Кумулятивная сказка. Кумулятивные (цепочные) сказки и стихи для детей. Похороны кукушки. Обряды семика и троицы. Русальная неделя

Сказки и стихи - наверное, самые любимые детские произведения. Мы тут заинтересовались так называемыми цепочными или кумулятивными формами. С какой целью заинтересовались, я в конце напишу, а пока о самой форме.

Как основной прообраз таких сказок - сказки для самых маленьких. «Колобок», «Рукавичка», «Теремок», «Репка», «Про яичко» и т.п. Для них очень характерна именно цепочная структура. Когда на дерево сказки как бы нанизываются ветви событий. Прямо как детская пирамидка. От простого - к сложному. От маленького - к большому. Именно так дети познают мир. Польза для детей от таких сказок огромна. Это и построение логических цепочек, и тренировка памяти, логики, простейших форм анализа, запоминание слов и образов героев. При хорошем рассказе это еще и тренировка эмоций, выразительности речи.

Для Тимура это уже пройденный этап. Хотя, он любит повторять эти сказки сам - в игре, в театральных постановках с пальчиковыми куклами и пр.

Это и смешные «бесконечные сказки» типа «У попа была собака», «Про белого бычка». Они очень нравятся детям!

Сказки сказками, но ведь есть и цепочные стихи. Нам они кажутся наиболее интересными. И мы даже решили собрать целую коллекцию таких стишков.

Например, на русском:

«Багаж» Маршака

Дама сдавала в багаж
Диван,
Чемодан,
Саквояж,
Картину,
Корзину,
Картонку
И маленькую собачонку.

Или «Дом, который построил Джек в переводе на русский»

Вот дом,

Который построил Джек.

А это пшеница,

В доме,

Который построил Джек.

А это веселая птица-синица ,

Которая часто ворует пшеницу,

Которая в темном чулане хранится

В доме,

Который построил Джек.

……………………….

И любимый с младенчества Тимуркин стих «Про глупого мышонка»

Пела ночью мышка в норке:
- Спи, мышонок, замолчи!
Дам тебе я хлебной корки
И огарочек свечи.
Отвечает ей мышонок:
- Голосок твой слишком тонок.
Лучше, мама, не пищи,
Ты мне няньку поищи!

……………

А нам такие сказки и стихи интересны в первую очередь с точки зрения

изучения английского языка. Ведь как легко учить новый язык с такими произведениями. Добавляется герой, и мы не только его учим, но повторяем многократно уже известное и добавляем новое. Многократное повторение приводит к автоматическому запоминанию иностранных слов.

И запоминание это не только слов, но и целых речевых структур, устойчивых выражений. Очень часто такие произведения рифмованы. То есть это еще и тонкое ощущение языка - рифм. Ведь рифмы запомнить намного легче.

Я уверен, что подобные сказки широко распространены и в европейском и английском фольклоре. Поэтому, если кто-то знает хорошие примеры таких сказок и главное стихов - поделитесь. Стихи особенно интересны - мы их теперь коллекционируем.

Пока в нашей коллекции на английском:

The Gingerbread Man (Пряничныйчеловек).

Большой группой культово-анимистических произведений, примыкающих к звериного эпоса, есть кумулятивные сказки (от лат. cumulatio - увеличение, накопления, cumulare накапливать, усиливать). Композиционно-структурными признаками они отличаются от сказок других типов, что дает основание выделять их в отдельную группу. Кумулятивные сказки строятся на многократном повторе одного звена, с помощью чего происходит накопление: выстраивается цепь, последовательный ряд встреч или отсылок, обменов и т.д. Цепь, созданный в результате повторения одних и тех же действий или элементов, в конце обрывается или распутывается в обратном порядке.

Генетически эти произведения достигают глубокой древности и, по мнению исследователей, родом из заговоров, в которых они сходны по своей структуре: «Композиционная логика заговоров - это логика кумулятивной сказки. Как предполагают историки культуры, структурная общность кумулятивной сказки и формул-заклинаний - следствие их генетической общности. А генетически и те, и другие берут начало из наиболее раннего, докомпозиційного восприятия и изображения мира». Такая алогичность текстов возникает из-за отсутствия в мышлении и понимании древнего человека причинности и наслідко-ности. Здесь есть только сосуществование явлений в пространстве бытия.

В кумулятивных сказках нет описания событий сюжетного порядке (сюжет, как таковой, вообще отсутствует). Наоборот, все незначительные события, неважные, поэтому создается комический контраст с непомерным их нарастанием или неожиданной концовкой. В таком накоплении и заключается интерес сказки.

В. Пропп определяет два осносних виды кумулятивных сказок: 1) цепные (от нем. Kettenmdrchen) или формульные (от англ. formulatales) и 2) эпические. Но и в рамках двух групп можно выделить некоторые их разновидности.

Украинский народный эпос очень богат кумулятивные сказки всех типов с различными видами кумуляции.

Цепные (формульные) или надоедливые сказки, очевидно, самые древние по происхождению, ближайшие к заговорам, и сохраняют связь с древней системой взглядов. Такими являются произведения «Как курочка петушка оживила» (или «Петушок и курочка»). Завязка рассказа в том, что курочка наталкивается на мертвого петушка и бежит по воду, чтобы его оживить. И море не дает воды, а требует клову; курочка просит клову в вепря, а тот требует листу... Тогда курочка идет к липы за письмом к дубу за желудем, к коровы за маслом, к девушке за сеном, к купцу за венком для девушки и т. д. Каждый раз повторяется сказочный зачин:

Ой, у поле, да на горе кур лежит, кур

Да и не дышит, крылышками, лапками не колышет.

При этом каждый новый герой переспрашивает, для чего курочке вещь, которой она просит, а ее ответ каждый раз увеличивается, образуя цепь:

Купчая, купчая, дай венок. - Липе дать.

Зачем венок? - Зачем липе?

Девке дать. - Листу даст.

Зачем девке? - Зачем листу?

Сена даст. - Вепру дать.

Зачем сена? - Зачем вепру?

Корове дать. - Клову даст.

Зачем корове? - Зачем клову?

Масло даст. - Морю дать.

Зачем масла? - Зачем морю?

Дуба дать. - Воды даст.

Зачем дубу? - Зачем воды?

Жолудь даст. - Куру дать...

Зачем желудь?

Тогда купец дает венок, и эта цепочка разворачивается в обратном направлении, курочка водой поливает петушка, «А он тогда «ку-куріку! кукуріку, кукуріку-у-у!»

Подобными в композиционном плане есть ряд вариантов сказки «Воробышек и бадилинка». Тут воробей просит бадилинку, чтобы его поколисала, а она отказывается. Он зовет козу есть бадилинку, коза спрашивается «Зачем?», услышав ответ, говорит «Не хочу». Тогда воробей идет к волку, чтобы тот съел козу; к стрельцу, чтобы застрелил волка; к огню, чтобы сжег стрелка; к воде, чтобы залила огонь; к предпочел, чтобы выпили воду; к бревну, чтобы забила волов; к червей, чтобы точили колоду. Разговор между воробьем и каждым следующим персонажем накапливается в виде цепочки. В конце - «черви к колодкам, колодки к волам, волы до воды, вода к огню, огонь стрельца, стрелец к волка, волк к козы, коза к бадилинки! А бадилинка воробья-молодца лю-лю-лю-лю!»

Конец таких сказок неожиданный, необоснован: не объясняется, почему все отказывают главному персонажу, лишь кто-то один без колебаний выполняет его просьбу, и сказка завершается. В таких произведениях основой повествования является диалог, который строится из коротких и однотипных фраз. Часто этот диалог комический. В нем один из героев задает однотипные вопросы; или дает очередные ответы типа: «Это хорошо», «А это плохо» (иногда разговор приобретает формы ускорение):

Мы полезли рвать вишни. - Но из него торчали вилы.

Это хорошо. - А это плохо.

Но ветка сломалась. - Но мы на вилы не упали.

А это плохо. - Это хорошо.

Но под деревом был стог сена. - Но мы и на стог не упали.

Это хорошо. - А это плохо...

Основными мотивами таких произведений является многократное перепитування, пересчет, отсылки, ряд встреч или разговоров и т.д. Композиция кумулятивных сказок состоит из экспозиции, кумуляции и окончания (развязки). Потеряв роль заговоры, эти рассказы переходят в ранг сказок, а впоследствии в детский жанр надоедливых сказок-небылиц.

Эпические кумулятивные сказки это - группа произведений с подобными типами кумуляции, при котором одинаковые звена или присоединяются друг к другу, перечислюючись подряд, или каждый раз дополняют уже существующий цепь. Отличие этого подтипа кумулятивных сказок от предыдущего заключается в более выраженном эпическом началі. их композиция не сложнее, чем в первом случае, но больше обращается внимания на эпические связи между звеньями цепи. Благодаря этому эпические кумулятивные сказки значительно длиннее, выполняются оповідним тоном, часто с замедлением повествования. Экспозиция таких произведений более широкая (например, в сказке «Колобок» описывается нищета деда с бабой, как баба с последнего муки печет колобок). Как и в цепных, в этих сказках распространенный мотив последовательных встреч главного персонажа: колобок, сбежав от деда с бабкой, встречается с зайцем, волком, медведем, лисой. В этих встречах наблюдается определенная градация. Эпического характера приобретают связи между звеньями: «Вот катится себе колобок по лесу и катится. Здесь ему навстречу заяц...».

Мотивами, часто встречающихся в кумулятивных сказках этого типа, являются:

Один за одного, наступание друг на друга («Репка»);

Напрошування в жилье («Конская голова», «Медведь и жители лошадиной головы», «Перчатка», «Звери в перчатке», «Теремок»);

Выманивание из дома («Коза-дереза», «Коза в заячьему доме», «Коза ярая полбока драная», «Кот и петушок»).

В отличие от произведений первого типа, эпические кумулятивные сказки, как правило, заканчиваются неожиданно, моментально: репку вырывают, коза-дереза уходит в далекий лес, лисичка зїдає колобка, медведь садится на лошадиную голову и роздушує всех животных. Лишь отдельные сказки заканчиваются так же, как цепные. К ним относим сочинения типа «Как человек вола продавал»: человек идет на рынок продавать вола, по дороге меняет его на корову, корову - на теленка, теленок - на овцу, овцу - на козу, козу - на индюка, индюка - на гуся, гуся - на утку, утку - на курицу, курицу - на шило, шило - на иглу, которую губит в сене. Подобной есть и сказка о кузнеце, который из железа должен сделать плуг, который ему не удался, потому что часть железа сгорела; из того, что осталось, мастер пытается выковать косу, потом - лопату, серп, сапа, чем, иглу, которую бросает в воду, слышит «пшик» и остается ни с чем. Эпичность этих сказок усиливается разговорами между мужем, что идет на рынок, и людьми, которых он встречает, или кузнеца с его заказчиком.

Распространенным типом эпических кумулятивных сказок есть произведения, в которых накопление от лучшего к худшему (от меньшего к большему) или наоборот происходит в воображении или мечтах главного персонажа. Один из примеров - «Сказка о Маланку»: девушка, которая несла на продажу молоко представляла, как за вырученные деньги купить цыплят, будет продавать куры и яйца, заведется хозяйством, построит большой дом и быстро разбогатеет. Концовка, как всегда, неожиданная: «Как подскочила Маланка, а молоко хлюп зо збанка». Такие произведения относятся к эпических, поскольку выполняются размеренным оповідним тоном.

Сохрани - » Кумулятивные сказки . Появился готов произведение.

Комулятивные сказки.

Не очень обширный вид сказок, который обладает специфическими композиционными и стилевыми особенностями. По данным Проппа (русская сказка) в русском сказочном репертуаре можно насчитать около 20 разных типов кумулятивных сказок.

Основной их композиционный прием состоит в многократном,нарастающем повторении одних и тех же действий, пока созданная цепь не обрывается или же не расплетается в обратном, убывающем, порядке. Простейший пример- «Репка» кроме принципа цепи возможны и др принципы нарастания, ведущего к внезапной комической катастрофе. Отсюда и название: comulare- нагромождать,увеличивать.

В нагромождении и состоит весь интерес сказок: в них нет интересных сюжетных событий,наоборот событие ничтожно,и эта ничтожность всегда в комическом контрасте, ибо влечет за собой катастрофу. Разбилось яичко- горит вся деревня.

Композиция проста:

Экспозиция. Состоит из обычного события или жизн ситуации. Разбивается яичко. Баба печет колобок. Не назвать даже завязкой, ибо не видно, откуда развивается действие. Оно развивается неожиданно, и в этом весь эффект. Способы соединения цепи с композицией достаточно разные. Репка и Теремок. В первом случае цепь мотивированна, во втором- необходимости в приходе новых зверей нет.

Принципы, по кот наращивается цепь, тоже очень разные. Отсылка, пожирания (глиняный паренек), угроза пожирания (колобок), ряд обменов(за курочку уточку), последовательное появление непрошеных гостей(теремок), создание цепи из человеческих тел или тел животных(репка)

Также к кумулятивным относятся сказки, построенные на различных видах комических, бесконечных диалогов.

Два стиля кумулятивных сказок:

1.Одни рассказываются эпически, спокойно, медленно, как и всякие другие сказки.

2.нагромождению и нарастанию способствует нагромождение слов. Их называют формульными

Вся прелесть этих сказок в повторениях. Весь их смысл в красочном исполнении. Оно требует мастерства: иногда приближается к скороговоркам, иногда сказки поются. Эти особенности делают их любимыми детьмиJдетским жанром.

Сказки о животных.

Сказки волшебные и кумулятивные выделены по принципу структуры. Сказки о животных- по действующим лицам.

Вообще все спорно, ибо сказки о животных могут быть отнесены и к кумулятивным(за курочку уточку), и к волшебным(волк и семеро козлят) в некоторых случаях.

Сказки о животных условны еще и потому,что животные и человек взаимозаменяемы. «кот,петух и лиса» такое же начало, как в сказке «баба-яга и жихарь»

Под сказками о животных будут подразумеваться такие сказки, в кот животное является основным объектом или субъектом повествования. Есть сказки, где присутствуют и животные, и люди. Но нужно различать, кто из героев в центре повествования, а кто второстепенен. Лиса, ворующая рыбу, а не мужик. Волк у проруби, а не бабы.

Нужно помнить, что такие сказки имеют мало общего с действительностью, т.е они не отображают природных повадок животных. Животные- условные носители действия. Сказки о животных должны быть признаны фантастическими.

Русская сказка о животных отличается не только самобытностью репертуара,но и особым характером. Наши звери живут в берлогах и не в такой степени отражают быт человека, как западные. Производят впечатление большей непосредственности.

В сказках о животных не установлено единства композиции: они разнообразны. Они строятся на элементарных действиях. (вредный совет)

Изучение композиции обнаруживает два типа сказок:

Законченные,цельные, с определенной завязкой, развитием и развязкой. Они представляют собой сказочные типы в общепринятом смысле этого слова. Лиса и журавль.

Большинство же не обладает сюжетной самостоятельностью.

Есть сюжеты, кот никогда не рассказываются отдельно. Лиса и волк с прорубями. Эта соединяемость- внутренний признак животного эпоса, не присущий иным жанрам.

Домашние животные- нечастые герои сказок. Если они появляются, то в соединении с лесными, а не как самостоятельные персонажи. Это позволяет предположить древнее происхождение сказок о животных. Пропп(русская сказка)

ВОПРОС 22. общая характеристика устного несказочной прозы. Понятие устного нарратива.

Меморат- быличка

Фабулат- предание, бывальщина

свидетельство

Термином «фольклорная несказочная проза» обозначается широкий круг устных рассказов, в англоязычной научной традиции называемых legends. Это предания, легенды и мифологические рассказы, а также такие специфические повествовательные жанры как рассказы о снах, скептические истории (disbelief stories), современные городские легенды.

Произведения фольклорной несказочной прозы, с точки зрения народа, важны как источник информации, а в отдельных случаях как назидание и предостережение.Следовательно познавательная и дидактическая функции преобладают над художественной.

Несказочная проза отличается от сказок: ее произведения приурочены к реальному времени и местности,и лицам. Для несказочной прозы характерны невыделенность из потока обыденной речи, отсутствие специальных канонов.. в целом свойственна стилистическая форма эпического повествования о достоверном: старики говорили… моя мама рассказывала…вот в нашей деревне у одной женщины…

Важный признак несказочной прозы-сюжет, содержание. Обычно сюжеты одномотивные, рассказаны могут быть как сжато, так и подробно.

Жанры: предания, легенды, былички и бывальщины. Проблема разграничения жанров сложная. Гибкость произведений. Размытость жанровых границ приводила к взаимодействиям со сказками и между собой. Один и тот же сюжет мог принимать разные формы, выступая в виде былички, легенды, предания или сказки. Неслучайно они часто публиковались в сборниках со сказками.

На сегодняшний день в фольклористке действует общепризнанная система жанров несказочной прозы, сохраняющая в своей основе тематический принцип. В ней выделяются следующие тематические (жанровые) группы: легенда, предание, быличка, бывальщина, сказ, слухи и толки. Веселова.

Сближение народной несказочной прозы и детских страшных историй не случайно. И те, и другие сформировались "под влиянием представлений о взаимопроницаемости двух миров, "того", параллельного, <…> и "этого", населенного людьми, которым также при определенных условиях удается преодолеть границы иного мира и даже возвратиться из него. Причем эманациями мифического существа, заключающего в себе магическую и некую энергетическую силу, или же знаками-символами его локуса могут служить в "этом" мире вполне материальные вещи, содержащие в себе, однако, ту или иную духовную субстанцию" [Криничная

Понятие устного нарратива.

Нарратив - история (рассказ), исторически и культурно обоснованная интерпретация некоторого аспекта мира с позиции некоторой человеческой личности

устный нарратив-рассказ от первого лица о событиях, произошедших с самим рассказчиком или с кем-либо из его знакомых (personal experience stories, или истории личного опыта), выполненный для определенной аудитории., подобные рассказы являются одной из самых распространенных форм вербальной межличностной коммуникации, встречающейся на самых разнообразных уровнях общения, в самых разнообразных ситуациях.

И.С. Веселова.

Устный рассказ рассматривается как совокупность трех компонентов. Во-первых, как материальный объект - вербальный текст, имеющий начало и конец, внутреннюю структуру. Во-вторых, как акт межличностного общения (рассказчик и слушатель со своими целями и задачами). В-третьих, как информация (знание), транслируемая собеседнику.

Устный рассказ представляет собой вербальную форму трансляции общего знания, т.е. фольклорное по своей природе высказывание. Будучи фольклорным текстом, он отвечает таким качествам как повторяемость, вариативность и безавторство.

Повторяемость устных рассказов несомненна. Преамбулой текстов служит отсылки к его регулярному воспроизведению: "Мне мама рассказывал…", "Дедушка говорил…", "Мы любим вспоминать.." и пр. Таким образом, судя по этим ссылкам, даже при отсутствии материальных фиксаций одного и того же текста в разных ситуациях, можно говорить о его повторяемости.

Вариативность текста есть следствие спонтанного его воспроизведения. На изменение текста реагируют осведомленные слушатели: "В прошлый раз ты не так рассказывал…", "А ты помнишь, там еще …" и пр. Вариативность прослеживается при наличии записей устной беседы и письменных текстов (в мемуарах, письмах).

Единицей, которой оперируют все определения нарративов, является событие. Как уже говорилось, событием называется любое нарушение нормального течения жизни ("событие есть пересечение семантической границы" - Ю.М. Лотман). Для устного рассказа характерно неразличение события жизни и события текста, поскольку текст присвоил себе право называть событие событием. "Пока происшедшее не получило названия, оно не может быть идентифицировано как событие" . Поскольку понятие события тесно связано с нормой, оно социально. В зависимости от того, каков характер нормы социума, событиями в нем будут считаться совершенно разные происшествия, и идентифицироваться тоже будут по-разному. Так, атеист не заметит капли влаги на иконе, а для верующего мироточение будет событием, называемое "чудом".

Следующим этапом формирования устного рассказа является связывание событий в сюжет. Одним событиям придается в тексте значение начала (завязки), другим - финала сюжета. Концепт сюжета в нарратологии связан с фигурой героя. Цели, задачи и желания, потребности героя оформляют начало повествования, а их реализации/нереализация составляет его финал. Недостача и ее восполнение - вот начальная и конечная точка движения героя. Героецентричность лежит в основе классических определений сюжета (В.Б. Шкловский, Б.М. Эйхенбаум, Ю.М. Лотман). В то же время большая часть устных рассказов отличается пассивностью человека, события в них происходят вне воли человека. Человеку, в лучшем случае, предназначена роль интерпретатора. Таким образом, выделяются сюжеты с активным героем и сюжеты с пассивным героем (основным персонажем). В текстах с пассивным героем современных устных рассказов движение сюжета связано со способом интерпретации событий, выстраиванием их в причинно-следственные отношения. Человек обращает внимание на событие, нарушающее течение обычной жизни. Случайное нарушает равновесие мироустройства, восстановить которое можно объяснив его, т.е. придав статус закономерного. Таким образом, имеющемуся финалу подбирается в прошлом причина (завязка).

1. К причинно-следственным относятся тексты с пассивным героем, ретроспективно связывающие события: от финального события-следствия к инициальному событию-причине.

2. "Неоконченные" нарративы - тексты по своей структуре, связанные с причинно-следственными: имеется событие, чреватое интерпретацией, но следствие или причина лишь подразумеваются. Эти тексты могут быть свернутым в формулу "напоминанием" о легенде или предании (этиологические формулы) - тогда опускается причина

3. Повествования с активным героем построены по классической сюжетной схеме, основанной на действиях героя, преодолевающего "семантическую границу" (этот способ связывания событий в дальнейшем называется "героецентрическим"). Основную конструктивную задачу выполняет семантически пограничная ситуация. Поскольку действующим лицом является человек, то и события располагаются в сфере "юрисдикции" человека: на-пример, этического выбора или преодоления социальных, идеологических, бюрократических преград. Подобные сюжеты ориентированы на литературу и склонны к домыслу: это - исторические предания, близкие к историческому анекдоту, байки.

Связкой в устных рассказах с активным героем является герой-действователь. Он нарушает, по определению Ю.М. Лотмана, семантическую границу, разделяющую пространство текста на два семантических подпространства. В классических фольклорных текстах это определение имеет прямое значение: пространство текста действительно делится на чистое и нечистое, свое и чужое. В текстах современных баек и исторических преданий, семантическое пространство имеет метафорическое значение. Граница чаще лежит не в реальных пространственных координатах, а в области этических или культурных императивов.

В причинно-следственных текстах сюжетной связкой событий служит способ интерпретации, мировоззренческая установка рассказчика. Его основой может быть этическое правило, представление о причине появления каких-либо объектов действительности - этиология, верования и приметы и пр. Связка фокусирует семантическое значение рассказа. Жанровый регистр рассказа зависит от характера связки. Вера в Божественное провидение и промысл интерпретируют события в чудесах, представление о существовании иных миров - рассказы об НЛО, полтергейсте и пр., вера в ведьм - истории о сглазе и порче

Ситуация рассказывания . Рассказывание историй происходит во время разговора, или налаженного "коммуникативного коридора" (термин С.Б. Адоньевой). Рассказывание вообще, а тем более рассказывание фольклорных историй, есть не только сообщение информации, но и манифестация своего жизненного credo. Обмен рассказами демонстрирует высокую степень открытости собеседников. Разнообразным ситуациям межличностной коммуникации (семьи, молодежной "тусовки", встречи одноклассников, распития пива в пятницу вечером и пр.) соответствуют специфические темы разговоров и репертуар нарративов.

Роли участников (ведущий, поучающий, внимающий) зависят от половозрастного и социального статуса собеседников.

На всех уровнях анализа были выявлены дифференциальные признаки текстов:

по характеру действователя - с активным и пассивным героем,

по способу связывания событий в тексте - причинно-следственные, "героецентрические",

по характеру сюжетной связки - этической, мифологической, религиозной,

по дейктической направленности пространственно-временных отношений текста - личный и общественный хронотоп,

по степени достоверности текста - строгой достоверности, нестрогой достоверности,

набору функций,

которые в совокупности использовались в определении отдельных жанровых комплексов устных рассказов. При этом под "жанром" понимается не только тематическая или стилистическая общность текстов, но группа текстов, объединенная общностью синтагматических, семантических и прагматических характеристик (что, как и зачем). Таким образом, в результате диссертационного исследования стало возможным более четко определить отдельные жанровые комплексы (в качестве обозначений этих комплексов употреблены уже устоявшиеся в фольклористике термины).

Былички (мифологические рассказы) - тексты причинно-следственного типа с мифологической сюжетной связкой, личным хронотопом, строгой или нестрогой достоверности, со следующим возможным набором функций: идентификационной, дидактической, регулятивной, ориентационной, психотерапевтической.

Предания - тексты причинно-следственного типа с мифологической или этической сюжетной связкой, общественным хронотопом, строгой или нестрогой достоверности с возможными функциями: идентификационной, дидактической, регулятивной, ориентационной, информационной.

Чудеса (легенды) - тексты причинно-следственного типа сюжета с религиозной (христианской) сюжетной связкой, личным или общественным хронотопом, предпочтительно строгой достоверности, с идентификационной, дидактической, регулятивной, ориентационной, психотерапевтической функцией.

Слухи - тексты причинно-следственного типа сюжета с мифологической или этической связкой связкой, предпочтительно общественным хронотопом, нестрогой достоверности, с регулятивной, психотерапевтической, прогностической, информационной функцией.

Байки (исторические анекдоты) - тексты с активным героем с этической сюжетной связкой, общественным хронотопом, предпочтительно нестрогой достоверности, с идентификационной, регулятивной, развлекательной функцией.

ВОПРОС 23. мифологические персонажи устной прозы, отражение в ней традиционного мировоззрения.

Колобок

Жили да были старик со старухой. И не было у них ни хлеба, ни соли, ни кислых щей. Пошел тогда старик по амбарам мести, по сусекам скрести. Собрал 2 горсти муки и решили они испечь колобок.

Замесила старуха муку на сметане, испекла колобок, изжарила в масле и на окошко остудить положила...

Колобок полежал полчаса, взял да и убежал - с окна на лавку, с лавки на пол, потом к двери, через порог - да на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, все дальше и дальше катился Колобок.

И вот катится он по тропинке, а на встречу заяц скачет, остановился и говорит:

Колобок ему в ответ:

Не ешь меня заяц, я тебе песенку спою!

Я по амбару метен,

По сусекам скребен,

На сметане замешан,

Да в масле изжарен.

Я от дедушки ушел,

Я от бабушки ушел,

И от тебя, зайца, тоже уйду!

Заприметил Колобка и говорит:

Колобок, Колобок, я тебя съем!

Не ешь меня, Волк, я тебе песенку спою:

Я по амбару метен,

По сусекам скребен,

На сметане замешан,

Да в масле изжарен.

Я от дедушки ушел,

Я от бабушки ушел,

Я от заяца ушел,

И от тебя, от Серого Волка и подавно уйду!

И покатился по тропинке - только Волк его и видел!

Катится Колобок, катится, навстречу ему Медведь из леса вышел:

Колобок, Колобок, я тебя съем!

Где тебе, косолапому, съесть меня! Не ешь меня, я тебе песенку спою.

Я по амбару метен,

По сусекам скребен,

На сметане замешан,

Да в масле изжарен.

Я от дедушки ушел,

Я от бабушки ушел,

Я от заяца ушел,

Я от волка ушел,

И от тебя, Медведь, уйду!

И опять покатился - только Медведь его и видел!

Катится Колобок, а тут навстречу ему Лиса:

Колобок, Колобок, куда катишься?

Качусь по тропинке, гуляю.

Колобок, Колобок, а песни ты какие-нибудь знаешь?

Спой, милый Колобочек, мне песенку.

Колобок обрадовался и запел:

Я по амбару метен,

По сусекам скребен,

На сметане замешан,

Да в масле изжарен.

Я от дедушки ушел,

Я от бабушки ушел,

Я от заяца ушел,

Я от волка ушел,

Я от медведя ушел,

И от тебя, Лиса, уйду!

А Лиса и говорит:

Ах, песенка как хороша, да слышу я плохо. Колобочек дорогой, а сядь ты ко мне лучше на нос, да спой еще разок, погромче.

Колобок уселся Лисе на прямо на нос и спел песенку погромче, как она просила.

Колобок, Колобок, совсем я ничего не слышу, сядь ка ко мне на язычок, да пропой в последний разок.

Колобок сел Лисе на язык, а Лиса его - ам! - и съела.

Терем мухи

Ехал мужик с горшками, потерял большой кувшин. Залетела в кувшин муха и стала в нем жить-поживать. День живет, другой живет. Прилетел комар и стучится:

Я, муха-шумиха; а ты кто?

А я комар-пискун.

Иди ко мне жить.

Вот и стали вдвоем жить. Прибежала к ним мышь и стучится:

Кто в хоромах, кто в высоких?

Я, муха-шумиха, да комар-пискун; а ты кто?

Я из-за угла хмыстень.

Иди к нам жить.

И стало их трое. Прискакала лягушка и стучится:

Кто в хоромах, кто в высоких?

Я, муха-шумиха, да комар-пискун, да из-за угла хмыстень; а ты кто?

Я на воде балагта.

Иди к нам жить.

Вот и стало их четверо.

Пришел заяц и стучится:

Кто в хоромах, кто в высоких?

Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта; а ты кто?

Я на поле свертень.

Иди к нам.

Стало их теперь пятеро. Пришла ещё лисица и стучится:

Кто в хоромах, кто в высоких?

Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень; а ты кто?

Я на поле краса.

Ступай к нам.

Прибрела собака и стучится:

Кто в хоромах, кто в высоких?

Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, да на поле краса; а ты кто?

А я гам-гам!

Иди к нам жить.

Собака влезла.

Прибежал еще волк и стучится:

Кто в хоромах, кто в высоких?

Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, на поле краса, да гам-гам; а ты кто?

Я из-за кустов хап.

Иди к нам жить.

Вот живут себе все вместе. Спознал про эти хоромы медведь, приходит и стучится - чуть хоромы живы:

Кто в хоромах, кто в высоких?

Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, на поле краса, гам-гам, да из-за кустов хам: а ты кто?

А я лесной гнёт!

Сел на кувшин и всех раздавил.

Репка

Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая. Пошел дед репку рвать: тянет-потянет, вытянуть не может!

Позвал дед бабку:

бабка за дедку,

дедка за репку -

Позвала бабка внучку:

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку -

тянут-потянут, вытянуть не могут!

Позвала внучка Жучку:

Жучка за внучку,

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку -

тянут-потянут, вытянуть не могут!

Позвала Жучка кошку:

кошка за Жучку,

Жучка за внучку,

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку -

тянут-потянут, вытянуть не могут!

Позвала кошка мышку:

мышка за кошку,

кошка за Жучку,

Жучка за внучку,

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку -

тянут-потянут, - вытянули репку!

Современный этап жизни российского общества характеризуется признанием особой остроты задач возрождения и сохранения национальных традиций, самосознания народов России, а также совершенствования сферы культуры и системы образования. В Законе Российской Федерации «Об образовании» отмечается, что «современное содержание образования должно обеспечивать интеграцию личности в национальную и мировую культуру». («Закон об образовании Российской Федерации». Статья 14. Общие требования к содержанию образования, 2007, с. 9)
В связи с этим особую значимость приобретает создание педагогических условий, повышающих интерес детей к национальной культуре, способствующих, формированию чувства прекрасного, развитию творческой личности ребѐнка.
Сущность развития ребенка заключается в постепенном вхождении в человеческую культуру через овладение словом, понятиями, через возможность видеть мир и взаимодействовать с ним существующими в культуре способами (Л. С. Выготский). При этом подобные средства не только изменяют отношения человека с миром, но и служат средствами воздействия субъекта на самого себя. В данном случае таким образцом человеческой культуры выступает сказка – один из видов устного народного творчества, художественное повествование фантастического, приключенческого или бытового характера. Народная сказка несет в себе культуру народа, элементы нравственного и эстетического воспитания, служит укреплению душевных сил ребенка. Необходимость освоения учащимися фольклора подчеркивалось в работах К. Д. Ушинского, Г. Н. Волкова, М. Ю. Новицкой.
В настоящее время существует проблема формирования читательской активности у младших школьников. Несмотря на то, что родители стремятся научить ребенка чтению до поступления в школу и многие дошкольники показывают умение читать, в процессе систематического обучения в школе (возможно, в связи с адаптацией) навык чтения теряется. Дети, даже умеющие читать целыми словами, в первом классе возвращаются к чтению по слогам.
Таким образом, первоклассник затрудняется в чтении незнакомого текста, имеет проблемы в понимании прочитанного, что тормозит процесс чтения как таковой и уничтожает эстетическое восприятие произведения в целом.
Чтобы помочь ребенку младшего школьного возраста отработать навыки чтения и при этом не потерять читательский интерес, на занятиях студии дополнительного образования «Играем в сказку» мы используем русские кумулятивные сказки.
Рассмотрим это понятие на основе анализа теоретических работ.
Ученые-фольклористы И. Больте и Г. Поливка впервые употребили термин accumulative story (кумулятивные рассказы) в 1915 году в книге «Наблюдения над детскими и домашними сказками братьев Гримм». Один из разделов этой книги был посвящен текстам, имеющим отличную от обычной для сказок форму, – это короткие и часто рифмованные сказки, в которых персонажи или их действия как бы нанизываются, образуют цепь. В таких сказках основным является прием неоднократного повторения, часто почти дословного, отдельных слов, предложений или даже групп предложений и целых эпизодов. .
В работе известного собирателя и исследователя фольклора и сказок А. И. Никифорова «Народная сказка драматического жанра» (1927) было отмечено, что некоторые сказки, отличаясь простотой сюжета, не только имеют своеобразную, прямо- или скрыто-диалоговую форму, но и исполняются особым образом – «театрализованным сказом». Сказкам такого типа была свойственна и особого рода композиция, основанная на принципе повторяемости: «…самая сущность сказки как раз в многократном повторении одной и той же сюжетной морфемы» . По мнению ученого, такой принцип повторяемости отличается от приема утроения в волшебной сказке прежде всего тем, что он является не приемом техники рассказывания, а элементом «техники построения самого сюжета» .
Н. М. Ведерникова в книге «Русская народная сказка» также затронула проблему кумулятивности. По ее мнению, кумулятивность – это особая форма композиции, представляющая собой «последовательное, цепочное соединение сюжетных элементов. Причем каждый последующий элемент значительнее предыдущего» .
В. Я. Пропп в статье «Фольклор и действительность» подчеркивает, что «основной художественный прием этих сказок состоит в каком-либо многократном повторении одних и тех же действий или элементов, пока созданная таким образом цепь не порывается или же не расплетается в обратном порядке» .
В. П. Аникин, касаясь проблемы кумуляции и в целом разделяя мнение Н. М. Ведерниковой о содержании этого термина, отмечает, что, являясь композиционным принципом, кумуляция не может рассматриваться как чисто формальный прием. «Кумуляция не бессодержательна, – утверждает автор, – при разнообразии, у всех кумулятивных сказок есть одно неизменное свойство – их педагогическая направленность. Сказки с повторами содействуют пониманию и запоминанию. По этой причине такие сказки о животных называют детскими» .
Таким образом, несмотря на различное толкование учеными содержания термина «кумуляция», они единодушны в одном: кумулятивные (в узком и широком понимании) структуры в сказочном фольклоре характерны только для сказок о животных.
И. Ф. Амрояном в исследовании «Типология цепевидных структур» были выявлены следующие его подтипы:
1) чисто структурное («Набитый дурак»),
2) сюжетно-композиционное («Звери в яме», «Заюшкина избушка», «Лисичка со скалочкой»),
3) словесно-текстовое («Петушок и бобовое зернышко», «Репка»).
На сюжетно-композиционном уровне нанизывание выступает в следующих видах:
1) нанизывание мотивов (в общетекстовом плане эпизодов) – сказка «Золотая рыбка»,
2) нанизывание акции:
а) один персонаж совершает одну и ту же акцию; при этом меняется объект, на который она направлена, – например, сказка «Коза-Дереза»;
б) различные персонажи совершают поочередно одну и ту же акцию; при этом объект, на который она направлена, не меняется – сказка «Заюшкина избушка»;
в) если для сказки важна не сама повторяющаяся акция, а количество и тип персонажей, то в результате такой перестановки акцента возникает еще одна разновидность нанизывания акции второго подтипа – нанизывание персонажей – например, сказки «Репка», «Теремок» и т. п.
Поскольку детский сказочный фольклор – это совершенно особая форма народного творчества, тесно связанная с народной педагогикой и обусловленная не только
эстетической потребностью, но и практической необходимостью, мы выявляем роль приема кумулятивной организации текста в активизации процесса чтения.
Рассмотрим применение кумулятивной сказки на примере занятия для первоклассников из цикла «Сказочный хоровод». Целью занятия по теме «Знакомство со сказкой «Петушок и бобовое зернышко» является привитие читательского интереса к народной сказке.
Занятие начинается с загадки: детям предложено догадаться, какую сказку из книги мы будем читать. Для этого надо прочитать одну строчку из сказки и угадать еѐ название. Когда в ходе чтения оказывается, что поодиночке догадаться никак нельзя, появляется осознанное желание объединить усилия и прочитать отрывки все по порядку. Что и выполняется самостоятельно и с большим воодушевлением.
Используя специфическое строение этих сказок, мы предлагаем детям чтение нескольких одинаковых по строению фраз, и это, являясь, по сути, повторным чтением, не вызывает у детей внутреннего протеста, а вызывает удовольствие и радость от явного успеха, так как от фразы к фразе читать становиться легче. Такой ход не дает возможности ребенку отказаться от чтения, так как задание легкое и естественное любопытство концентрирует внимание. При этом ни кто из детей не замечает, что уже 3–4 раза прочитал свое предложение.
После чтения последовательных отрывков название сказки вспоминается, но педагог выражает сомнение в правильном решении. Дети хотят доказать свою правоту и очень внимательно слушают чтение сказки педагогом, ловя каждое слово и сравнивая со своим отрывком. В итоге, звучит доказательная речь: каждый отрывок найден в тексте сказки, следовательно, это она и есть.
Далее предлагается новый отрывок для чтения:
«Кузнец, кузнец, сделай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин накосит коровушке травы, коровушка даст молока, из молока хозяюшка собьѐт маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зѐрнышком» .
Он содержит конечное перечисление всех персонажей сказки, то есть, краткое содержание, из которого надо выбрать «слова обозначающие действие персонажа», и написать их на доске.
В результате работы появляется план для пересказа:
- подавился,
- смажу,
- собьѐт,
- даст,
- накосит,
- сделает.
Следующим заданием является исполнение сказки. Для этого каждому ребенку надо прочитать свою часть текста, а для вхождения «в образ» выдается соответствующая кукла.
Диалоговая форма сказки влияет на исполнение: ребенок, чувствуя характер персонажа, привносит соответствующую голосовую окраску, помогает себе мимикой и жестом, что вполне естественно выводит его на «театрализованный сказ». Дальнейшая игра в кукольный театр является продолжением чтения, художественным осмыслением текста и созданием самостоятельного художественного произведения.
Имея такой опыт работы с текстом, дети могут самостоятельно читать, разбирать текст и играть в сказку. Появляется основа для делового общения