Зачем нужны сказки современному человеку. Что дает человеку сказка? Проблема сказок в нашей жизни. (ЕГЭ по русскому). Зачем нужны сказки детям

Слово, произнесенное на вечере русской сказки в Берлине 3 мая 1934 года

Государи мои, люди русские! Какая бы тень ни набежала на вашу жизнь, — посетит ли вас тревога о судьбе России, придут ли к вам мысли черные о вашей личной судьбе или просто жизнь покажется несносной раной, — вспомните о русской сказке и прислушайтесь к ее тихому, древнему, мудрому голосу. Не думайте, что сказка есть детская забава, несерьезное дело для умного человека: взрослый-де выдумывает, маленьким сказывает; а маленькие слушают и верят; верят, будто было тот чего не было, будто вправду такое было, чего и быть не могло. И еще не думайте, что взрослые умны, а дети глупы; и что взрослому надо нарочно притупиться для того, чтобы детям сказку рассказать; а чтобы для себя, взрослого и умного, сказку прочесть или создать,-то и притупляться не стоит… Не обратно ли дело обстоит? Не от ума ли добрая половина нашего горя родится?

Да и что такое глупость? И всякая ли глупость вредна и постыдна? А может быть, есть не глупая глупостъ, не вредная и не стыдная, а зоркая и верная, желанная и блаженная, по-глупому начинающая и по-умному кончающая? Может быть, есть две разных глупости: одна бестолковая, а другая учительная? Одна от праха и грязи, а другая от чернозема? Одна от слепого самодовольства, а другая от испытующего недоумения? Одна — глупит от гордости и ведет к пошлости; а другая глупит от смирения и ведет к мудрости… И вот, именно такова народная и особенно русская, народная сказка. Она ни на что не притязает, никому не навязывается, ничего не затевает. — Не любо — не слушай…

Она — как цветок; но не садовый, не взращенный намеренно и искусно, а как полевой цветок, который сам обсеется, сам укоренится, сам листочки выгонит и чашечку развернет, Божьим солнышком угрет, Божьим дождичком полит, Божьей птичкою опет. Божьей пчелке мед свой отдаст. И мед тот, — чудесный благоуханный, — не дастся гордому умнику из образованных, а дастся от пчелы только простому и мудрому пасечнику. И вот, русская народная сказка — как цвет незаметных и неведомых полевых цветов; а духовный смысл ее — как тонкий и благоуханный мед: попробуешь и слышишь на языке все неизреченное естество родной природы — и запах родной земли, и зной родного солнца, и дыхание родных цветов, и что-то тонкое и богатое вечно юное и вечно древнее, — все в сочетаниях неописуемого вкуса и аромата.

Сотни лет накапливался, этот аромат в незаметных и неведомых душах человеческих, в русских душах незаметно цветших и неведомо отцветавших на равнинах нашей родины. Сотни и тысячи лет этому отстою национального духовного опыта, укрытого и развернутого в русских народных сказках. Пусть история нашего народа насчитывает всего одну тысячу лет; но возраст народа не определяется памятью его истории. Ведь это тысячу лет тому назад наш народ опомнился и начал кое-как помнить себя, — опомнился, приняв христианство и удержав в своей памяти кое-что дохристианское. Но это дохристианское прошлое его, утраченное его памятью, не утратилось в его опыте и в его духе. Все прежнее свое, забытое в виде достоверных событий, незапомнившееся и забвенное, — он взял с собою и перенес в свою сознательную историю. Это не летопись, не былина и не бывальщина; не житие и не легенда; — это слезка. Так это не было; этого всего сроду не бывало. Никогда и нигде не были и не жили эти царевичи и богатыри, эти серые волки и кащеи, эти Иваны-Дураки и кони говорящие, эти Бабы-Яги и Змеи Горынычи, Всего этого не было. И тому, кто присягнул исторической науке, а с наукой духовного опыта порвал; кто поклоняется доказанному факту и разучился созерцать показанное обстояние, кто хочет видеть земным телесным глазом и потому выколол себе духовное око; кто от чрезмерной умности заморил в себе вещую простоту и заумную глyбuнy, кто довел свою рассудочную трезвость до того, что утратил способность хмелеть вместе со своим народом на пиру все-преображающего воображения — тому пусть будет народная сказка мертва и пусть она кажется ему глупой…

Итак, пусть сказка глупа. Но в глупости своей она скромна; и за скромность ее, что не притязает она ни на что, и не затевает ничего, и не навязывается никому, — прощается ей ее глупость… Пусть сказка считается глупой. Но она имеет храбрость быть глупой. И за храбрость ее, — что не скрывает она своей недостоверности, что не стыдится она своей. простоватости, что не боится она строгих вопросов и презрительных улыбок, — прощается ей ее глупость… И еще прощается ей ее глупость за ее беззаветную доверчивость, за то, что верит она своему видению, что с серьезным благоговением всматривается она в развертывающиеся события сказа своего, что живет она своими образами и от них самих ждет последнего — развязывающего, отпускающего и прощающего вздоха… И еще прощается ей ее глупость за ее искренность: ибо как искры летят из костра и озаряют тьму, так сказочные видения вылетают непосредственно из сердца народного, из его любви и ненависти, из его страха и надежд; и, вылетая, озаряют повседневную жизнь, ее серость и беспросветность. И потому — грешно и стыдно говорить о глупости народных сказок.

Темы сказок живут в мудрых глубинах человеческого инстинкта, где-то там, в священных подвалах, под семью-десятью железными столбами, где завязаны узлы национального бытия и национального характера и где они ждут разрешения, свершения и свободы. В эти подвалы национального духовного опыта не проникнуть ни гордецу, ни трусу, ни маловеру, ни криводушному. Но доверчивый и искренний простец, но скромный и храбрый в своей поэтической серьезности созерцатель — проникают под эти своды и выводят оттуда рой народных сказок, разрешающих, свершительных и освобождающих. И для него эти сказки не выдумка и не небылица, а поэтическое прозрение, сущая реальность и начальная философия. И не сказка отжила свой век, если мы разучились жить ею; а мы исказили свой душевно-духовный уклад, и мы выветриваемся и отмираем, если мы потеряли доступ к нашей народной сказке.

Что же это за подступ к сказке? Что надо сделать, чтобы сказка, как избушка на курьих ножках, стала к лесу задом, а к нам передом? Как нам увидеть ее и зажить ею, чтобы раскрылась нам ее вещая глубина и стал ясен ее подлинный духовный смысл? Для этого надо прежде всего не цепляться за трезвый ум дневного сознания со всеми его наблюдениями, обобщениями и законами природы. Сказка видит иное, чем дневное сознание человека; она видит иное и иначе: и меньше, и больше. И меньше, потому что она видит только короткие, упрощенные, сконцентрированные обрывки из жизни героев. Эта краткость — есть результат художественного сокращения: рассказывается сказка двадцать минут, а охватывает, может быть, двадцать лет. (Вот почему — скоро сказка сказывается — да не скоро дело делается); рассказывается сказка где-нибудь за углом, на печке, а герой побывает и два и три раза в тридесятом государстве. Эта краткость сказки — художественная; упрощенность ее — стилизующая; сконцентрированность ее — символическая. Ибо сказка есть обломок народного и всенародного искусства. Сказка есть уже искусство: ибо она укрывает и являет за словами целый мир образов, а за образами она разумеет художественно и символически — глубокие духовные обстояния. И в то же время сказка еще не совсем искусство: ибо живет она, передаваясь из уст в уста, и не имеет единого, законченного состава — ни в словах, ни в образах, то и дело готовая распасться на различные варианты и видоизменения, художественно неравноценные, и закончиться новою, неожиданною развязкою, не всегда сводящею концы с концами. Всяк волен рассказывать сказку по-своему, как ему лучше покажется, и уговор лучше денег: врать не мешай. Поэтому сказка есть как бы всенародная тема для личного сновидения, и эта тема как будто говорит каждому человеку: вот она я — возьми меня, если хочешь, и присни себе меня по-своему… И в этом сказка подобна и мифу, и песне, и узору для вышивания или для украшения избы и дворца.

Так, миф говорит поэту: прими меня в свое созерцание и дай мне окончательную форму и тело художества; и откликаются на это Гомер, и Овидий, и Гете, и Вагнер, и Пушкин. Так, народная песня говорит всем певцам и каждому из нас: Прими меня слухом в пение души твоей и пой меня из глубины, как тебе Бог на душу положит; и откликаются на это все менестрели, и миннезингеры, и баяны, и народные композиторы. И так же узор (канвовый, и столярный, и мраморный) как бы говорит мастеру и мастерице: Вот я! Твори мною из меня, украшая моими сплетениями твой быт и твое бытие; и откликаются на это национальные вышивальщицы, столяры и резчики, великие флорентийцы, и сиенцы, и бергамаски в Италии, и славные русские зодчие от Архангельска до Закавказья, от Киева до Владивостока… Вот психологическое место сказки: это искусство, сродное мифу, песне и узору; творчески рождающееся в той глубине, где живут у человека сновидения, предчувствия и прозрения. Вот почему рождение сказки есть сразу художественное и магическое. Она не только живописует и повествует, но и поет. И чем певучее сказка сказывается, чем нараспевнее она входит в душу, тем сильнее ее магическое, заклинательное и убедительное действие, тем полнее она захватывает душу, тем больше она успокаивает, устраивает, освобождает и умудряет ее.

Сказка родится из тех же истоков, что и заклинательные песни магов, с их внушающею, повелительно-целящею силою; и вот откуда в сказках эти ритмически-настойчивые повторения фраз, словесных фигур и образов… Именно потому и наши великие художники, Жуковский и Пушкин, пели свои любимые сказки в стихах, насыщая всенародный миф силою магической песни и укладывая сказку в совершеннейший и уже навеки неизменный узор слов. Так, сказка дает и гораздо меньше и в то же время гораздо больше, чем дневное сознание.

Природа и дневное сознание имеют свою естественную необходимость и свои естественные невозможности; а сказка не связана ни этой необходимостью, ни этими невозможностями. Она имеет свою необходимость. Ее необходимость иная, душевно-духовная, внутренняя, таинственная. Это необходимость сокровенного помысла, предчувствия и сновидения; и в то же время это необходимость национальной судьбы, национального характера и национальной борьбы. Сказка не повинуется законам вещества и тяжести, времени и пространства. Она повинуется законам художественной мечты и законам национально-героического (иногда сословно-героического) эпоса. Она повинуется законам всесильного волшебства и запросам сверхчеловеческой национальной силы: она слагается по указаниям пророческого сновидения, волевого порыва и созерцающего постижения. Эти законы таинственны; им можно предаваться, но их не легко формулировать. Власть же их бесконечна и миропреобразующа. И вот ими-то живет, слагается и дышит сказка.

Но слушай: в родине моей,
Между пустынных рыбарей,
Наука дивная таится.
Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далекой
Живут седые колдуны;
К предметам мудрости высокой
Все мысли их устремлены;
Все слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб, и самая любовь.
(Пушкин)

Для этой власти нет невозможного; в этом мире возможно многое, чего не знает и с чем не считается трезво-дневное сознание человека. Поэтому уйти в сказку значит уйти от этого дневного сознания, и от постылых необходимостей, и от проклятых невозможностей внешнего мира… Не слушайте же сказку при свете дня или прозаического и бескрылого сознания. Сказку надо слушать вечером или ночью, в волхвующей темноте, которая снимает с вещей их знакомый и таинственный вид и придает им новый вид, неожиданный и таинственный. Сказку надо слушать сумеречным сознанием на грани полусна и полубодрствованна. Навстречу сказке должны раскрыться погреба и пещеры бессознательного, где душа живет по-младенчески, совмещая ребенка с мудрецом; где она по-детски глупа и не стыдится этой своей глупости; где она по-детски доверчива и искренна, беспомощно вопрошает и недоумевает, беспомощно страшится н ужасается; где она уже не выдумывает нарочно и не играет, а уходит в сказку со всей серьезностью и страстностью надежды и отчаяния; и уже не помнит, что это игра, ибо на самом деле это уже не игра, а жизнь, сама жизнь — и борьба, и победа, и совершение. И вот, кто хочет вправду услышать сказку, тот должен пробиться сквозь толщу своей душевной прозы и окаменевшей трезвости; или, если угодно, растворить ее; или, еще лучше погасить ее так, как задувают свечку — и уйти в темные недра душевной ночи. Внять иному — по-иному; новому — по-новому; таинственному — таинственно…

…О чем спрашивает человек сказку? И что именно она отвечает ему? Спрашивает человек сказку о том, о чем всегда и все люди, от века и до века, будут спрашивать своих родителей, пастырей и Бога; о том, что всем нам важно и необходимо, без чего трудно жизнь прожить и без чего мы все-таки, в труде и страданиях, проживаем ее; и уходим из жизни, многого не поняв и не осмыслив; а под конец жизни вздыхаем… Человек спрашивает сказку, а она отвечает ему — о смысле земной жизни. Но спрашивает он, как существо, еще не узревшее и не постигшее Бога. Спрашивает по-младенчески, безпомощно, недоуменно, коснувшись зла и страха на земле, но не коснувшись или едва коснувшись ризы Божией; как испугавшееся и задумавшееся дитя спрашивает маму или няню, — с широко раскрытыми глазами, в которых и испуг, и тревога, и любопытство, и благоговение; как если бы ответ был легок и прост; и с тем, чтобы немедленно поверить… А ответ ему дается не из религии, а из дорелигиозной, магической глубины, где инстинкт, художество и опыт жизни скопили некую национальную, но не последнюю, а предпоследнюю суеверно-языческую мудрость…

Что такое счастье? В богатстве ли оно? Или в любви к свободе? Или, может быть, в доброте и правоте? В жертвенной любви доброго сердца?…Что такое судьба? Что это значит: умным горе, а дуракам счастье? И какие же это такие — дураки? Может, они вовсе не дураки?…А можно ли жить и прожить кривдою на свете? Куда кривда ведет? Не сильнее ли она, не выгоднее ли правды? Или правда лучше и всегда в конце концов победит? И в чем же тогда понятная таинственная сила правды? Почему содеянное зло всегда или почти всегда возвращается на голову виновника? А если не всегда, то где же справедливость? И почему это так бывает, что посеянное добро, хотя бы маленькое семячко добра, расцветает потом на пути посеявшего человека благоуханными цветами-то благодарности и ответного добра, то пожизненной преданности, то прямо спасения от лютой беды? А если не всегда так бывает, то почему? Не правит ли миром некая таинственная благая сила, и каковы законы ее?..

Вот о чем спрашивает человек, и особенно русский человек, свою сказку. И все эти вопросы: о счастье, о судьбе, о правде и зле, о смысле и о путях жизни. И сказка отвечает… Сказка есть первая, дорелигиозная философия народа, его жизненная философия, изложенная в свободных мифических образах и в художественной форме. Эти философские ответы вынашиваются каждым народом самостоятельно, по-своему, в его безсознательной национально-духовной лаборатории. В русских сказках русский народ пытался распутать и развязать узлы своего национального характера, высказать свое национальное мироощущение, наставить своих детей в первобытной, но глубокой жизненной мудрости, — разрешая лежащие на его сердце жизненные, нравственные, семейные, бытовые и государственные вопросы. Сказка — это ответ все испытавшей древности на вопросы вступающей в мир детской души. Здесь русская древность помазует русское младенчество на не испытанную еще трудную жизнь, созерцая из древнего национального лона всегда новые трудности жизненного пути. И благо нам, если мы, сохранив в душе вечного ребенка, умеем и спрашивать, и выслушивать голос нашей сказки… Все люди делятся на живущих со сказкой и живущих без сказки. Люди, живущие со сказкой, имеют дар и счастье по-младенчески вопрошать свой народ о первой и последней жизненной мудрости и по-младенчески внимать ответам его первозданной доисторической философии. Такие люди живут в ладу со своею национальною сказкою. А сказки русские — просты и глубоки, как сама русская душа. Они всегда юны и наивны как дитя; и всегда древни и мудры, как прабабушка; — как спрашивающее дитя и как отвечающая старушка; оба — созерцающие младенцы.

Дорогие друзья, наш проект существует исключительно благодаря вашей поддержке.

Ни одно поколение не выросло без сказок. Русский фольклор создаётся с самого начала формирования речи. Отличительная черта этого жанра в том, что оно создаётся простым народом. Жизнь в каждой из эпох нашей богатой истории несомненно накладывается и на сказания. Но что же нам даёт старая, добрая сказка? На данный вопрос даёт ответ в своем тексте И.

В представленном нам тексте Иван Александрович, русский философ и писатель, поднимает волнующую проблему. Проблему присутствия сказки в нашей жизни. В тексте автор начинает свои рассуждения с вопросов: «О чем спрашивает человек сказку и что именно она отвечает ему? Что влечет их туда (в мир сказок)?». Человек, задавая себе вопросы, может найти ответ на них именно в сказках. Автор утверждает, что «сказка щедро подсказывает, как быть человеку… в беде и несчастье». Автор продолжает свои рассуждения с опять же вопросов, которые возникают у человека, даже еще совсем молодого: « Правда ли, что возможное только возможное, а невозможное и в самом деле невозможно?» И автор уверенно отвечает, что «мудрая древность благословляет русское младенчество на … трудности жизненного пути».

Я полностью разделяю позицию автора. Ведь, действительно, сказка содержит в себе ответы на те вопросы, которые актуальны всегда. Сказки играют огромную роль в воспитании человека. Так, например, в далёком прошлом, аж в 13 веке, при нашествии Батыя почти всё население было подвержено разгрому. Но появился герой, чье имя знает каждый по сей день- это Евпатий Коловрат. Он был рязанским боярином, сплотившим вокруг себя русских богатырей, и всеми силами боролся с татаро-монгольским игом. Его храбрость, смелость, патриотизм были поводом для сочинения многих сказок, например, «Легенда о Коловрате», которые передавались из поколение в поколение.

Также всем нам известные богатыри: Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич, тоже появились «на слуху» благодаря победам и подвигам русских людей. Создание сказок и легенд, которые рассказывали простые люди друг другу, сидя вечером у костра после тяжелого дня, вселяли в человека веру в лучшее.

Так, немного поразмышляв над проблемой, хочу сказать, что сказки учат нас добру и миру. Благодаря сказкам, которые мы слышим или читаем, у нас формируются внутренний ориентир в жизни. Мы знаем, что нужно ценить в жизни: любовь, дружбу, честь… Мы наивно верим, что добро всегда побеждает зло… Но кто теперь поспорит, что это не так?..

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2018-03-26

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Зачем нужны сказки? И нужно ли читать их ребёнку? Ответ однозначен: читать нужно. На примере разных сказок дети учатся жить, учатся различать добро и зло. Благодаря этим довольно простым и коротким рассказам, дети учатся тому, как нужно вести себя в разных жизненных ситуациях, учатся не боятся трудностей и жизненных проблем. Сказка - это своего рода модель мира вокруг нас. В ней рассказывается о многих жизненных трудностях и проблемах на очень простых и понятных для детей примерах. Сказки, которые мы читаем детям, влияют на их психику, помогают воспитывать в них те или иные черты характера, помогают построить конкретную линию поведения в разных жизненных ситуациях.

Эти простые истории учат наших детей отличать плохое от хорошего, добро от зла. Поэтому, очень важно выбирать «правильные» сказки, сказки, в которых добро побеждает, а зло проигрывает, или наказывается за свои плохие поступки. Таким образом, дети начинают понимать, что если они будут делать зло другим, то когда-нибудь, это зло вернётся к ним. Они понимают, что, делая добрые дела, хорошо относясь к другим, они получают добро взамен, их будут любить и уважать, у них будет много друзей. Для того, чтобы дети поняли смысл, заложенный в той или иной сказке, её непременно нужно обсудить после прочтения. Пусть ребёнок расскажет о своём понимании сказки, о том, чего эта сказка его научила, о том, как поступать можно, а как нельзя. Таким образом, ребёнок учится думать, тренирует память и внимание, развивает воображение. Сказки помогают детям усваивать причинно-следственные связи, тренируя ещё хрупкую детскую психику и развивая уверенную в себе личность.

Ещё одна важная причина, почему стоит читать детям сказки, состоит в том, что чтение - это совместное времяпровождение для ребёнка и родителей. Читая на ночь очередной рассказ, Вы общаетесь с ребёнком, уделяете ему столь важное время и необходимое ему внимание. Детям важно общаться с родителями, проводить с ними вместе время, чтобы усваивать необходимые модели поведения, чтобы получать тепло, заботу и позитивные эмоции. Для тех родителей, которые целый день проводят на работе, не имея возможности погулять, или пообщаться с собственным ребёнком, сказка - это возможность наверстать упущенное, понять, как мыслит их ребёнок и что для него важно в жизни.

Сказки - это частички добра и счастья, которые передаются из поколения в поколение уже много лет, это бесценный опыт, приобретенный поколениями и переданный нам и нашим детям в простой и доступной форме.

И еще восемь сказок

Случилась эта история совсем давно, примерно в прошлую пятницу. Один умный и порядочный человек, да, очень умный и до неприличия порядочный человек проснулся как-то рано утром, в восемь, если быть точным, посмотрел на сопящую под боком жену, встал, умылся, поцеловал детей (а их у него было трое), выпил чашку утреннего чая с двумя ложками сахара и, одев костюм, вышел из дома. Он поймал такси и поехал в аэропорт Шереметьево, к примеру, два. Там он взял билет на ближайший самолет в Австралию. До самолета оставалось еще полтора часа, поэтому он отправился в бар, выпил там рюмку текилы, познакомился с красивой девушкой, взял у нее телефон, выкурил пять сигарет и одну гаванскую сигару и дождался того момента, когда объявят посадку на его самолет. В самолете он сел у окна и, попросив у стюардессы виски, долго и задумчиво смотрел в окно. Когда самолет потерпел крушение где-то в океане, он не стал нервничать, взял парашют и выпрыгнул, не попрощавшись с пассажирами и членами экипажа. Он упал на воду всего в паре километров от одного необитаемого острова. Доплыв до острова, человек разделся, улегся на белом песчаном пляже, пару раз огляделся по сторонам и после этого с чистой совестью сошел с ума.

2. Сказка про мальчика и жизнь

Жил-был мальчик. Он был таким легким, что в детстве родители привязывали к нему веревочку, чтобы не улетел, и так выводили его гулять, на веревочке. Разумеется, общаться со сверстниками мальчику было сложно, они все норовили веревочку отпустить и посмотреть, что получится. Поэтому он и не общался почти. Только с родителями гулял.

Потом пришло время мальчику идти в школу. И родители не могли все время быть с ним рядом. Тогда они дали ему кирпич и строго-настрого запретили этот кирпич из рук выпускать. Так и ходил мальчик в школу все десять лет, с кирпичом. Что, кстати говоря, было изредка полезно, потому что этим самым кирпичом и хулиганов можно было побить, и орехи расколоть для девочки Насти с большими синими глазами. Мальчик привык к кирпичу и в общем даже как-то с ним сроднился. Вот только с возрастом мальчик становился все легче, и один кирпич его удержать уже не мог. Поэтому приходилось подбирать новые кирпичи или просто носить до дома Настин портфель, он тоже был достаточно тяжелым.

Так бы и жил себе мальчик дальше, если бы не один случай. Когда он уже закончил школу, и даже институт, и стал уже почти большим человеком на месте своей работы, он встретил странную девушку. Это случилось поздним вечером, когда он шел домой, прижимая подбородком кирпичи, которых накопилось уже совсем немало. И тут навстречу ему из практически ниоткуда появилась невероятно красивая девушка.

Здравствуй, - сказала она.

Привет, - ответил он, пытаясь не выронить кирпичи.

Я Жизнь, - сказала девушка. - Я тебе нравлюсь?

Очень, - ответил он.

А ведь я могу быть с тобой. Тебе только надо согласиться. Тогда и кирпичей у тебя больше не будет. Они просто окажутся в тебе. Тебе будет хорошо и уютно. И мы будем жить с тобой в маленькой квартире, слушать музыку и пить чай с мятой. Скажи, ты согласен?

Мальчик поначалу очень хотел ответить, что согласен, но потом задумался. Так и стоит до сих пор, прижимая к себе кирпичи, и думает. А рядом с ним сидит Жизнь, уткнув голову в колени, и ждет, что он ответит.

3. Сказка про страх

Жил-был - ну разумеется! - снова мальчик. Мальчик очень хотел стать космонавтом. Он каждый день подходил к маме и спрашивал: “Мама, я стану космонавтом?” А мама у него была очень честная, поэтому она отвечала: “Нет, сынок, не станешь, там перегрузки, центрифуги, а тебя даже на каруселях тошнит”. Мальчик расстраивался и шел во двор, где с ненавистью смотрел на карусель и на катающихся на ней детей. Он мог часами сидеть около карусели и буравить ее взглядом. Ему казалось, что карусель виновата в том, что его не возьмут в космонавты.

Потом мальчику надоело просто смотреть на карусель, и он начал кататься на качелях. И даже самым первым во дворе смог сделать “солнышко”. Все ему очень завидовали, а он все равно иногда поздним вечером, когда всех детей уже звали домой, выбирался во двор и пытался прокатиться на карусели.

Однажды, когда он шел домой после очередной неудачной попытки, он встретил Страх. Страх стоял около качели и в ужасе на нее смотрел.

А ты что здесь делаешь? - спросил мальчик.

Я здесь боюсь.

А это интересно? - спросил мальчик.

Да, конечно, - ответил Страх.

А я “солнышко” могу делать, - похвастался мальчик и полез на качели.

Ты что, - закричал Страх. - Это же очень опасно, ты можешь упасть и разбиться.

А как это, упасть и разбиться? - спросил мальчик. Ему раньше никогда не приходилось разбиваться.

Это, ну вот как космонавты иногда, - ответил Страх. - Летят, а потом падают и разбиваются. Или взрываются.

Глупости какие, - ответил мальчик. - Космонавты все на каруселях катаются, а я на качелях.

И он начал раскачиваться, и прокрутил целых два “солнышка” подряд. Страх сначала зажмурился, а потом и вообще ушел. А мальчик слез с качелей и пошел домой. Вот только про космонавтов он у мамы уже не спрашивал. Ему вполне нравилось качаться на качелях.

4. Сказка про плюшевого медведя

Жил-был плюшевый медведь. И пошел он как-то по свету правду искать. Никто не мог понять, зачем ему, медведю плюшевому, правда, но и мешать не стали. А вдруг найдет.

Заходил медведь в игрушечные магазины и спрашивал у кукол и барабанов, не видели ли они правду. Но те только моргали игрушечными глазами и ничего ему не отвечали. Они все ждали, пока их кто-нибудь купит. У них цель жизни была одна - чтобы их купил кто-нибудь. И расстроенный медведь шел дальше.

А поскольку был он медведем, да еще и плюшевым, ему и в голову не приходило, что можно зайти еще куда-нибудь, кроме игрушечного магазина. Он не знал, что есть еще что-то кроме магазинов. И как-то, когда он печально брел к Детскому миру, его нашел маленький мальчик. Мальчик схватил медведя и потащил за собой. Медведь решил, что это знак свыше, и что ему сейчас обязательно покажут, где находится правда. Поэтому он даже сопротивляться не стал. Мальчик принес его домой, постирал и стал медведя повсюду за собой таскать. Потому что уж больно красивый медведь был, глазки-пуговички, бантик на шее. Мальчик даже спать ложился с этим медведем. А медведь по ночам выбирался из кроватки мальчика и шел снова искать свою правду. Теперь он спрашивал о ней у всех игрушек, которые были у мальчика в комнате. Но те ему тоже ничего не отвечали, потому что были счастливы - ведь их уже купили.

В конце концов, медведь понял, что вся эта история была не знамением свыше, а всего лишь случайностью. И тогда он ушел от мальчика. И ему было совершенно все равно, что мальчик расстроился и три дня потом плакал и не мог есть. Ведь медведю очень надо было найти правду.

Он и по сей день ходит и ищет. Так что если встретите плюшевого медведя на улице, это он и будет. Вы ему объясните тогда, где правду найти, если знаете, а то ведь он так и будет по игрушечным магазинам да детским кочевать.

5. Сказка про желтое такси

Желтое такси - это вообще страшная штука. Если ночью во дворе встретится, да не остановится при этом, поедет себе дальше. А ты идешь себе куда-нибудь, да хоть в магазин, а обратно возвращаешься - оно тут как тут, тихо так из-за угла выворачивает и светит в тебя фарами. Ты-то всего сигарет хотел купить или там гостя какого ночного в машинку посадить, домой отправить, а тут тебе оно. Стоит, тихо стоит, не шевелится, ждет, пока ты подойдешь. А может и вообще исчезнуть. И ты идешь, поджилки у тебя уже трясутся, нервно те самые сигареты из пачки роняешь, думаешь, не то что-то прекрасное только что пропустил, не то что-то очень страшное. Но до дома доходишь, и даже спать ложишься.

Зато вот если не исчезнет, тогда-то самое страшное начинается. Куда не пойдешь, оно все время перед тобой оказывается. И светит. И ты вроде уже и налево повернул, и направо, и даже на детскую площадку зашел, такси вроде бы по площадкам не ездят. А оно все равно стоит. И ничего не остается больше, как подойти к этому самому такси. А оно уже и дверь открывает, ждет. И за рулем, разумеется, никого нету. Ты стоишь около него, думаешь, может, убежать или там дверь захлопнуть или еще чего сделать. Но не делаешь, садишься на заднее сиденье. И даже думать перестаешь, чего там с тобой дальше случится. Просто смотришь в окно. А такси уезжает. Вместе с тобой.

6. Сказка про кролика, которого никто не купил

В маленьком зоомагазине, который каким-то чудом сохранился в здании старого универмага, жил кролик. Поначалу кролик тоже был маленьким. А значит, пушистым, веселым и всяким остальным. И вызывал умиление. Маленьким кроликам просто на роду написано вызывать умиление. Вот он этим первую половину своей жизни и занимался.

А люди приходили, умилялись, разумеется, но вот покупать кролика не спешили. Потому что скотинка неведомая, по большому счету, не кошка, не собака, и как себя с ним вести - непонятно. Еще более непонятно, как кролик будет вести себя с вами. Поэтому люди умильно тыкали в кролика пальцами и покупали очередную пачку “Педигри пала” или “Роял канина” для своих вполне понятных питомцев.

Кролику очень льстило людское внимание, но он никак не мог понять, почему его, такого пушистого и расчудесного, никто не покупает. Ведь он им всем нравится, кролик это чувствовал. А вот покупать - ну никак. И хоть ты лбом об решетку клетки, не поможет.

Кролик взрослел и потихоньку начинал понимать, что его не купит никто и никогда. Особенно теперь, когда он стал здоровым, толстым и неповоротливым. И уже совсем не таким пушистым, как раньше. Просто большой толстый кролик. И никакого умиления. И, разумеется, от такого расклада кролик впал в свою, кроличью депрессию. Он начал с отвращением смотреть на морковку, кусал за пальцы хозяев зоомагазина и разными прочими способами выражал свое недовольство устройством вещей в этом мире. И старел. Кролики очень быстро стареют, такова уж их судьба.

И все кончилось бы очень плохо, точнее, просто закономерно, если бы рядом не проходила добрая фея. Или злой волшебник. Сейчас точно уже не поймешь, кто это был. Так или иначе, этот кто-то посмотрел на страдания кролика и решил его облагодетельствовать. Или наоборот. Смотря откуда посмотреть. И кролик стал человеком. Пожилым печальным человеком с большой лысиной.

Бывший кролик некоторое время пожил на свете и понял, что жизнь человечья не настолько прекрасна, насколько ему казалось из клетки, но и не настолько ужасна, чтобы не продолжать ее жить. И тогда он стал помаленьку обустраивать свой быт. В числе прочих атрибутов быта у него значилась домашняя зверушка. Так что бывший кролик, который потихоньку стал забывать о том, кем он был когда-то, пошел в зоомагазин. И первое, что он там увидел, разумеется - клетку с маленьким пушистым кроликом. Человек, который когда-то был кроликом, долго стоял у клетки и морщил лоб, не то вспоминая что-то, не то просто размышляя. Потом пошел к прилавку и купил себе десяток гупий. И аквариум в придачу.

7. Сказка про рыбок

Жил-был человек. И жила-была у него одна, но очень существенная странность, он когда сильно нервничал, становился совершенно прозрачным. Так что люди переставали его замечать. Совсем. А он от этого, разумеется, нервничал еще больше. И так, пока три чашки чая с лимоном не выпьет - в нормальное состояние не вернется. Так прозрачный и ходит.

Он, впрочем, со временем к такой странности своего организма привык. И нервничал очень редко, только в совсем уж крайних случаях. А так все его считали очень хладнокровным и рассудительным человеком.

И вот случилось с ним в один не совсем прекрасный день то, что обычно случается со всеми или почти всеми людьми в какие-то прекрасные или не особо прекрасные дни. Он, стало быть, влюбился. В красивую милую девушку, с высшим образованием и длинными каштановыми волосами. И он, когда ее увидел первый раз и понял, что влюбился, тут же разнервничался и стал прозрачным. И девушка его, само собой, не заметила.

Тогда человек пошел домой, три дня приводил себя в порядок с помощью чая и валерьянки и решился все же пойти к девушке домой и признаться ей в своем горячем чувстве. Пришел, позвонил в дверь, девушка, к несчастью, была дома, и дверь ему открыла. А он, как только увидел глаза эти, с искорками высшего образования, так тут же опять весь засмущался и ушел.

Опечалился человек, сами понимаете, не на шутку, сидит около ее подъезда на лавочке и курит нервно. А тут ему случайно навстречу добрая фея. Честное слово, совершенно случайно, она просто к подружке шла “Принцип домино” смотреть, потому что у нее телевизор сломался.

Чего, - говорит, - печалишься, касатик?

А человек удивился, эта ж фея первая была, кто его увидел в таком-то состоянии. Ну он ей всю историю, как на духу и выложил.

Да, - говорит ему фея. - Проблема у тебя, касатик. Прямо даже и не знаю, как тебе помочь. Было бы времени побольше, а так у меня “Принцип домино” через десять минут, а мне еще идти три подъезда. Ну ладно, я тебе как смогу помогу. Теперь, когда ты нервничать будешь, у тебя внутри рыбки буду плавать, а так будешь прозрачным, как и раньше. Но рыбки все-таки лучше, чем ничего, ведь правда?

Правда, - хмуро согласился человек, не спорить же с феей.

Тут фея пару пассов в воздухе руками делает, слова какие-то шепчет, явно волшебного происхождения и уходит быстро-быстро, чтобы на передачу не опоздать.

А человек собирается с силами и идет обратно к девушке. Ведь и правда, рыбки лучше, чем ничего. Звонит ей в дверь, она опять открывает, с мыслями о том, что за глупые шутки, и вдруг видит перед собой аквариум. А в нем рыбки, красивые, экзотические, явно с коралловых рифов. Девушка обрадовалась, тут же соседа позвала, чтобы он ей аквариум помог в квартиру затащить. И любовалась потом на него вечерами, приходя с работы. А аквариум, то есть человек тот самый, в свою очередь любовался на нее, потому что ему просто больше ничего не оставалось.

И наблюдал он так за ее жизнью достаточно долго. И чем дольше наблюдал, тем больше понимал, что зря он, пожалуй, в эту девушку влюбился. Потому что, хоть и образование у нее было высшее, и волосы каштановые, скучная она была. Скучно жила, скучно любила, ну разумеется, она тоже влюблялась, не все же ей на аквариум смотреть, страдала, влюбляясь, тоже скучно. И когда человек все это в один, действительно прекрасный, день понял, он стал самим собой, то есть непрозрачным и спокойным как танк. И только собрался уходить, как девушка с работы вернулась. Стоит, смотрит на него.

А вы, - спрашивает, - кто?

А я, - отвечает он ей, - никто. Уже никто.

И уходит. А девушка, разумеется, звонит в милицию и заявляет о пропаже аквариума с экзотическими рыбками.

8. Сказка про черного кота

Когда-то давным-давно, в некой красивой южной местности, в большом доме на одном из многочисленных живописных холмов жил-был волшебник. Или, может быть, художник. Жители красивой южной местности так и не смогли решить, кто он. Примерно половина из них считала этого импозантного мужчину постоянно средних лет плохим художником, вторая же половина полагала, что он умелый волшебник. Дело в том, что этот мужчина очень любил рисовать.

Сначала он рисовал портреты, но люди заметили, что как только он кого-нибудь нарисует, так с этим кем-нибудь что-то непременно случается. Что-нибудь одно из двух. Либо человек умирает быстро и нелепо, либо, наоборот, женится (или замуж выходит) и живет долго и счастливо. Сначала никто не заметил связи, но после четырех свадеб и одних похорон люди насторожились и стали художника избегать, на всякий случай. Он повздыхал недолго и переключился на пейзажи. С тех пор в той местности то камнепады с извержениями вулкана, то сухие деревья цветут огромными синими цветами, а иногда даже плодоносить пытаются. Причем такими диковинными фруктами, что их никто во всем мире никогда не видел, и даже в энциклопедиях с картинками таких нет.

Впрочем, сказка у нас не про этого волшебника-художника, а про кота. Кот, как можно догадаться, жил у волшебника в доме. Жил он очень давно, впрочем, стареть и дряхлеть не собирался, был молод душой, черен, как ночь накануне дня всех святых, и каждую весну становился причиной появления множества таких же черных котят. Во все остальные времена года кот путешествовал по многочисленным комнатам дома, смотрел на огонь в камине и три раза в день приходил на кухню, чтобы получить свою порцию сметаны и рыбы. Черный кот имел также обыкновение подолгу размышлять о жизни, о своей жизни, в частности. Он был, разумеется, доволен всем происходящим вокруг и никогда не жаловался на скуку, кошкам не бывает скучно, это все знают. Однако иногда коту казалось, что есть у него некое призвание или, быть может, цель, которая все еще остается в списке невыполненного и неосуществленного. И черный кот пытался рассмотреть эту цель то в огне камина, то в глазах своего хозяина, когда тот по вечерам сидел в мягком кресле и читал какие-то древние и очень пыльные фолианты. И однажды коту показалось, что он должен пойти и посмотреть, что находится за тем темным лесом, который начинается прямо за домом. Кот не стал размышлять о том, правильно ли он растолковал узор на горящем полене, он просто вышел из дома и пошел в темный лес. Хозяина он не предупредил, хозяин прекрасно знал, что его кот - существо вполне самостоятельное, может быть, даже более самостоятельное, чем он сам. И поэтому никогда не волновался.

Черный кот не очень любил темные леса, да и светлые, в общем-то, тоже. В лесах было слишком много шорохов, странных зверей и деревьев. Кот считал, что одного, любимого дерева, на которое можно залезть, если возникнет такое желание, вполне достаточно. А если деревьев много, то неизбежно возникнет проблема выбора. Проблем черный кот не любил, а в возможность выбора не верил. Поэтому лес его немного нервировал. Однако он старался не обращать ни на что внимания и просто шел вперед, иногда лакомясь мелкой лесной живностью. Черный кот всегда следил за тем, чтобы быть в форме, поэтому поймать какую-нить мелкую тварь из тех, что так любят бегать по темным лесам, он мог совершенно без проблем. Главное, не рассматривать добычу перед съедением. Иначе можно сильно испугаться. Темные леса, они ведь не просто так темные.

Черный кот шел по лесу целый месяц и, несмотря на все свое спокойствие, начинал потихоньку звереть от бесконечных сосен, белок, леших и оборотней. Оборотни, ко всему прочему, имели нехорошую привычку выть в те моменты, когда черный кот смотрел на луну и пытался сочинять стихи. К тому же коту казалось, что такой лес мало соответствует той южной местности, в которой находится. А значит, это все неспроста. С другой стороны, может, такой неправильный лес - как раз то, что нужно для выполнения цели всей жизни.

Но вот лес наконец закончился, и черный кот вышел на Очень Зловещую Поляну. На поляне сидели какие-то Очень Зловещие Люди и смотрели на кота.

Здравствуйте, - сказал кот. Он был очень хорошо воспитан.

Здравствуй, - сказал Зловещий человек. - Ты ведь за смертью своей сюда пришел, не правда ли?

Это почему еще? - удивился кот.

Ну как же, последнее путешествие, это ведь очень распространенный символ, - ответил Зловещий человек. - А в конце последнего путешествия всегда бывает смерть. Я вот фильм Джармуша “Мертвец” вчера посмотрел, я знаю. Ты стремишься к небытию.

Глупости какие, - ответил кот. - Неужели вы считаете, что я, кот, живущий в доме у самой судьбы, не смогу с ней договориться, а? И что пойду за смертью непонятно куда?

Зловещие Люди обескураженно молчали.

А зачем же ты тогда пришел? - спросил наконец один из них.

Так просто, прогуляться, - сказал кот. - Я думал, может, в кои-то веки в конце путешествия мне не станут предлагать умереть. Зря, наверное, думал.

Кот отвернулся от Зловещих Людей, огорченно махнул лапой, и темный лес немедленно испарился. А кот пошел к дому, думая о том, что за последние несколько тысяч лет в этом мире ничего не изменилось. И что это, быть может, хорошо, потому что дома его ждала любимая миска со сметаной и возможность пожить в свое удовольствие еще несколько тысяч лет.

Знаете ли вы, что Золушка и её завистливые сёстры впервые упоминаются на страницах древнего китайского манускрипта, которому три тысячи лет?
Меняются общество, обычаи, государства и языки — а сказки не устаревают, и мы по-прежнему читаем их детям. Такая долгая жизнь этих сюжетов объясняется тем, что в них в символическом виде отражаются основные психологические проблемы людей — наши архетипические внутренние конфликты. Они затрагивают семейные отношения (например, соперничество между братьями и сестрами) и проблемы личного характера (выход из детского зависимого положения, самоутверждение, осознание своих достоинств, переживание Эдипова комплекса). Родителей порой пугают сказочные насилие и жестокость; современная детская литература нередко старается избегать всего страшного и печального. «Не стоит отказываться от страшных сказок: инсценируя бессознательные страхи ребёнка, они помогают ему осознать и преодолеть их, — говорит аналитик Станислав Раевский. — Облегчённая литература, очищенная от страдания и жестокости, лишь учит ребёнка прятать свою тревогу».

История про меня

Психотерапевты, использующие сказки в своей работе, выделяют трёх основных (универсальных) персонажей, которые символизируют разные стороны нашей личности.
Король — воплощение старого эго, которое нуждается в обновлении. Старая идентичность должна умереть, на смену королю приходит герой.
Герой символизирует действие и изменение.
Фея — наша «магическая» сторона, бессознательное. Она провоцирует ситуации, которые влекут за собой перемены.
Рассмотреть взаимоотношения этих фигур — прекрасная возможность подумать, где именно находится проблема, которая мешает нам развиваться.

Богатство символического содержания сказок делает их прекрасным материалом для анализа. Психоаналитикам-фрейдистам интересно выявить подавленные пласты нашего бессознательного, которые отражаются в той или иной сказке. Например, они считают, что в английской сказке про Джека, который вырастил бобовый стебель до самого неба, убил на небе великана и завладел сокровищем, в символической форме выражено бессознательное стремление подростка «убить отца» и так утвердить свою мужественность. Юнгианские аналитики видят в этой сказке скорее рассказ об инициации, достижении личностной целостности.

«С точки зрения аналитической психологии любая сказка символически описывает внутренний процесс, а не внешние события или отношения с другими людьми. Герои сказки трактуются как разные составляющие одной личности, отношения между которыми приводят к трансформации и личностному росту «, — поясняет юнгианский аналитик Юлия Казакевич. Обе эти интерпретации не исключают друг друга, но существует и третья: как и во множестве других сказок, Джек на своём примере просто показывает детям, что любые трудности можно преодолеть с помощью ума и смекалки.

Универсальный характер сказок даёт возможность использовать их в психотерапии. По словам Раевского, «сказка помогает психотерапевту и его клиенту разговаривать на одном языке, даёт общую систему символов. Иногда очень многое можно понять, просто спросив человека, какая у него любимая сказка». «Важно и то, как именно человек расскажет свою любимую сказку, — добавляет Юлия Казакевич. — Каждый по-своему расставит акценты, добавит или уберёт подробности, важные именно для него. Следующий шаг — написать свою собственную историю. Не случайно рождение авторской, литературной сказки исторически предшествует появлению психоанализа. Литературная сказка — это переход между народной сказкой и теми сказками, которые каждый может написать сам, пытаясь понять сложность и противоречивость своего внутреннего мира».

Сказкотерапия

Сказкотерапия — активно развивающееся направление в психотерапии.
Чаще всего этот метод используется в работе с детьми, потому что сказка великолепно выполняет роль общего языка.
Сказка — мостик между рациональным мышлением взрослого и образным, «волшебным» миром ребёнка, в котором не существует абстракций и всё происходит здесь и сейчас.
В сказкотерапии используются терапевтические сказки — истории, метафорически рассказывающие о проблемах, переживаниях, с какими сталкивается ребёнок. В них, как и в народных сказках, ситуация всегда обретает целостность — герой (с которым ребёнок охотно отождествляет себя) преодолевает трудности и становится сильнее.
В групповой и индивидуальной работе дети читают сказки, обсуждают поступки героев, рисуют запомнившиеся эпизоды, разыгрывают сказки по ролям.

Дети и взрослые — мы возвращаемся к сказкам снова и снова, воссоединяясь таким образом с собой, помогая пробудиться ребёнку, который скрывается в каждом из нас, раскрывая силы собственного воображения, способного преобразить нас и нашу жизнь.

Белоснежка

Мачеха завидует принцессе Белоснежке, потому что та красивее её.
Белоснежку отводят в лес, чтобы там убить, но отпускают, и она укрывается в домике семи гномов. Мачеха находит её и, переодевшись старушкой, даёт ей отравленное яблоко. Белоснежка оживёт, только когда её поцелует принц.

Трудности полового созревания
Братья Гримм донесли до нас сказку, необычайно точно описывающую важнейший этап развития девочки — период полового созревания. В начале сюжета королева-мать (потом она умирает во время родов) уколола себе палец. Три капли крови падают на снег — это подчёркивает контраст между невинностью и сексуальностью. Так сказка готовит девочек к тому, чтобы принять менструацию. Далее: в глухом лесу, среди гномов — персонажей, лишённых сексуальности, Белоснежка взрослеет. С ними она репетирует материнство (но пока без мужчины), учится вести хозяйство. Выполняя все функции женщины, кроме сексуальной и воспроизводящей, она становится готовой к приходу принца. Наконец, эта сказка говорит о зарождающемся соперничестве между матерью и дочерью. Образ злой мачехи, конечно же, символизирует обычную, несказочную мать, которой завидует растущая девочка. Отравленное яблоко воплощает собой чрезмерную материнскую любовь, её всемогущество и страх наказания, которые девочке необходимо осознать и преодолеть, чтобы из ребёнка превратиться во взрослого человека. Это и напоминание матери о том, что отношения с дочерью пора перестроить, признав за ней право выбрать собственный путь. Кровь первой менструации — сигнал об этом.

Ослиная шкура

Король, потеряв горячо любимую супругу, ищет новую жену, которая бы ничем не уступала умершей, и влюбляется в собственную дочь. Принцесса, следуя наставлениям феи-крёстной, убегает из дворца, переодевшись в шкуру осла. До встречи с прекрасным принцем она живёт в бедности вдали от родного королевства.

Табу инцеста
Это, пожалуй, наименее известная из всех сказок Шарля Перро: в ней говорится о самом строгом из существующих табу. Стремление к инцесту, приписанное сюжетом королю, — это проекция влечения любой девочки к отцу, которое является естественным этапом взросления. Героиня сказки преодолевает свою тревогу, отказываясь, по совету феи, от лёгкой жизни. В чужом королевстве она живёт в грязи, пасёт скот, что символически передаёт трудность осознания инцестуозного влечения. Лишь приняв свою тёмную сторону (к к-ой относятся инцестуозные переживания), принцесса получает право вступить в «правильный» брак. Переодевание в шкуру животного — символ магической трансформации: девочке удаётся не только сохранить свою душу, но и выйти на новый уровень.

Красная Шапочка

Самую красивую девочку в деревне мама отправляет к бабушке. В лесу она встречает волка, который съедает сначала бабушку, а потом и девочку. Мало кто знает, что оригинальная (1697 год) версия Шарля Перро на этом и заканчивается — нам больше знаком вариант со счастливым концом, где охотники убивают волка, вспарывают ему живот, а девочка с бабушкой оказываются целыми и невредимыми.

Сексуальное искушение
В этой знаменитой сказке сексуальный смысл выражен наиболее прямо. Красный цвет символизирует сексуальные переживания; волк — это, конечно, мужчина: когда девочка раздевается и ложится к нему в постель, а зверь говорит ей, что у него такие большие руки, чтобы крепче обнять её, сомнениям не остаётся места. Не удовлетворившись недвусмысленностью этих образов, автор посчитал нужным ещё снабдить сказку советом: девицам не надо слушать коварных речей мужчин. Согласно моральным нормам того времени, сказка говорит, что сексуальность опасна, приравнивает мужскую сексуальность к агрессии, а женскую — к жертвенности. Красная Шапочка, в отличие от других сказочных героинь, не вырастает, так и остаётся девочкой.
Не случайно мы упорно дополняем эту сказку отсутствующей у Перро трансформацией («второе рождение» бабушки и внучки из вспоротого живота волка).

Золушка

Овдовев, богатый мужчина женится на женщине с двумя злыми дочерьми. Они издеваются над Золушкой до тех пор, пока на балу в неё не влюбляется принц. Существует множество версий этой сказки, в том числе и у братьев Гримм. Знаменитая хрустальная туфелька появляется в версии Шарля Перро.

Соперничество в семье
Соперничество детей из-за родительской любви существовало всегда и является совершенно нормальным явлением. Жизнь Золушки кажется нам преувеличенно тяжёлой. А ведь в сказке отражены эмоции любого ребёнка, у которого есть братья или сестры, а также чувства, которые он испытывает к родителям. Образ злой мачехи позволяет ребёнку признать свои «дурные» переживания (гнев и обиду на родителей), не испытывая при этом чувства вины. Мачеха и её злые дочери отнимают у Золушки отца — он заботится о них, а не о родном ребёнке. С т. з. внутренних процессов история Золушки — это история осознания желаний, которые, в отличие от желания получить красивое платье или поездку на бал, никогда не могут быть удовлетворены отцом. Желания подавлены, что символизируется подчинённым положением Золушки, грязны, как зола, на которой она сидит или спит, и расцветают (направленные на подходящий объект) после трудной работы по осознанию и принятию.