собирала, на­капливала знания, вырабатываемые каждым поколениям, соединяла их в единое целое. Семья составляла основу крестьянской жиз­ни. Она устанавливала распорядок дня и труда, организовывала до­машнее хозяйство. Важную роль играла семья в воспитании детей, в постепенном и естественном их подключении ко всем задачам семей­ного быта.

Своеобразную взаимосвязь семьи и общины осуществляли верова­ния, церковь, праздники. Каждый крестьянин должен был принимать участие в различных обрядах и действиях, в которых религиозно-христианские эталоны и языческие традиции теснейшим образом переплетались с бытовыми.

Проведение исследования традиционных форм быта русского народа во второй половине девятнадцатого века и является целью данной рабо­ты.

Для этого необходимо поставить следующие задачи:

Во-первых , русская крестьянская община выступала наиболее пол­ной социальной единицей, воспроизводящей и передающей свой груп­повой опыт, и как единица являлась носителем бытовых элементов. В связи с этим важной задачей представляется раскрытие традиционных форм быта русской общины во второй половине XIX века, а именно: что из себя представлял крестьянский сход, как он проис­ходил, что регулировал; как осуществлялись помочи, какие сохраня­лись в них традиции; какие отношения развивались между крестьяна­ми, как развито было гостеприимство, хлебосольство.

Во-вторых , крестьянская семья являлась ячейкой общины, она становилась фундаментом построения быта. Поэтому, освещение се­мейного быта русского народа во второй половине XIX века: какой был обычный порядок жизни семьи, как распределялись в семье хо­зяйственные отношения, как ели члены семьи, когда вставали и ког­да ложились; как происходило воспитание детей является следующей важной задачей данной работы.

В-третьих , жизнь семьи и общины пересекалась в различных обря­дах, ритуальных действиях, праздниках. Причем все это было связа­но с язычеством и православной религией. Отсюда вытекает еще одна задача данной работы: выявить как проявлялось язычество и православие в быту русского народа, а именно, какие верования существовали в крестьянской среде, и имея в виду то, что крестьянин - человек сельскохозяйственный, верования, которые связанны с природой; как связывалась жизнь крестьян с православной верой, когда посещали они церковь, какие действия православного характера проводили до­ма; как проходили праздники, то есть время, отделявшееся от обыч­ной жизни, но имевшее свой быт и сочетавшее элементы язычества и православия.

Характеристика источника. Очерченный круг задач обеспечен доста­точно солидными материалами Этнографического Бюро князя В.Н. Тенишева, которые представляют из себя записи наблюдателей по заданной программе, составленной с исследовательской целью. Опубликованным источником данного Бюро стала книга: «Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. (На примере Владимирской губернии)» .

Князь В.Н. Тенишев был озабочен судьбами России и доказывал концептуально, что знание жизни основных классов народа является важнейшей предпосылкой для управления государством и обществом того времени. Он основал Этнографическое Бюро, поставив перед со­бой цель - собрать этнографические сведения о крестьянстве, соз­дал программы сбора интересовавших его сведений, реализовавшиеся с помощью сети «внештатных» корреспондентов.

Тенишевская «крестьянская» программа занимает особое место в своем классе научных материалов по русской историографии. Программа была изначально ориентирована на собирание самых обширных све­дений о быте крестьян центральных губерний России. Поскольку ее автор намеревался создать монографическую работу о русских крестьянах-землепашцах, постольку в круг его научных интересов попали едва ли не все стороны тогдашней жизни крестьянства. Тем более, стоит заметить, что вторая половина XIX века - это время реформирования жизни крестьян, а значит появление новых элементов в быту. Было необходимо собрать все, что возможно, пока различные введения полностью не изменили существующий порядок. В языке программы эти намерения материализовались в вопросах, охватываю­щих и характеризующих физические свойства крестьян; местные усло­вия их жизни; общие указания об образе жизни крестьян; обществен­ные установления, обычаи или законы, регулирующие отношения кре­стьян к обществу; отношения крестьян между собой и к посторонним лицам; верования, знания, язык, письмо и искусства; семью и обыч­ный порядок жизни; сближение полов; рождение детей, их воспитание и обучение; поведение крестьян в выходящих из ряда обстоятельст­вах. Около 500 вопросов включил Тенишев в свою программу, каждый из которых имел непосредственное отношение к быту. Многие пункты программы разработаны подробно, предусматривали варианты; были снабжены примерами; вопросы нередко носили подсказывающий харак­тер, и подсказка, опиралась на вполне конкретные факты, зафикси­рованные ранее специалистами и неоднократно уже подтвержденные к тому времени.

По словам известного ученого Ю. М. Лотмана, «быт - это обычное протекание жизни в ее реально- практических формах; быт - это вещи, которые окружают нас, наши привычки и каждодневное поведение. Быт окружает нас, как воздух, и, как воздух, он заметен только тогда, когда его не хватает или он портится. Мы замечаем особенности чужого быта, но свой быт для нас неуловим - мы склонны считать его «просто жизнью», естественной нормой практического бытия. Итак, быт всегда находится в сфере практики, это мир вещей прежде всего» (Лотман 1994, 10).

Словосочетание «традиционный быт» буквально означает протекание повседневной жизни человека в формах, определенных традицией, - в обществе, где принятые и устоявшиеся правила поведения, навыки, система представлений передаются из поколения в поколение. Естественно, что традиционный быт всегда имеет этническую окраску. Именно поэтому словосочетание «традиционный быт» часто заменяется словами «народный быт», «национальный бытовой уклад », «традиционная бытовая культура» и др. В книге идет речь главным образом о бытовом укладе жизни крестьян и населения небольших провинциальных городов, сохранивших связь с сельской местностью. Это обусловлено тем, что в России XVIII - первой четверти XIX в. именно крестьянство было носителем традиционных форм культуры и быта.

Русское дворянство, большая часть купечества, рабочие крупных промышленных предприятий жили в рамках европейской культуры, урбанистической в своей основе и наднациональной по сути. Образ жизни дворянина и крестьянина настолько различались, что это позволило говорить о наличии у русских людей двух разных цивилизаций: дворянской и крестьянской. По мнению известного историка А. А. Зимина, «расхождения между цивилизациями в XVIII и XIX веках было настолько разительным, что могло создаться впечатление о двух мирах, живших каждый своей жизнью» (Зимин 2002, 11). Такой разрыв в бытовой культуре русского народа произошел в петровскую эпоху, на рубеже XVII-XVIII вв. До этого времени представители всех слоев русского общества жили в рамках традиционной культуры, характерными чертами которой были статичность, замкнутость, верность старине.

Реформы Петра Первого и его преемников в экономической и политической сферах жизни, развитие промышленности, торговли, установление прочных контактов с европейскими странами произвели переворот в культурном сознании страны. Обновление русской жизни было связано с ориентацией на светскую культуру Западной Европы - верхние слои русского общества и горожане оказались готовыми к ее восприятию и усвоению. Русское крестьянство, наоборот, в массе своей тяготело к традиционному патриархальному укладу жизни. Протопоп Аввакум в XVII в. выразил это мироощущение так: «Держу до смерти, якоже приях; не прелагаю предел вечных, до нас положено: лежи оно так во веки веком!» Стремление жить, как жили отцы и деды, поддерживалось верой в раз и навсегда обретенную «правду-истину» православия, принятого Русью в X в.

Появление каких-либо новшеств рассматривалось как откат в сторону, нарушение установленного Богом миропорядка. Замкнутость русского средневекового сознания, неготовность к общению с другими культурами вырастала из веры в особую миссию России, в избранность православного народа. В крестьянской среде постепенный отход от традиций начался в середине - второй половине XIX в. Новые веяния, зародившиеся в торговых и ремесленных селах, население которых имело прочные контакты с городом, затем достигли многих деревень, в том числе и самых отдаленных от крупных промышленных центров. В наши дни образ жизни русских крестьян строится по городской модели, но у них сохранилось и множество «остатков милой старины», безвозвратно исчезнувших из быта горожан.

Мир русской деревни представлен в книге через описание крестьянского жилища и вещей, которыми люди пользовались в своей повседневной практике. Такой подход вполне правомерен. И дом, и любой предмет обихода наделены «памятью», и потому, изучая их, можно немало узнать о социальных, религиозных, хозяйственных сторонах жизни их владельцев. Дом был средоточием жизненных сил человека, здесь он был защищен от непогоды и врагов, от опасностей внешнего мира. Здесь сменяли друг друга поколения предков, здесь он продолжал свой род, здесь столетиями формировался русский традиционный быт, который включал в себя множество предметов, необходимых человеку для жизни и работы.

Прежде всего это были орудия труда: пахотные и для боронования почвы, уборки и дальнейшей обработки урожая, с помощью которых добывался хлеб насущный; приспособления для ухода за скотом; инструменты, применявшиеся в ремеслах и промыслах. Немалое значение имел зимний и летний транспорт. Жизнь проходила в доме, внутреннее убранство которого было организовано для работы и отдыха. Дом был заполнен вещами, использовавшимися для его украшения, придания ему уюта, предметами религиозного культа, а также разнообразной утварью. Человек не мог обходиться без одежды: повседневной и праздничной, без обуви, головных уборов и др. Все эти предметы народного быта создавались либо самими крестьянами, либо деревенскими или городскими ремесленника- ми, учитывавшими потребности и вкусы своих заказчиков.

Вещи, выходившие из рук мастера, были хорошо продуманы и нередко поражали удивительной красотой. В. С. Воронов, известный специалист в области русского народного декоративного творчества, писал: «Все многообразное обилие бытовых памятников - от мощного резного наличника и расписных саней до резной указки, цветной глиняной игрушки и вершкового медного фигурного замка - поражает богатством зрелой творческой фантазии, остроумия, выдумки, наблюдательности, декоративного чутья, конструктивной смелости, технической сноровки - всей полнотой художественной одаренности, при которой легко и просто было крестьянину-художнику разнообразно конструировать и обильно украшать любую вещь обихода, обращая повседневную жизнь в глубокий и нешумный праздник живой красоты » (Воронов 1972,32-33).

Предметный мир русских крестьян был сравнительно единообразен на всем занимаемом ими пространстве России. Это особенно касается сельскохозяйственных, ремесленных орудий, транспортных средств, предметов обстановки и убранства жилища, которые за редким исключением всюду были одинаковы, что объясняется схожими природными и климатическими условиями, земледельческим типом крестьянского хозяйства. Местным своеобразием отличались предметы, мало связанные с производственной деятельностью людей, такие, как, например, одежда или праздничная утварь. Так, костюм замужней крестьянки из Вологодской губернии был не похож на костюм женщины из Курской губернии; сосуды для подачи на стол пива из Вятской губернии были не такими, как в деревнях Воронежской губернии.

Местные различия обусловливались огромными пространствами России, разобщенностью ее отдельных территорий, влиянием соседних народов и др. Характерной особенностью предметного мира русского крестьянина была его относительная неизменность, стабильность. В XVIII - начале XX в. он был в основном таким же, как и в XII- XIII вв.: такими же были соха с двумя сошниками и перекладной пблицей, деревянная борона, серп, коса, ведро, коромысло, глиняный горшок, миска, ложка, рубаха, сапоги, стол, лавка и множество других нужных человеку вещей. Это связано с вековой устойчивостью жизненных условий русских крестьян, неизменностью их главного занятия - земледелия, которое и определяло материальные потребности. В то же время предметный мир крестьян-земледельцев не был однажды сформировавшимся и застывшим.

На протяжении столетий в него постепенно включались новые вещи, необходимость которых определялась техническим прогрессом и, как следствие этого, неизбежным, хотя и сравнительно медленным изменением образа жизни. Так, в начале XV-XVI в. появилась коса-литовка, в XVII-XVIII вв. в крестьянском обиходе стало использоваться такое пахотное орудие, как косуля, в XIX в. крестьяне стали пить чай из самовара, готовить еду на чугунной сковороде, женщины начали повязывать голову вместо старинного убруса квадратным платком, надевать вместо рубахи и сарафана парочку - юбку с кофточкой. То, что когда- то казалось чужим, постепенно укоренялось, становилось своим, традиционным. Параллельно с этим из обихода уходили вещи, изжившие себя.

В первой половине XIX в. перестали пользоваться сундуками- подголовниками для хранения денег и ценностей в пути. В конце XIX в. из праздничного обихода исчез скобкарь, который с XII в. служил для подачи пива на стол. Смена предметов происходила незаметно; с одними вещами расставались без сожаления, другие, утрачивая функциональность, превращались в обрядовые, третьи оставлялись «на поминок» об ушедших из этого мира людях. Каждый предмет русского традиционного быта имел двуединую природу: в повседневной практике вещи использовались по своему прямому, утилитарному назначению, в обрядовой практике они проявляли значения символов.

Например, метлой подметали избу, в Страстной четверг метла использовалась для защиты дома от нечистой силы: женщина садилась на нее верхом и с определенными заклинаниями объезжала свой дом. В ступе толкли пестом крупяные зерна, в руках свахи ступа с пестом превращались в символ мужского и женского соития. Шубу носили в холодное время года, - шуба, расстеленная для молодоженов на лавке, становилась знаком их плодовитости в браке. Горшок был непременным атрибутом свадебного и похоронного ритуалов, его разбивали в знак изменения статуса человека. После брачной ночи его разбивал дружка на пороге комнаты новобрачных, тем самым как бы показывая присутствующим, что ночь прошла благополучно. В ритуале похорон горшок разбивали при выносе покойника из дома, чтобы умерший не смог вернуться в мир живых. Кокошник оставался женским праздничным головным убором и символом замужества. «Вещность» и «знаковость» присутствовали во всех предметах народного быта.

Одни предметы обладали большим семиотическим статусом, другие - меньшим. Высокой степенью знаковости были наделены, например, полотенца - полотнища орнаментированной ткани, предназначенные для украшения интерьера. В родинно-крестильной, свадебной, погребально-поминальной обрядности они выступали преимущественно как знаки принадлежности человека к определенной семье - «роду-племени». В отдельных ситуациях некоторые предметы, превращаясь в символы, полностью теряли свою вещную природу.

Так,. Ю. М. Лотман в той же книге дал примеры, когда хлеб из привычной для нас сферы употребления переходит в сферу значения: в словах известной христианской молитвы «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» хлеб превращается в пищу, потребную для поддержания жизни; в словах Иисуса Христа, приведенных в Евангелии от Иоанна: «Я есмь хлеб жизни; приходящий ко мне не будет алкать» (Иоанн, 6:35), хлеб и обозначающее его слово образуют сложное символическое сочетание. Традиционный русский быт настолько богат и ярок, что представить его в одной книге во всей полноте фактически невозможно. В этом энциклопедическом словаре объединены статьи об устройстве крестьянского жилища, о транспорте, об орудиях труда и об основных предметах крестьянского обихода, которые дают возможность рассказать об ушедшей в прошлое жизни многих поколений людей.